Советский подводный флот 1941-1945 часть1

СОВЕТСКИЙ ПОДВОДНЫЙ ФЛОТ

1941-1945 ГОДЫ

Раздел создан на основании книги кандидата исторических наук капитана 2 ранга Владимира Ивановича Дмитриева "Атакуют подводники" и других материалов.

Часть 1

часть 2

часть 3

ПРАВОФЛАНГОВЫЕ

ГРОЗНЫЙ ЧАС ПРОБИЛ

За Северным полярным кругом, на 69-й параллели, зорким часовым заполярных рубежей Советской Родины стоит на своем посту, как моряк на боевой вахте, флотский город Полярный — колыбель Северного флота. В суровые годы Великой Отечественной войны моряки-североморцы называли его между собой Лодкоградом.

В Полярном.... 1944г. На переднем плане "эски"

Отсюда, от вытянувшегося полудугой вдоль Екатерининской гавани причала, уходили в боевые походы бесстрашные и мужественные советские подводники. Над гаванью гремели выстрелы возвращавшихся с победой подводных лодок, извещая о числе потопленных вражеских кораблей.

Но не все возвращались. Память о многих моряках-героях хранит этот заполярный город. Именами подводников-североморцев Магомеда Гаджиева, Израиля Фисановича, Виктора Котельникова, Федора Видяева, Ивана Гондюхина названы его улицы. А над гаванью высится строгий гранитный обелиск — памятник всем тем, кто в грозный и трудный для Родины час вынес на своих плечах все тяготы боевых походов, бесстрашно форсировал минные поля, прорывался сквозь разрывы глубинных бомб и смертоносной торпедой или артиллерийским снарядом настигал врага.

Памятник героям-подводникам Северного флота в Полярном Скульптор Л. Кербель

Полярный... аллея героев.

...22 июня 1941 года, вскоре после полуночи, войска фашистской Германии вторглись в пределы нашей Родины. На громадном фронте, растянувшемся на несколько тысяч километров — от Баренцева до Черного моря, разгорелась ожесточенная кровопролитная битва. По зову Коммунистической партии советский народ поднялся на священную Отечественную войну за свою свободу и независимость, за свою социалистическую Родину.

Так был ознаменован приезд великого вождя...

По гитлеровскому плану войны против Советского Союза — плану "Barbarossa"  («Барбаросса») — на северном фланге советско-германского фронта наступала немецкая армия "Norwegen" («Норвегия»), которая должна была последовательно провести операции " Rentier" («Северный олень») (занятие района Петсамо) и «Silberfuchs» «Чернобурая лиса» (захват Мурманска). Одновременно с территории Финляндии велось наступление на Кировскую железную дорогу, связывающую Мурманск с  остальными  районами  страны.

План операции «Silberfuchs»

Эти боевые действия планировались немецко-фашистским командованием как чисто сухопутные операции. Они поддерживались 5-м немецким воздушным флотом и финскими военно-воздушными силами, насчитывавшими в общей сложности более 900 самолетов . На стороне противника было полное превосходство в авиации, летный состав которой имел двухлетний боевой опыт.

Командовал 5-м воздушным флотом Германии - Generaloberst Hans-Jürgen Stumpff, который в мае 1945 года в Берлине подписал безоговорочную капитуляцию…

Hans-Jürgen Stumpff (Ханс-Юрген Штумпф) (слева) во время подписания капитуляции в Карлсхорсте

Рассчитывая с суши при поддержке авиации быстро овладеть Мурманском и главной военно-морской базой Северного флота Полярным, до которых от границы по прямой было всего 80 километров, гитлеровцы выделили для действий в Баренцевом море незначительные военно-морские силы, но зато поторопились назначить морского коменданта района Мурманск — Териберка, передав в его распоряжение 600 матросов.

Немецкие военно-морские силы на Севере состояли из пяти эскадренных миноносцев, нескольких соединений тральщиков, сторожевых кораблей, бывшего учебного артиллерийского судна «Bremse» («Бремзе»), нескольких подводных лодок и трех норвежских миноносцев.

В условиях бездорожья Северной Норвегии боеспособность немецко-фашистских войск, осуществлявших операцию «Чернобурая лиса», полностью зависела от морских перевозок. Поэтому гитлеровское командование первоначально возложило на свои военно-морские силы одну задачу: обеспечить морские сообщения вдоль норвежского побережья:— эту главную артерию, питавшую немецко-фашистскую группировку, наступавшую на Мурманск.

Морские сообщения на Севере имели большое значение для фашистской Германии еще и потому, что по ним осуществлялся вывоз ценных стратегических материалов: никелевой руды из Петсамо — старинной русской области Печенги, примыкавшей к тогдашней советско-финляндской границе, и железной руды из Киркенеса. Добыча никеля в районе Петсамо — Киркенес покрывала 65—70 процентов всей потребности Германии в никелевой руде.

В первую неделю войны боевые действия в Заполярье ограничивались взаимными налетами авиации. Только 29 июня немецко-фашистские войска перешли в наступление на мурманском и кандалакшском направлениях. Таким образом, в отличие от других участков советско-германского фронта на Севере внезапность нападения противником была утрачена. Это обстоятельство позволило войскам нашей 14-й армии (командующий армией генерал-лейтенант В. А. Фролов, член Военного совета дивизионный комиссар А. И. Крюков, начальник штаба полковник Л. С. Сквирский) и Северному флоту (командующий флотом контрадмирал А. Г. Головко, член Военного совета дивизионный комиссар А. А. Николаев, начальник штаба контрадмирал С. Г. Кучеров) осуществить необходимые оборонительные мероприятия.

Продвинувшись за несколько дней ожесточенных боев не более чем на 30 километров, немецко-фашистские войска выдохлись и полностью утратили наступательные возможности. К августу противник был остановлен на рубеже реки Западная Лица. Еще раньше, 15 июля, вынуждены были перейти к обороне немецко-фашистские войска, рвавшиеся на полуостров Средний. Полуострова Рыбачий и Средний, прикрывающие вход в Кольский залив, прочно удерживались советскими моряками и пехотинцами.

8 сентября армия «Норвегия», выполняя полученный 20 августа приказ Гитлера взять Мурманск любой ценой, вновь сделала попытку перейти в наступление. Однако решительными действиями 14-й армии Карельского фронта и Северного флота сентябрьское наступление противника также было сорвано. По данным бывшего квартирмейстера горного корпуса армии «Норвегия» В. Гесса, гитлеровцы с 29 июня и до конца сентября 1941 года потеряли 2211 человек убитыми, 7854 — ранеными и 425 — пропавшими без вести.

К началу октября линия фронта окончательно стабилизировалась в районе губы и реки Большая Западная Лица и почти не изменялась до 1944 года. План «Чернобурая лиса» — молниеносный захват Мурманска и Полярного — оказался блефом.

После стабилизации сухопутного фронта Северный флот, продолжая оказывать поддержку войскам 14-й армии, основные усилия перенес на морское направление — на защиту своих морских сообщений и на нарушение коммуникации противника вдоль берегов Северной Норвегии.

Главной ударной силой Северного флота являлись 15 подводных лодок. Они составляли почти половину боевых кораблей флота, располагавшего ограниченным составом сил.

Зона деятельности Северного флота включала Баренцево море и восточную часть Норвежского моря до меридиана 20°00' (остров Медвежий .— Тромсё). Западнее его действовали военно-морские силы союзников.

Позиции подводных лодок Северного флота в 1941 г.

Подводные лодки Северного флота были сведены в бригаду, которой командовал капитан 1 ранга Н. И. Виноградов. Военным комиссаром бригады был полковой комиссар И. П. Козлов.

Командир бригады подводных лодок Северного флота контр-адмирал Николай Игнатьевич Виноградов.

Бригада состояла из трех дивизионов — больших, средних и малых подводных лодок. Командовали дивизионами капитан 2 ранга М. И. Гаджиев,

Магомед Гаджиев (капитан 2 ранга, командир дивизиона ПЛ, Северный флот)

капитан 2 ранга И. А. Колышкин

Иван Александрович Колышкин командир 2-го дивизиона бригады подводных лодок Северного флота, капитан 2-го ранга; первый из советских моряков-подводников, удостоенный в годы Великой Отечественной войны звания "Герой Советского Союза".

и капитан 3 ранга Н. И. Морозов.

Капитан 3 ранга Морозов Николай Иванович командовал дивизионам подводных лодок 

Этот отважный офицер, которого подводники ласково называли "малюточным дедом", много раз выходил в славные походы со своими лодками. В ноябре 1941 года был сформирован еще один дивизион, в который вошли вступившие в строй подводные лодки типа «С». Командиром дивизиона был назначен капитан 2 ранга М. Ф. Хомяков.

Большие подводные лодки должны были действовать на наиболее удаленном западном участке морских сообщений противника, средние подводные лодки — на центральном участке от Хоннингсвога до Вардё. Малые подводные лодки из-за небольшой автономности и ограниченной дальности плавания, могли действовать только у своих баз и в близлежащем Варангер-фьорде. С начала войны и до декабря 1942 года управление подводными лодками в море осуществлял лично командующий флотом.

Районы боевых действий подводных лодок Северного флота в 1942 г.

Развертывание подводных лодок Северного флота началось 22 июня. Между мысами Нордкап и Нордкин начала действовать подводная лодка «Д-3» — ветеран Северного флота. Участок от Сюльте-фьорда до Вардё был отведен подводной лодке «Щ-401». В северную часть Варангер-фьорда вышла подводная лодка «Щ-421», к северу от полуострова Рыбачий — подводная лодка «М-176». Подводные лодки «Щ-403» и «Щ-404» прикрывали вход в горло Белого моря.

«СТАРУШКА» «Д-3»

Наиболее успешно на морских сообщениях противника в 1941 году действовала старейшая подводная лодка Северного флота «Д-3». В нескольких ее походах принимал участие командир дивизиона капитан 2 ранга И. А. Колышкин. Не раз «старушка» «Д-3», как ласково называли ее североморцы, попадала в трудные положения, но мужество и мастерство экипажа способствовали успеху.

Д-3 "Красногвардеец"

27 сентября, во время четвертого боевого похода, «Д-3» атаковала в районе Гамвика одиночный танкер противника. Торпеда была выпущена из кормового аппарата, и результат атаки подводники пронаблюдали в перископ. Танкер затонул через пять минут после взрыва.

30 сентября «Д-3» находилась вблизи вражеского побережья. Командир лодки капитан-лейтенант Ф. В. Константинов обнаружил в перископ конвой противника из нескольких транспортов, шедших в охранении миноносцев. Подводная лодка стала разворачиваться для атаки и неожиданно на небольшой глубине выскочила на отмель. Положение лодки было критическим — начинался отлив, корпус сидящей на мели «Д-3»  мог показаться из воды, и неподвижная  подводная лодка была бы легко уничтожена противником. Колышкин предложил пойти на оправданный риск — несмотря на присутствие противника, всплыть и сняться с мели в надводном положении. Продули среднюю группу цистерн главного балласта, подводная лодка всплыла, развернулась на виду у вражеских миноносцев, дала полный ход и быстро отошла на более глубокое место. Не успели гитлеровцы оправиться от неожиданности, как воды Баренцева моря вновь сомкнулись над погрузившейся «Д-3».

Послушная рукам боцмана мичмана С. И. Нещерета, подводная лодка уходила на безопасную глубину. Мичмана Нещерета недаром называли искуснейшим боцманом-подводником Северного флота. Он так мастерски управлял горизонтальными рулями, что лодка, как говорили подводники, «играла» в его руках.

По итогам первых четырёх боевых походов Ф. Константинов был снят с должности командира Д-3. По-видимому тому было несколько причин. Сыграла свою роль и первые три «пустых» похода, и излишняя эмоциональность командира, стремящегося идти на риск, и неудачная попытка на знаменитый лайнер «Берлин»… Константинов был откомандирован в Англию для перехода союзных конвоев в северные порты СССР.

22 ноября «Д-3» вышла в пятый боевой поход под командованием нового командира коммуниста капитан-лейтенанта М. А. Бибеева.

Бибеев Михаил Алексеевич

Блестящей победой отметил экипаж лодки День Конституции СССР. Днем 5 декабря «Д-3» в подводном положении производила поиск противника в Порсангер-фьорде. Видимость в перископ была отвратительная. Снежные заряды заволакивали поверхность моря, и все же около полудня вахтенному офицеру капитан-лейтенанту А. М. Каутскому удалось обнаружить на расстоянии около 30 кабельтовых транспорт водоизмещением около 5 тысяч тонн. Подводная лодка начала маневрировать для выхода в атаку, а несколько минут спустя в просветах между снежными зарядами показался еще один транспорт водоизмещением не менее 10 тысяч тонн, шедший в кильватер первому с интервалом в 2—3 кабельтова. Строй замыкал миноносец типа  «Sleipner» («Слейпнер»).

Миноносец  «Sleipner» («Слейпнер»)

Командир решил атаковать второй транспорт и начал выводить лодку на боевой курс.

— Торпедная атака! — донеслось в первый отсек из переговорной трубы.    .

— Есть!

С этого момента все на подводной лодке было подчинено точному ритму секундомеров, строгому математическому счету углов, дистанций, скоростей.

Капитан-лейтенант Каутский с секундомером в руках был уже в отсеке и готовился командовать торпедной стрельбой. Он был ветераном лодки. Еще в 1929 году на Балтике, будучи краснофлотцем, Каутский участвовал в достройке спущенной на воду «Д-3», получившей название «Красногвардеец».

