Советский подводный флот 1941-1945 часть1 - 10

Наступил новый, 1942 год. 13 января подводная лодка «К-22» вышла в третий боевой поход — в район Тана-фьорда. 16 января акустик старшина 2-й статьи В. И. Шумкин стал выслушивать какие-то шумы. Командир тщательно осмотрел горизонт в перископ, но ничего не обнаружил. Следовательно, источник шумов находился под водой. Несомненно, где-то поблизости притаилась вражеская подводная лодка, очевидно также обнаружившая «К-22».

Шум винтов фашистской подводной лодки то удалялся, то приближался. Командиру «катюши» приходилось лишь на секунду-другую поднимать перископ для осмотра горизонта, чтобы не дать противнику возможности выйти в торпедную атаку. И все же от поиска вражеских транспортов Котельников не отказался.

Так прошли сутки, вторые — фашистская лодка по-прежнему находилась где-то поблизости, укрываемая мраком полярной ночи.

19 января при очередном подъеме перископа Котельников обнаружил в одном из фьордов транспорт водоизмещением около 5 тысяч тонн, стоявший на якоре. Мористее транспорта безмятежно покачивался на легкой зыби сторожевой корабль.

—  Торпедная атака!

Быстро приготовлены торпедные аппараты. Весь личный состав застыл на своих боевых постах.

— Аппараты, пли!

Торпеды вышли. Томительное ожидание... Взрыв! Но почему только один?

Командир вновь поднял перископ. Оказалось, что в транспорт попала лишь одна торпеда и он, несмотря на повреждение, продолжает оставаться на плаву. Повторная торпедная атака результата не дала. Видимо, из-за небольших глубин торпеды ударились о грунт. «Если подводная лодка противника где-то поблизости, то, очевидно, и она слышала взрыв торпеды. Значит, надо опасаться подводного врага», — размышлял Котельников.

Но уходить, оставив фашистов недобитыми? Это не в правилах советских подводников.

—  Акустик, слушать вражескую лодку, — приказал  Котельников. — Артиллерийская  тревога!

Надо было спешить, чтобы фашистская подводная лодка не сорвала атаку.

Заклокотала выжимаемая из цистерн вода. «К-22» всплывала.

Еще не полностью были продуты цистерны, как уже загрохотали залпы ее орудий... Артиллерийским огнем управлял Сапунов.

Со второго залпа получил накрытие и стал тонуть сторожевой корабль. Загорелся от попаданий снарядов и начал медленно погружаться в воду, разламываясь на части, транспорт. Неподалеку от лодки взметнулось несколько высоких водяных столбов !— это открыла огонь береговая батарея противника.

Позади тонущего транспорта артиллерийские наводчики обнаружили второй транспорт, поменьше — водоизмещением около 3 тысяч тонн. Весь огонь был перенесен на него. Отлично действовали командиры орудий старшина 2-й статьи С. П. Абашев и старшина 1-й статьи И. И. Гераскин. Ни единой задержки. Орудия, наводимые старшими матросами М. Г. Осадчим и В. П. Кириченко, посылали снаряды без промаха.

В едином порыве действовал весь личный состав. Кок матрос П. И. Бородинов — саженного роста, обычно неразговорчивый и мрачноватый, — оставив камбуз, неутомимо подавал снаряды наверх. Несладко приходилось фашистам от этих «блюд» кока Бородинова. Стоя по колено в ледяной воде, снаряды принимал вестовой матрос Н. И. Смирнов. В этот момент каждый человек представлял собой частицу дружного боевого коллектива, сплоченного волею командира для достижения единой цели — разгрома врага.

Второй фашистский транспорт постигла та же участь — он быстро скрылся под водой. Вместе с транспортами пошли на дно 30 тысяч полушубков, предназначавшихся для замерзавших на мурманском направлении гитлеровцев, а также цемент и динамит.

Снаряды, посылаемые противником с берега, стали ложиться все ближе и ближе. Белые фонтаны вскидывались почти у самого борта. Фашистам удалось пристреляться.

— Все вниз! Срочное погружение! — резко скомандовал Котельников.

Комендоры буквально на плечах друг у друга посыпались в люк центрального поста. Командир, спустившийся последним, задраил люк. Подводная лодка пошла на глубину.

И вдруг стремительно растет дифферент на корму, люди откатываются к кормовым переборкам отсеков и «катюша» кормой вниз летит в сумеречную глубь моря.

—  В пятом отсеке вода, — доносится по переговорной трубе в центральный пост.

Нужно иметь гибкий ум, большое спокойствие и выдержку, чтобы из всех возможных вариантов мгновенно выбрать один:— правильный.

—  Продуть балласт! Полный    вперед! — приказывает командир.

Стрелки глубиномеров* поползли к нулю. (*Глубиномеры служат для определения глубины погружения подводной лодки и устанавливаются в центральном посту, в боевой рубке и в концевых отсеках на подводных лодках, имеющих устройство РДП, — и в дизельном отсеке; устройство РДП обеспечивает при подводном ходе лодки на перископной глубине работу дизелей, вентилирование аккумуляторной батареи и подводной лодки).

Несмотря на артиллерийский обстрел противника, Котельников принимает решение отходить в надводном положении. Под обоими дизелями, на полном ходу подводная лодка уходит за предел досягаемости снарядов вражеских береговых батарей.

Бой К-22 с кораблями противника...

На мостике — командир и военный комиссар подводной лодки старший политрук Л. Н. Герасимов. Зорко вглядывается вперед сигнальщик комсомолец Кириченко, только что в бою наводивший орудие на корабли врага. Его внимание сосредоточено на водной поверхности, на хмуром небе. Нужно быть готовым ко всему, и сигнальщик внимателен и насторожен.

