"Морской дракон" - 61

Я приказал снять защитные брусы, закрывавшие шахту радиолокационной мачты. Радиолокатор сразу же вошел в контакт с целью, изогнутой в виде дуги с сектором двадцать пять градусов и истинным пе­ленгом триста десять градусов. Расстояние до нее не превышало пяти миль. По радио поддерживалась на­дежная связь с отличной слышимостью. Но, чтобы окончательно убедиться в том, что станция Т-3 нахо­дится именно в том направлении, я приказал пускать ракеты до тех пор, пока в лагере не увидят их и не ответят нам тем же. Несмотря на установление зри­тельной связи с дрейфующей станцией, нам так и не удалось подойти к ней вплотную, не рискуя удариться о лед или грунт. Хотя меня и разочаровало то, что я не смог пожать руки полярникам, некоторым утеше­нием для всех нас явилась наша очередная задача: выход в Ном на Аляске и дальнейшее плавание к нашему новому дому в Пирл-Харборе.

Мы снова погрузились и обошли дрейфующую станцию, входя во все более и более мелкие воды. Все чаще и чаще стали встречаться опасные для нас ледяные хребты. И вот наступил момент, когда нам пришлось прокладывать себе путь среди гряд торо­сов, слишком глубоко сидящих в воде, чтобы подны­ривать под них. Сложная это была работа, хорошо еще, что хоть дно оказалось ровным.

В ранний утренний час, когда вахтенным команди­ром стоял Эл Бёркхалтер, меня внезапно разбудил рассыльный,

— Командир, мистер Бёркхалтер передал, чтобы вы как можно быстрее пришли к нему!

Я опрометью бросился к двери и понесся, споты­каясь, в освещенный красным светом центральный пост.

—Только что вышел из строя указатель айсбер­гов, командир. Доктор Лайон побежал будить Арта Рошона, — быстро доложил Эл.

Действительно, указатель айсбергов показывал все наоборот. Обычно темный участок экрана, пока­зывающий чистую воду прямо по курсу на дистанции девятьсот метров, сейчас ярко светился белыми пят­нами, предупреждая нас о том, что у самого борта стоит глубокий лед и что в любую секунду может произойти столкновение. Однако дальше, за преде­лами девятисотметрового круга, там, где обычно на­блюдались пятна и линии айсбергов и глубоко сви­сающих гряд торосов, которые следовало обойти, экран был до невероятности непривычно темным. О ужас, мы ослепли!

Это был, пожалуй, самый страшный момент на­шего плавания. Впереди нас определенно поджидали опасности, и мы не могли всплыть, так как не было полыньи. Но даже развернись мы для того, чтобы лечь на обратный курс, то и тогда мы не смогли бы идти дальше, так как дрейфующий лед мог уже по­ставить препятствия на нашем пути. В этой мышеловке нельзя было долго стоять без движения, выдерживая при этом глубину погружения настолько точно, чтобы избежать удара о лед или о грунт. Но мы могли лечь на дно и оставаться там до тех пор, пока не будет закончен ремонт, или же подвсплыть и опереться о ледяной покров. Нужно было мгновенно принять ка­кое-то решение.

Какое совпадение: именно в этот день девятна­дцать лет назад я был приведен к присяге как кур­сант военно-морского училища ВМС США в Аннапо­лисе. Шестнадцать лет назад и опять-таки в сентябре я поступил на службу в подводный флот. Вся моя интуиция, все мое чутье, развитое за эти долгие го­ды службы, пришло теперь ко мне на помощь.

По чистой воде... USS Seadragon (SSN-584)

Войдя в центральный пост, я сразу же обвел взгля­дом индикаторы всех важнейших приборов и при этом заметил, что батитермограф показывает, что мы толь­ко что прошли через слой температурного скачка, то есть через резкую тепловую границу между слоем воды с одной температурой, лежащим поверх слоя с другой температурой. Эти температурные слои иска­жают звуковые волны и помогают подводной лодке, когда ей приходится вести борьбу с надводным ко­раблем, отыскивающим ее своим гидролокатором. Когда же сама подводная лодка пользуется гидроло­кационными средствами из подводного положения, один температурный слой может отклонить ощупы­вающий луч в направлении грунта, другой — к поверх­ности моря и тем самым полностью лишить подвод­ную лодку ориентировки. Не могло ли случиться так, что этот слой температурного скачка отклонил луч указателя айсбергов прямо наверх и прибор показы­вает теперь только ближайший к нам паковый лед? Точно такая же мысль появилась и у Эла Бёркхалтера.

— Глубина погружения тридцать шесть метров! — резко скомандовал я.

Тем самым мы увеличим глубину нашего погру­жения всего на три метра, еще шесть метров будет отделять наш киль от грунта.

Нам казалось, что погружение на эти три метра тянется гораздо дольше, чем обычное погружение на глубину тридцати шести метров. Пока мы стояли в ожидании, уставившись на указатель айсбергов, при­бежал Арт Рошон. Он не смог найти никаких дефек­тов в работе своего детища. Наконец мы плавно достигли отметки тридцати шести метров и, как толь­ко звуковые волны перестали преломляться, отра­женные сигналы, к нашему удивлению, ушли из внут­реннего круга экрана и заняли свое обычное место за девятисотметровой отметкой.

— Вот так штука! — выдохнул остававшийся до сих пор невозмутимым Уолдо Лайон.

— Стоило ли будить меня, Эл, — укоризненно ска­зал я, криво усмехаясь. — Принимай корабль обратно. Желаю удачи!

И я снова пошел досыпать.

• Вперед