"Морской дракон" - 39

Взглянув поверх книги, я увидел, что вычерчиваемая эхолотом кривая начала подниматься, выписывая значительные неровности дна, а затем угрожающе полезла круто вверх. Указатель айсбергов показывал, что, несмотря на уменьшение глубины, все идет нормально, но кривая по-прежнему ползла вверх. Окружающие смотрели на меня так, словно находились в толпе болельщиков на захватывающе интересном футбольном матче. Я поднялся со своего места. Стоя, конечно, видно было нисколько не лучше, чем сидя, но в этом положении я чувствовал себя гораздо увереннее. Я вспомнил о самом большом из пройденных нами айсбергов, когда указатель айсбергов допустил ошибку. Не может ли это случиться с ним еще раз?
Перо самописца эхолота вдруг прочертило линию прямо вверх и застыло без движения. На мгновение я опешил, но, придя в себя, вышел в коридор и срочно вызвал старшину 2 класса штурманской группы Генри Дотона.
— Станьте у кормового эхолота! Отсчитывайте вслух глубины через каждые три метра!
В моем голосе звучало, вероятно, явное беспокойство, так как старшина опрометью бросился к кормовому эхолоту.
— Гидроакустик, быстрее введите в строй носовой эхолот! — поспешно приказал я.
— Семьдесят два, шестьдесят девять, шестьдесят шесть, быстро пошла вверх, пятьдесят четыре, — выкрикивал старшина отметки глубин с явной тревогой в голосе.
— Тридцать метров! — резко скомандовал я, переводя взгляд с экрана указателя айсбергов на яркий от отражения сигналов репитер гидролокатора и привставая на цыпочки. — Мы должны пройти над ней,—: подумал я, стискивая зубы.
— Пятьдесят один, сорок восемь, теперь вырав-нялась, пятьдесят один, пятьдесят четыре, — продолжался монотонный отсчет глубины, зафиксировавший наше подвсплытие на шесть метров.
А тем временем гидроакустик 2 класса Фрэнсис Коники возился с носовым эхолотом, стараясь устранить неисправность в нем.
— Пятьдесят один, сорок восемь, сорок восемь, сорок пять, сорок пять, — продолжался непрерывный отсчет.
Дно выровнялось и пошло навстречу нам со своими выступами и расщелинами. Снова заработал и принял на себя основную нагрузку носовой эхолот. Вычерчиваемая им кривая стала нехотя отступать назад, то слегка подскакивая вверх, то еще больше опускаясь вниз. Ощупываемая лучом прибора поверхность морского дна походила на хорошо известный аттракцион — американские горы.
— Кофе, командир? — спросил, улыбаясь, рассыльный.
— Да! Спасибо, — ответил я, усаживаясь на свое сиденье со вздохом облегчения.
«Сидрэгон», имевший длину 81 метр, шел в водах, глубина которых была меньше его длины. В самом деле, если бы, например, заклинивание кормовых горизонтальных рулей вызвало значительный дифферент на нос, то подводная лодка могла бы сильно удариться носом о находившиеся впереди нее подводные скалы. При нашей скорости хода двести двенадцать метров в минуту это случилось бы очень быстро, но я надеялся, что этой скорости будет недостаточно для того, чтобы повредить прочный корпус, если, конечно, мы сумеем быстро дать задний ход. Сплющенный обтекатель гидролокатора и поврежденные торпедные аппараты — вот то, чем я собирался поплатиться в таком случае. Разбитым, несомненно, оказалось бы и выступающее из днища корабля под кладовой номер один выдвижное устройство лага, предназначенное для измерения скорости хода. Но тогда мы ввели бы в действие два запасных лага.
Удар о лед, окажись он очень сильным, наверняка привел бы к катастрофе: уж очень легко можно было занести большие повреждения ограждению рубки, хотя оно и было усилено толстой стальной обшивкой.