Капитан-лейтенант (впоследствии капитан 3 ранга) Александр Моисеевич Каутский командир Гвардейской ПЛ Щ-402

Перед походом торпеды к предстоящему бою готовили все свободные от вахты — рулевые старший матрос Я. Н. Лузан, матросы Н. Н. Малов, Н. Л. Чернокнижный и С. К. Перепелкин, трюмный старший матрос К. П. Лебедев, комендор матрос А. П. Береговой. Моряки считали своим долгом помочь торпедистам старшинам 2-й статьи А. И. Заборихину и И. С. Метелкову.

На торпедах подводники написали гневные слова. Инженер-капитан-лейтенант Б. А. Челюбеев на одной из торпед вывел: «За Харьков!» Сделали надписи матросы Ф. С. Виноградов, Я. Н. Лузан, Н. Л. Чернокнижный и другие. И вот теперь торпеды находились в торпедных аппаратах, готовые в любой момент ринуться на врага.

Каждый из торпедных аппаратов на «Д-3» имел свое название. Например, один назывался «Советский», другой — «Московский». На крышках торпедных аппаратов поблескивали золотым отливом пятиконечные звездочки, любовно выточенные матросскими руками из латуни. Количество звездочек соответствовало числу попаданий из этих торпедных аппаратов.

— Приготовить аппараты    к    залпу! — приказал командир

Торпедисты дали воздух в баллоны,

— Аппараты, товсь!

Воздух из баллона — к боевому клапану. Теперь только потянуть за рукоятку  пистолета,  и...

Но в это время миноносец неожиданно вышел из строя и повернул на подводную лодку. «Д-3» быстро ушла на 30-метровую глубину и легла на курс, параллельный движению конвоя. Командир дал полный ход, чтобы не упустить возможность атаки. Спустя полчаса вновь всплыли на перископную глубину — миноносец шел в голове конвоя, видимо он просто менял свое место в строю.

Подводная лодка вновь легла на боевой курс. Часы в центральном посту показывали 12 часов 53 минуты. До цели — 8—10 кабельтовых.

—  Аппараты,   пли! — гаркнула   в    первом    отсеке переговорная труба.

—  Пли! — командовал Каутский для каждого торпедного аппарата, впившись глазами в секундомер.— Пли! Пли!

В напряженной тишине было слышно, как шумел в торпедных аппаратах воздух, выталкивая торпеды. За характерным шуршанием следовал толчок — четыре торпеды одна за другой, с интервалом в 10 секунд, выходили из аппаратов.

—  Торпеды  вышли! — доложил старшина   группы торпедистов главный старшина А. П. Анашенков.

—  Вышли!   —  побежало  по переговорной трубе  в центральный пост.

Затаив дыхание, подводники вслушивались в забортные звуки. Басовито ухнули два взрыва.

Налетел снежный заряд, и увидеть что-либо в перископ было невозможно. Только через четверть часа видимость несколько улучшилась, и тогда прямо по носу были обнаружены тонущий транспорт и идущий курсом на лодку вражеский миноносец. Уйдя на глубину 20 метров, «Д-3» стала отрываться от противника. Спустя несколько минут, вновь всплыв под перископ, Бибеев разглядел на поверхности моря только мачту, трубу и часть кормовой надстройки атакованного транспорта. А в 13 часов 55 минут транспорт полностью исчез под водой. Второй транспорт, нещадно дымя, полным ходом спешил к мысу Нордкин.

На следующий день подводная лодка, продолжая под перископом поиск в районе Лаксефьорда, обнаружила крупный вражеский танкер, шедший в сопровождении тральщика. «Д-3» легла на боевой курс, но на тральщике заметили перископ советской подводной лодки, и фашистский корабль устремился к ней. Однако «Д-3» все же успела произвести с дистанции 10 кабельтовых трехторпедный залп. А когда подводная лодка, уклоняясь от тральщика, пошла на глубину, моряки отчетливо услышали взрыв торпеды.

Только через 20 минут после залпа удалось проконтролировать в перископ результаты атаки. Танкер "Abraham Lincoln" («Абрахам Линкольн») тоннажем 9570 брутто-регистровых тонн погружался носом в морскую пучину, а около его кормы крутился тральщик, видимо снимавший обезумевших гитлеровцев.

Бибеев решил отправить на дно и вражеский тральщик, чуть не сорвавший торпедную атаку. Подводная лодка начала маневрировать для нового залпа, но неожиданно видимость ухудшилась настолько, что цель была потеряна. Когда же через несколько минут прояснилось, то в перископ был обнаружен лишь один танкер, уходивший под воду с высоко задранной кормой. Тральщик успел скрыться .

Потопление подводной лодкой «Д-3» в декабре 1941 года двух крупных транспортных судов противника было достойным вкладом подводников-североморцев в общее дело разгрома немецко-фашистских захватчиков, начало которому было положено в битве под Москвой. По инициативе комсомольцев личный состав подводной лодки обратился с письмом к комсомольцам — защитникам Москвы:

«Дорогие братья! В море мы каждый час знали о вашей героической борьбе и всем сердцем были с вами...

Среди нас есть москвичи и ленинградцы, есть уроженцы Украины и Белоруссии. Родные города и села некоторых из нас захвачены фашистскими варварами. Боль от понесенных Родиной тяжелых утрат удесятерила нашу ненависть к гитлеровским мерзавцам.

Каждой нашей торпедой, принесшей гибель врагу, мы мстили фашистским извергам за разрушения, за надругательства, за горе, причиненное нашему народу. ... Презирая смерть, шли мы в атаку, ибо свобода и честь советского народа — превыше всего.

Мы с вами, боевые товарищи! На Крайнем Севере нашей любимой Отчизны мы защищаем наш правый фланг :— фланг великого фронта священной борьбы советского народа против фашистских захватчиков.

Здесь, на Севере, враги не прошли и не пройдут. Мы верим и знаем — не пройдут они и у вас, на равнинах России, где кипит сейчас жестокая схватка... Смерть ждет их на нашей земле повсюду, ибо грозен гнев многомиллионного советского народа» .

Это письмо, призывающее защитников столицы к стойкости и мужеству, подписал весь личный состав подводной лодки — коммунисты, комсомольцы и беспартийные. Они приехали со всех концов необъятной страны, молодые сыны трудового народа. Это были монтажники, токари, электромонтеры, плотники, мастера колхозных урожаев. Они стали подводниками, крепкой флотской семьей, а «старушка» «Д-3»—их родным домом. Здесь они жили, сражались и побеждали. Вера в правоту своего дела, в полную победу над ненавистным врагом вдохновляла их в ратных делах.

Командный состав подводной лодки «Д-3». Слева направо: военный комиссар старший политрук Е.В. Гусаров, штурман старший лейтенант Е.М. Березин, командир БЧ-5 капитан-лейтенант-инженер В.А. Челюбеев, командир моторной группы лейтенант-инженер Н.К. Рябов, фельдшер военфельдшер В.И. Шибанов, командир минно-торпедной части Б.С. Донецкий, помощник командира подводной лодки капитан-лейтенант П.Д. Соколов, командир корабля капитан 3 ранга М.А. Бибеев.

За успешные боевые действия против немецко-фашистских захватчиков подводная лодка «Д-3» Указом Президиума Верховного Совета СССР от 17 января 1942 года первой на Северном флоте была награждена орденом Красного Знамени. В тот же день, 17 января, старейшему подводнику-североморцу коммунисту капитану 2 ранга Ивану Александровичу Колышкину, руководившему боевыми действиями подводной лодки «Д-3» во время ее первых боевых походов, Президиум Верховного Совета СССР присвоил звание Героя Советского Союза. И. А. Колышкин был первым советским подводником, удостоенным Золотой Звезды Героя в Великую Отечественную войну.

Орден Боевого Красного Знамени.

Краснознамённый Военно-морской флаг. 23 ноября 1926 года, постановлением Президиума ЦИК СССР, вместе с Почётным Революционным Красным Знаменем, был учреждён Почётный Революционный Военно-морской флаг

«Многие командиры-подводники,:—отмечал командующий флотом адмирал А. Г. Головко, — ...обязаны Колышкину своими успехами. И не только успехами.

Война — дело серьезное и жестокое, она беспощадна к тем, кто допускает ошибки. За каждой ошибкой на войне, тем более на подводной лодке, может быть роковой исход для корабля, значит, для всего экипажа. Присутствие Колышкина обеспечивающим в походах уберегло не одного командира от опрометчивого шага, от  преждевременного  риска, гарантировало успех».

В историческом журнале подводной лодки «Д-3» имелась такая запись, сделанная еще в далекие предвоенные годы:

«Пройдет время, Северный флот пополнится кораблями, моряки-североморцы совершат немало новых подвигов во славу Родины, среди командиров и краснофлотцев Северного флота появятся новые орденоносцы н даже Герои Советского Союза. И среди многих новых, впервые прославленных имен североморцев, которые прогремят по всей стране как символ доблести, бесстрашия и победы, — мы верим и знаем, — будут и имена подводников «Д-3», и, может быть, и твое имя, товарищ.

Мы верим и знаем. И порукой тому — наша любовь к своему испытанному боевому кораблю, к суровым полярным морям, к растущему Северному флоту, флоту трех океанов, к великой и могучей Родине, стране большевиков, стране героев, творцов и созидателей».

Именно так все и было. Приказом Народного комиссара Военно-Морского Флота Краснознаменной подводной лодке «Д-3» 3 апреля 1942 года было присвоено звание гвардейской. «Д-3» стала первой гвардейской Краснознаменной подводной лодкой в истории Советского Военно-Морского Флота.

Знак "Гвардия"

Гвардейский Краснознамённый Военно-морской флаг. Хотя приказом Наркома ВМФ СССР от 20 июня 1942 года, учреждался только Гвардейский Военно-морской флаг, 21 июня 1942 года подводной лодке «Д-3» был присвоен Гвардейский Краснознамённый Военно-морской флаг и только 16 ноября 1950 года, вышло постановление Совета Министров СССР, которым этот флаг был официально утверждён.

В мае 1942 года командующий Северным флотом вице-адмирал А. Г. Головко вручил капитану 3 ранга М. А. Бибееву и военному комиссару лодки старшему политруку Е. В. Гусарову орден Красного Знамени, которым была награждена «Д-3».

— Мы утроим, мы удесятерим наши усилия! Жизни наши принадлежат тебе, Родина! - взволнованно заявил,  принимая  орден,  Бибеев.

Под Краснознаменным Военно-морским флагом ушли гвардейцы-подводники в очередной боевой поход и не вернулись. В бою, сражаясь с ненавистным врагом, отдали они свою жизнь за Родину.

Всего в 1941 году подводные лодки Северного флота совершили 74 выхода для действий на морских сообщениях противника. За шесть месяцев 1941 года подводники-североморцы без потерь со своей стороны потопили торпедами и артиллерией 32 транспортных судна противника общим тоннажем 95 809 брутто-регистровых тонн, 2 тральщика, траулер-охотник за подводными лодками, сторожевой корабль и сторожевой катер. Потопление 16 транспортных судов общим тоннажем 44 609 брутто-регистровых тонн, 600-тонного тральщика, траулера-охотника за подводными лодками и сторожевого катера подтверждено двусторонними данными. От общего объема тоннажа, потерянного гитлеровцами в 1941 году на Северном морском театре, это составило почти 65 процентов.

Показательно, что швейцарский историк Юрг Майстер в своей книге «Война на море в восточноевропейских водах 1941—1945 гг.», изданной в Западной Германии, вынужден признать, что действовавшие в Заполярье «немецкие подводные лодки в 1941 году добились успешно двух верных потоплений и одного вероятного советских торговых судов».

Немецко-фашистское командование, первоначально недооценивавшее силы и возможности советского Северного флота, с декабря 1941 года было вынуждено срочно приступить к постановке минных заграждений для прикрытия в первую очередь наиболее открытых участков своей морской коммуникации.

К востоку от меридиана 20", в зоне действия подводных лодок Северного флота, гитлеровцы в январе— марте 1942 года поставили в водах Северной Норвегии оборонительное минное заграждение, состоявшее в общей сложности из 2183 мин и 210 минных защитников. Это составило около 60 процентов от общего числа мин, поставленных противником в течение 1942 года на Севере. О произведенных минных постановках гитлеровцы открыто объявили по радио, надеясь таким образом запугать советских подводников.

Мины ставились в основном восточнее мыса Нордкап, в 3—5 милях от берега, в пределах 150-метровой изобаты. Минными полями, преимущественно состоявшими из антенных мин, противник пытался также преградить советским подводным лодкам входы в глубокие фьорды.

Всего же гитлеровцы для прикрытия своих коммуникаций на участке от Тромсё до Петсамо поставили в 1942—1944 годах 59 минных заграждений, состоявших из 7653 мин, причем в 1944 году из этого количества было поставлено лишь 320 мин.

Наиболее выступающие мысы по трассе движения конвоев гитлеровцы оборудовали сигнально-наблюда-тельными постами и установили на них береговую артиллерию. В состав охранения конвоев немецко-фашистское командование стало включать эскадренные миноносцы и авиацию.

НЕУТОМИМЫЙ ДИВИЗИОН

Когда говорят о подвиге, то чаще всего имеют в виду сильный мгновенный порыв. Но есть подвиги, длящиеся сутками, неделями, месяцами, годами, причем каждый день требует от людей большого мужества, самоотверженности, презрения к смертельной опасности. Именно таким непрерывным подвигом была боевая деятельность экипажей подводных лодок типа «М» — самых маленьких подводных кораблей Северного флота. Вооруженные лишь двумя торпедами и одной 45-миллиметровой пушкой, имея ограниченный запас автономности, «малютки» настойчиво выискивали и уничтожали врага.

