Советский подводный флот 1941-1945 часть1 - 31

«ПРОСИМ СЧИТАТЬ НАС КОММУНИСТАМИ»

10 февраля 1943 года Краснознаменная подводная лодка «К-21» под командованием Героя Советского Союза капитана 2 ранга Н. А. Лунина отошла от пирса, направляясь в восьмой боевой поход. Предстояло поставить мины у побережья противника и доставить снаряжение нашим разведчикам, действовавшим в тылу врага.

ПЛ К-21

На третьи сутки похода днем, когда «К-21» находилась в надводном положении в 30 кабельтовых от вражеского берега, моторист старший матрос Н. К. Мац, несший вахту в дизельном отсеке, вдруг услышал за спиной резкий, как выстрел, щелчок. Погас свет. Мац быстро обернулся и с ужасом увидел, как по переборке погрузившегося в темноту отсека стремительно побежал огонек.

— Короткое  замыкание!   Пожар! — крикнул  Мац.

Густой едкий дым быстро наполнял отсек. Схватив войлок, Мац пытался сбить пламя, на помощь ему бросились командир отделения мотористов старшина 1-й статьи Н. А. Коконин и старший матрос В. В.Майоров. Зашипела пенистая масса огнетушителей.

Пробки масляно-водяных насосов полетели, остановились дизеля. Подводная лодка вынуждена была двигаться малым ходом под гребными электродвигателями.

Накинув на голову подвернувшийся под руку полушубок, Коконин вбежал в охваченный пламенем отсек, на ощупь выключил рубильники, сняв с электрической подстанции питание. От едкого угарного дыма он потерял сознание, и товарищи вынесли его на мостик. Матросы Майоров, Мац и Березкин, не выходя из горящего отсека, продолжали, несмотря на ожоги и тлевшую на них одежду, тушить пожар. Они даже не успели надеть кислородные маски и задыхались в дыму.

Подводную лодку, шедшую малым ходом, сильно качало, людей бросало из стороны в сторону. В темноте, окутанные черными клубами дыма, они сталкивались друг с другом, но продолжали упорную борьбу с огнем. Действиями отважных моряков руководили командир электромеханической боевой части подводной лодки инженер-капитан 2 ранга В. Ю. Браман и командир группы движения старший инженер-лейтенант И. И. Липатов.

Между тем пламя подбиралось уже к расходному баку с соляром и перебрасывалось на левый борт. Положение становилось критическим. Особенно трудно было добраться до огня в многочисленных узких промежутках между механизмами. Понимая, что без доступа воздуха удастся быстрее сбить пламя, командир приказал подводникам покинуть горящий пятый отсек и наглухо загерметизировать его. Кроме того, это могло бы предотвратить дальнейшее распространение пожара внутри лодки.

Металлические клиновые затворы и барашки наглухо прижали тяжелые двери. Переборки быстро накалялись, и скоро температура их дошла до 150°. Возникла реальная опасность взрыва расходного бака с горючим, что неминуемо привело бы к еще более тяжелому положению терпящей бедствие подводной лодки.

А в это время командир, принявший решение в случае нападения противника держаться до последнего человека и взорвать подводную лодку, но не сдать ее врагу, готовил корабль к возможному последнему бою. Была сыграна артиллерийская тревога, и комендоры заняли свои места у орудий.

Лунин стоял на мостике с обычным невозмутимым лицом. На голове у него была та самая просоленная морской водой шапка ушанка, которая пользовалась среди подводников славой «шапки-счастливки», причем некоторые шутливо уверяли, что именно она приносит Лунину удачу в море.

Командир подводной лодки К-21 капитан 2 ранга Николай Александрович Лунин на ходовом мостике

Вызвав шифровальщика члена партийного бюро А. Н. Глебова, командир продиктовал ему три короткие телеграммы, адресованные командованию: «Пожар, не имею хода», «Веду артиллерийский бой», «Погибаю, но не сдаюсь».

Потом он сказал:

—  Держите наготове.  По приказанию немедленно передать.

Парторг мичман П. И. Гребенников заложил в торпедный отсек подрывные патроны и хладнокровно ждал команды.

Заместитель командира по политчасти капитан 3 ранга С. А. Лысов прошел по подводной лодке. Не было ни паники, ни уныния. Люди стояли на своих местах. На камбузе как ни в чем не бывало чистил к ужину картошку, что-то напевая себе под нос, матрос Г. И. Елигулашвили. В первом отсеке к Лысову обратился старшина 2-й статьи В. А. Куфаев:

—  Если  погибну вместе  с  родной лодкой,  прошу считать меня коммунистом.

Через задраенный горящий пятый отсек нельзя было попасть в шестой и седьмой отсеки. Они оказались изолированными. Лысов позвонил по телефону и вызвал члена партийного бюро главного старшину Н. Е. Суслова. Рассказав ему о создавшейся обстановке, о решении командира и о высоком политико-моральном состоянии личного состава, капитан 3 ранга приказал коммунисту Суслову передать все это морякам,  находившимся в  отрезанных  кормовых отсеках.

Через несколько минут из этих отсеков попросили к телефону командира. Лунин немедленно спустился с мостика в центральный пост. От имени личного состава шестого и седьмого отсеков Суслов заявил:

-— Мы все с вами, товарищ командир, и готовы выполнить любое ваше приказание. Товарищи Мошников, Котов, Харитонов и Велик просят считать их коммунистами.

«Просим считать нас коммунистами!» Кому не знакомо это крылатое выражение грозных времен Великой Отечественной войны, когда люди, подвергая себя смертельной опасности, всеми своими думами обращались к ней, к Коммунистической партии, ставшей род-ной и близкой для советских людей! Партия была вождем, руководителем советского народа в священной войне с фашизмом.

• Назад
• Вперед