"Морской дракон" - 56

Корабль продолжал медленно продвигаться к гра­нице полыньи, вздымая огромные пласты льда, кото­рые с шумом трескались и рассыпались на множество осколков. Матросы подхватывали мелкие кусочки льда и бросали их плашмя на замерзшую поверхность полыньи, по которой они плавно скользили добрую сотню метров, прежде чем остановиться.

Из радиорубки запросили, не может ли подойти к радиотелефону старший помощник, но он был на палубе и следил за приготовлениями к осуществле­нию обширной программы мероприятий на Северном полюсе. Наконец старшие начальники пожелали уз­нать, не сможет ли подойти к микрофону хотя бы кто-нибудь из офицеров. Тогда наш выбор пал на Гленна Брюэра. Ему мы поручили вести разговоры до тех пор, пока не освободятся штатные офицеры корабля.

Вскоре мы оказались в тридцати метрах от края полыньи, причем лед раскололся так, что между но­сом корабля и кромкой тяжелого льда образовалась полоса чистой воды. Однако хорошего места для швартовки не было: наша корма была слишком уяз­вима, чтобы швартоваться лагом в круглой полынье. Кораблю предстояло стоять в полной готовности, с полной ходовой вахтой. Но только в отдельных слу­чаях вахтенным потребуется запускать двигатели для того, чтобы удержать подводную лодку в нужном по­ложении при скорости ветра восемь с половиной метров в секунду. Направление ветра было уникаль­ным: он дул на север по двухсотсемидесятому мери­диану. На самом же деле любой ветер здесь — юж­ный. Температура воздуха была порядка двух-трех градусов ниже нуля.

Коммодор собрался теперь перейти в резиновую спасательную шлюпку и высадиться на лед, чтобы вы­брать там и разметить поле для игры в бейсбол.

Передав вахту на мостике Джиму Стронгу, я по­спешил в радиорубку. К своему удивлению, я обна­ружил, что Эл Бёркхалтер разговаривает с нашим новым начальством из Пирл-Харбора — командую­щим Тихоокеанским флотом адмиралом Хопвудом. С некоторым смущением взяв трубку, я выслушал его приветствие. Старший радист Эванс шепотом со­общил мне, что в тот момент, когда он соединился с Пирл-Харбором, оттуда велся разговор с базой Мак-Мёрдо в Антарктиде. Адмирал.с гордостью говорил мне о своем огромном округе, раскинувшемся от по­люса до полюса.

Следующим «на проводе» был Вашингтон с его пресс-конференцией. Отвечая на вопросы ведущих программу, я не скрывал своего возбуждения и ра­дости в связи с выходом на эту точку земного шара, но старался не показать им то облегчение, которое я испытал, оказавшись на поверхности океана после столь долгих поисков полыньи.

Пока я беседовал с вашингтонским начальством, на корабле началось проведение важной лотереи; призом для ее победителей будет разговор с семь­ей после окончания официальных докладов. Чистота доходящих до нас по радиотелефону голосов была просто поразительной, и в Вашингтоне мой голос зву­чал столь же громко и отчетливо. Несмотря на это, я очень хотел поскорее выбраться из радиорубки и подняться наверх, что я и сделал, как только закон­чил доклады. Как сказал потом Джим Стронг, мы резвились на льду как свора щенков, впервые выве­денных на загородную прогулку.

При выходе на лед мне была устроена импрови­зированная торжественная встреча: четыре полевых игрока отдали мне честь, подняв бейсбольные биты и весла от спасательной шлюпки. Подозреваю, что такое приветствие подстроил Гленн Брюэр, вездесу­щий объектив которого был нацелен на эту сцену. Робертсона я застал за очень нелегким занятием — подыскиванием поля для бейсбола. Мы с трудом пе­редвигались по припорошенной белыми скрипящими кристаллами льда скользкой поверхности, обходя то­росы, трещины и замерзшие снежницы. Выбор ком­модора показался мне вполне подходящим, и через несколько минут начался первый в истории бейсбола матч на Северном полюсе. Во главе офицерской команды стал Винс Леги, команду матросов возгла­вил гидроакустик Коники. Странно, но я не чувство­вал больше ни малейшей усталости.

Бейсбол - он и в Арктике - бейсбол...

Яркое арктическое солнце отражалось от осле­пительно сверкавшего белого бейсбольного поля. Мяч, взмыв вверх высокой «свечкой», летел через внутреннее поле прямо на меня. Следя за мячом, я побежал, спотыкаясь, по неровной поверхности льда. Моя рука потянулась уже вперед, чтобы схватить мяч, но вдруг я потерял равновесие и полетел, тя­жело заскользив на спине по гладкой поверхности замерзшей снежницы. Раздался громкий взрыв сме­ха: игроки и зрители от души смеялись над тем, как я пытался добраться до мяча в своем тяжелом дож­девике. А в это время благодаря моей ошибке стар­шина 3 класса Кейт Суортвут — техник по ремонту, приборов управления огнем — легко перебежал из третьей базы в базу дома.

• Вперед