Хуже всего то, что в этом случае были бы снесены наши перископы, радиолокатор, указатель айсбергов и обычные вентиляционные трубы. Тогда мы оказались бы слепыми во время всплытия. Подводная телекамера и гидролокатор продолжали бы вести нас под водой, но всплыть в полынье без перископов — дело очень трудное.
Размышляя над этой мало приятной перспективой, я внезапно придумал простой способ усовершенствования указателя айсбергов, который заставит его показывать, находится ли стоящее впереди препятствие над кораблем или под ним. Рядом со мной оказался Арт Рошон, и вскоре мы оба оживленно обсуждали этот серьезный вопрос. Он внес поправку в мое предложение, и, зная его большую заинтересованность в этом деле, я был уверен, что следующая подводная лодка, которая пойдет в этих водах, будет испытывать гораздо меньше затруднений.
Закончив свое движение на восток, корабль повернул на юг и, пройдя три мили в этом направлении, снова лег курсом на запад для измерения глубин еще по одной линии. Первые две линии показывали нам теперь, где мы могли встретить наиболее опасные препятствия.
Во время движения этим галсом я часто рассказывал экипажу по системе общекорабельной трансляции о том, что я видел. Большинство членов команды подводной лодки находятся в таких местах, откуда не видно, что происходит в центральном посту. Они слышат только то, что вахтенные сообщают при смене вахты в центральном посту, но это случается через несколько часов после того, как то или иное событие имело место. Я пригласил свободных от вахты матросов заходить небольшими группами в центральный пост, чтобы посмотреть на необычный, сильно пересеченный рельеф морского дна под нами. Они входили сюда по двое и по трое и располагались рядом с нами около эхолота. И вот они увидели эту картину во всей ее красе.
Поднятие дна началось почти по расписанию; неравномерными скачками оно поднялось выше удобной для нас отметки. Тогда «Сидрэгон» подвсплыл на глубину тридцати метров. Я с интересом наблюдал за тем, какое сильное впечатление производила на зрителей увиденная ими картина. Образно говоря, это было похоже на то, что бывает с людьми, находившимися на переднем сиденье автомашины: один из них оказывается водителем, а другой — только в роли беспомощного наблюдателя. Меня очень радовало то, что в этой обстановке я был «водителем».
Пришло время для очередного поворота. Подводная лодка повернула на юг, прошла полторы мили в этом направлении и снова двинулась на восток для взятия глубин по последней линии в этом первом проходе между островами. Сидя на своей табуретке между перископами, я поедал принесенные мне бутерброды.
Мы измерили глубины уже по трем галсам, причем выяснилось, что третий из них — самый мелководный. Из этого мы сделали вывод, что четвертый галс будет, вероятно, еще более мелководным, и он действительно оказался таким.
Дважды пришлось подвсплывать для того, чтобы держаться подальше от грунта. Однажды мы были вынуждены свернуть в сторону, чтобы обойти остроконечный подводный пик, внезапно выросший прямо перед нами и обнаруженный указателем айсбергов тогда, когда корабль уже не мог пройти над ним. В четырнадцать часов пятнадцать минут снова началось поднятие дна, показавшееся мне настолько значительным, что у меня появилось сомнение, сумеем ли мы проскочить над ним. Мы вынуждены были подвсплывать: сначала на тридцать, затем на двадцать четыре и, наконец, на опасную для нас глубину — восемнадцать метров, прежде чем указатель айсбергов показал, что мы можем пройти. В этот момент глубины настолько уменьшились, что я решил определиться и уже затем продолжать движение этим галсом. Мы могли бы снова повернуть на север и войти в более глубокие воды, где мы уже прошли раньше, но тогда так и осталась бы для нас не до конца выясненной ширина этого прохода.
Само всплытие явилось еще одним тяжким испытанием: корабль почти невозможно было удержать в
руках. Волны перекатывались через палубу и так яростно набрасывались на ограждение рубки, что я решил никого не выпускать на мостик. Мы легли в дрейф и маневрировали, стараясь держать нос подводной лодки против волны. Тем временем Эл брал радиолокационные пеленги, а Гленн несколько раз сфотографировал экран радиолокатора. Льда по-прежнему не было в поле нашего зрения.
Обсервация показала, что мы находимся очень близко от счислимого места. Корабль погрузился и пошел дальше прежним галсом- Глубины постепенно увеличивались по скачкообразной кривой до тех пор, пока мы полностью не миновали подводный порог. Итак, мы нашли проход, которым подводная лодка сможет пользоваться круглый год, хотя при наличии ледяного покрова движение здесь связано с гораздо большими опасностями. Усовершенствование указателя айсбергов становилось насущной необходимостью.
В приподнятом настроении пришел ко мне на перископную площадку Эл Бёркхалтер: ему удалось установить, какие из островов показаны на карте не на своем месте. Я внимательно ознакомился с приведенными им доказательствами. Рекогносцировочный промер всегда сопряжен с трудностями установления точного местоположения всех объектов. Однако Эл, по всей видимости, успешно справился с этой задачей.
День тянулся мучительно долго. Я сдал вахту Джиму и направился в кают-компанию, чтобы поболтать там немного с коммодором, пока «Сидрэгон» не выйдет пройденным уже маршрутом в точку, откуда он начнет свое движение между двумя другими островами.

• Вперед