Чужая война часть 4 - 3

Война призывников

«Некоторым парням со мной пришлось хоронить своих лучших друзей. Это было жалко. Я никогда не думал, что можно так страдать». Вот, по их собственным словам, жестокий опыт аргентинских призывников на островах. Здесь, на снимках их собственных фотоаппаратов, запечатлен моментальный снимок их войны.

«Я потерял несколько друзей, и что действительно больно, так это то, что эти мальчики погибли на войне, в которой они были безнадежно плохо обучены воевать. Мы были простой мишенью для английской артиллерии. Я часто чувствовал себя уткой в ​​воде, когда меня обстреливали со всех сторон. Я чувствовал себя ужасно беспомощным. Мы не чувствовали себя солдатами. Мы не хотели идти на войну. И поэтому мы чувствовали себя заключенными, приговоренными к каторжным работам».

Рассказывающий — аргентинский студент, изучающий архитектуру. Как и тысячи других новобранцев пехоты, пушечное мясо Фолклендской кампании, он прошел обязательную годовую национальную службу, но был призван, чтобы помочь освободить Мальвинские острова. На мгновение все это показалось хорошей школьной игрой. Некоторые пришли добровольно, загоревшись патриотическим энтузиазмом. Для других это было неприятностью, которая вскоре превратилась в кошмар. Призывная армия, многие из которых были еще подростками, испытала на себе голод, жестокое обращение со стороны своих офицеров и унтер-офицеров и все трудности плохо спланированной, дезорганизованной кампании. Студента зовут Гильермо, и он разговаривал с Даниэлем Коном, аргентинским журналистом.

Этого аргентинского солдата определенно не ждали в «Пуэрто-Архентино».

Интервьюер: «Как вы относились к перспективе войны?» Гильермо: «Это было странно. мне понравилось и не понравилось. Мне очень нравилась идея пережить приключение, которое я, возможно, никогда больше не испытаю. В то же время я понял, что должно произойти что-то ужасное.

Я знал, что дело будет не только в том, чтобы отправиться на острова и остаться там, пока англичане будут судорожно вертеть пальцами. Многие мальчишки думали, что ничего не произойдет, и немало офицеров тоже. Казалось, никто не знал о возможности войны. Я не знаю, как они себе это представляли. Возможно, они ожидали, что англичане повернутся и скажут: «Хорошо, все острова ваши». Или, может быть, они думали, что найдут какое-то дипломатическое решение. Для меня этот мир выглядел слишком беспорядочным, чтобы разрешить ситуацию мирным путем. «На следующий день после прибытия мы отправились на назначенные позиции. Мы окружили Пуэрто-Архентино (Порт-Стэнли) и достигли Муди-Брук, где раньше располагались казармы королевской морской пехоты. Там расположилась 10-я бригада генерала Жоффра. Остальные рассеялись по горам. Моя рота находилась на небольшом холме, примерно в трехстах-четырехстах ярдах, прямо перед Муди-Брук. Другие роты были разбросаны примерно в шести милях к западу, на горе Лонгдон. Я могу рассказать вам все эти детали сейчас, но в то время я понятия не имел, где я был.

Начнем с того, что многие аргентинские призывники, отправленные на «Мальвины», считали, что их ждет великое приключение. «Многие мальчишки думали, что ничего не случится, — сообщает новобранец Гильермо, — и немало офицеров тоже. Казалось, никто не знал о возможностях войны. Я не знаю, как они себе это представляли. Возможно, они ожидали, что англичане повернутся и скажут: «Хорошо, все острова ваши». Или, может быть, они думали, что найдут какое-то дипломатическое решение. На мой взгляд, в этом мире было слишком много беспорядка, чтобы разрешить ситуацию мирным путем. Я знал, что дело будет не только в том, чтобы отправиться на острова и остаться там, пока англичане суетятся». Другие взяли с собой камеры, чтобы заснять происходящее. Это снимки одного солдата, дислоцированного на островах.

