Семь футов чистой воды - 20

Рындин вернулся на тральщик и доложил командиру о происшествии на сейнере. Косарев слушал Сергея, хмуря брови и озабоченно покряхтывая, потом спросил:
—  Как с машиной у них?
—  Дизель на ходу, мотористы опробовали.
—   Вот что, Сергей Александрович, задание не из приятных, но, делать нечего, придется вам помочь рыбакам отвести сейнер обратно в Кюла-Ранд. На берег обо всем случившемся   будет   доложено   по   рации.  Вас  в порту встретят.
Рындип вернулся на сейнер. Тральщик дал прощальный сигнал ревуном и, отвалив от борта, вновь взял назначенный курс. Сергей вышел в тесную ходовую рубку и дал команду запустить дизель. Маленькое суденышко, раздвигая волны, пошло к берегу. Сунув руки в карманы альпака, Сергей привалился плечом к переборке и смотрел в ветровое стекло, думая о том, кому и что он должен теперь говорить, докладывая о гибели рыбака. Все происшедшее представлялось как во сне. Смерть Алексея Федоровича казалась настолько противоестественной, что Сергей не хотел в нее верить. Всего лишь два дня тому назад этот человек говорил, двигался. Услышав его исповедь, Сергей воспринял его несчастье, как свое собственное. И сейчас им овладело странное горестное чувство от   сознания   того,   что   человека   уже  нет, а несчастье его осталось. Это чужое несчастье теперь, словно по наследству, перешло к Сергею. И не давала покоя мысль: «А что, если именно Сизов сыграл роковую роль в гибели Алексея Федоровича?..» Сергей понимал, что объективно винить в гибели рыбака некого.  Разве  можно было предвидеть слепую случайность? Однако причина несчастья могла таиться и в той спешке, с которой начальник штаба стремился открыть полигон для рыбаков. Разумеется, надежнее было бы обследовать дно с помощью водолазов.  Но Сизов такой вариант отверг, видимо, чтобы побыстрее доложить о выполнении задания. Сергей понимал, что заметить на дне среди камней и всякого хлама небольшой патрон не так-то просто, и все-таки лишняя предосторожность пикогда бы не помешала. Поэтому вывод напрашивался сам собой: разве не такая же поспешность стала когда-то причиной гибели моряков моховско-го тральщика? Сергей начинал убеждаться в логичности своих предположений, хотя и нс знал, чем их подтвердить.
Вблизи берега мотор начал скисать. К причалу сейпер подходил медленными толчками, выбиваясь из последних сил. У кромки воды теснились люди. Некоторых из них Сергей узнавал в лицо. В том месте, где Анатолий Павлов и еще несколько парней собирались принять с берега швартовы, Сергей заметил Калью Рауда.
Протиснувшись сквозь толпу, старик принялся что-то говорить женщинам, они заплакали и запричитали. Сергей не знал, что именно говорил старик, но по тому, как он зло и неистово кивал своей гривастой головой в сторону Рындина, нетрудно было догадаться, кого он винит в случившемся. На мгновение глаза Рындина и Калью Рауда встретились. Тяжелым взглядом старик будто пригвоздил Сергея к палубе. Показалось, что седая борода и шапка всклокоченных волос на голове Рауда подрагивали не столько от сочувствия, сколько от скрытого злорадства.

На берегу взвыла сирена подошедшей «скорой помощи». На сейнер по трапу спустились медицинский эксперт и санитары с носилками. Составили акт. Поставив под ним свою подпись, Рындин пошел на почту.
Мохова должны были хоронить на местном кладбище через три дня. И Сергей твердо решил сообщить Светлане Петровне о смерти ее бывшего мужа. Стало очевидным, что теперь нет смысла хранить тайну, доверенную ему Алексеем Федоровичем. Скорее наоборот, обстоятельства заставляли как можно быстрее сообщить о случившемся. Этот человек немало страдал в жизни, трагически погиб, и смерть его стала искуплением вины, укором им, живым.

• Назад
• Вперед