Семь футов под килем - 48
- Опубликовано: 05.01.2013, 08:37
- Просмотров: 295626
Содержание материала
ЧАСТЬ ЧЕТВЕРТАЯ
I
С семи вечера, забыв про дела, в полном расстройстве, метался по «Тернею» рыбмастер Кокорев.
На условленном месте — у стенгазеты — Злотниковой не оказалось. Игнат поторчал в коридоре, когда ожидание затянулось, спустился к ее каюте, но дверь была на замке, и Кокорев, боясь разминуться с поварихой, вновь вернулся на среднюю палубу. Услышал здесь от кого-то путаный, встревоживший его рассказ о ссоре, которая будто бы закончилась потасовкой. Разыскал конопатого Жорку.
Тот, прикладывая к опухшему правому уху мокрое полотенце, сидел, набычившись и вначале ничего не хотел говорить, но Кокорев пригрозил, что разукрасит ему и второе ухо — для симметрии. Жорка нехотя подтвердил факт стычки с Малхановым, о многом, естественно, умолчав. Игнат, скорее для порядка, чем по злобе, легонько съездил его, и без того достаточно проученного, по шее, сказал, что поделом, дескать, вору и мука, а сам поспешил занять свой пост в коридорчике.
Злотникова не появилась и к десяти. Мастер обеспокоился не на шутку, Бесчетное число раз он ломился в дверь каюты поварих, обошел соседние: куда могла запропаститься Екатерина? У завпрода наткнулся на Клавдию Андреевну, и та безмерно поразилась, узнав, что товарка ее, вместо того, чтобы проводить время с Игнатом, пропала.
Они спустились вниз вдвоем. Ключ Андреевны не входил в замочную скважину: каюта была заперта изнутри. Постучались, покричали — никакого ответа. Тогда Андреевна, спохватившись, что Злотникова, возможно, не одна (бог ее разберет, девка-то шалая), увела от греха подальше расстроенного Игната, покормила на камбузе и постаралась отвлечь от черных дум.
— Может, заснула, — предположила Андреевна,— или хочется одной побыть. Екатерина, сам знаешь, с норовом. Ты уж под горячую руку не лезь.
— А если она... — не договаривал Кокорев.
— Ты думаешь — не одна? Брось. Катя себя строго держит. И к тебе с большим уважением относится. Так что плохим мыс-лям ходу не давай.
— Да я ж, Андреевна, к ней со всем сердцем, — плакался Игнат, понимая, что нет у него сейчас более преданного союзника на траулере, чем степенная повариха. — Я жениться хочу, не то, что некоторые. А она меня вокруг пальца водит. Что я, совсем дурак?!
— Ну вот, скажешь тоже! — возмущалась Андреевна, — Уж ты — парень на загляденье, всем взял: и соображением, и внешностью...
— У меня ведь и сбережения есть, даром я, что ли, пятый год в моря хожу! Построили бы кооператив, не хочет в Находке — можно в любом другом городе. Взяли бы к себе ее дочку...
— Так и будет, так и будет, — успокаивала Андреевна. — У меня, Игнат, глаз на эти дела наметанный. Уж я-то понимаю, что к чему. Помяни мое слово: покрутится-покрутится Екатерина, а тебя не минует. Наша сестра с годами начинает ценить деловых мужиков...
— Мебель бы хорошую купили, — тянул свое Кокорев, — машину. Чем не жизнь? Не захочет — может не работать: содержи дом, ребенка расти, а я бы им из морей по аттестату деньги переводил. На курорты бы ездили.
— Вот с этим, парень, я не согласная,— горячо заговорила Андреевна.
Ей всегда было лестно сознавать, что живет она не заимствованными, а своими собственными суждениями, и она никогда не упускала случая высказаться по тому или иному вопросу. Сейчас как раз и был, по ее пониманию, один из таких моментов.
— Почему это ей не работать? — Андреевна запальчиво тряхнула завитой под барашек головой. — Екатерина — женщина здоровая, молодая, на все хватит. От безделья, поверь уж моему опыту, и родятся разные крамольные мысли... А курорты...
курорты —это хорошо. Втроем и станете ездить, в Крым там, на Кавказ. Благородно!
Кокорев, разнеженный приятными мечтами, для осуществления которых не хватало самой малости —согласия Кати, не мог усидеть на месте.
— Попробуем-ка еще разок сходить?
— Ну пойдем, мил человек, пойдем. Пора и мне на боковую.
Но старшей поварихи, к их удивлению, на месте уже не оказалось. Клавдия Андреевна осталась у себя, а Кокорев, насупившийся, со свинцово-тяжслым взглядом, направился в каюту Ольшевского, но тот безмятежно спал сном праведника.
И тут Игната будто током стукнуло.
Ему вспомнилось, что при стычке Злотниковой с Жоркой присутствовал еще один человек — Малханов. «Не у него ли Катя?»
Мастер заглянул в ходовую рубку —там, в полутьме, среди множества мерцающих точек-лампочек различных приборов, третий штурман, Антоненков, вел ленивую беседу с рулевым, посматривая на деготь ночного моря. На горизонте мигал маяк; какой-то корабль, судя по расположению боковых огней, пересекал траверз «Тернея». Кати в рубке не было.
Рыбмастер вышел в узкий проход между бортом и стенкой рубки. Под каким бы предлогом, решал он, зайти к Малханову, его каюта находилась в двух шагах? Что-то в последнее время разладилась у них дружба...
Раздумывая, Кокорев оперся о фальшборт. И тут занавеска на открытом иллюминаюре каюты «ревизора» — вровень с головой Игната — как живая, поползла внутрь, втянутая воздушным потоком.