Это было в Берлине - 8

ГЛАВА ПЯТАЯ

Алексеев бесшумно проскользнул в свою каморку. Эту темную комнатенку он выбрал сам, отказавшись поселиться рядом в комнате, где жили моряки. Эти молодые ребята исполняли обязанности рабочих при клубе морской бригады. А чуланчик этот, без окон, прежде занимал тоже фотограф, демобилизованный. И начальник клуба не возражал против заселения чулана новым фотографом. В маленькой комнатке было душно и Леонид, ворочаясь, не мог заснуть. Из головы не уходили слова Анни о поездке в Париж. Та простота, с которой она говорила о поездке, подкупала его, не смотря на всю абсурдность этого мероприятия. В другое время он даже и подумать бы не мог об этом. Но Анни была так убедительна в разговоре и действиях. Ведь действительно, никто не останавливал машину ни в одной зоне. Мысли одолевали его, зародилась надежда разыскать дядю Николая. С этой приятной мыслью лишь под утро, он и задремал. Но его разбудил посыльный из штаба. Ему надлежало срочно туда явиться.

– Что за срочность? – спросил Алексеев, протирая глаза.

– Новая метла по-новому метет. Ведь у нас в штабе новое начальство. Капитан-лейтенант ушел в отпуск. Сегодня утром уже уехал. Штаб возглавляет сейчас подполковник.

– Капитан IIранга, – поправил его Алексеев.

– Да нет, пехота, подполковник, но он временно назначен. Исполняет обязанности начальника на период отпуска капитан-лейтенанта. Чувствуется, что службист.

Алексеев по всей форме доложил подполковнику о своей явке в штаб, и рассказал о намеченной работе на сегодняшний день.

– Я в курсе твоей работы на сегодня, – сказал подполковник, – но будут некоторые изменения. Ты садись, Леонид Алексеев, – указал он на стул. – Моряки, намеченные на фотографирование сегодня после обеда, прибудут в предусмотренное для них время. А вот те, которые должны прибыть завтра, явятся сегодня утром. Так что, голубчик, будь готов к работе.

Взглянув на часы, добавил:

– Через полчаса будут у тебя. – Помолчав минуту, тихо сказал: – Такая перестановка необходима. Ты завтра мне нужен, на целый день. У тебя все готово? – спросил он, вставая.

– Так точно! – вздохнув, и приняв стойку смирно, отрапортовал Алексеев.

– Ну, и ладненько, свободен. Вечером доложишь.

Алексеев вышел из кабинета и задумался:

– Зачем я ему нужен завтра целый день? Не иначе, как фотографирование каких-либо бумаг. Мое свидание с Анни может не состояться. Что-то надо придумать, – решил он и спешно направился к себе, где его уже ждала группа моряков.

До позднего вечера Леонид работал и общался с моряками, уходящими на дембель. Многие делились радостью своего возвращения в родные места, другие с горечью говорили, что возвращаться некуда. А у кого-то не осталось ни близких, ни родных.

Дважды, под предлогом ужина, он уходил с работы и просил подождать его. Но ему было не до еды. Он бежал к месту встречи с Анни. Безрезультатно возвратившись во второй раз, он ощутил беспокойство за свою французскую подругу. Лишь в третий раз, подойдя к заветному месту, он с радостью увидел знакомую машину.

– Я уже полчаса в ожидании тебя. У нас не принято, чтобы женщины первыми приходили на свидание и так долго ждали.

Полусерьезно заявила Анни и погрозила пальчиком. Запыхаясь от быстрой ходьбы, Леонид рассказал о своем двукратном посещении и непредвиденной работе.

– И самое главное, – продолжал Алексеев, – завтра я буду целый день занят. Весь день в распоряжении начальника штаба.

– Значит, завтра мы не увидимся, – задумчиво проговорила Анни и вздохнула, – тебя ждет важная и срочная работа.

– Да, я даже не знаю какая.

– Вот, что! – перебила она. – Поступим так: идем со мной, я тебе все покажу.

Она подвела его к старой разрушенной каменной ограде и показала расщелину.

– Вот здесь ты оставишь записку, когда ты освободишься и сможешь встретиться. Послезавтра я буду здесь и получу твое извещение.

– Хорошо! – обрадовано согласился он и предложил часок погулять.

– Нет, сегодня мы этого делать не будем. Ты, я ведь вижу, устал так, что с ног готов свалиться. И у меня работа не доделана, а это задание полковника, – она нежно поцеловала его в щечку и уехала.

Алексеев возвратился в клуб, перекусил консервами, запивая чаем из термоса, и направился в штаб. Подполковник ждал фотографа. Леонид, взглянув, на подполковника понял, что тот пропустил в себя уже не одну рюмку. Не выслушав доклада Алексеева, распорядился:

– Садись в машину, и поехали.

На штабном «виллисе» они подъехали к дому, где проживал подполковник. В квартире их встретила женщина. «Продавщица из магазина». – Сразу вспомнил Леонид эту женщину. В свой первый приезд с Рюминым в Карлсхорст, она по завышенной цене продала им водку, уже после закрытия магазина. Рюмин тогда даже поцеловал ее. Сейчас она не узнала Алексеева и была к нему очень внимательна.