«Возвращаясь на «Канберру», будучи в плену, я разговаривал с некоторыми англичанами, которые показали мне маленькую карманную карту с цветными точками, обозначающими наши позиции. Это были не офицеры, а обычные солдаты. Но в тот момент, когда они сошли на берег, они знали, где находятся и на какой горе они находятся, тогда как я не имел ни малейшего представления. Я знал, что нахожусь в двух-трех милях от Пуэрто-Архентино, потому что с моей позиции город был виден.

Но это было все, что я знал. Если бы вы взяли меня ночью в горы Кент или горы Лонгдон и спросили меня, где находится Пуэрто-Архентино или где север, я бы не смог вам ответить. Если бы мне сказали уйти, я уверен, что побежал бы в противоположном направлении. Мы просто не были готовы...

К моменту британской контратаки многие аргентинские войска были полностью подавлены. Особенно это касалось призывников, которые неделями пережили недоедание, садистскую дисциплину и суровые погодные условия. Сантьяго, выходец из бедной семьи на северо-востоке Аргентины, жил в том же окопе с 13 апреля, через два дня после своего прибытия на Фолкленды, до повторного взятия островов англичанами.

Хотя профессиональные солдаты, дислоцированные вокруг Порт-Стэнли, хорошо питались, многие новобранцы в «Лагере» плохо питались, плохо экипировались и с ними плохо обращались.

Интервьюер: «С какими проблемами вы столкнулись?»

Сантьяго: «Мы ужасно ели. До нас практически не доходила еда. Многие ребята начали убегать в деревню, чтобы воровать продукты со складов. Другие шли в столовую, которая была довольно далеко, и уговаривали детей дать им немного лука или моркови. Они также пытались получить еду от келперов*. Они показывали свой голод, поднося руки ко рту, или же указывали на огороды за домами, где келперы выращивали картофель, морковь и лук. Одни позволяли им что-то, другие — нет».

*келпер - это Фолклендский островитянин. Термин, используемый людьми, местными или знакомыми с Фолклендскими островами.

Аргентинцы очень хотели вызвать улыбку у островитян, особенно у девушек. Но эти две местные девушки отказываются даже смотреть в камеру и явно не в духе. Позже столы опустели, и голодающие призывники просили еду у келперов. Свой голод они показывали, поднося руки ко рту и указывая на участки, где местные жители выращивали овощи. Некоторые из островитян давали им еды;другие этого не делали.

В Порт-Сан-Карлос Джеральд Дикинсон, овцевод, рассказал репортерам, как он наблюдал, как двое 16-летних призывников были расстреляны за дезертирство. Он также видел множество завернутых в пластик тел, умерших от холода или голода.

«Аргентинские войска здесь пили испорченную воду, — сказал он, — и питались в основном мидиями с пляжа». Они были жалки. Они пришли просить хлеба, но мы им не дали». Вернувшись в предгорья горы Кент, Сантьяго и его товарищи голодали. Отсутствующие в поисках пищи карались с поразительной жестокостью.

Сантьяго: «Я знаю некоторых, которые во время кражи еды были вооружены пистолетами. Их почти всегда ловили. Прошел слух, что мальчики убегают из полков, поэтому была начата постоянная перекличка. Одного или двух всегда не хватало, и когда они возвращались, их наказывали. Их заставили снять длинные носки и пройти босиком по холодной воде, пока ноги не покрывались инеем. В другом взводе их раздели ниже пояса и положили на доску, а затем сильно ударили сзади. В моем взводе их заставили снять шапки и перчатки и, привязав ноги и руки к шесту палатки, оставили на ночь. Когда ребята начали замерзать, они цепенели от холода. Они даже не могли позвать на помощь. Им оставалось только плакать. В конце концов их развязали и после того, как их избили, а чтобы согреть их тела, положили к огню, чтобы они пришли в себя. Было ужасно видеть там парней, связанных, замерзших и брошенных на землю».

Фолкленды славятся своими овцами, и около пятидесяти из них были украдены одним голодающим призывником во время аргентинской оккупации.

 Солдаты регулярной армии были закаленными военными и хорошо показали себя во время кампании. Но для молодых призывников были большие лишения, которых избивали, пытали, а иногда и расстреливали собственные офицеры и унтер-офицеры.

