"Морской дракон" - 49

Небольшие волны плескались над торчавшими кверху ледяными выступами у кромки льда. Темно-голубая вода и голубовато-белый лед, служили эффектным фоном для нашей темно-серой обтекаемой подводной лодки, стоявшей менее чем в трехстах метрах от нас. Внезапно до моего сознания дошло, что я, как всегда, забыл о висевшем на шее фотоаппарате, и я поспешил наверстать упущенное.
Прошло уже около часа, как мы оставили корабль. Я заметил, что аквалангисты почти готовы к погружению. Нужно было возвращаться на корабль. Нехотя мы пошли обратно. По пути коммодор повернул куда-то в сторону, а я направился к переправе и поднялся на подводную лодку. Здесь меня ожидали улыбающиеся Лью Ситон и Гленн Брюэр.
— Погружение аквалангистов следует выполнить в стороне ото льда, не заходите под лед! — сказал я. — Сфотографируйте его и ознакомьтесь с тем, как он выглядит. На сегодня этого хватит.

Какое-то мгновение Гленн выглядел слегка разочарованным, но он тут же взял себя в руки, и лицо его расплылось в добродушную улыбку. Он, вероятно, знал что я, более чем кто-нибудь другой, опасался, что они захотят уйти под лед, и понимал, что никакие доводы не могли заставить меня изменить свое решение.
Я боялся, что, как только эти люди уйдут под лед, они окажутся вне моего контроля. На «Сидрэгоне» все находилось в моем подчинении и под неусыпным моим наблюдением. Если аквалангисты окажутся в беде, то мы, конечно, постараемся вытащить их из воды, но связывающие их с нами спасательные концы легко могут безнадежно запутаться в беспорядочных нагромождениях льда.
Я вспомнил об одном погружении водолазов с ледокола в начале этого года, которое чуть было не закончилось катастрофой. Слабое нисходящее течение подхватило водолазов и унесло их на дно на глубину тридцати метров, прежде чем они догадались посмотреть на свои наручные глубиномеры.
Сейчас глубина океана под нами превышала три тысячи триста метров, и ничто, кроме сигнально-спасательного линя, не смогло бы остановить их спуск, так как сами матросы могли бы и не понять, что подвергаются опасности. Другая опасность состояла в том, что аквалангист, выпустив случайно изо рта загубник, может впасть в панику, а его напарник не сумеет вовремя оказать ему помощь.
Водолазы соскользнули в воду. Я уселся на уложенных поверх мостика защитных брусьях и, пока они плавали под водой, одним глазом следил за ними, а другим — за тем, что происходит на льду. По двое и по трое матросы разбрелись во всех направлениях. Они разглядывали лед, играли в снежки, с трудом слепленные из кристаллического снега, или откалывали большие куски льда и изучали его поразительную слоистую структуру. Низкий легкий туман поднялся, видимость улучшилась до пятнадцати миль почти во всех направлениях. Однако над самой полыньей все еще стоял туман, и мы по-прежнему не могли видеть ее подлинных размеров. Всего семь месяцев тому назад «Сидрэгон» находился в солнечном Карибском море. Как далеко мы ушли, как много повидали и узнали за это время!.. Появление водолазов на поверхности океана прервало ход моих мыслей.
— Командир, — сказал рассыльный, — вас просят в радиорубку.
Радиостанция с одной боковой полосой * (Радиопередача с одной боковой полосой частот— это специальный вид радиоработы, обе- спечивающий повышение эффективности передачи.) частот позволяла нам поддерживать прямую радиосвязь с Пентагоном и обеспечивала при этом прекрасную слышимость. Я мог докладывать о нашем местонахождении непосредственно заместителю начальника штаба военно-морских сил по вопросам операций флота и обеспечения его боевой готовности вице-адмиралу У. М. Биклею и другим начальникам. По окончании официальных разговоров мне, к моему удивлению, предложили поговорить с семьей. Я с удовольствием принял это предложение и уже через несколько минут беседовал с явно изумленными, но определенно довольными родителями, находившимися в своем доме в Вашингтоне. К сожалению, мы не смогли связаться с Калифорнией, где в этот момент находилась моя жена. Другие члены экипажа также переговорили со своими близкими.
Истекал уже седьмой час нашей стоянки на поверхности океана. Пора было отправляться в путь, если мы предполагаем и впредь идти с намеченной скоростью хода, тем более что за это время мы сделали все необходимое.
Как только все люди поднялись на борт, мы отплыли, оставив на льду швартовые стойки. Поглощая тепло солнечных лучей, эти стойки будут постепенно опускаться в лед. В конце концов там не останется никаких следов нашего пребывания, и только на дне океана на глубине нескольких тысяч метров окажутся ржавые стойки.
В тот момент, когда мы двинулись вперед с деся-тиузловой скоростью хода, желая определить размеры полыньи, видимость над ней не превышала трех миль. Пройдя немного к югу, я развернул лодку носом на север и приказал увеличить скорость хода до пятнадцати узлов. Теперь видимость улучшилась до шести миль и мы увидели по обе стороны от корабля ледяные берега «озера» в расстоянии трех миль.
Никогда еще ни одной нашей подводной лодке не удавалось развить на поверхности такой скорости хода среди паковых льдов. Забурлила у носа корабля и понеслась к ограждению рубки взбаламученная студеная вода. За кормой винты оставляли широкую кильватерную струю. В лицо стоявшим на мостике ударил резкий ветер, скорость которого была более десяти метров в секунду. Мы шли все дальше и дальше, а конца этой огромной полыньи так и не было видно. Едва шевеля посиневшими от холода губами, мы шутили по поводу ее размеров, говорили, что так и пойдем в надводном положении до самого Северного полюса.
Я с удовольствием оставил бы на мостике вместо себя кого-нибудь другого, но впереди могли оказаться низко сидящие в воде плавучие льдины. Холодный ветер пробирал до мозга костей. Скоро мне все это надоело. Мы и так доказали, что в арктическом паковом льду могут иногда встречаться огромные участки чистой воды.
Впервые подводной лодке удалось осуществить нормальное срочное погружение в полярном паке. Стремительное погружение корабля показалось нам невыразимо приятным после всех тех осторожных погружений без хода, которые нам приходилось делать на прошлой неделе. Мы ушли на предельную глубину, чтобы с помощью батитермографа * (Батитермограф — прибор-самописец для измерения и записи температуры воды на различных глубинах поверхностного слоя океана во время хода судна.) собрать сведения о температуре воды на различных уровнях, а затем снова подвсплыли на обычную глубину крейсерского подводного хода. 

• Вперед