"Морской дракон" - 41

—Добро, прими-ка только на минутку управление кораблем, а я схожу вниз посмотрю, что там печет Рей Дэвенпорт.
Спустившись по трапу и пройдя через старшинскую кают-компанию, я вошел в камбуз. Там в белом поварском колпаке и длинном фартуке орудовал Рей Дэвенпорт. Перед ним стоял огромный противень с выпеченными на завтрак горячими булочками с повидлом. Опьяняющий аромат пекарни собрал в старшинскую кают-компанию всех свободных от вахты матросов. Подобно голодным акулам, окружили они поднос с булочками и, держа по чашке кофе в руке, поедали их одну за другой. Вопреки своим лучшим намерениям, я присоединился к их компании и принялся за еду.
Матросы выглядели спокойными и веселыми. На их лицах не появилось ни малейшего признака беспокойства, когда я заговорил с ними об очередном галсе, которым мы пойдем для исследования Северо-Западного прохода. Съев три булочки и выпив две чашки кофе, я поблагодарил Дэвенпорта за его прекрасные изделия и направился в центральный пост, чувствуя себя вполне ублаготворенным и ощущая, как моя походка делается все более твердой и упругой. В каком еще месте я мог получить такое удовольствие, как этот налет на пекарню в четыре часа утра?
— Спустись-ка вниз, Эл. Эти булочки просто восхитительны,— посоветовал я штурману, вертя у него под носом остатками одной из них.
— Оглянитесь, сэр! Дэвенпорт прислал сюда полный поднос для вахтенных, — ответил он.
И действительно, оглянувшись, я увидел, что вслед за мной идет тяжело нагруженный рассыльный.
Наступил момент, которого мы все ждали, но никаких признаков банки не было. Прошло еще полчаса, всеобщее возбуждение нарастало. Активный луч гидролокатора снова и снова ощупывал водное пространство впереди корабля. Только один раз он отразился от грунта, да и то далеко в стороне от нашего курса. Теперь дно стало постепенно опускаться. В центральный пост вошел и уселся у. эхолота коммодор. Время от времени он качал головой, не веря показаниям прибора. «Поразительно, невероятно!»—-восклицал он.
Я погрузился в свои размышления. Наше плавание я стал рассматривать в историческом плане. За много лет до нашего похода сэр Джон Барроу был уверен в том, что здесь лежит путь на Дальний Восток. Как удивился бы он, увидев нас, промеряющих холодные глубины пролива, мысль о существовании которого возникла у него в Лондоне? А как будут выглядеть эти места еще через сто сорок лет? Я представил себе картину арктических поселений, получающих тепло и энергию от атомных реакторов и занимающихся разработкой рудных богатств Северо-Западных территорий Канады. Проливы Барроу и Парри превратятся тогда в великий арктический водный путь для торговых судов. Здесь пойдут атомные подводные грузовые суда и танкеры. В один прекрасный день этот впервые разведанный нами проход сможет стать основным путем сообщения всего мира.
Ко времени завтрака мы уже снова шли проливом Барроу. Теперь уже не было никаких сомнений в том, что мы открыли новый проход, гораздо более глубоководный, чем предыдущий. С чувством огромного удовлетворения я сообщил об этом экипажу. Теперь нам оставалось узнать, насколько широк он. Появился и принял от меня вахту воодушевленный нашим открытием Джим Стронг.
Пока я отдыхал, Джим повел подводную лодку обратно в проход, следуя параллельно прежнему курсу и держа ее в трехстах метрах от ранее пройденного галса: нам нужно было проверить местоположение одной мели, обнаруженной гидролокатором при первом прохождении.
Разбудил меня телефонный звонок. На другом конце провода был Джим.
— Командир, я полагаю, что мы обнаружили отдельную подводную вершину. Со всех сторон вокруг нас гидролокатор показывает глубокую воду. Я хочу всплыть и пройти над этой остроконечной скалой, чтобы посмотреть, до какой глубины поднимается она. Указатель айсбергов показывает, что мы легко пройдем над ней.
— Через минуту я буду у вас, — ответил я.
Пройти над остроконечной подводной скалой? Все ли на месте у Джима? Найдя на ощупь свою одежду, я стал поспешно одеваться.