Шли дни, а запасы продовольствия не поступали. Еда была там, в огромных количествах, на складах. Бойцы на складах хорошо питались, а в нескольких милях от них голодали.

Сантьяго: «Я два с половиной дня ничего не ел, даже ничего не попробовал. Когда принесли немного еды, она была холодной и водянистой. Некоторые из детей были настолько голодны, что сосали гнилые кости коров, которые были мертвы больше месяца. Меня тошнило. Коровы умерли давным-давно, сразу после нашего прибытия. Их убило, когда они топтались на минах.

Интервьюер: «Перед лицом таких страданий были ли мальчики, которые просто смирились с ситуацией?»

Сантьяго «Да. Некоторые говорили: «Да будет воля Божия. Если Бог хочет забрать меня, он заберет меня». Другие стреляли себе в ногу и были доставлены в больницу. Один парень, которого я знал, выстрелил себе в правую ногу, но пуля прошла между пальцами ног и только задела их. Его отдали под суд. Другие раздобыли полностью гнилой лук и ели его, пока не заболели, чтобы их отвезли в больницу. Всегда было какое-то несчастье. Однажды украли кусок мяса, который повесил сержант. Когда он узнал, кто это сделал, сержант избил его, растянул и пригвоздил к земле. Он делал с ним все что хотел, и после того, как его не кормили два-три дня, отправил на передовую, где он потом заснул в карауле. Этот парень сдался и на вопрос капрала, почему он так безответственно себя ведет, ответил: «Я ничего не хочу знать... кроме одного... Знаешь что я хочу? Я хочу, чтобы прилетел самолет и разорвал меня на мелкие дерьмовые кусочки. Я уже просил сержанта убить меня.»

Этот аргентинский унтер-офицер не новобранец. Обратите внимание, что в его самозарядной винтовке два магазина склеены вместе — уловка, используемая SAS для быстрой перезарядки.

Гильермо и его друзья сформировали группу, чтобы выжить, и в результате добились большего успеха, чем большинство.

Гильермо: «Еда в столовой становилась все хуже и хуже — когда ее вообще приносили, то есть часто не приносили. Парни из моей группы начали ходить по окрестностям, иначе мы бы умерли с голоду. Мы начали искать продукты на городских складах, которые охраняла военная полиция. Мы ускользали из своего полка, шли версты две-три до города и воровали продукты со складов, пока полиция не смотрит, как карманники. Мы были небольшой бандой, но без лидера. Всего нас было семеро, и мы были полностью организованы... У каждого человека в группе была особая работа. Один день они собирали дрова, на следующий день готовили, а еще через день воровала еду. Это было так же, как вставать, чтобы идти на работу. В конце концов, нас интересовало только выполнение дневной работы. Вы могли видеть, как атакуют «Харриеры», но это не так было важно. Важно то, что твоя очередь идти и красть еду из города.

Тишину сонных улиц Порт-Стэнли вскоре нарушил грохот бронетранспортеров.

VАО-08 из 7 автомобилей выстроились «как один», на главной дороге в Порт-Стэнли.

Взвод Фабиана продвинулся далеко вперед на горе Лонгдон и понес тяжелые потери в массированной британской атаке 11 июня. Он и его товарищи были отрезаны от своей пушки и от остального полка. Они спрятались в своем окопе, безоружные и напуганные.

Фабиан: «Это была худшая ночь в моей жизни. Всю ночь я дрожал, молился, чтобы нас не нашли, чтобы в нас не попала граната.

Сначала вокруг нас рвались гранаты, а потом по звукам голосов, которые становились все громче, мы поняли, что английская армия уходит...

Шли часы. Мы все еще лежали на земле и не сказали ни слова. Был момент, когда мы чуть не умерли от испуга. Какой-то англичанин, пробегая мимо и крича, прошел прямо над нашими головами. Они наступили на крышу нашей позиции, но как-то не обнаружили нас. Я думал, что умру. Мое сердце чувствовало, что вот-вот взорвется...