Неутомимые труженики военного моря «малютки» действовали наиболее активно по сравнению с подводными лодками других типов. Достаточно сказать, что из 74 боевых походов, совершенных в 1941 году подводными лодками Северного флота для действий на морских сообщениях противника, 38 походов, то есть более 50 процентов, сделали  «малютки». Всего же в 1941—1942 годах 6 подводных лодок дивизиона «малюток» 82 раза выходили на поиск вражеских транспортов.

Израсходовав обе торпеды, «малютки» становились почти безоружными. А угроза нападения противолодочных сил противника — авиации и подводных лодок — особенно возрастала на подходах к нашим берегам. Прорываться в базу иногда приходилось с боем.

Приняв в аппараты две новые торпеды, быстро пополнив запасы продовольствия и пресной воды, «малютки» опять прокладывали курс на запад. Каждый поход «малюток» был наполнен героическими делами матросов, старшин и офицеров, которые, не задумываясь, шли на риск во имя достижения победы.

Действовать «малюткам» приходилось преимущественно в Варангер-фьорде, где гитлеровцами была создана наиболее мощная система противолодочной обороны. Условия боевой деятельности «малюток» затруднялись еще и тем, что они даже не были вооружены гидролокаторами*, позволявшими обнаруживать мины. (*Гидролокатор — комплекс приборов, при помощи которых определяется местоположение (направление и расстояние) тела, находящегося в воде.)

29 боевых походов — больше, чем какая-либо другая подводная лодка Северного флота, — совершила в годы Великой Отечественной войны подводная лодка «М-171», 18 — подводная лодка «М-172», 17 — подводная лодка «М-174», 16 — «М-176», 13 — подводная лодка «М-173».

М-171 на параде в Ленинграде...

21 января 1942 года подводная лодка «М-171» под командованием капитан-лейтенанта В. Г. Старикова вышла в свой седьмой боевой поход.

Герой Советского Союза гвардии капитан 3 ранга  Валентин Георгиевич Стариков.  Во время службы на Балтийском флоте участвовал в Зимней войне 1939-40 годов, с  31 октября 1939 года — командир подводной лодки 3-го дивизиона отдельной бригады подводных лодок Северного флота М-171.

Зима 1941/42 года была на редкость суровая. Морозы доходили до 40—50 градусов. По нескольку суток подряд свирепствовали жестокие штормы. Едва стихал шторм, как на море наползал плотный туман. Участились длительные снежные заряды.

Форма одежды подводных асов...

Трудно приходилось подводникам — корпуса подводных лодок быстро покрывались    толстым    слоем льда, уменьшая остойчивость* лодок. (* Остойчивостью называется способность подводной лодки плавать под водой и над водой в положении устойчивого равновесия и возвращаться к нему по прекращении действия внешних сил,  вызвавших  крен или дифферент подводной лодки.) Клапаны вентиляции закупоривались льдом. Покрывалась наледью  антенна, лишая подводные лодки связи. Обледенение было  одним  из  самых  грозных  врагов подводников.

Обычная работа после похода - скалывание льда... Щ-403 в Полярном...

Море встретило «малютку» сильным штормом и частыми снежными зарядами. На корпусе лодки быстро нарастал лед. Волны оторвали в надстройке листы легкого корпуса, залили нижнюю головку перископа. Сорванные со своих мест листы создавали такой шум, что не могло быть и речи об использовании акустической аппаратуры до тех пор, пока море не успокоится. Залитая водой головка перископа снизила видимость на 80—90 процентов. Не раз пытались моряки закрепить сорванные листы, однако шум уменьшился мало. Попытка просушить перископ также большого успеха не принесла.

Подводная лодка фактически потеряла «зрение» и «слух» и вынуждена была действовать главным образом в надводном положении, лишившись своего основного преимущества — скрытности.

Несколько дней продолжалась борьба со штормом. И все это время командир почти не покидал рубку, неоднократно заходя во многочисленные фьорды в поисках врага.

Но вот шторм начал стихать. В 23 часа 26 января, когда «М-171» находилась в районе мыса Харбакен, вахтенный радист старшина 2-й статьи В. Г. 0блицев принял радиограмму о том, что в район крейсерства подводной лодки с запада идет конвой противника. Об этом сообщала подводная лодка «Щ-422», находившаяся в соседнем районе.

— Конвой должен появиться в нашем районе через час-полтора, то есть ночью, — быстро рассчитал командир. — Будем ждать.

Прошел час, другой, но противник не появлялся. Видимо, конвой отстаивался в одной из бухт. Однако, несомненно, транспортные суда гитлеровцев направлялись либо в Вардё, либо далее, в Варангер-фьорд.

Следовательно, пройти незамеченным конвой не мог. И подводники продолжали настойчиво ждать.

Наконец около 17 часов гидроакустик старшина 1-й статьи А. М. Лебедев доложил о шуме винтов. Командир прижал к глазам бинокль и с трудом различил во мгле едва приметные двигающиеся точки:

— Торпедная атака!

Вот уже конвой противника просматривается невооруженным глазом: несколько транспортов, а впереди них и со стороны открытого моря — корабли охранения. Более точно установить состав конвоя из-за плохой видимости не удалось. «Ничего не поделаешь, придется прорывать охранение в надводном положении. На перископ надежды мало», — размышлял командир.

Из позиционного положения «М-171» с дистанции около 10 кабельтовых атаковала двумя торпедами самую крупную цель. Стариков быстро задраил за собой люк, и подводная лодка пошла на глубину.

Взрыв!

Впоследствии по двусторонним данным удалось достоверно установить, что «М-171» потопила транспорт противника водоизмещением около 4 тысяч тонн. Корабли охранения, не сумев обнаружить быстро погрузившуюся подводную лодку, сбросили лишь две глубинные бомбы и были вынуждены отказаться от преследования.

3 апреля 1942 года комсомольскому экипажу подводной лодки «М-171», успешно совершившей к этому времени одиннадцать боевых походов, было присвоено звание гвардейского. В тот же день Указом Президиума Верховного Совета СССР командир лодки комсомолец капитан-лейтенант Валентин Георгиевич Стариков — «бывший «фабзайчонок», молчаливый, доброжелательный, справедливый и решительный человек», как охарактеризовал его командующий флотом, — был удостоен звания Героя Советского Союза.

Подводники М-171  (слева направо:) радист гв. стар. 1 ст. А.М. Лебедев, акустик гв. красн. И.М. Курочкин, штурм. элект. гв. стар. 2 ст. Г.В. Зубков и трюмный гв. красн. Д.М. Мамкин после награждения. Полярный, апрель (?) 1942г.

27 апреля гвардейская подводная лодка «М-171» вновь вышла в боевой поход. Скрылись за горизонтом серые скалистые берега. Стал заметно крепчать ветер. С северо-запада быстро наползали тяжелые свинцовые тучи. И вскоре на «малютку» обрушился восьмибалльный шторм.

Пенистые волны захлестывали мостик, вода с шумом вливалась через рубочный люк в центральный пост. Лодку то резко кренило на борт, так что палуба приобретала почти вертикальное положение, то швыряло в огромную впадину между двумя вздыбившимися, клокочущими водяными валами. Корпус «малютки» судорожно дрожал.

М-171 выходит в очередной поход...

Более суток свирепствовала непогода, а затем ветер начал стихать. Все меньше и меньше становились волны, но крупная зыбь еще продолжала раскачивать лодку. «Малютку» окутала густая непроницаемая темнота — наступила вторая ночь боевого похода. Лодка находилась вблизи вражеского берега — у мыса Скальнес. И вдруг старшина 1-й статьи Лебедев возбужденно доложил:

— Товарищ командир, слышу шумы винтов кораблей!

Стариков, стоя на мостике, напряженно всматривался в темноту. Долго не удавалось ничего разглядеть, хотя акустики докладывали о сближении с противником. И вот наконец из мрака выползла длинная черная тень транспорта, за ней другая. Шел конвой из нескольких транспортов в охранении миноносцев и сторожевых кораблей, направлявшийся в Киркенес. Транспорты шли с полным грузом, глубоко осев в воду.

Командир решил атаковать наиболее крупный транспорт, шедший вторым. Прорвав охранение, «М-171» настолько сблизилась с целью, что при ударе торпеды в борт вражеского транспорта лодку тряхнуло взрывной волной. В отсеках лодки отчетливо был слышен скрежет разламывающегося судна.

«Из транспорта противника вырвался огненный вихрь, к небу поднялось огромное клубящееся темно-оранжевое облако, — вспоминает эту атаку В. Г. Стариков. — Вслед за облаком высоко взметнулся яркий столб огня, осветив море. Множество крупных и мелких обломков причудливой формы крутилось в этом облаке. Разламывающийся пополам большой транспорт, как чудовище, ворочался при последнем издыхании».

Это был транспорт "Curitiba" («Куритиба») тоннажем 4969 брутто-регистровых тонн, на котором находилось несколько тысяч авиационных бомб.

— Срочное погружение! — скомандовал Стариков. Но враг уже обнаружил подводную лодку, проникшую в середину конвоя. Около двух часов миноносцы и сторожевые корабли противника преследовали лодку, забрасывая ее глубинными бомбами. Затем фашисты потеряли «малютку».

Бомбардировка подводных лодок немецкими кораблями...

Пройдя еще некоторое время под водой, «М-171» всплыла. Но неожиданно вблизи за кормой был обнаружен вражеский сторожевой корабль, который полным ходом устремился к лодке, открыв по ней огонь из двух 100-миллиметровых орудий.

Что делать? Погружаться? Но подводная лодка почти полностью израсходовала в период уклонения от противника запас электроэнергии аккумуляторной батареи. И командир решил уходить от преследования надводным ходом.

Все решали выдержка личного состава и образцовая работа мотористов. На вахте стоял моторист матрос С. Ф. Соколов. Подводная лодка спешила под укрытие своих береговых батарей. Дистанция между «малюткой» и сторожевым кораблем неуклонно сокращалась. Вражеским артиллеристам уже трижды удавалось накрыть подводную лодку. Но вот «М-171» вошла в зону действия наших батарей, и фашистский корабль сразу же застопорил ход — он сам попал под обстрел. Гвардейцы вышли победителями из этого неравного  поединка  с противолодочным  кораблем.

Боцман подводной лодки М-171 наносит на рубку цифру, указывающую число потопленных целей...

В мае подводная лодка «М-171» совершала пятнадцатый боевой поход. 23 мая, в условиях полярного дня, у Киркенеса ею был атакован транспорт противника водоизмещением около 11 тысяч тонн. Шесть часов преследовали после этого подводную лодку вражеские сторожевые корабли, сбросив на нее 192 глубинные бомбы. Гитлеровцы открытым текстом передали хвастливое сообщение о потоплении советской подводной лодки. Но и на этот раз гвардейцы сумели уйти от преследования.

А через некоторое время очередное партийное собрание гвардейцев-подводников приняло необычную резолюцию: «Комсомольская организация подводной лодки «М-171», выполнив свою задачу с честью, механически ликвидируется». Все моряки из экипажа «М-171» стали членами Коммунистической партии.

22  августа 1942 года неутомимой  «малютке» было вручено  переходящее Красное знамя Центрального Комитета ВЛКСМ, учрежденное для вручения лучшей подводной лодке Военно-Морского Флота СССР. Принимая Знамя, гвардейцы «М-171» заверили Ленинский комсомол, что до последнего дыхания будут бороться за торжество великого дела Коммунистической партии, что пронесут это Знамя до победы.

Герой Советского Союза, командир подводной лодки Северного флота М-171 гвардии капитан 3 ранга  Валентин Георгиевич Стариков фотографируются с моряками своего экипажа с переходящим  Красным Знаменем, как экипаж лучшей подводной лодки.

23  боевых похода совершила в  1941—1942 годах гвардейская подводная лодка «М-171» под командованием Героя Советского Союза капитан-лейтенанта В. Г. Старикова, неся справедливое возмездие гитлеровцам. До конца Великой Отечественной войны «М-171» удерживала переходящее Красное знамя Центрального Комитета ВЛКСМ.

Так же успешно действовали на подходах к Варангер-фьорду и другие «малютки». Указом Президиума Верховного Совета СССР от 3 апреля 1942 года за образцовое выполнение боевых заданий командования на фронте борьбы с немецко-фашистскими захватчиками и проявленные при этом доблесть и мужество была награждена орденом Красного Знамени подводная лодка «М-172». Командир лодки коммунист капитан-лейтенант Израиль Ильич Фисанович был удостоен звания Героя Советского Союза.

 Герой Советского Союза капитан 2 ранга Израиль Ильич Фисанович

М-172  идет на швартовку...

Успешно действовала в районе Варангер-фьорда подводная лодка «М-173», которой командовал капитан-лейтенант В. А. Терехин.

Командир М-173 капитан-лейтенант В. А. Терехин.

14 апреля 1942 года у острова Стуршер лодка отправила на дно вражеский танкер водоизмещением около 10 тысяч тонн. Во второй половине апреля «М-173» осуществляла поиск противника в районе Перс-фьорда. Была открыта акустическая вахта, перископ для осмотра горизонта поднимался каждые 15 минут. Под водой лодка выходила на пути вражеских конвоев.

В 6 часов 50 минут 22 апреля акустик обнаружил шумы винтов двух сторожевых кораблей. Они тщательно обследовали район, иногда бомбили. «Ясно — идет подготовка к проходу конвоя. Подождем», — решил командир.

«Главное в ремесле подводника — терпение!» — так учил подводников Колышкин.

И действительно, часа через два показался вражеский конвой, шедший из Вардё на запад. Три тральщика сопровождали транспорт "Blankenese" («Бланкенезе») тоннажем 3 тысячи брутто-регистровых тонн. В охранение включились и оба сторожевых корабля.

—  Аппараты, товсь!