Джим преспокойно ждал моего прихода. Следуя обратным курсом через проход, он увидел участок моря, заставивший ярко засветиться экран гидролокатора. Как только измеренные глубины уменьшились до семидесяти двух метров, он повернул в сторону. Старпом объяснил мне, каким образом ему удалось промерить банку с трех сторон. Указатель айсбергов определенно показывал, что мы сможем пройти над ней. Теперь я сам убедился в правильности плана Джима. Нужно было срочно определиться любым способом и, как подчеркнул Джим, как можно точнее определить место данного препятствия — единственного на нашем пути.
Волнение моря несколько улеглось, хотя холодный ветер по-прежнему дул со скоростью двадцати метров в секунду. Температура воздуха стояла на отметке плюс два градуса по Цельсию. Видимость увеличивалась до десяти миль. Что меня поразило, так это температура воды, поднявшаяся до одного градуса тепла. Но Уолт Уитмен считал это в порядке вещей.
Я послал Джима на мостик, приказав ему управлять оттуда кораблем во время движения над банкой, а сам остался внизу у эхолота. Мы описали большую циркуляцию и несколько раз прошли над мелководьем. В этом месте оказалась небольшая подводная гора с вершиной на глубине семидесяти двух метров.
Отметив на карте точное место этой банки, мы снова погрузились, чтобы в последний, третий раз пройти проливом Барроу, следуя параллельно двум предыдущим курсам. Тем временем на корабле все явственнее стало проявляться возбуждение и ликование команды. Пролив Викаунт-Мелвилл известен как достаточно глубоководный, там уже измерено необходимое количество глубин вдоль и поперек. Прохождение пролива Мак-Клюр также не составит труда. В этот пролив уже входила атомная подводная лодка «Сарго», которая сообщила о наличии там достаточных глубин.
Еще в 1954 году доктор Уолдо Лайон предвосхитил события, когда следуя на канадском ледоколе «Лабрадор», он убедил коммодора Робертсона в необходимости сделать как можно больше промерных галсов, результаты которых были нанесены на карту. Уже тогда он был уверен в том, что эти данные понадобятся для сквозного прохождения этого маршрута подводной лодкой. Теперь же Лайону представилась возможность увидеть, какие плоды приносит его проницательность и предвидение.
В проливе Барроу мы обнаружили множество медуз и летающих моллюсков, однако здесь вода была мутной. При движении сквозь огромные скопления морских организмов телекамера отчетливо показала нам крупным планом ближайшие из них, плывущие рядом с кораблем. Эти организмы обитают, вероятно, в тех местах, где встречаются течения. Теперь же, когда мы вошли в пролив Викаунт-Мелвилл, оказалось, что они остались у нас за кормой. Море выглядело пустынным, если не считать случайных одиноких жителей глубин.
Центральный пост стал заполняться матросами, пришедшими посмотреть, как равномерно уходит вниз вычерчиваемая самописцем эхолота кривая. Я попыхивал сигарой и, чувствуя себя очень счастливым, обменивался шутками и морскими историями с находящимися здесь зрителями.
И вот наконец мы подошли к выходу из пролива. Я взял микрофон и обратился к экипажу:
— «Сидрэгон» открыл новый проход через пролив Барроу! Он широк и глубоководен. Имеющееся в нем только одно мелководье послужит хорошим ориентиром для будущих подводных лодок, которые пойдут в этих водах. Теперь мы направляемся в Северный Ледовитый океан через проливы Викаунт-Мелвилл и Мак-Клюр.

Со всех сторон посыпались поздравления. Под аплодисменты всех присутствовавших в кают-компании коммодор приготовил коктейль штурману.
Эхолот показал глубину сто восемьдесят три метра. Когда стало ясно, что мы идем уже проливом Викаунт-Мелвилл, я приказал увеличить скорость хода до десяти, а затем и до двенадцати узлов.
— Обе полный вперед! — приказал я наконец с большим наслаждением.
— Обе полный вперед! Есть обе полный вперед!— послышался взволнованный голос рулевого.
Из гидроакустической рубки доносился свистящий шум винтов, ускоряющих свои обороты.
— Глубина погружения шестьдесят метров! — скомандовал я, желая поставить лодку в наиболее выгодное положение относительно грунта, все еще внушавшего опасение, и льда, способного в любой момент появиться над нами. Нос лодки опустился и корабль плавно пошел вниз.
— Сдайте пост погружения и всплытия вахтенному старшине и примите управление кораблем! — приказал я командиру поста.
Теперь, когда все опасности остались позади, я мог позволить себе отдохнуть. 

• Вперед