"Морской дракон" - 10
- Опубликовано: 27.09.2010, 11:37
- Просмотров: 466737
Содержание материала
Члены моего экипажа называли «Содфиш» «Сод-дрэгоном»(Игра слов: «содфиш» в переводе означает «меч-рыба», в «сод-дрэгон» — «меч-дракон». (Прим. п е р е в.).
SSN-579 Swordfish
— Не скажи, ведь ты хранил эту панель для себя, ведь какой-то корабль должен будет повторить путешествие «Наутилуса» в обратном направлении и пройти с востока на запад через полюс. Мы не можем сделать этого: у нас нет подходящего для этой цели оборудования. Тебе следует помнить об этом, ибо ты как раз и можешь оказаться тем счастливцем, а поэтому твой корабль должен быть оснащен всем необходимым. Под полюсом, с востока на запад — вот это путешествие! — воскликнул он, лукаво поглядывая на меня.
Я только что вернулся с очередного совещания у, начальника верфи.
— Шеннон, если так дело пойдет и дальше, то я вообще никогда не сдвинусь с этого места, — сказал я.
Казалось, что до арктических походов еще очень далеко.
Но я ошибался. В первых числах июля начались ответственные испытания. К этому времени экипаж подводной лодки был уже полностью укомплектован и включал семьдесят восемь матросов и старшин срочной службы. Мне теперь помогали в работе мой старший помощник капитан 3 ранга Джим Стронг и семь офицеров. Пятнадцатого июля я выполнил наконец приказ о моем назначении офицером, командующим «Сидрэгоном», и принял на себя всю полноту власти и ответственности за корабль. Когда корабль вступит в строй, я буду утвержден в должности его командира. Часы, заполненные работой, стали более длинными, а выходных дней вовсе не стало.
Реактор нашего корабля отлично показал себя с незагруженной активной зоной, и в День труда, отмечаемый в США в первый понедельник сентября, «Сидрэгон» был готов к первому пуску его мощной корабельной установки. В реакторном отсеке лодки собрались ученые из Беттиса, представители Комиссии по атомной энергии из Вашингтона и корабельные инженеры.
Во временной деревянной надстройке на корме корабля расположились со своими приборами и таблицами ученые, которые «выслушивали» реактор как раз в тот момент, когда мы медленно извлекали регулирующие стержни. По мере их извлечения из активной зоны реактора неуклонно увеличивалась интенсивность ядерной реакции. Заколебались стрелки индикаторов приборов, словно они приняли возникшие в результате радиации импульсы.
В этот момент я вспомнил вечер в похожем на плавательный закрытом бассейне в Арко, в который специально для разборки и изучения погружали отработанные стержни. Инструктор привел нас с Биллом Беренсом в огромное ангароподобное здание, где находился прототип корабельного реактора. Пройдя через двойные двери, мы очутились у края бассейна с нависающим над ним сводчатым потолком. Инструктор указал нам на темный предмет на дне ванны с прозрачной водой, около которого двигались телеуправляемые механические руки манипулятора.
— Первая выгоревшая активная зона с «Наутилуса»,— почтительно произнес он.
Мы в полном молчании смотрели вниз. Эта активная зона позволила подводной лодке пройти свыше шестидесяти тысяч миль. Если бы не слой воды, который служил защитным экраном, то за то время, что мы находились около активной зоны, мы получили бы смертельную дозу радиации.
— Выключите свет, — приказал инструктор.
Погас свет, и я внезапно почувствовал приступ боли от охватившего меня ужаса, который, наверно, испытывал пещерный человек. Бассейн заполнился бледно-голубым неземным свечением, тускло отражавшимся на наших лицах. Светящаяся активная зона казалась живой. Мы словно приросли к месту.
«Это был эффект Черенкова» *, (Эффект Черенкова — так в зарубежной литературе обычно называют эффект Черенкова — Вавилова — своеобразное оптическое явление, открытое в 1934 году советским физиком Н. А. Черенковым, выполнившим ряд экспериментов по предложению академика С. И. Вавилова. Оно заключается в излучении света, возникающем при движении в веществе заряженных частиц в том случае, когда их скорость превышает скорость распространения световых волн в этой среде. Эффект Черенкова — Вавилова имеет большое практическое значение в современной экспериментальной технике.) — подумал я про себя, наблюдая сейчас за тем, как оживала активная зона реактора «Сидрэгона». Мы никогда не увидим этого свечения в нашем реакторе. Оно скрыто за толстым экраном корпуса реактора, нас отделяли от него экранирующие слои свинца, стали, специальной пластмассы, воды и даже дизельного топлива, предназначенного для нашей аварийной дизель-генераторной установки. Но оно появится там после сегодняшнего вечера. Часть радиоактивных отходов останется активной на протяжении нескольких тысяч лет. Много лет спустя после окончания кампании эта активная зона реактора все еще будет оставаться активной.
В начале октября мы впервые должны были выйти в море на ходовые испытания. Несмотря на всю нашу предусмотрительность и тщательную подготовку, которая велась на протяжении многих месяцев, каждый новый день приносил нам еще больше работы, чем день предыдущий.
В то яркое осеннее утро, когда «Сидрэгон» вышел в свой первый рейс, его облик изменился до неузнаваемости. Из-под грязной оболочки лесов, шлангов, неокрашенных деревянных надстроек, переносных генераторов и воздуходувок, временных стальных лееров и настила для прохода, укрепленного по всей длине ватерлинии, появился лоснящийся бледно-серый корабль, на рубке и на носу которого была выведена цифра 584. На его чистых палубах сверкали красно-оранжевые спасательные буи. Я глубоко вдохнул холодный воздух. Через четыре дня, которые мы проведем в открытом море, нам станут известны все его недостатки.
USS SEADRAGON (SSN - 584)
Джим Стронг настолько хорошо организовал в это утро распорядок службы на подводной лодке, что мне не оставалось ничего другого, как сидеть и ждать приезда адмирала Риковера. Он всегда выходил в море в первый рейс на каждой новой атомной подводной лодке. Я видел его в отделе корабельных реакторов в те дни, когда он возвращался после ходовых испытаний «Содфиша» и «Сарго», довольный их высокими эксплуатационными качествами. Такой порядок был обязательным, а если нужно, то и решающим, но я был уверен, что он останется доволен и «Сидрэгоном». Назначенная адмиралом проверочная комиссия нашла еще неделю тому назад, когда позволила нам довести режим работы реактора до критического уровня, что Билл Лейлор и его инженеры хорошо подготовились к плаванию.