Семь футов под килем - 3
- Опубликовано: 05.01.2013, 08:37
- Просмотров: 294825
Содержание материала
На соседе в этот момент опускали за борт доску на веревочных петлях, не пустую, а с каким-то стриженым под ноль парнем в замызганном свитере. И ведерко прочней ладили, чтобы краска из него не пролилась. Дубовая доска приспустилась под фальшбортом; оболваненный матросик, достав кисть, изготовился подправить название траулера —«Марк Решетников». Кое-где черные буквы были прихвачены серой краской.
Петр Олегович презрительно фыркнул, и Катя, наблюдавшая за его лицом, поняла ход мыслей завпроизводством: с одной кистью, без линейки, без трафарета пытаться сделать четкую надпись, да к тому же балансируя на верткой доске —гиблый номер!
— Н-да, такие вот пироги, —озадаченно пробормотал Петр Олегович, отрывая взгляд от иллюминатора.
Он уловил искорку сочувствия в лице Злотниковой и посмотрел на Вадима Ивановича с тщетной надеждой на то, что, тронутый его бедственным положением, он смилуется.
— Может, на первый раз выговором Бобрину ограничимся, а, Иванович? Я и Малханова постараюсь уломать.
Хитрец-кэп даже руками развел, дескать, говорили-говорили, вроде пришли к общему согласию, а для Олеговича все как горох об стенку.
— Уф! Что же, снова воду в ступе толочь?
Головня побагровел и обреченно вздохнул. Капитан же, безмятежно попивая кофеек и источая неизъяснимое простодушие, принялся втолковывать поварихе, что Петр Олегович — профессионал, каких поискать надо, не даром, мол, и орденом награжден. «Дружба народов».
— «Знак почета», — буркнул завпроизводством.
— Вот видишь, — Вадим Иванович, придя в игривое настроение, сделал большие глаза, — еще и «Знак почета».
— Да не еще, а только «Знак почета»,— раздосадованно начал было завпроизводст-вом — чего это, дескать, кеп над ним тут потешается, ему бы его заботы, — но к концу фразы обида непонятным образом улетучилась из голоса Головни и последние слова он проговорил с какой-то даже вопросительной интонацией.
Петр Олегович, забыв опустить руку, поднятую для возмущенного жеста, пристально вглядывался в иллюминатор. Катя посмотрела туда же.
В прямоугольнике иллюминатора, как в рамке, на пепельно-сером фоне борта «Марка Решетникова» все тот же коротко стриженый малый орудовал кистью. Но как он орудовал! Из-под его руки выходили на диво четкие, ровные линии метровых букв. Даже в спокойной обстановке и воспользовавшись более совершенными чертежными приспособлениями, далеко не каждый смог бы так мастерски прорисовать надпись.
На сей раз Злотниковой в свою очередь, подмигнул уже Головня, а она, вторично гася на губах улыбку, стала свидетельницей, как минутой позже вскинул брови удивленный Фоминых: вконец, казалось, расстроенный Петр Олегович заговорил неожиданно медоточивым, сдобным голоском.
— Вы знаете, Катя, — сказал он, расцветая своим румяным лицом, — мне очень редко приходилось встречать в жизни таких справедливых и принципиальных людей, как наш уважаемый Вадим Иванович. Я их могу на пальцах перечесть...
Кеп и рот разинул: любя озадачивать других, он, однако, терпеть не мог, когда ставили в тупик его самого. А Катя, те-перь уже откровенно рассмеявшись (поделом капитану, он был наказан тем же оружием, каковое применил первым!), начала догадываться, что за сюрприз готовит своему другу Петр Олегович.
— Я всегда поражался твоей прозорливости,— разливался дошлый Головня с серьезнейшим видом, хотя глазки его сверкали веселым лукавством. — Взять, к примеру, того же Бобрина. Я вот защищал его, но зачем нам, спрашивается, этот забулдыга?— он самоосуждающе почмокал губами, — Гнать его надо взашей. Ты, Дима, как всегда, прав.
Капитан Фоминых, потеряв контроль за ситуацией и ничего ровным счетом не понимая, обескураженно крутил головой, переводя подозрительный взгляд с улыбающейся поварихи на Петра Олеговича: куда он клонит? .
Тот, впрочем, не долго держал своего друга в недоумении.
— Вспомнил, — воскликнул завпроизвод-ством, хлопнув себя по лысине, — есть у меня на примете кандидат в резчики. Художник— первостатейный, только удалось бы уговорить... Словом, готовься, Дима, вписать новичка в судовую роль.
Вадим Иванович, чувствуя, что изобретательный Головня посредством какого-то ловкого трюка оставил его в дураках, неприязненно проронил:
— Но это надо делать немедленно. Через полчаса, самое позднее — час Малханов должен отправлять посыльного в отдел кадров.
— Понял, — засуетился Петр Олегович, довольный, что поймал капитана на слове. — Сколько на твоих? Половина третьего? Ровно в три резчик будет на борту. С барахлом и документами... Кстати, Иванович, — как бы вскользь полюбопытствовал Головня, с бойкостью, неожиданной для своей полноты, поднимаясь из-за стола,— а кто теперь старпомом на «Решетникове»?
По-прежнему Долганов или кого другого назначили?
— Долганов, — кисловато ответствовал капитан, не переставая в душе изумляться прыти, которую нежданно-негаданно вдруг обнаружил его друг.