Семь футов чистой воды - 13

На другой день тральщик вернулся в Кюла-Ранд. Служба у Сергея шла своим чередом. Стоял на дежурстве, проводил с матросами занятия. Сергей не был уже так нетерпелив и насторожен, как в первые дни после встречи с Валентиной. Его даже немного огорчало, что он так быстро привык к своему счастью. В его жизни безудержные мечтания  сменились конкретными намерениями и планами. И Валентина представлялась теперь Рындину не каким-то полуэфирным, недоступным его разуму существом, а вполне реальным человеком, счастье которого он должен устроить. Но это было и его счастье.
Однажды вечером Сергей пошел берегом моря в поселок, намереваясь позвонить с почты Валентине. Лениво набегала на песчаную отмель вода, чуть мористее скрипуче крякали чайки, повисая в воздухе и высматривая с высоты добычу. Клонившееся к горизонту солнце тускло светило из-под нависшей тучи. Сергей щурился, поглядывая на море. Он не сразу заметил сидевшего на валуне, у самого уреза воды, человека. Признав в нем Алексея Федоровича, Сергей подошел. Поздоровались.
—  Нет ли закурить, Серега?—хрипло спросил Мохов. Рындин достал сигареты, присаживаясь рядом. Алексей Федорович был небрит, лицо помятое, опухшее, видимо, с недавнего перепоя.  Пальцы его дрожали, когда из пачки вытягивал сигарету.
Сергей насмешливо глядел на Мохова, обдумывая каким образом намекнуть о цветах. Решившись, сказал:
—  А розы были у тебя что надо. Только две старухи возмущались, что ты «прямо в сапогах» полез в клумбу. Разулся бы, что ли...
Алексей Федорович косо и недоверчиво посмотрел на Сергея. Грустно ухмыльнулся, затягиваясь дымом сигареты.
—  Брось   темнить.   Я   видел  тебя,  Алексей Федорович, — сказал Рындин.
—  Да   ну? — притворно   удивился   Мохов.
—  Может, объяснишь, что это все значит? Алексей   Федорович   помедлил,   пристально глядя на
Сергея.
—  Ты вот что скажи: кроме тебя, никто меня около дома Сизовых не видел?
—  Думаю — нет.
—  И ты никому ничего не выболтал?
—  Да нет же!
Алексей Федорович облегченно вздохнул.
—   Пошли ко мне, Серега! Я полбутылки «сучка» приберег.
—  Не может быть. Это на тебя не похоже, — усмехнувшись, сказал Рындин. — Мне на почту надо, в другой раз как-нибудь выпьем.
—  Я прошу.
—  Здесь-то разве нельзя поговорить?
—  Брезгуешь? — обиделся  Алексей   Федорович.
—  Пошли, — согласился     Рындин,     заинтригованный его тайной.
Алексей Федорович жил в маленькой полуподвальной комнатенке под магазином. Работал он здесь же, в магазине, грузчиком. В комнатке было сумрачно и прохладно. У окна притулился расшатанный, почерневший от времени стол, у стены — железная кровать, заправленная стареньким ватным одеялом.
—  Входи,    Сергей,    в    мою   каюту.    Садись, — сказал Алексей Федорович, деловито  выгребая из шкафчика на стол  краюшку хлеба, помидор и граненые стаканы.
Сергей уселся на хлипкую койку, с любопытством поглядывая по сторонам. Это неприютное помещение напоминало не то склеп, не то пещеру. Ощущение у Сергея было не из приятных.
Глотнув из стакана водки, Алексей Федорович жадно втянул носом хлебный дух краюшки. Отщипнув от нее маленький кусочек, пожевал.
—  Вот я и говорю, — начал он так, словно поддерживал чье-то  авторитетное  мнение, — хорошая у  тебя  невеста. Дом свой, хозяйство...
—  Ты о чем? — удивился Рындин.
—  Сам знаешь. Это я про твою Урве говорю. Любит она тебя. Зачем только тебе понадобилось крутить мозги какой-то  неопытной девчонке?   Брось,   хлопот  с  ней  не оберешься. Несерьезно это все. Тебе нужна такая жен-щина, как Урве.
—  Тебе-то что?!
Лицо Алексея Федоровича передернулось, но тут же он как-то неестественно и заискивающе улыбнулся.
—  А  мне  ничего.  Один  я,  как  якорь  на  дне.   Нравишься ты мне,  Сергей, и очень хочется, чтобы у тебя все правильно в жизни получалось. Ты ведь не злой, я это знаю.
—   Если тебе все равно, зачем завел весь этот разговор?— Сергей  ухмыльнулся. — А  скажи,  зачем  ты  все-таки цветы подсунул под дверь?
—  Для того,  Сергей, чтобы  тебе  напомнить  о твоей Урве, и потом... делать-то мне все равно нечего. Странный я человек, когда выпью. Люблю за кем-нибудь в толпе увязаться и ходить по городу, воображая, что    это я сам. Может, я люблю играть в порядочного человека. Вот и за тобой увязался в тот вечер. Стоял под окнами и воображал, что и на мне погоны и что я сижу вместе с вами за   праздничным   столом. — Он моргнул  покрасневшими веками. — Что, даже на это я не имею права?
—   Врешь ты, Алексей Федорович! И не такой уж ты мечтатель, каким хочешь  казаться.  Тебе никакого  дела нет до Урве. Раз на то пошло, ты даже не знаешь ее толком!..
—  Ты не веришь?
—  Ты что, за идиота меня принимаешь?!
Алексей Федорович с сожалением поглядел на пустую бутылку и болезненно поморщился.
—  Убеждать я тебя не собираюсь. А девчонку мне, ту самую, просто жалко. Ты ведь зрелый мужик, Серега.
Рындин еле сдержался. Удивляло, что даже этот опустившийся пропойца, непонятно по каким причинам, пытается уберечь от него Валентину.
—   Послушай, Алексей Федорович, — сквозь зубы выговорил Сергей, — а что, если я пошлю тебя... встану и уйду.
Мохов тяжело вздохнул.
—  Поступай,  как знаешь.   Морду  набить  тебе я  не смогу. Силенок нет...
—  Брось глупить, — сказал Сергей.
—  А что делать?.. — почти прошептал Мохов. В глазах у него стояли слезы.
Сергею жаль стало этого чудака.
—   Водки   хочешь   еще?   Я   схожу, — невпопад   брякнул он.
—   Потом, Сережа, потом, потом... Выслушай и забудь все, что сейчас узнаешь. Скажешь кому — перестану уважать.
 

• Назад
• Вперед