"Морской дракон" - 55

После завтрака мы снова приступили к работе. На протяжении трех часов мы безуспешно изучали мел­кие разводья, разглядывая их в перископ и измеряя с помощью эхоледомера и других приборов. Все на­ши усилия оказались тщетными, найти другую по­лынью нам не удалось. Возложив продолжение поисков на вахтенного офицера, я опять распустил группу по съемке полыней и отправился отдыхать. Руки, плечи и спина болели от усталости. А тут еще появилось новое ощущение: внутренне я почувство­вал что-то неладное. Произойди теперь у нас какая-нибудь авария... Нахлынувшие мрачные мысли еще больше портили и без того плохое настроение. Я на­правился в кают-компанию, где веселая оживленная беседа помогла мне несколько успокоиться. Скоро я тоже смеялся вместе со всеми над новым пересказом истории о том, как сконфузился Боб Доулинг, когда ему сообщили, что по пирсу в Сент-Томасе разгули­вает в шортах его знакомая, спрашивая о своем «Бобби» у работающих на верхней палубе и строящих ей глазки матросов.

В шестнадцать часов, продолжая поиски полыньи, мы оказались под разводьем шириной сто пятьдесят метров, затянутым метровым льдом. Поверхность разводья выглядела совершенно ровной, и мы стали всплывать. Сначала все шло хорошо, но как раз перед тем, когда рубка должна была уже удариться о лед, эхоледомер внезапно показал, что этот ледяной по­кров гораздо толще, чем мы думали. С легким толч­ком корабль остановился и отскочил вниз примерно на полметра, оказавшись, к моему огорчению, подо льдом толщиной три с половиной метра. Что же про­изошло? Теперь в центре нашего внимания оказались Уолдо Лайон и Арт Рошон. Мы забросали их вопро­сами по поводу случившегося, желая выяснить их точ­ку зрения.

Трудно было объяснить, почему приборы непра­вильно показали толщину льда; но так или иначе эти показания теперь были нам бесполезны — все равно мы не могли здесь пробиться. Логан открыл клапаны балластных цистерн, и тонны забортной воды рину­лись в них. «Сидрэгон» пошел вниз, чтобы снова по­пытаться всплыть в другом месте.

Я размышлял над тем, что мы целиком зависим от работы атомной энергетической установки кораб­ля, избавляющей нас от необходимости всплывать для проветривания.

Некоторое время спустя мы обнаружили еще один участок сравнительно тонкого льда: толщина его колебалась, вероятно, от шестидесяти до девяноста сантиметров. Теперь все мы более осторожно отнес­лись к показаниям приборов. Снова мы почувствова­ли легкий толчок: толщина льда в действительности оказалась равной двумстам десяти сантиметрам. Та­кой лед наша лодка не могла пробить. До двадцати часов сорока минут рыскали мы взад и вперед, но так и не смогли найти подходящего для всплытия места. Теперь я беспокоился уже о наших семьях. Давно про­шло время, намеченное для пресс-конференции. Что, если о ней сообщено в печати? Подходило уже время и для передачи очередного донесения оперативным начальникам.

— Давай поищем полынью на противоположной стороне, Эл. Дай мне курс для выхода на другую сто­рону полюса, — сказал я штурману.

И вскоре мы уже входили в восточное полушарие нашей планеты.

В двадцать два часа двадцать минут, затратив на поиски двенадцать часов девять минут, мы купались наконец в ярких лучах солнца, всплыв в двенадцати милях от полюса посреди прекрасной полыньи шириной двадцать и длиной триста шестьдесят метров, затянутой пятисантиметровым слоем льда.

Первое, о чем я подумал, — это о бейсболе. Вызов, с которым я обратился к команде от лица офицеров и главных старшин, был встречен с добро­душным недоверием. Я еще раз повторил по обще­корабельной трансляции свой вызов, подчеркнув, что знания и мастерство старших одержат верх над мо­лодостью и неопытностью младших по званию. Но до кромки толстого льда оставалось еще добрых пять­десят метров тонкого льда. Если пробивать его лег­кими веслами резиновых шлюпок, то на это уйдет уйма времени. Тогда я пригласил на мостик своего канадского консультанта.

— Коммодор, я полагаю, что мы сможем взло­мать этот лед, не повредив обтекателя гидролокатора, если будем равномерно давить на него. Что вы ду­маете на этот счет? — спросил я его.

— Думаю, что сможем, но сначала разрешите мне спуститься и понаблюдать за носом вместо вас, — попросил он и направился к носу.

Когда я снова оглянулся, то увидел коммодора канадских военно-морских сил О. Робертсона— воен­но-морского атташе Канады в США — распластав­шимся на верхней палубе, свесившим голову за борт над форштевнем лодки. Теперь меня вела опытная рука. Приказав включить гребные электродвигатели, я осторожно тронул корабль с места. К радости всех находившихся на палубе, лед начал ломаться.

И вот тут-то начались срочные вызовы в радио­рубку. Какой-то адмирал желал переговорить со мной по радиотелефону. Взглянув на стоявших на палубе замерзших людей, которые ждали, пока корабль ош­вартуется, после чего они освободятся и пойдут играть на лед, я попросил радистов передать мои из­винения адмиралу и сказать, что я скоро спущусь вниз.

• Вперед