Подводная лодка легла на курс, параллельный противнику. Командир начал маневрировать для выхода в торпедную атаку. С фланга, без подныривания, «малютка» прорвала охранение, сблизившись с транспортом до 4 кабельтовых.

—  Пли! — командует Терехин.

Обе торпеды с шестисекундным интервалом между собой безошибочно устремились к борту транспорта. Командир по укоренившейся привычке взглянул на часы — 9 часов 35 минут.

Взрыв, а пять секунд спустя — второй!

—  Право на борт!

Но в этот момент корпус «малютки» потрясают, как удары многотонных молотов, взрывы глубинных бомб. Сериями обрушиваются они на лодку.

М-173

До 12 часов 30 минут преследовали вражеские корабли подводную лодку. Но «малютка» сумела уйти от противника. Смелой, образцовой атакой назвал командир бригады этот торпедный удар подводной лодки «М-173» .

25 сентября 1941 года во вражескую гавань Петсамо скрытно прошла узким извилистым фьордом подводная лодка «М-174» под командованием коммуниста капитан-лейтенанта Н. Е. Егорова.

Егоров Николай Ефимович

Обнаружив у причальной стенки транспорт, командир выпустил по нему торпеды. После залпа облегченная лодка подвсплыла, показав из воды ограждение рубки. Гитлеровцы открыли по лодке сильный огонь, к ней устремились корабли противолодочной обороны, сбрасывая глубинные бомбы. Была заполнена цистерна быстрого погружения, но лодка почему-то упорно не погружалась.

И тогда командир пошел на риск, приказав принять воду прямо в центральный пост. Лодка пошла на глубину. От близких разрывов глубинных бомб погас свет, подводники работали вслепую. На голову боцмана Г. К. Гусева, вручную перекладывавшего горизонтальные рули, упала металлическая рукоятка одного из клапанов. Кровь заливала ему лицо, но коммунист Гусев продолжал оставаться на своем боевом посту.

Чтобы сбить противника с толку, Егоров приказал застопорить ход, и лодка, прижимаясь к скалистому берегу, легла на грунт. Были выключены все механизмы, в том числе и приборы регенерации воздуха.

Почти четыре часа пролежала притаившаяся «М-174» на грунте. В лодку откуда-то начала просачиваться вода. От взрывов бомб сместился клапан топливной цистерны, и пятый отсек начал заполняться соляром. Аварию сумели ликвидировать главный старшина А. А. Иващенко и командир отделения трюмных И. Д. Борисов. Не хватало кислорода, но советские подводники показали великолепную выносливость и физическую закалку. Благодаря мужеству и стойкости подводники вышли из этого неравного боя победителями.

Сбросив 34 бомбы, корабли противника ушли, видимо считая лодку уничтоженной. Оторвавшись от грунта, «М-174» осторожно выскользнула из фьорда и еще четыре часа шла в подводном положении. Давление в лодке стало настолько высоким, что вышли из строя барограф и барометр. В висках у людей стучало. Однако подводники с честью выдержали это суровое испытание. Только глубокой ночью «М-174» всплыла вдали от вражеской гавани.

М-174 возвращается домой...

21 декабря 1941 года, в полярную ночь, подводная лодка «М-174» на подходах к Вардё уничтожила торпедами вражеский транспорт «Emshern» («Эмсхёрн») тоннажем 4301 брутто-регистровая тонна.

После обнаружения во фьорде советской подводной лодки противник принял дополнительные меры обороны и держал противолодочные силы в повышенной готовности. У входов в отдельные фьорды гитлеровцы спешно установили противолодочные сети. Впервые такая сеть была обнаружена 30 сентября 1941 года в Бёк-фьорде подводной лодкой «М-176» под командованием старшего лейтенанта И. Л. Бондаревича. С трудом лодке удалось задним ходом выбраться из сети, отделавшись лишь многочисленными царапинами на корпусе.

Условное расположение установки противолодочной сети...

Блестящие победы «малюток», в боевые возможности которых первоначально плохо верили даже некоторые из тех, кто плавали на этих лодках, получили высокую оценку. За проявленную отвагу в боях с немецко-фашистскими захватчиками, за стойкость и мужество, за высокую воинскую дисциплину и организованность, за беспримерный героизм личного состава подводные лодки «М-171» и «М-174» в числе первых были удостоены гвардейского звания, подводная лодка «М-172», награжденная в 1942 году орденом Красного Знамени, в 1943 году также стала гвардейской.

Командир боевого дивизиона «малюток» капитан 2 ранга Н. И. Морозов, которого подводники шутливо называли «наш дед-малюточник», имел все основания гордиться своими воспитанниками. Заботливо учил он командиров «малюток» сложному искусству подводной войны, часто ходил с ними в море, совершив более двух десятков боевых походов. Настойчивость и неутомимость в сочетании с высокой боевой выучкой принесли экипажам «малюток» заслуженный успех.

БАЛТИЙЦЫ ЗА ПОЛЯРНЫМ КРУГОМ

Подводную лодку «К-22» коммунист капитан 3 ранга В. Н. Котельников принял 15 мая 1941 года на Балтике.

Котельников Виктор Николаевич командир К-22

До этого ему уже неоднократно приходилось проводить корабли с Балтики на Север и обратно. Во второй половине августа 1941 года подводная лодка «К-22», поставленная в плавучий док, была направлена Беломорско-Балтийским каналом на Север. 25 октября «катюша» (так называли моряки подводные лодки типа «К») вошла в воды Баренцева моря, а спустя четыре дня уже вышла из Полярного в свой первый боевой поход.

Балтийские моряки знакомились с суровым Севером. Вот как описал это первое знакомство командир отделения комендоров подводной лодки «К-22» старшина 1-й статьи И. И. Гераскин:

«Я стою на сигнальной вахте. Мое внимание обращено только на горизонт. Как не привыкший к морским «ухабам», я с каждым ударом волны вынужден переходить с одного борта на другой. Давно скрылись родные берега. Ветер разыгрывается с каждой минутой.

Сигнальщик за работой... на сигнальной вахте...

Нас сильно болтает. Корпус лодки гудит под ударами волн, вода еле успевает проваливаться через отверстия надстройки. Чуть не смыло за борт вахтенного командира лейтенанта Тищенко. Огромные водяные валы, заходя с кормы, накрывают нас, отрывают от настила мостика, а потом с силой увлекают назад. В такие мгновения нужны не только спокойствие и выдержка, но и огромное напряжение физических сил. Временами, когда задирается корма, слышно, как оголившийся винт рвет воздух».

6 декабря «К-22» под флагом командира бригады подводных лодок Северного флота капитана  1  ранга Н. И. Виноградова ушла во второй боевой поход. «Катюша» имела задание минировать узкие проходы Рольвсёсунда у базы противника Гаммерфест, а затем действовать на вражеских коммуникациях. Придя в заданный район, подводники приступили к постановке мин.

К-22 после похода швартуется в родной гавани... 

Началась непривычная для балтийцев полярная ночь. По черному небу метались, как хвостатые кометы, причудливые полосы северного сияния. Они вспыхивали какими-то сказочными золеными и розовыми цветами, повисали в зените жемчужными мерцающими дугами.

Скрываемая темнотой полярной ночи, «катюша» ставила мины из надводного положения. Отлично руководил подчиненными командир минно-артиллерийской части лодки лейтенант Г. И. Сапунов, быстро и умело действовал минер старший матрос С. С. Приемышев. Они :— командир и его подчиненный — друзья детства. Однако это не мешало одному быть до конца требовательным, второму — беспрекословно исполнительным.

Вот уже в цистерне остались всего две мины. И в это время сигнальщики обнаружили прямо по носу огни какого-то судна. Котельников быстро принимает решение — не срывая минной постановки, атаковать врага.

Торпеда устремилась к цели. В лунной дорожке виден ее пенистый след:— торпеда идет точно на противника. Но ожидаемого взрыва нет. Видимо, это мелкосидящее каботажное судно и торпеда прошла у него под килем.

— Артрасчеты, наверх! — командует Котельников.

Через несколько секунд загремели выстрелы. Четко работают командиры орудий старшие матросы Я. М. Сарычев и А. И. Кабанов, наводчики П. Б. Иванов и В. П. Астахов.

Артрасчет К-22 на месте...

Вражеское судно загорается, стопорит ход и, объятое пламенем, погружается в воду. Выполнив задание по постановке мин и одержав свою первую победу, «К-22» покидает район минной постановки *. (*9 декабря 1941 года на минах, поставленных подводной лодкой «К-22», подорвался и затонул транспорт противника водоизмещением 5 тысяч тони.)

Продолжая осуществлять поиск противника на подходах к Гаммерфесту, Котельников 11 декабря обнаружил в перископ морской 500-тонный буксир, натужно тащивший баржу, груженную бочками. «Торпеда такую цель не возьмет — осадка мала, — размышляет Котельников. — А уничтожить нужно».

И вот всего в четырех милях от вражеских берегов, со всех сторон тесно обступивших пролив, у самой военно-морской базы противника из-под воды поднимается мокрый корпус советского подводного крейсера, и вслед за тем гремят раскаты орудийных выстрелов. Эхо в горах многократно повторяет их. И невооруженным глазом видно, как на буксире и барже мечутся насмерть перепуганные фашисты, поднимая в ужасе вверх руки. Объятые пламенем, буксир и баржа быстро тонут. Неожиданно от тонущей баржи отделяется ранее не замеченный мотобот. Всего три выстрела потребовалось орудию старшего матроса Сарычева для того чтобы разнести его в щепки.

И вдруг из-за скалы вырвались катера-охотники противника, стремительно гоня перед собой белые пенистые буруны.

— Срочное погружение!

Подводную лодку преследуют. Тяжело плюхаются в воду глубинные бомбы:— личный состав «К-22» впервые слышит звук их взрывов. Первая серия бомб ложится очень близко. Подводный крейсер содрогнулся. Вышли из строя указатели кормовых горизонтальных рулей. Но пятидесятилетний мичман В. Н. Носов, начавший службу на подводных лодках Балтийского флота еще в 1922 году, недаром слывет лучшим рулевым-горизонталыциком флота. Он уверенно ведет «катюшу» на заданной глубине.

Двадцать семь глубинных бомб, разорвавшихся в непосредственной близости, не причинили подводной лодке значительного вреда.

Условное изображение бомбометания морских охотников...

— Ну, теперь мы стреляные, — шутили подводники.

Наступил новый, 1942 год. 13 января подводная лодка «К-22» вышла в третий боевой поход — в район Тана-фьорда. 16 января акустик старшина 2-й статьи В. И. Шумкин стал выслушивать какие-то шумы. Командир тщательно осмотрел горизонт в перископ, но ничего не обнаружил. Следовательно, источник шумов находился под водой. Несомненно, где-то поблизости притаилась вражеская подводная лодка, очевидно также обнаружившая «К-22».

Шум винтов фашистской подводной лодки то удалялся, то приближался. Командиру «катюши» приходилось лишь на секунду-другую поднимать перископ для осмотра горизонта, чтобы не дать противнику возможности выйти в торпедную атаку. И все же от поиска вражеских транспортов Котельников не отказался.

Так прошли сутки, вторые — фашистская лодка по-прежнему находилась где-то поблизости, укрываемая мраком полярной ночи.

19 января при очередном подъеме перископа Котельников обнаружил в одном из фьордов транспорт водоизмещением около 5 тысяч тонн, стоявший на якоре. Мористее транспорта безмятежно покачивался на легкой зыби сторожевой корабль.

—  Торпедная атака!

Быстро приготовлены торпедные аппараты. Весь личный состав застыл на своих боевых постах.

— Аппараты, пли!

Торпеды вышли. Томительное ожидание... Взрыв! Но почему только один?

Командир вновь поднял перископ. Оказалось, что в транспорт попала лишь одна торпеда и он, несмотря на повреждение, продолжает оставаться на плаву. Повторная торпедная атака результата не дала. Видимо, из-за небольших глубин торпеды ударились о грунт. «Если подводная лодка противника где-то поблизости, то, очевидно, и она слышала взрыв торпеды. Значит, надо опасаться подводного врага», — размышлял Котельников.

Но уходить, оставив фашистов недобитыми? Это не в правилах советских подводников.

—  Акустик, слушать вражескую лодку, — приказал  Котельников. — Артиллерийская  тревога!

Надо было спешить, чтобы фашистская подводная лодка не сорвала атаку.

Заклокотала выжимаемая из цистерн вода. «К-22» всплывала.

Еще не полностью были продуты цистерны, как уже загрохотали залпы ее орудий... Артиллерийским огнем управлял Сапунов.

Со второго залпа получил накрытие и стал тонуть сторожевой корабль. Загорелся от попаданий снарядов и начал медленно погружаться в воду, разламываясь на части, транспорт. Неподалеку от лодки взметнулось несколько высоких водяных столбов !— это открыла огонь береговая батарея противника.

Позади тонущего транспорта артиллерийские наводчики обнаружили второй транспорт, поменьше — водоизмещением около 3 тысяч тонн. Весь огонь был перенесен на него. Отлично действовали командиры орудий старшина 2-й статьи С. П. Абашев и старшина 1-й статьи И. И. Гераскин. Ни единой задержки. Орудия, наводимые старшими матросами М. Г. Осадчим и В. П. Кириченко, посылали снаряды без промаха.

В едином порыве действовал весь личный состав. Кок матрос П. И. Бородинов — саженного роста, обычно неразговорчивый и мрачноватый, — оставив камбуз, неутомимо подавал снаряды наверх. Несладко приходилось фашистам от этих «блюд» кока Бородинова. Стоя по колено в ледяной воде, снаряды принимал вестовой матрос Н. И. Смирнов. В этот момент каждый человек представлял собой частицу дружного боевого коллектива, сплоченного волею командира для достижения единой цели — разгрома врага.

