Обратный адрес - океан - 15

Поселок Скальный
24    января


Кирилл, дорогой, SOS! Вовка болен! Наш Вовчик болен тяжело! Сегодня ночью вызвала «неотложку». Он начал тяжело дышать, задыхаться, и глаза его смотрели на меня с такой обидой, с таким укором, что у меня разрывалось сердце. Тридцать девять и одна! Бедненький, весь в жару — и рубашонку хоть выжимай. Врач хотела забрать его в больницу, но я ни в какую! Еле-еле уговорила, дала слово,  что буду выполнять все  предписания, убедила, что здесь ему будет лучше. Все-таки она мне не поверила, сказала, что через час заглянет опять. И представляешь, два раза заходила ночью, пока не убедилась, что Вовка затих, успокоился. Корь! Когда под утро Мария Николаевна ушла и я осталась одна, мне стало страшно. Я смотрела на Вовку, на его темное, какое-то землистое личико, на вздрагивающие ресницы, которые иногда так замирали вместе с дыханием, что мне казалось, будто все, конец... В такие минуты мне хотелось его разбудить, растормошить, только бы не эта застывшая  тишина!
Я не могла больше оставаться ни минуты! Я выскочила в коридор и хотела разбудить Анну Аркадьевну. Но она давно уже не спала. Ты даже не представляешь, как я была благодарна ей! Она вся такая собранная, решительная, а главное, спокойная. Нет, что ни говори, а в жене что-то зеркально отражается от мужа. Если бы я не знала, кто она, и меня спросили бы, в какой должности служит ее муж, я ответила бы, что он—командир.
С ней в комнату вошло что-то уверенное, неторопливое, обстоятельное. Ведь и сам-то Кондрашов такой, правда? Мне даже показалось, Вовка спокойнее задышал. И компресс она делает —из тех же компонентов, но по-своему. Впечатление такое, что она вырастила по крайней мере троих-четверых детей. А у нее никого нет.
И знаешь, о чем мы с ней вспомнили? О том, о чем мы с тобой давно забыли! Родился-то Вовка тоже без тебя, и это она в своей шали — не успели купить даже одеяльце — притащила его из роддома.
А ты — помнишь — бегом кинулся напрямик, в гору, к нашему дому, когда узнал на пирсе, что у тебя родился сын. После я никогда не видела тебя таким, никогда! Растерянным, восторженным, гордым, беспомощным одновременно. К твоему возвращению Вовке исполнилось уже два месяца, и он смотрел на тебя своими кругленькими, как пуговички, глазками. Глазками, уже излучающими какой-то смысл. Он еще не знал, что это его отец, он только улыбался своим мягким беззубым ротиком, реагируя на эти бесконечные «агу, агу!». Честное слово, мне иногда казалось, что он понимает, прекрасно знает, что взрослые с ним заигрывают, но, еще не изучив их языка, только и делает, что цапает папу за нос.
Минутку...    


                                               ..   .
Подводная лодка
27    ян в ар я


Натуся, здравствуй!
Странно, я привык к этим «здравствуй» и «прощай», как будто и в самом деле пишу письма.
В судовой библиотеке очередь на книгу Ф. Беллинсгаузена «Двукратные изыскания в Южном Ледовитом океане и плавание вокруг света в 1819, 1820 и 1821 годах». Зачем? Для чего вдруг понадобились экзотические записки? Что поймет сегодняшний моряк-инженер в терминологии прошлого века?
«С 9 часов утра ветер начал крепчать от севера, что принудило нас, закрепя брамсели, взять у марселей по рифу. В 2 часа пополудни спустили брам-реи на ростры; с 3 часов покрылся горизонт мрачностью. В 5 часов у фор-марселя и крюйселя взяли остальные рифы и у грот-марселя закрепили предпоследний риф и спустили брам-стеньги на найтовы; в 9 часов взяли грот на гитовы; в 11 часов прошли ледяной остров и увидели впереди еще несколько. Ветер все крепчал, что принудило нас поворотить на другой галс».
Представляю нашего механика, бога атомного реактора и электроники, пережевывающего эти «брам-стенъги». Не по зубам! Примерно то же самое испытал бы и Беллинсгаузен, попадись ему рабочая тетрадь капитана 2 ранга инженера Ларина.
Мне попался сегодня его любимый журнал «Ядерная физика». Поразительно! Это иной мир — так могут изъясняться только инопланетяне. «Интерпретация инклюзивных спектров вторичных адронов при высоких энергиях...»  Тебе что-нибудь  понятно?  Мне тоже нет.
Ну не парадокс ли устроила научно-техническая революция? Каких-то несколько килограммов урана позволят нам совершить «кругосветку» со скоростью курьерского поезда. Мы будем мчаться, презирая ветры и штормы. Но под водой. Мы — военные, и скрытность — тоже наше оружие. Если бы можно было поднять перископ, мы увидели бы острова, которые в подзорную трубу разглядывал Беллинсгаузен. Чуть-чуть на две-три секунды выставить всевидящее стекло. Что это там, за развесистой пальмой? Оперение диковинной птицы? Нет, опере-ние ракеты. И  мы снова  уходим в  глубину...
«А если сын родится вскоре, ему одна стезя и цель...» Милая моя Натуська, если б ты знала, как хочется вас видеть...
Кирилл.

 

• Назад
• Вперед