A+ R A-

Почти женский роман…

Содержание материала

 

Почти женский роман

Раздел создан на основе книги А.А. Бестужева (Марлинского) – «Ночь на корабле»

 

Содержание:

«Ночь на корабле» стр. 3

«Роман в семи письмах» стр. 6

«Испытание» стр. 9

«Наезды» стр. 26

«Часы и зеркало» стр. 52

«Будочник – оратор» стр. 55

«Красное покрывало» стр. 57

«Аммалат – бек» стр. 60

«Мореход Никитин» стр.108

«Месть» стр.119

 

 

Александр Александрович Бестужев, также известный под псевдонимом Марли́нский (23 октября [3 ноября] 1797, Санкт-Петербург — 7 [19] июня 1837, форт Святого Духа, ныне микрорайон Адлер города Сочи) — русский писатель-байронист, критик, публицист эпохи романтизма и декабрист, происходивший из рода Бестужевых.

 

НЕСКОЛЬКО СЛОВ ОБ АЛЕКСАНДРЕ БЕСТУЖЕВЕ

 

Ранним вечером 14 декабря 1825 года, когда победившая сторона только приступила к сыску и дознанию, новый импе­ратор не сомневался в том, что мятежом верховодил Алек­сандр Бестужев.

Адъютант герцога Александра Вюртембергского (прихо­дившегося дядей Александру, Константину и Николаю Павло­вичам) , двадцативосьмилетний штабс-капитан* был очень заметной фигурой в течение всего дня.

*Александр Бестужев был одним из трех старших по чину сре­ди восставших 14 декабря, да и по возрасту уже принадлежал к «стар­шим» .

 

Утром — вместе с братом Михаилом и Щепиным-Ростовским — он вывел Мос­ковский полк к зданию Сената; чуть позже его видели на подножии памятника Петру Великому, где он демонстра­тивно точил о гранит саблю; около пяти часов, уже в сумер­ках, Александр и Николай Бестужевы пытались сколотить отряд из матросов Гвардейского экипажа для того, чтобы преградить путь кавалерии, если бы она пустилась вслед бежавшим по Галерной участникам восстания. Но дело реши­ла, как известно, картечь, не кавалерия.

 

 

На взгляд Лунина, который через полтора десятилетия восстанавливал картину событий, «ревностные и деятельные» вожди Северного общества (Оболенский, Рылеев, Александр Бестужев) не имели опыта в такого рода предприятиях, и отсюда проистекали «несвязность» плана, «недостаток поряд­ка и единства в исполнении». Лунин рассматривал восстание как военную операцию, однако Бестужев глядел на это иначе. Он собирался не в поход, а в наезд, молодеческий и скоро­течный; его девиз — «успеть или умереть». (Накануне разо­шелся бестужевский каламбур: «Переступаю за Рубикон, а руби-кон значит руби все, что попало».) В послании Нико­лаю I, написанном в крепости, Бестужев заявил, что его вдохновлял пример «Орловых времен Екатерины». 28 июня 1762 года братья Орловы, располагавшие лишь одним гвар­дейским полком, за несколько часов возвели на российский престол Екатерину II, прогнав с него законного государя Петра III. С тех пор обстановка существенно переменилась, но в гвардии еще удерживались преторианские замашки и культ удалой игры со смертью.

В дружеских спорах, свидетельствовал Бестужев на след­ствии, он называл Рылеева и Оболенского «мечтателями», себя же — «солдатом», которому надлежит «не рассуждать, а действовать». Ситуация показательная для истории декаб­ризма вообще (так, в эпоху Союза спасения именно Лунин иронизировал над Пестелем, предлагавшим «вперед енциклопедию написать, а потом к революции приступить»), по в данном случае нас интересует самооценка Бестуже­ва, не поколебавшаяся и в дальнейшем. «...Мне казалось и кажется,— делился он в 1831 году с Николаем Поле­вым,— что я рожден лучше чувствовать, нежели говорить, и более действовать, чем думать». В этом же письме о людях подобной складки сказано: «Они считали себя ге­роями».

Бестужев, с детских лет тяготевший к «героическому» типу поведения, стяжал репутацию отчаянного бретера. «Я ходил задумавшись,— рассказывал на следствии Федор Глинка,— а он рыцарским шагом и, встретясь, говорил мне: «Воевать, воевать!» (...) И впоследствии всегда почти прослышивалось, что где-нибудь была дуэль и он был секундантом или участником». Утрируя характерную черту Бестуже­ва, Глинка одновременно опирается на его тексты — автор знаменитых повестей из рыцарских времен явно ассо­циирован здесь с собственными персонажами. Для этого бы­ли основания. У Бестужева сферы личного и художест­венного опыта взаимопроницаемы, его повести и рассказы далеко не всегда автобиографичны, но всегда — биографич­ны. Так понимал дело и сам Бестужев, не раз повторяв­ший, что «книга есть человек; творение есть отражение творца».

 

 

Яндекс.Метрика