Второй фашистский транспорт постигла та же участь — он быстро скрылся под водой. Вместе с транспортами пошли на дно 30 тысяч полушубков, предназначавшихся для замерзавших на мурманском направлении гитлеровцев, а также цемент и динамит.

Снаряды, посылаемые противником с берега, стали ложиться все ближе и ближе. Белые фонтаны вскидывались почти у самого борта. Фашистам удалось пристреляться.

— Все вниз! Срочное погружение! — резко скомандовал Котельников.

Комендоры буквально на плечах друг у друга посыпались в люк центрального поста. Командир, спустившийся последним, задраил люк. Подводная лодка пошла на глубину.

И вдруг стремительно растет дифферент на корму, люди откатываются к кормовым переборкам отсеков и «катюша» кормой вниз летит в сумеречную глубь моря.

—  В пятом отсеке вода, — доносится по переговорной трубе в центральный пост.

Нужно иметь гибкий ум, большое спокойствие и выдержку, чтобы из всех возможных вариантов мгновенно выбрать один:— правильный.

—  Продуть балласт! Полный    вперед! — приказывает командир.

Стрелки глубиномеров* поползли к нулю. (*Глубиномеры служат для определения глубины погружения подводной лодки и устанавливаются в центральном посту, в боевой рубке и в концевых отсеках на подводных лодках, имеющих устройство РДП, — и в дизельном отсеке; устройство РДП обеспечивает при подводном ходе лодки на перископной глубине работу дизелей, вентилирование аккумуляторной батареи и подводной лодки).

Несмотря на артиллерийский обстрел противника, Котельников принимает решение отходить в надводном положении. Под обоими дизелями, на полном ходу подводная лодка уходит за предел досягаемости снарядов вражеских береговых батарей.

Бой К-22 с кораблями противника...

На мостике — командир и военный комиссар подводной лодки старший политрук Л. Н. Герасимов. Зорко вглядывается вперед сигнальщик комсомолец Кириченко, только что в бою наводивший орудие на корабли врага. Его внимание сосредоточено на водной поверхности, на хмуром небе. Нужно быть готовым ко всему, и сигнальщик внимателен и насторожен.

—  Слева пятьдесят след    торпеды! — этот    доклад сигнальщика слышат и в боевой рубке, и в центральном посту.

Вот наконец-то фашистская подводная лодка, столько времени охотившаяся за «К-22», открыто заявила о себе.

Едва командир успел сманеврировать и лодка уклонилась от торпеды, как Кириченко снова доложил:

— Вижу следы трех торпед!

Критическая минута. Но командир верен себе — по-прежнему он внешне спокойно выпускает струйки дыма из своей трубки. Четкая команда, и подводная лодка опять уклоняется от вражеских торпед. Всего в десятке метров от корпуса «катюши» пронеслись смертоносные сигары.

Фашистская подводная лодка, облегченная после выпуска торпед, выскочила на поверхность. Командир 45-миллиметрового орудия старший матрос А.И.Кабанов успел сделать по ней несколько выстрелов. Вражеская лодка погрузилась и поспешно покинула опасный для нее район.

«К-22» уходила от берегов врага. Котельников, сведя черные широкие брови в одну линию, прочно стоял на мостике, широко расставив ноги и зажав в зубах давно потухшую трубку с длинным прямым чубуком. С трубкой командир не расставался, и это нередко приводило к курьезам. Если в центральный пост с мостика передавали, чтобы вестовой Смирнов вынес командиру новую трубку, все знали — очередная трубка пошла на дно. Видимо, командир, привычно держа ее во рту, громче обычного подал команду — и трубка за бортом. Поэтому в поход Котельников непременно брал несколько трубок — про запас.

К-22 в походе...

Личный состав подводной лодки «К-22» всегда был уверен в своем командире. Любимый командир, отличный моряк — так говорили о нем все, кто с ним плавал.

Трудно командиру в море. День и ночь либо в боевой рубке, либо на мостике. Он в постоянном напряжении, в любую минуту готов встретить и уничтожить врага. Командиру в море нет времени для отдыха.

Под стать командиру и его старший помощник старший лейтенант А. М. Бакман, коммунист с 1931 года, до поступления в военно морское училище — токарь одного из ленинградских заводов. Его любили, но побаивались. Бакман хладнокровен и спокоен в бою.

После этого похода лучшие люди экипажа — Н. А. Колыгин, Н. И. Смирнов и другие — подали заявления с просьбой о приеме их в ряды Коммунистической партии.

К-22

Росла партийная организация подводной лодки « К-22». За короткое время она увеличилась более чем в четыре раза. Если в 1939 году на подводной лодке было всего семь коммунистов, то в 1942 году уже две трети личного состава стали членами и кандидатами партии.

Электрик старшина 2-й статьи Д. П. Сакун в своем заявлении писал: «В боевой поход желаю идти коммунистом и заверяю партию, что ни я, ни мои механизмы в бою не подведут. Клянусь драться до последней капли крови».

Сакун по возрасту был после боцмана самым старшим среди личного состава «К-22». Подводники звали его «батя». Сакун уже шестой год служил на флоте. Бывший школьный учитель, он отличался серьезностью и педантичностью. Когда в первом походе залило мотор горизонтальных рулей, Сакун, забыв об отдыхе и покое, работал до тех пор, пока не привел в порядок рули, вспомогательную станцию, дистилляторы*. (*Дистилляторы — опреснители,    при   помощи   которых из забортной морской воды получают пресную волу.) При сильных штормах его мучили приступы морской болезни, но Сакун не терял работоспособности и в такие минуты неизменно шутил: «Передайте старпому, что остаюсь еще на пять лет сверхсрочной службы на флоте!»

За мужество и отвагу в боях с врагом 41 человек из состава экипажа подводной лодки «К-22» после этого похода были удостоены высоких правительственных наград. Орденом Ленина был награжден капитан 3 ранга Котельников, орденом Красного Знамени — старший политрук Герасимов, лейтенант Сапунов, артиллеристы Абашев, Гераскин, сигнальщик Кириченко, орденом Красной Звезды — старший лейтенант Бакман.

Потопление подводной лодкой «К-22» каботажного судна, буксира с баржей, мотобота, двух транспортов и сторожевого корабля противника впоследствии было достоверно   подтверждено   двусторонними   данными*. (* Кроме того,  3  апреля  1942  года  подводная  лодка   «К-22» торпедами потопила транспорт «Стенсаас»  тоннажем 1359 брутто-регистровых тонн.)

В восьмой боевой поход, начавшийся 3 февраля 1943 года, гвардейскую подводную лодку «К-22» вёл новый командир — капитан третьего ранга Василий Фёдорович Кульбакин. На борту находился и её первый командир В. Котельников, ставший командиром 1-го дивизиона подводных лодок.

Лодка участвовала в эксперименте: вместе с субмариной «К-3» в боевой обстановке отрабатывались совместные согласованные действия двух подводных лодок, отработанные перед походом на учении. Поход проходил нормально; 7 февраля около 19:00 в условиях практически нулевой видимости лодки вели радиопереговоры и находились в акустическом контакте. Акустик «К-3» зафиксировал четыре громких щелчка — последнее, так и не расшифрованное послание лодки «К-22» миру. На связь она больше не выходила и на базу не вернулась.

«К-22» до сих пор числится пропавшей без вести, а экипаж, насчитывавший в последнем походе 77 человек (сверх штата на борту находились, кроме командира дивизиона, в частности, начальник политотдела бригады кавторанг Рудольф Радун и журналист А. Мациевич), — «похороненным в море».

ПУШКИ ПОДНИМАЮТСЯ ИЗ ВОДЫ

В годы Великой Отечественной войны артиллерия являлась вспомогательным оружием подводных лодок, предназначавшимся для уничтожения одиночных, в особенности мелкосидящих транспортных судов и небольших слабо вооруженных кораблей противника. Кроме того, артиллерия могла быть использована подводными лодками как средство самообороны от одиночных самолетов.

Наиболее сильное артиллерийское вооружение имели подводные лодки типа «К» — два 100-миллиметровых и два 45-миллиметровых орудия. Эти лодки входили в дивизион, которым командовал капитан 2 ранга М. И. Гаджиев — отважный и неутомимый подводник. По мнению Гаджиева, «катюши» должны были уничтожать вражеские суда не только торпедами и минами, но и своей артиллерией. Этому командир дивизиона и учил подчиненных ему командиров подводных крейсеров.

Гаджиев Магомет Имадутинович

Гаджиев считал, что командир-подводник должен быть самым невозмутимым из самых хладнокровных моряков, иметь пылкое воображение романиста и ясный здравый смысл делового человека, должен обладать выдержкой и терпением завзятого рыболова, искусного следопыта, предприимчивого охотника. По определению командующего флотом адмирала А. Г. Головко, все эти качества были присущи прежде всего самому Гаджиеву— «человеку без страха и усталости».

Командующий Северным флотом адмирал Арсений Григорьевич Головко

28 апреля 1942 года вышла в очередной боевой поход подводная лодка «К-23» под командованием капитана 3 ранга Л. С. Потапова, уже более двадцати лет жизни отдавшего родному флоту. Он начал службу на кораблях Амурской флотилии, в 1925 году там же, на Амуре, стал политруком канонерской лодки «Свердлов». Спустя год Потапов, переведенный на Балтику, — комиссар канонерской лодки «Красное знамя». А затем — учеба в военно-морском училище, которое Потапов окончил в 1933 году.

Потапов Леонид Степанович. С мая 1939 года командир «К-23». Погиб вместе с подводной лодкой.

Путь коммуниста Потапова к командирскому мостику подводного крейсера был нелегким. Но упорство, настойчивость, давняя привычка к флотскому труду победили. Бывший комиссар балтийской канонерской лодки «Красное знамя» стал командиром балтийской подводной лодки «К-23».

К-23

На боевом счету этой подводной лодки, переведенной в начале Великой Отечественной войны на Север, уже насчитывалось несколько вражеских судов.

26 ноября 1941 года на подходах к Квенанген-фьорду «К-23» потопила артиллерией тральщик противника. В январе 1942 года «К-23» вторично вышла для действий на морских сообщениях гитлеровцев. 19 января в Порсангер-фьорде подводниками был обнаружен одиночный транспорт. Выйти в торпедную атаку не было возможности. Тогда командир приказал всплыть, и «К-23» в надводном положении погналась за врагом, спешившим укрыться в одной из бухт. С дистанции в 6 кабельтовых был открыт огонь из двух орудий главного калибра. Уже с третьего выстрела комендоры подводной лодки достигли прямого попадания. Поврежденный транспорт загорелся и повалился на борт.

Схема маневрирования подводной лодки «К-23» при постановке мин в Порсангер-фьорде 6—7 января 1942

По причалу, у которого пытался найти опасение вражеский транспорт, Потапов дал двухторпедный залп. Одна из торпед попала в причал и полностью его разрушила.

Во время этого боя огнем носового 100-миллиметрового орудия, сделавшего 21 выстрел, руководил флагманский артиллерист бригады подводных лодок Северного флота коммунист капитан-лейтенант В. И. Перегудов. Огнем кормового орудия управлял командир минно-артиллерийской боевой части подводной лодки лейтенант В. Д. Колчин.

Подводную лодку пытался преследовать эскадренный миноносец противника, сбросивший на нее четыре глубинные бомбы, но «К-23» сумела оторваться от врага.

И вот «К-23» снова в море. На борту лодки находился командир дивизиона капитан 2 ранга Гаджиев. В 14 часов 10 минут 12 мая от подводной лодки «К-23» была получена радиограмма: «Транспорт торпедами, два сторожевых корабля артиллерией уничтожил... Имею повреждения от стрельбы. Командир 1 ДПЛ». Подводной лодке немедленно было приказано возвратиться в базу. Но от «К-23» больше никаких сообщений не поступило.

По отдельным сведениям, появившимся в иностранной печати, а также по некоторым архивным материалам можно приблизительно представить обстоятельства, при которых погибла  «К-23».

Находясь в районе Оксе-фьорда, на подходах к Лаксе- и Порсангер-фьордам, «К-23» 12 мая обнаружила шедший в восточном направлении конвой противника в составе транспорта водоизмещением около 6 тысяч тонн в охранении 2 сторожевых кораблей. После успешной атаки и потопления транспорта торпедами «К-23» подверглась преследованию сторожевых кораблей. Очевидно, в результате взрывов глубинных бомб бортовые цистерны с топливом, довольно хрупкие на подводных лодках типа «К», были повреждены. Поднявшийся на поверхность моря соляр обозначил место лодки. Это обстоятельство, видимо, заставило командира дивизиона капитана 2 ранга М. И. Гаджиева, командира лодки капитана 3 ранга Л. С. Потапова и комиссара лодки батальонного комиссара Д. М. Галкина принять решение всплыть, отразить атаку сторожевых кораблей артиллерией и затем, пользуясь большой надводной скоростью, оторваться от противника. Иного выхода у советских подводников не было.

Бой ПЛ "К-23" с кораблями противника Художник П.П. Павлинов

Стремительно и совершенно неожиданно для врага из воды поднялись стволы четырех орудий подводного крейсера. Над морем загрохотали артиллерийские выстрелы. Оба сторожевых корабля противника были потоплены.

Но в этом артиллерийском бою подводная лодка, вероятно, получила серьезные повреждения в результате попадания вражеских снарядов. Расстояние от Оксе-фьорда до точки Ш = 71°52', Д = 27°35', где «К-23» была обстреляна самолетом противника, она прошла за 3 часа 10 минут, то есть имея скорость 13,5 узла. Такой скоростью подводные лодки типа «К» ходили только в том случае, если работал один главный дизель средним ходом. Несомненно, если на лодке были бы исправны оба главных дизеля, она не стала бы отходить от вражеского берега днем в надводном положении, не используя при этом полную мощность обеих машин.