– Встречай гостя, Маша!

– У меня все готово, – радостно возвестила хозяйка, предлагая мыть руки и садиться к столу.

Леонид ломал голову над тем, что могло побудить начальника штаба бригады пригласить его, рядового матроса, на торжественный семейный ужин.

Все разъяснилось сразу же после первой рюмки.

– Вижу, мучаешься вопросом, – улыбаясь, начал разговор подполковник, с хрустом, прожёвывая огурчик, – что же там за работа предстоит завтра? Наверно, что-то важное, если начальник даже в гости пригласил. Так Леонид?

– Не знаю, – ответил Алексеев и пожал плечами.

– Да Лёня! Для меня это очень важно. Исторически важно. Ты должен меня запечатлеть в поверженном Берлине. Это исторический факт, к которому я принадлежу, и принадлежит Маша.

Он взглянул на неё и добавил:

– Утром я найду ей военную форму и она будет рядом со мной на фотографиях. А фотографий надо сделать много.

Подполковник на минуту задумался, затем продолжил:

– Вот мы сейчас находимся в Карлсхорсте. А знаешь, ли ты, кто штурмовал и взял Карлсхорст? Кто и как форсировал Шпрее?

– Приблизительно знаю, – неопределенно ответил Леонид.

– Войска генерала Рослого овладели городом, и вышли к Шпрее. В то время уже были организованы штурмовые отряды. Я находился в одном из этих штурмовых отрядов. При форсировании Шпрее, колоссальную роль сыграли моряки Днепровской флотилии. Бригада речных кораблей, а особенно отряд полуглиссеров этой бригады, несмотря на огневой шквал огня, перебросили на вражеский берег несколько стрелковых рот нашей дивизии. Я на всю жизнь запомнил ночь 23-го апреля 1945 года, когда переправлялся через реку Шпрее. К рассвету на западный берег был переброшен полк в полном составе и несколько подразделений из других частей. Потери на полуглиссерах были очень велики, и генерал Рослый приказал приостановить десантирование и подтянуть к реке самоходки и танки для прикрытия переправы. Огненный щит помог продолжить рейсы катеров, а когда прибыли понтоны для паромов, полуглиссеры взяли на себя роль буксировщиков. И тогда на отвоеванные плацдармы хлынули не только войска, но и орудия, минометы и танки. За несколько дней челночных рейсов на переправе полуглиссеры и буксируемые ими понтоны перевезли 16 тысяч бойцов, 600 орудий и минометов, 27 танков, сотни повозок с боеприпасами. Командир отряда полуглиссеров погиб при десантировании, и команду принял на себя лейтенант Калинин. Он успешно справился с задачей, будучи дважды ранен. Калинин получил звание героя, а Днепровская краснознаменная флотилия награждена орденом Ушакова 1-ой степени. Мне никогда не забыть событие – 30-е апреля, накануне капитуляции берлинской группировки. Вице-адмирал Григорьев прибыл к месту дислокации отряда, малой части своей флотилии. Полуглиссеры стояли, очень тесно прижавшись, борт к борту, под прикрытием небольшого мыска. Над каждым – наш боевой Военно-морской флаг. На набережной выстраивалась в шеренгу группа моряков. В строю шестнадцать старшин и матросов – половина первоначального состава отряда. Из тридцати моряков девять были удостоены звания Героя Советского Союза, семь из них – посмертно. Я тоже отмечен боевой наградой. И в этих местах боев я, конечно, хочу запечатлеть себя, да и Машу тоже.

– А Маша, с какого бока имеет отношение к этим боям? – Спросил, улыбаясь, Леонид и посмотрел на Машу. Продавщица молча, теребила салфетку и не поднимала глаз.

– Эе!…Не скажи дружочек. Маша в то время была медсестрой и находилась при моем батальоне. Это уже потом мы сделали её продавщицей нашего магазина.

При словах «мы сделали» Маша покраснела, чувствовалось, что этот перевод произошел не без участия подполковника. Алексеев дипломатично промолчал. Теперь все становилось ясным, и Леонид мог обдумать создавшуюся обстановку во взаимосвязи с предстоящим свиданием с Анни. Между тем, подполковник продолжил свою мысль о завтрашнем фотографировании.

– Фотография у рейхстага с моей росписью на стене – обязательно. У Бранденбургских ворот, имперской канцелярии и других достопримечательных местах. У меня они помечены на карте. Это все, я понимаю, займет много твоего личного времени. Это время я хочу тебе компенсировать. Как?..

Спросил себя подполковник и посмотрел в глаза Леонида. Алексеев насторожился, но не отвел глаз.

– Я тебе предоставлю отпуск на двое суток. Ты можешь не работать, а отдыхать в свое удовольствие, но только при первой бригаде, поскольку ты прикомандирован к нам. К себе в бригаду тоже можешь съездить, но не желательно. На расходы я подкину тебе деньжат. Не так уж много, но на твой отпуск хватит. Принимаешь мои условия, матрос?

И подполковник, улыбаясь, протянул руку для пожатия в знак согласия.

– Согласен, но только отпуск на трое суток…

• Назад