Наступил рассвет. Мы думали, что мы единственные выжившие из всей компании. У нас не было представление о том, что случилось с остальными. Мы начали разговаривать шепотом. "Что же нам теперь делать?" — спросили мы друг друга. — Если мы выберемся, может быть, нас убьют. В конце концов мы решили, что не можем прятаться вечно. . . Мы выбрались из окопа, подняв руки над головой. Я снова увидел свет, был солнечный день».

Нормальная рутина повседневной жизни должна продолжаться. Волосы растут даже во время войны. И в течение шести недель после первого вторжения многим аргентинским солдатам нечего было делать, кроме как сидеть и ждать.

После победы британцев Гильермо и его товарищам пришлось вернуться в Порт-Стэнли, чтобы дождаться перехода обратно в Аргентину в качестве военнопленных. Столица острова преподнесла несколько горьких сюрпризов.

Гильермо: «Это был полный хаос. Мы понятия не имели, кто погиб, а кто выжил, и пропало много людей. Но именно тогда мы начали обнаруживать склады, набитые до отказа едой. Когда мы спустились за едой, то нашли три или четыре склада, но теперь оказалось, что их было около сорока, и они были огромны, заполнены до потолка, настолько переполнены, что в некоторые из них даже нельзя было попасть. Но больше всего меня раздражало то, что еду нам давали англичане. Это был первый раз, когда я видел «официальные» коробки с продовольственным пайком, и это должен был быть английский солдат, который дал мне их. Мы ужасно возмутились. Почему не все раздали? Я до сих пор этого не понимаю». Некоторое время ужасы не заканчивались сдачей. Для других они никогда не закончатся. Фабиан и останки его взвода были вынуждены хоронить своих мертвых товарищей, и травма была почти такой же разрушительной, как и сама битва.

Фабиан: «Они сказали нам остановиться, и когда я увидел, куда нас ведут, мое сердце чуть не остановилось. Они начертили на земле большой квадрат, а рядом с ним лежала груда тел аргентинцев. Пришлось вырыть могилу и похоронить их. Мне дали лопату, и я вместе с другими парнями начал копать. Это было ужасно. Я копал и потом плакал, копал и потом плакал. . . Некоторые тела были наполовину обожжены гранатами. У других были пулевые ранения. Боец помог нам поднять одно тело, которое лежало лицом вниз. Это был капрал N, бедняга. Когда я увидел его, я снова начал плакать».

Захватчики снимают Union Jack (Юнион Джек), который веял над островами почти 150 лет. Оставаться внизу было недолго.

Освистывание Galtieri (Галтьери)

Когда военнопленные в Канберре, направлявшиеся в Аргентину, услышали, что Галтьери ушел со своего поста, раздались возгласы аплодисментов и освистывания. В Буэнос-Айресе молодого солдата посетила жена Гальтьери; в госпитале он узнал, что трое его близких друзей погибли в финальном сражении за острова. Когда госпожа Галтьери снова появилась в палатах, убитый горем солдат крикнул ей: «Опять ты. Что ты здесь делаешь. Убирайся отсюда! Убирайся отсюда и спроси у своего мужа, собирается ли он вернуть мне моих друзей. Спросите его, что он думает обо всем этом сейчас. Что кто-нибудь думает об этом сейчас?

Другой солдат резюмировал свою реакцию: «Я знал, что все это было ради дела — называйте это справедливым делом, если хотите. Это было то, что принадлежало мне, понимаете, и поэтому я отправился на Мальвины, полный гордости. Я бы поехал сегодня снова, но только при двух условиях: во-первых, я бы спросил у тех, кто решит послать нас на смерть, не способны ли они пропустить вместе с нами две-три ночи сна и еды, чтобы добиться нашей цели, и если это действительно неизбежно, что я должен пойти на войну, чтобы защитить свою страну. Тогда я пойду. Но только в том случае, если те, кто меня туда посылает, научатся вести и организовывать войну, и только если ружье, которое мне дали, не образца 1956 года, как то, что у меня было на Мальвинах».

• Назад
• Вперед