В 15 часов 50 минут «К-23» была обстреляна самолетом противника, а затем в целях уклонения от приближающихся трех кораблей 11-й немецкой флотилии охотников за подводными лодками срочно погрузилась, несмотря на пробоину в прочном корпусе. Легкий масляный след выдавал лодку, и три вражеских корабля, периодически поддерживаемые самолетами, продолжали преследование. Во второй половине дня 13 мая подводная лодка, атакованная глубинными бомбами, погибла .

До последней минуты экипаж «К-23» вел борьбу с врагом. Указом  Президиума  Верховного Совета СССР 23 октября 1942 года командиру дивизиона подводных лодок Северного флота коммунисту капитану 2 ранга Магомеду Имадутдиновичу Гаджиеву было посмертно присвоено звание Героя Советского Союза. «Я одного только боюсь, уходя в море, — возвращения домой без победы! Остальное не страшно», — так всегда говорил Гаджиев.

Боевые соратники Гаджиева:— Н. И. Виноградов, И. А. Колышкин, Н. И. Морозов, М. П. Августинович, Л. И. Городничий, А. М. Каутский, В. Н. Котельников, Н. А. Лунин, К. И. Малофеев, В. Г. Стариков, И. И. Фисанович и другие товарищи послали письмо на родину героя — в аул Мегеб, Дагестанской АССР.

«Нам, делившим с Магомедом горе и радость в суровые дни Великой Отечественной войны, — писали подводники, — хочется поведать вам об этом большом и сильном воине, любимом нашем товарище, славой которого овеяны наши боевые знамена...

Магомед Имадутдинович был благородным воином, его пылкое сердце было полно нежной любви к своей Родине и неумолимой ненависти к ее заклятым врагам — фашистским варварам. Гаджиев горячо любил жизнь и потому презирал смерть...

Это был человек великой страсти, высокой принципиальности...

За все это Гаджиева любили, Гаджиеву верили, за Гаджиевым шли в огонь и в воду...

Победа неразлучна с именем этого храброго воина. Торпедные атаки, артиллерийские дуэли и минные постановки Магомеда Гаджиева служат для нас, североморцев, постоянным образцом того, как надо воевать...»

Гибель «К-23» показала, что в условиях возросшей противолодочной обороны противника стало нецелесообразным применение подводными лодками артиллерии для действий по надводным целям. Всплывая для использования артиллерийского оружия, лодка превращалась в слабо защищенный надводный корабль, что противоречило самой сущности подводной лодки, поскольку лишало ее главного качества— скрытности при нанесении удара. Поэтому по мере развития противолодочных сил и средств противника, и особенно технических средств обнаружения и наблюдения, надобность в артиллерии для подводных лодок уменьшалась с каждым днем *. (*В дальнейшем подводники Северного флота для атаки вражеских транспортов и боевых кораблей применяли только торпедное  и  минное  оружие.  Исключение  составляет  безуспешный  обстрел  подводной  лодкой  «К-21»  мотоботов  12  апреля  1943  года )

НЕОБЫЧНОЕ ЗАДАНИЕ

21 февраля 1942 года подводная лодка «Щ-402» под командованием коммуниста капитан-лейтенанта Н. Г. Столбова вышла в очередной боевой поход.

Командир 4-го ДПЛ капитан 3 ранга Н.И. Морозов и командир «Щ-402» старший лейтенант Н.Г. Столбов. Полярный, лето 1941 г.

У мыса Нордкап, обнаружив конвой в составе 5 транспортов и 4 кораблей охранения, направлявшийся на восток, Столбов решительно атаковал и двухторпед-ным залпом отправил на дно транспорт водоизмещением около 8 тысяч тонн. Атака оказалась для фашистов настолько неожиданной, что вражеские корабли даже не пытались преследовать лодку.

Щ-402

Спустя три часа командир вышел в атаку по второму конвою, состоявшему из 6 транспортов и такого же числа боевых кораблей. Смело прорвав охранение, «щука» проникла внутрь конвоя и двумя торпедами уничтожила самый крупный транспорт водоизмещением до 6 тысяч тонн.

Через несколько дней, когда подводная лодка была занята поиском противника в районе Лаксе-фьорда, Столбов заметил в перископ два фашистских тральщика, осуществлявших контрольное траление. Сблизившись до 5 кабельтовых, командир атаковал торпедой головной корабль. Но в этот момент на втором тральщике обнаружили подводную лодку.

На «щуку» обрушился град ударов. В отсеках звенело стекло бьющихся плафонов, лопались электрические лампочки, осыпалась с подволока пробка, покрывавшая изнутри корпус лодки против отпотевания. У   «Щ-402»  были  повреждены  булевые цистерны*, в которых находилось топливо. (*Були — легкий корпус полуторакорпусной подводной лодки,  расположенный  на  значительной длине бортов в  виде  полусферических  наделок;   предназначаются  для   размещения   бортовых цистерн главного балласта.) Соляр начал подниматься на поверхность моря. Заполнилась водой уравнительная цистерна, и подводная лодка получила около 4 тонн отрицательной плавучести с дифферентом на корму, доходившим до 30".

Затем все стихло. Но эта тишина оказалась обманчивой. Через 50 минут вражеские корабли обрушили на «щуку» еще 30 глубинных бомб. С трудом подводной лодке удалось оторваться от противника. После всплытия «Щ-402» вынуждена была продуть за борт остатки топлива из двух поврежденных цистерн.

9 марта у подводной лодки по расчетам должно было оставаться еще около 9 тонн соляра. Этого количества могло хватить на 4—5 дней. Однако когда на следующий день были вскрыты лазы в топливных цистернах и произведен замер, то оказалось, что в действительности имеется всего лишь 3,5 тонны соляра. Командир был вынужден принять решение следовать в базу.

В 22 часа 11 минут 10 марта дизель остановился— топливо кончилось. Наступила непривычная напряженная тишина. Слышно было, как мерно хлюпает у борта вода. Подводную лодку слегка покачивало, медленно разворачивая бортом к волне. Без хода, в 20 милях от вражеского побережья, «Щ-402» стала прекрасной мишенью для самолетов и кораблей противника.

— Для перехода в базу требуется две — две с половиной тонны соляра, — доложил командиру инженер-капитан-лейтенант А. Д. Большаков. — У нас есть около двух тонн смазочного масла, используем его вместо топлива.

Необходимые технические расчеты командиру электромеханической боевой части помогли сделать главный старшина С. Д. Кукушкин, старшины Степаненко и Акинин. На основании этих расчетов мотористы с помощью трюмных, электриков и торпедистов быстро изготовили оригинальное приспособление для подачи разведенного керосином из запасных торпед масла к форсункам двигателя.

Снова заработал дизель. Столбов спешил увести лодку подальше от опасного берега. Но и масла хватило лишь на 40 часов хода. В 5 часов 45 минут 13 марта дизель опять остановился.

На больших глубинах Баренцева моря не встанешь на якорь. Подводная лодка была вынуждена лечь в дрейф.

Столбов по радио доложил штабу Северного флота о бедственном положении «щуки». Личному составу было объявлено решение командира: если не успеет подойти помощь, подводная лодка будет до конца сражаться с любым противником и погибнет в бою, причинив при этом фашистам наибольший ущерб.

Комиссар лодки старший политрук А. А. Долгополов прошел по отсекам. Теплые, задушевные слова, с которыми обращался он к морякам, еще теснее сплачивали экипаж. Особенно стойко держались коммунисты. Они показывали пример выдержки и мужества, воодушевляли товарищей. В эти тяжелые для корабля минуты партийная организация «Щ-402» приняла кандидатами в члены Коммунистической партии подводников Ивашева, Хромеева, Чернавцева.

В своих заявлениях моряки писали:

«В критическую минуту хочу быть вместе с нашей партийной организацией. Моторист А. М. Чернавцев».

«Хочу бороться вместе с партией. Радист Н. К. Хромеев».

«Если придется погибнуть, то хочу погибнуть членом партии. Торпедист Е. Д. Ивашев».

Командование Северного флота, лолучив донесение командира «Щ-402», немедленно приняло необходимые меры. На помощь  «Щуке» была направлена «К-21».

К-21

Прославленный подводник-североморец Н. А. Лунин, в то время еще капитан 3 ранга, только 4 марта 1942 года принял подводную лодку «К-21». До этого он командовал подводной лодкой «Щ-421», однотипной с терпящей бедствие  «щукой».

Лунин Николай Александрович

Лунин был опытным и бывалым моряком. Он славился быстротой ориентировки и принятия решений, крепкой морской хваткой. В любой сложной обстановке Лунин действовал умно, со смекалкой, воевал «с горячим сердцем и с холодной головой», как характеризовал его командир бригады подводных лодок контр-адмирал Н. И. Виноградов. На боевом счету подводной лодки «Щ-421» к марту 1942 года числилось 7 транспортов противника (в том числе транспорт "Consul Schulte" («Консул Шульте») тоннажем 2975 брутто-регистровых тонн).

Немного о последнем походе Щ-421...

21 марта 1942 года подводная лодка “Щ-421” вышла в свой шестой боевой поход. Ей было поручено обеспечивать фланговое охранение, шедшего в Мурманск, союзного конвоя PQ-13, а затем действовать на коммуникациях противника. В этом походе лодкой командовал капитан-лейтенант Ф.А. Видяев.

Командир Щ-421 Видяев Фёдор Алексеевич

На лодки также находился командир дивизиона капитан 2-го ранга И.А. Колышкин. 28 марта, патрулируя в районе Порсангер-фьорда, лодка обнаружила конвой противника, состоящий из большого, вместимостью около 7000 брутто-регистровых тонн, транспорта в охранении двух сторожевых кораблей. “Щ-421” атаковала транспорт двумя торпедами, на лодке слышали взрыв, но, уклоняясь от атак кораблей охранения, Видяев результата не видел. За два с половиной часа вражеские сторожевики сбросили на лодку 44 глубинные бомбы. Постоянно маневрируя, лодка оторвалась от противника и осталась на позиции.

4 апреля на лодку поступила радиограмма из штаба флота о награждении “Щ-421” орденом Красного Знамени. Все ждали возвращения домой, но в 20 часов 58 минут 8 апреля, на двадцатые сутки крейсерства, когда лодка в подводном положении шла на подзарядку батарей, под кормой раздался взрыв антенной мины. Экипаж спас лодку от гибели и ей удалось всплыть в 5 милях от вражеского берега, однако взрыв полностью лишил ее хода. Ветром и приливным течением лодку начало сносить на прибрежные камни. Послав на базу радиограмму о своем положении, подводники, по предложению капитан-лейтенанта А.М. Каутского, сшили из чехлов дизелей парус и подняли его на перископе. Почти 13 часов подгоняемая благоприятным ветром лодка под парусом медленно удалялась от вражеского берега.

Щ-421 под парусом, картина П.П. Павлинова, 1945.

9 апреля в 10 часов 50 минут к месту аварии пришла подводная лодка “К-22”, ставшая гвардейской в одном приказе с награждением “Щ-421”. Из-за сильного ветра и большой волны буксировать “Щ-421” не удалось.

Встреча К-22 и Щ-421...

Когда над лодками появился вражеский самолет, спасательные работы пришлось прекратить, а экипаж “Щ-421” перевести на “К-22”. После этого, командир “К-22” капитан 2 ранга В.Н. Котельников потопил аварийную лодку торпедой. На следующий день “К-22” благополучно вернулась на базу в Полярный.

“Щ-421” была единственной за всю войну подводной лодкой Северного флота, погибшей без человеческих жертв. Ф.А. Видяев 10 июня 1942 года был назначен командиром “Щ-422”. На ней он совершил 6 боевых походов. В июле 1943 года “Щ-422” на базу не вернулась...

И далее... На капитана 3 ранга Лунина было возложено необычное задание: отыскать в море подводную лодку «Щ-402» и передать ей соляр и масло, а если почему-либо выполнить это окажется невозможно, то привести «щуку» в базу на буксире.

К этому времени никаких общих положений, принципов или методов подобного использования подводных лодок для транспортных целей в нашем флоте разработано не было. Имелся лишь некоторый практический опыт, полученный в ходе боевой подготовки. Так, в 1938 году в Балтийском море, в условиях осеннего шторма, моряки подводной лодки «М-88» (впоследствии гвардейская Краснознаменная подводная лодка «М-172» Северного флота) сумели с помощью бросательного конца передать на подводную лодку «М-90», оставшуюся без топлива, пятнадцать резиновых мешков из-под дистиллированной воды, наполненных соляром. Во время советско-финляндской войны в Кильдинской салме моряки подводной лодки «М-175» передали необходимое количество соляра на израсходовавшую  все топливо  за  время  пребывания на позиции «Щ-404». В 1940 году в Белом море с подводной лодки «М-172» было передано в резиновых мешках полтонны топлива на подводную лодку «М-174». Накануне Великой Отечественной войны экипажи подводных лодок «М-96» и «М-97» Краснознаменного Балтийского флота отрабатывали задачу буксировки подводной лодки не только в надводном положении, но и под водой, и даже буксировку подводной лодки, находившейся под водой, другой лодкой, шедшей в надводном положении. И вот теперь аналогичные задачи были поставлены личному составу подводной лодки  «К-21».

Лунин вывел подводный крейсер из гавани. Море штормило. Подводная лодка шла, зарываясь носом во встречную волну. Широкий расходящийся двумя усами след сливался с пенной лентой, созданной быстрыми оборотами винтов. А вокруг, насколько хватал глаз, холмилось темно-зеленое море, отливая на горизонте вороненой сталью.