—  Слева пятьдесят след    торпеды! — этот    доклад сигнальщика слышат и в боевой рубке, и в центральном посту.

Вот наконец-то фашистская подводная лодка, столько времени охотившаяся за «К-22», открыто заявила о себе.

Едва командир успел сманеврировать и лодка уклонилась от торпеды, как Кириченко снова доложил:

— Вижу следы трех торпед!

Критическая минута. Но командир верен себе — по-прежнему он внешне спокойно выпускает струйки дыма из своей трубки. Четкая команда, и подводная лодка опять уклоняется от вражеских торпед. Всего в десятке метров от корпуса «катюши» пронеслись смертоносные сигары.

Фашистская подводная лодка, облегченная после выпуска торпед, выскочила на поверхность. Командир 45-миллиметрового орудия старший матрос А.И.Кабанов успел сделать по ней несколько выстрелов. Вражеская лодка погрузилась и поспешно покинула опасный для нее район.

«К-22» уходила от берегов врага. Котельников, сведя черные широкие брови в одну линию, прочно стоял на мостике, широко расставив ноги и зажав в зубах давно потухшую трубку с длинным прямым чубуком. С трубкой командир не расставался, и это нередко приводило к курьезам. Если в центральный пост с мостика передавали, чтобы вестовой Смирнов вынес командиру новую трубку, все знали — очередная трубка пошла на дно. Видимо, командир, привычно держа ее во рту, громче обычного подал команду — и трубка за бортом. Поэтому в поход Котельников непременно брал несколько трубок — про запас.

К-22 в походе...

Личный состав подводной лодки «К-22» всегда был уверен в своем командире. Любимый командир, отличный моряк — так говорили о нем все, кто с ним плавал.

Трудно командиру в море. День и ночь либо в боевой рубке, либо на мостике. Он в постоянном напряжении, в любую минуту готов встретить и уничтожить врага. Командиру в море нет времени для отдыха.

Под стать командиру и его старший помощник старший лейтенант А. М. Бакман, коммунист с 1931 года, до поступления в военно морское училище — токарь одного из ленинградских заводов. Его любили, но побаивались. Бакман хладнокровен и спокоен в бою.

После этого похода лучшие люди экипажа — Н. А. Колыгин, Н. И. Смирнов и другие — подали заявления с просьбой о приеме их в ряды Коммунистической партии.

К-22

Росла партийная организация подводной лодки « К-22». За короткое время она увеличилась более чем в четыре раза. Если в 1939 году на подводной лодке было всего семь коммунистов, то в 1942 году уже две трети личного состава стали членами и кандидатами партии.

Электрик старшина 2-й статьи Д. П. Сакун в своем заявлении писал: «В боевой поход желаю идти коммунистом и заверяю партию, что ни я, ни мои механизмы в бою не подведут. Клянусь драться до последней капли крови».

Сакун по возрасту был после боцмана самым старшим среди личного состава «К-22». Подводники звали его «батя». Сакун уже шестой год служил на флоте. Бывший школьный учитель, он отличался серьезностью и педантичностью. Когда в первом походе залило мотор горизонтальных рулей, Сакун, забыв об отдыхе и покое, работал до тех пор, пока не привел в порядок рули, вспомогательную станцию, дистилляторы*. (*Дистилляторы — опреснители,    при   помощи   которых из забортной морской воды получают пресную волу.) При сильных штормах его мучили приступы морской болезни, но Сакун не терял работоспособности и в такие минуты неизменно шутил: «Передайте старпому, что остаюсь еще на пять лет сверхсрочной службы на флоте!»

За мужество и отвагу в боях с врагом 41 человек из состава экипажа подводной лодки «К-22» после этого похода были удостоены высоких правительственных наград. Орденом Ленина был награжден капитан 3 ранга Котельников, орденом Красного Знамени — старший политрук Герасимов, лейтенант Сапунов, артиллеристы Абашев, Гераскин, сигнальщик Кириченко, орденом Красной Звезды — старший лейтенант Бакман.

Потопление подводной лодкой «К-22» каботажного судна, буксира с баржей, мотобота, двух транспортов и сторожевого корабля противника впоследствии было достоверно   подтверждено   двусторонними   данными*. (* Кроме того,  3  апреля  1942  года  подводная  лодка   «К-22» торпедами потопила транспорт «Стенсаас»  тоннажем 1359 брутто-регистровых тонн.)

В восьмой боевой поход, начавшийся 3 февраля 1943 года, гвардейскую подводную лодку «К-22» вёл новый командир — капитан третьего ранга Василий Фёдорович Кульбакин. На борту находился и её первый командир В. Котельников, ставший командиром 1-го дивизиона подводных лодок.

Лодка участвовала в эксперименте: вместе с субмариной «К-3» в боевой обстановке отрабатывались совместные согласованные действия двух подводных лодок, отработанные перед походом на учении. Поход проходил нормально; 7 февраля около 19:00 в условиях практически нулевой видимости лодки вели радиопереговоры и находились в акустическом контакте. Акустик «К-3» зафиксировал четыре громких щелчка — последнее, так и не расшифрованное послание лодки «К-22» миру. На связь она больше не выходила и на базу не вернулась.

«К-22» до сих пор числится пропавшей без вести, а экипаж, насчитывавший в последнем походе 77 человек (сверх штата на борту находились, кроме командира дивизиона, в частности, начальник политотдела бригады кавторанг Рудольф Радун и журналист А. Мациевич), — «похороненным в море».

• Назад
• Вперед