Обратный адрес - океан - 45

И он вспомнил о своем пусть запоздалом, но поразительном открытии, которое совершил в прошлый отпуск, когда, на недельку заехав в Апрелевку к родителям, нежданно-негаданно встретился со своим одноклассником Мишкой Седовым, с которым расстался одиннадцать лет назад.
Мишка был постарше, пересидел по году в пятом и шестом (Кирилл догнал его в седьмом), но это не помешало им стать такими друзьями, что они и дня. не то что каникул, не могли прожить друг без друга. Уроки — вместе, в кино — вместе, и в драку, — конечно, тоже вместе.
Они, разумеется, вместе мечтали попасть в среднюю «мореходку» после восьмилетки, но Мишка не прошел по отметкам, а Кирилл — по возрасту: ко дню подачи заявления ему не исполнилось еще пятнадцати лет.
Они почти одновременно получили из Одессы письма-отказы.
Что было! Померк белый свет!
Но переживать эту трагедию они пошли подальше от глаз людских — на речку, уже зеленевшую майскими ивами.
И там, на песчаном плесе, упав лицом в еще холодный и сырой песок, Мишка дал волю слезам. До этого Кирилл за все годы дружбы никогда не видел, чтобы Мишка плакал.
Через два месяца Мишка уехал в школу юнг. Морс в своей любви было неумолимо. Через четыре года оно кол-довски позвало к себе и Кирилла. Но сколько на свете морей и океанов? С Мишкой им так и не пришлось за это время увидеться.
И вот они стояли друг против друга, а между ними лежало одиннадцать лет... Только встретив друзей детства, которых, кажется, видел вчера, начинаешь понимать, сколько утекло воды и как постарел ты сам. Где воинственная мальчишечья щупловатось и озорной блеск в глазах?
Да нет, все тот же был Мишка, только словно долго шел откуда-то к дому, и все лицо исхлестали ветры, метели, да и на висках осталась легкая изморозь. Седина, старик, седина.
Через пять — десять минут они знали друг о друге почти все, что произошло за эти одиннадцать лет. Мишка после школы юнг, потом училища ходил на сейнерах, на траулерах по Тихому океану. А когда начало сдавать сердце, перешел на берег, но с морем расстаться не мог, работает на ремзаводе — хорошо, когда с утра видишь корабли. Ну и, разумеется, женился, вон наследник, «десятилетний остолоп». «Остолоп» — было Мишкино слово. А глянул Кирилл на мальчишку — и сердце сжалось: Мишка, Мишка пятнадцатилетней давности стоял перед ним, только повыше ростом, а в остальном тот же, даже глаза чуть навыкате, но все же чужие, другие, не знающие Кирилла глаза.
Кирилл про свое житье еще короче: техникум, училище, море...
И не о чем больше говорить, и выпить больше не за что...
А одиннадцать лет... Целых одиннадцать лет лежало между ними.
«А где сейчас Лариска»? — спросил Мишка.
Кирилл не знал, где она, но догадался, почему друг спрашивал его о девчонке с зелеными бантиками в косичках.
Это же была его любовь! Неужели любовь в восьмом классе?
«Мы тогда, помнишь, Кирилл, ее провожали до Горок?»
Да, Лариска жила в Горках, в соседней деревушке. И они опять очутились в детстве. Снова шли после уроков по темной — ни одного огня — дороге, и Кирилл отставал нарочно, чтобы впереди подольше побыли они вдвоем.
«А Валька, помнишь?»
«Стрекалов Валька? А как же! Он тогда еще крикнул: «Полундра!» — когда пристали на переменке сразу четверо из восьмого «В».
Снова было о чем поговорить, и, переступив или обойдя одиннадцать лет разлуки, уже несуществующих, прожитых каждым по отдельности лет, они, перебивая друг друга, начали вспоминать прошлое таким, каким оно было словно вчера вечером или даже сегодня утром. Чтобы удостовериться в реальности тех лет или зримо ощутить, пощупать то время, а точнее, чтобы обманом опять в нем оказаться, Мишка пошел провожать Кирилла, затаскивая как бы ненароком на улицы, где прошло их детство.
Мишка уговорил Кирилла завернуть к одноэтажному, уже кое-где на фундаменте заплесневевшему зданию восьмилетки. На калитке висел замок, и они, как бывало, чувствуя, что вот-вот рухнет под тяжестью двух взрослых мужчин старенький забор, перелезли, кряхтя, боясь порвать брюки, в школьный двор и, не сговариваясь, подошли к окну, из которого когда-то, сидя за одной партой, видели тоненькие, а теперь уже ставшие взрослыми, корявыми деревьями липы.
Мишка подошел к окну, встал на цоколь и, приложив к глазам ладони, начал всматриваться в полумрак пустого класса.
«Вон наша родная парта», — с изумлением произнес он.
И пристроившийся рядом Кирилл увидел то же, наверное, что и его друг: на какие-то мгновения класс наполнился ребятишками, сверстниками школьных лет. Вон там, за третьей партой, кокетливо дрогнула зелеными бан-тиками и обернулась к ним Лариска Фомичева; как всегда, на «Камчатке» вертел по сторонам головой Валька Стрекалов; из резиновой рогатки целился в него Витька Лапа. Весь класс, весь их восьмой «Б» смотрел в окно на Мишку и Кирилла, и даже они сами, пятнадцатилетние, в вельветовых одинаковых курточках, с удивлением поглядывали оттуда на себя теперешних, почти уже тридцатилетних...
«Вот и с Наташей тоже, — растроганный воспомина-нием о встрече с другом детства, подумал сейчас Кирилл. — Когда я в море, мы — каждый по себе. И эти дни между нами — пропасть...»

• Назад
• Вперед