Только отличное наблюдение могло обеспечить успешный поиск нуждавшейся в помощи подводной лодки. Широта и долгота места «Щ-402», лежавшей в дрейфе, несомненно, изменились со времени отправки радиограммы командованию флота. Рассчитывать на получение новой уточняющей радиограммы не приходилось, так как фашистские наблюдательные посты могли запеленговать подводную лодку, а затем навести на нее противолодочные корабли и самолеты.

Это понимали сигнальщики и комендоры «катюши», находившиеся наверху. Стряхивая налипавший на ресницы снег, они зорко всматривались в даль.

К-21... сигнальщик

Обледенели орудия и леера подводной лодки. Усиливался снежный заряд, и «К-21» шла, словно окутанная белым облаком.

Иногда видимость уменьшалась до нуля, и тогда из отсека в отсек с тревогой передавали:

—  Опять заряд, ничего не видно.

—  Эх, пропустим «щуку», и они нас тоже не увидят.

— Найдем: Ашурко на вахте, а у него глаза зоркие.

Старший матрос Г. Ф. Ашурко по личному желанию стоял дополнительную вахту. Он взобрался на крышку козырька мостика, держась рукой за верх перископной тумбы. Полушубок на нем обледенел. Время от времени Ашурко опускал закоченевшую руку с биноклем, давал короткую передышку уставшим глазам и затем снова впивался взглядом в колеблющуюся линию горизонта. И вот наконец удалось разглядеть на горизонте какое-то темное пятнышко. Оно не расплывалось. Значит, это корабль. Взволнованно стучит сердце.

— Корабль на горизонте! — звонко доложил Ашурко.

К сигнальщику легко взобрался Лунин, прижал к глазам бинокль. «К-21» изменила курс. Торпедные аппараты на «товсь», орудия приготовлены к бою. «Катюша» полным ходом пошла на сближение с неизвестным кораблем.

Все четче вырисовываются контуры подводной лодки. Сомнений нет — это «щука». И как-то сразу невольно спало напряжение нескольких последних часов.

«К-21» подошла к «Щ-402» с подветренного борта. Отводили рули, подрабатывали машинами. И в 12 часов 28 минут 13 марта подводные лодки ошвартовались бортами. Море успокаивалось, волнение уже не превышало 3 баллов.

Через рубочный люк «Щ-402» во вскрытую горловину топливной цистерны в прочном корпусе был быстро подан шланг, началась перекачка топлива. В мешках из-под дистиллированной воды на «щуку» передавали машинное масло.

На обоих кораблях артиллерийское и торпедное оружие было приготовлено к немедленному действию, матросы стояли у швартовых концов с топорами, готовые немедленно перерубить их в случае тревоги. Сигнальщики настороженно вглядывались в горизонт, в просветы между тучами. Враг не должен был застичь подводников врасплох.

В 13 часов 43 минуты, перекачав в опустевшие цистерны «щуки» около 12 тонн соляра и передав 120 литров масла, «К-21» отдала швартовые концы.

—  Больше ничего не надо? — спросил  на  прощание Лунин.

—  Нет, спасибо, — ответил Столбов.

—  Успешного плавания!

— Счастливого плавания!

Взревели дизеля на одной, затем на другой ожившей подводной лодке, расстояние между ними стало быстро увеличиваться, и вскоре снежный заряд скрыл лодки друг от друга.

3 апреля 1942 года Президиум Верховного Совета СССР присвоил коммунисту капитану 3 ранга Николаю Александровичу Лунину звание Героя Советского Союза. Одновременно подводная лодка «Щ-421», которой до этого командовал Лунин, и подводная лодка «Щ-402» были награждены орденом Красного Знамени. «Конечно, успех боевых действий во многом зависит от командира. Но один он, без хорошо обученного и спаянного экипажа, ничего не сможет сделать», — так выразил свою думу о коллективе, с которым делил и невзгоды боев и славу, Герой Советского Союза капитан 3 ранга Н.  А. Лунин.

11 августа 1942 года Краснознаменная подводная лодка «Щ-402» вышла в десятый боевой поход. Вскоре после полудня 13 августа, после 10-часового пребывания под водой, «щука» всплыла для зарядки аккумуляторной батареи. А около 2 часов, когда зарядка уже подходила к концу, во втором и третьем отсеках неожиданно раздался сильный, но глухой взрыв. Все отсеки подводной лодки заполнились дымом, быстро распространявшимся по вентиляционным и переговорным трубам. Центральный пост и пятый отсек оказались полностью в дыму. Напряжение в электросети резко упало. В пятом отсеке между дизелями взметнулось пламя, вырвавшееся затем как факел над лодкой из выхлопного отверстия газоотвода. Вспыхнуло пламя и во втором отсеке.

В результате взрыва аккумуляторной батареи трагически погибли 19 человек, в том числе командир лодки капитан 3 ранга Н. Г. Столбов, комиссар старший политрук А. А. Долгополов, старший помощник командира капитан-лейтенант К. Н. Сорокин, штурман лейтенант А. Я. Семенов, лейтенант Е. И. Дурнев.

Братская могила подводников Щ-402, погибших 14 августа 1942г. г. Полярный

В командование подводной лодкой вступил командир электромеханической боевой части инженер-капитан-лейтенант А. Д. Большаков как самый старший в звании офицер. Обязанности военного комиссара лодки принял на себя секретарь парторганизации мичман Н. А. Егоров.

Подводная лодка лишилась возможности погружаться. Гирокомпас не работал, у магнитных компасов девиация изменилась. Рулями можно было управлять только вручную. С большим трудом удалось запустить дизеля, и лодка полным ходом, так как иначе нельзя было бы поддержать рабочего напряжения генератора, направилась в базу.

Инженер капитан-лейтенант А.Д. Большаков и мичман Н.П. Завьялов (справа) в центральном посту Кразснознаменной подводной лодки Щ-402

Вот когда пригодилось умение подводников заменять друг друга. Изучение смежных специальностей по инициативе коммунистов началось на «Щ-402» еще накануне войны. Пример матросам и старшинам показывали офицеры. Так, коммунист Большаков не только мог вести лодку по счислению, но и умел определяться по береговым ориентирам. Нередко, когда позволяла обстановка, он нес вахту вместе со штурманом. Часто механика можно было видеть за изучением лоции или решением астрономических задач. И если Большакова спрашивали, зачем ему нужно все это, он неизменно отвечал: «Подводник должен многое знать, многое уметь».

На боевые посты были поставлены матросы и старшины, которые могли вполне надежно заменить выбывших из строя специалистов.

Штурманскую прокладку курса на карте вел матрос Н. А. Александров. С восходом солнца он с помощью секстана сумел определить место лодки. К вечеру открылся берег.

Лишившись командования, очутившись в открытом море в, казалось бы, совершенно безвыходном положении, подводники не пали духом и сумели довести свой поврежденный корабль до родных берегов, где «Щ-402»  была взята на буксир.

В 1943 году экипаж Краснознаменной подводной лодки «Щ-402», в командование которой вступил капитан 3 ранга А. М. Каутский, был удостоен звания гвардейского.

21 сентября 1944 года в 6 часов 42 минуты экипаж самолёта-торпедоносца «Бостон» 36-го минно-торпедного авиационного полка Северного флота(командир капитан Протас) атаковал и потопил надводный объект торпедой. После анализа снимков фотопулемёта был сделан вывод, что он принял находившуюся в море в надводном состоянии Щ-402 за лодку противника и, в нарушение приказа, запрещавшего авиации атаковать любые подводные лодки, с дистанции 600 метров сбросил торпеду, в результате взрыва которой та затонула, вся команда (44 моряка) погибла.

Когда на практически неподвижную цель с расстояния 600 м идет авиационная торпеда, погрузиться или уклониться невозможно. Не было плохой организации службы на подводной лодке, было непредсказуемое поведение летчика, нарушившего боевой приказ. Он (капитан Протас) не долетел до назначенного ему района действий и атаковал подводную лодку, хотя атаки лодок были запрещены. Он с дистанции пистолетного выстрела не сумел опознать свой корабль, хотя в штабе по фотоснимку это сделали сразу. Это тем более трудно объяснить, что Протас был заместителем командира эскадрильи, летал достаточно много, в том числе 15 и 16 сентября. Он должен был учить подчиненных, в том числе взаимодействию с подлодками...

Дальнейшая его судьба такова. 27 сентября Протас снова пошел на задание. Самолет с задания не вернулся. Весь экипаж погиб, кроме Протаса, который оказался в плену у немцев. Личное оружие, опять же в нарушение боевого приказа, он в полет над вражеской территорией не взял и сопротивления фашистам не оказал, хотя ранений и контузии не имел, что известно из его же объяснительной записки. После возвращения из плена он был направлен в авиацию Черноморского флота, но в апреле 1946 года исключен из партии, понижен в должности и вскоре уволен из ВМФ. 

ХОЗЯЕВА МОРЯ

В 1942 году подводные лодки Северного флота, совершив 117 выходов, потопили торпедами и артиллерией 45 транспортных судов противника общим тоннажем 143 283 брутто-регистровые тонны, 7 сторожевых кораблей, 3 тральщика, минный заградитель и 3 сторожевых катера-мотобота. Кроме того, подводники-североморцы нанесли повреждения 4 транспортам и миноносцу. Потопление 18 транспортных судов общим тоннажем 56 883 брутто-регистровые тонны, 3 сторожевых кораблей, 3 мотоботов и повреждение 3 транспортов (9600 брутто-регистровых тонн) подтверждено двусторонними данными. Это составило свыше 50 процентов от общего объема тоннажа, потерянного фашистами на Северном морском театре в 1942 году.

По данным, опубликованным Ю. Майстером, «в 1942 году всего в северных морях действовали 32 немецкие подводные лодки... В операциях против союзнического подвоза довольствия подводным лодкам удалось потопить 31 корабль; при этом 5 подводных лодок погибли... Всего якобы в 1942 году восточнее Мурманска было уничтожено 3 буксира, 2 лихтера, 3 парохода водоизмещением в 8000 брутто-регистровых тонн. Далее, подводная лодка «U-584» 10 января 1942 года в квадрате АС-8493 торпедировала советскую подводную лодку «М-175». 4 советских грузовых судна погибли в составе союзного конвоя в результате нападения немецких подводных лодок».

Разрез немецкой ПЛ типа VIIC  (U-584)

Такими ничтожными были результаты действий фашистских подводных лодок, причем, как указывает контр-адмирал Вагнер в предисловии к книге Ж. Блонда «Курс на Мурманск», в 1942 году на Севере действовало около 20 процентов всех немецких подводных лодок, находившихся в боевой готовности.

На минах, поставленных подводными лодками Северного флота, гитлеровцы потеряли в 1941—1942 годах 10 транспортов, танкер, вспомогательное судно, 2 сторожевых корабля, миноносец и тральщик. Гибель на минах 7 транспортов общим тоннажем 30 201 брутто-регистровая тонна и 2 сторожевых кораблей водоизмещением в 800 тонн каждый подтверждена двусторонними данными.

Первая минная постановка на Севере была оеуществлена подводной лодкой «К-2» под командованием капитана 3 ранга В. П. Уткина 10 сентября 1941 года на подходах к Вардё.

Швартовая команда К-2...

Кроме «К-2» в 1941 году в минных постановках принимали также участие подводные лодки «К-1», «К-3», «К-21», «К-22» и «К-23». Во второй половине 1942 года, после вступления в строй Северного флота подводных минных заградителей «Л-20» и «Л-22», масштабы использования минного оружия против коммуникаций противника еще более возросли.

Минный заградитель Л-22

Если в 1941 году подводные лодки Северного флота совершили восемь выходов на минные постановки, то в 1942 году число выходов достигло пятнадцати.

Нетрудно убедиться, что немецким подводным лодкам, количество которых в Заполярье в 1942 году в полтора раза превышало состав бригады подводных лодок Северного флота, не удалось добиться какого-либо успеха. И это несмотря на то, что на стороне немецких подводников к началу 1942 года было такое бесспорное преимущество, как более чем двухлетний боевой опыт.

Первый период Великой Отечественной войны ознаменован рождением гвардии в советских подводных силах. Гвардейские военно-морские флаги были вручены в 1942 году подводным лодкам «Д-3», «К-22», «М-171» и «М-174». Экипажи этих лодок, возглавляемые коммунистами Михаилом Алексеевичем Бибеевым, Виктором Николаевичем Котельниковым, Валентином Георгиевичем Стариковым, Николаем Ефимовичем Егоровым, с честью пронесли добытое в боях гвардейское знамя через военные бури и штормы и не запятнали звания и героических традиций советских подводников. На флоте росла и ширилась слава о подводниках-гвардейцах.

Родина высоко оценила заслуги экипажей многих подводных лодок. В 1942 году подводные лодки «Д-3», «К-21, «М-172», «Щ-402» и «Щ-421» были награждены орденом Красного Знамени.

ЧЕРЕЗ ДВА ОКЕАНА И ДЕВЯТЬ МОРЕЙ

В 1942 году в связи с необходимостью усиления Северного флота Государственный Комитет Обороны постановил перевести с Тихого океана на Север 6 подводных лодок: четыре типа «С» и две типа «Л».

Четыре подводные лодки из числа подготовленных к переходу на Северный морской театр — «С-51», «С-54», «С-55» и «С-56» :— входили в состав 1-й бригады подводных лодок Тихоокеанского флота, которой командовал капитан 2 ранга А. И. Родионов. Две другие— «Л-15» и «Л-16» — входили в 3-й отдельный дивизион подводных лодок, командиром которого был капитан 3 ранга В. В. Киселев.

Советским подводным лодкам предстоял долгий и трудный путь. Они должны были скрытно пересечь Тихий океан, где на американских коммуникациях действовали японские подводные лодки, спуститься к экватору, Панамским каналом выйти в Атлантику, миновать районы наиболее интенсивного действия немецких подводных лодок в северной части Атлантического океана и подняться выше Северного полярного круга — к 72° северной широты.

По договоренности с правительствами Соединенных Штатов Америки и Англии советские подводные лодки в пунктах остановки (Датч-Харбор, Сан-Франциско, Панама, Халифакс, Рейкьявик) должны были обеспечиваться топливом, продовольствием и необходимым ремонтом.

Это был небывалый до того поход в истории советского подводного флота.

Утром 25 сентября 1942 года из Петропавловска-Камчатского вышли подводные лодки «Л-15», которой командовал капитан-лейтенант В. И. Комаров, и «Л-16» под командованием капитан-лейтенанта Д. Ф. Гусарова.

Капитан-лейтенант Комаров Василий Исакович командир ПЛ  Л-15 (10 сентября 1942 – 29 января 1946)

Л-15

Капитан-лейтенант Дмитрий Федорович Гусаров командир ПЛ Л-16

29 сентября лодки пересекли линию перемены дат, и подводникам пришлось два дня подряд датировать одним и тем же числом. После короткой остановки в Датч-Харборе — главной военно-морской базе американского флота на Алеутских островах, «ленинцы» вновь вышли в Тихий океан, взяв курс на Сан-Франциско.

Л-16 Петропавловск-Камчатский, 25 ноября 1942 г.

В Датч-Харборе советские подводники убедились, что скрытность перехода советских лодок американцами не соблюдалась. Из случайного разговора с американским солдатом, поляком по национальности, подводники неожиданно узнали, что вслед за ними из Владивостока вышли еще 4 подводные лодки. Не было никакого сомнения в том, что о переходе советских подводных лодок известно и разведке противника. Скрытности перехода, конечно, не способствовало и то, что подводные лодки по требованию американцев должны были следовать определенными курсами, не уклоняясь в сторону более чем на 15 миль, в назначенное время проходить условные точки, а связь с командованием американских военно-морских баз поддерживать по радио международным кодом «Кью», то есть, по существу, открытым текстом.

11 октября стояла штилевая погода. Подводные лодки, шедшие под дизелями, мерно колыхала мертвая зыбь. Солнце, недавно вынырнувшее из океана, не успело еще подняться высоко и слепило сигнальщикам глаза. До Сан-Франциско оставалось 820 миль.

Экипаж Л-16 на отдыхе со своим командиром Д.Ф. Гусаровым...

И вдруг грохнул взрыв. Над головной подводной лодкой «Л-16» взметнулся столб воды. С дифферентом около 45° на корму лодка стала быстро погружаться в бездонную пучину. И через 25—30 секунд она исчезла с поверхности океана.

Экипаж Л-16 ...

Неизвестная подводная лодка атаковала со стороны солнца. Сигнальщики «Л-15» обнаружили два перископа, артиллеристы успели выпустить по ним пять снарядов из 45-миллиметрового орудия. Перископы скрылись под водой.

Тяжело было на глазах потерять товарищей и не иметь возможности оказать им помощь в беде.

«Чья же это лодка, зайдя со стороны американского материка, вышла в торпедную атаку по «Л-16»? Где уже советские моряки видели такие же характерные перископы, как те, которые только что зловеще торчали из воды?» — с волнением вспоминал Комаров. Сомнений нет — именно такие перископы были на американской подводной лодке «S-31», осмотренной советскими подводниками по любезному приглашению американцев в Датч-Харборе.

Американская ПЛ S-31 (SS-136)

Но ведь американцы — наши союзники. Американские офицеры были так любезны и предупредительны к советским подводникам!

Было от чего прийти в замешательство. Так кто же потопил советскую  подводную лодку «Л-16»?

Морское министерство США сообщило, что к моменту выхода советских подводных лодок из Датч-Харбора у западного побережья Канады отмечались японские подводные лодки, действовавшие на американских коммуникациях. По данным американской разведки, 9 октября в районе гибели «Л-16» как будто наблюдалась одна японская подводная лодка.

По сведениям морского министерства США, широковещательной радиостанцией Токио в 13 часов 27 декабря 1942 года на японском языке и в 7 часов 28 декабря на английском языке были переданы два сообщения. В первом из них говорилось: «Наша подводная лодка, оперирующая у западного побережья США, добилась исключительных успехов, уничтожив подводную лодку противника. Потопив два транспорта по 10 тысяч тонн, подводная лодка на рассвете 12 октября обнаружила две большие подводные лодки противника, следовавшие, по-видимому, в Сан-Франциско. С дистанции нескольких метров наша подводная лодка выпустила одну торпеду, вслед за чем был услышан взрыв, а через перископ можно было видеть, как одна подводная лодка противника тонула и другая уходила от нас». Во втором японском сообщении указывалось: «Мы получили сообщение о наличии подводных лодок противника. Немедленно погрузились и вскоре обнаружили две большие подводные лодки. Наш командир с небольшой дистанции выпустил торпеду, и через перископ было видно, как одна из подводных лодок после сильного взрыва затонула, а другая, немедленно отвернув, открыла безуспешный артиллерийский огонь»*. (*В книге японского подводника Мотицура Хасимото «Потопленные» (М., Изд-во иностранной литературы, 1956, стр. 64—65) указывается, что в начале октября 1942 года подводная лодка «I-25» у северной части Тихоокеанского побережья США потопила два танкера.

Японская ПЛ I-25

Командир японской лодки I-25 Tagami San

К северу от Сиэтла «I-25» обнаружила две американские подводные лодки, следовавшие курсом на юго-восток, и с дистанции 450 метров одной торпедой потопила одну из лодок. 12 июля 1943 года «I-25» была потоплена в Коралловом море глубинными бомбами американским эскадренным миноносцем DAVID W. TAYLOR (DD-551) («Тейлор»).)

Американский эскадренный миноноесц DAVID W. TAYLOR (DD-551) декабрь 1943 год...

Таким образом, можно сделать вывод, что «Л-16» была потоплена японской подводной лодкой. Однако дата потопления, указанная в сообщении токийского радио, и количество выпущенных неизвестной подводной лодкой торпед не соответствуют обстоятельствам гибели «Л-16». И в обоих радиосообщениях, и в книге Хасимото указывается, что японская подводная лодка выпустила только одну торпеду. Однако «Л-16» погибла в результате двух взрывов, после чего вахтенные сигнальщики «Л-15» видели, как примерно в 80 метрах впереди курс их лодки пересек след еще одной торпеды.

У неизвестной подводной лодки, потопившей «Л-16», оказались точно такие же перископы, как и у американской подводной лодки «S-31». И наконец, перед выходом подводной лодки «Л-15» под командованием капитан-лейтенанта Комарова из американской военно-морской базы Гуантанамо, «арендованной» Соединенными Штатами в 1934 году у Кубы не в силу договора, а в результате одностороннего решения конгресса США, насильно навязанного в прошлом кубинскому народу, американский офицер связи от командира этой базы признал, что «Л-16» была потоплена американской подводной лодкой, так как не было договоренности между штабами военно-морских баз Датч-Харбор и Сан-Франциско об обеспечении перехода советских подводных лодок.

Спустя одиннадцать лет, в 1953 году, в Нью-Йорке вышла в свет книга бывшего командующего подводными силами Тихоокеанского флота США вице-адмирала Ч. Локвуда «Топи их всех». Локвуд был вынужден признать, что американские «союзные» подводные лодки нередко выходили в атаку против советских судов и топили их. Так, американская подводная лодка «Sawfish» (SS-276) («Софиш») в середине января 1942 года потопила советский транспорт «Ильмень» и на следующий день транспорт «Кола», направлявшиеся в Соединенные Штаты. 9 июля того же года подводная лодка USS Permit (SS-178) («Пермит») потопила у юго-западной оконечности Сахалина советский траулер.

Американская подводная лодка «Sawfish» (SS-276) («Софиш») 

Американская подводная лодка USS Permit (SS-178  бывшая Р-7 )(«Пермит»)

Конечно, «Л-16» могла погибнуть и от торпеды японской или даже немецкой подводной лодки, но все же очень много фактов свидетельствует против американских подводников.

Памятник экипажу подводной лодки Л-16
Памятник установлен в городе Петропавловске-Камчатском 30 июля 1963 года

На коротком митинге коммунисты и комсомольцы подводной лодки «Л-15» призвали весь экипаж повысить бдительность и еще ревностнее выполнять свои служебные обязанности.

Экипаж подводной лодки «Л-15».

Резко усилив наблюдение за воздухом и водной поверхностью, подводная лодка «Л-15» продолжала свой путь и 16 октября подошла ко входу в Сан-Франциско. Океан заштилел, туман снизил видимость до 4 кабельтовых. Пришлось застопорить ход. Судя по непрерывно раздававшимся туманным сигналам, вокруг было много судов. В 7 часов 46 минут подводную лодку едва не протаранил большой транспорт. Сигнальщики вовремя заметили опасность, и командир успел дать электродвигателями самый полный вперед. Транспорт прошел  всего в 20 метрах за кормой подводной лодки.

Л-15

В опубликованных изданиях Г.И. Щедрина, И.А. Быховского и Г.И. Мишкевича высказываются различные версии и обстоятельства гибели «Л-16». Свое предположение высказал и командир «Л-15» В.И. Комаров. Не приписывая кому-либо «авторства» трагедии, он считал, что Д.Ф. Гусаров, обнаружив перископ подводной лодки, начал уклонение срочным погружением, и в этот момент торпеда попала в дизельный отсек ПЛ.
"Бесспорно только одно — потеря нашей подводной лодки может свидетельствовать о том, что американские союзники безответственно подошли к обеспечению перехода советских подводных лодок в своей зоне: командиры подводных лодок не были информированы о том, что у северозападного побережья США действуют японские ПЛ, хотя и, наверняка, имели такие данные, так как в начале октября подводная лодка «I-25» потопила два танкера в районе Сиэтла; не было организовано противолодочное охранение подводных лодок; со стороны союзников не была соблюдена скрытность перехода, о которой так заботилось командование ВМФ СССР и ТОФ."
После прохода моста «Золотые ворота» в 14.15 к борту подводной лодки подошел разъездной катер, с которого высадились три американских офицера и офицер торгового представительства СССР в США капитан 3 ранга Гизатулин. Естественно, что первый вопрос к командиру был: «Где находится „Л-16“?». Не имея никаких инструкций на случай гибели одного из кораблей  и не зная истинного виновника потопления «Л-16», В.И. Комаров вынужден был излагать легенду, которую подготовил заранее. Суть легенды сводилась к тому, что подводные лодки в 11.15 11 октября погрузились для дифферентовки, а через 30 минут, когда «Л-15» всплыла, подводную лодку Д.Ф. Гусарова не обнаружили. Вызов гидроакустическими средствами результата не дал, что случилось с «Л16», никто не знает.
 До 18.00 командира «Л15» капитан-лейтенанта В.И. Комарова представляли официальным лицам и командованию ВМБ Сан-Франциско, и всех их интересовала судьба «Л16». Командир был вынужден излагать придуманную им версию. Только к 18.00 на борт подводной лодки прибыл Генеральный консул СССР в СанФранциско Я.М. Ломакин, которому он доложил фактические обстоятельства гибели «Л16». Вместе с Я.М. Ломакиным В.И. Комаров выехал к начальнику разведки ВМБ СанФранциско, где, краснея от стыда за вынужденную ложь, доложил о том, что фактически наблюдал в день гибели «Л-16»
Таким образом, военноморское командование США узнало о гибели советской подводной лодки уже 16 октября. Явно, что переход совершался не без ведома президента США и находился под его контролем. Поэтому удивляет, что Ф. Рузвельт «случайно» узнал об этом из токийского сообщения, т.е. спустя более двух месяцев после трагедии.

Простояв в Сан-Франциско девять суток, «Л-15» 25 октября вновь вышла в океан и весь дальнейший переход до канадского порта Халифакс совершала самостоятельно.

Подготовка к переходу подводных лодок типа «С», базировавшихся на Владивосток, должна была закончиться к 5 октября 1942 года. Личный состав подводных лодок не знал о перебазировании на Север. Он готовился к дальнему походу — Петропавловск-Камчатский и обратно.

Подводные лодки посетили командующий Тихоокеанским флотом вице-адмирал И. С. Юмашев, член Военного совета корпусной комиссар С. Е. Захаров и начальник штаба флота контр-адмирал В. Л. Богденко, пожелавшие морякам успеха в предстоящем походе.

Иван Степанович Юмашев командующий Тихоокеанским флотом, адмирал.

Ранним октябрьским утром подводные лодки «С-54», «С-55», а ровно сутки спустя «С-51» и «С-56» снялись с якоря в проливе Босфор Восточный и, напутствуемые флажным сигналом «Счастливого плавания», поднятым на всех стоявших на рейде кораблях, направились в море. Их провожал на катере командир бригады капитан 2 ранга А. И. Родионов с офицерами своего штаба.

С-54 в Соединенных Штатах...

С-51

На флагманской подводной лодке «С-51», которой командовал капитан 3 ранга И. Ф. Кучеренко,

Командир С-51 Кучеренко Иван Фомич

находились командир дивизиона Герой Советского Союза капитан 1 ранга А. В. Трипольский и дивизионный штурман старший лейтенант В. Ф. Паластров.

Командир дивизиона  капитан 1 ранга Трипольский Александр Владимирович

Совместно с «С-51» шла подводная лодка «С-56» под командованием капитан-лейтенанта Г. И. Щедрина.

Командир С-56 Щедрин Григорий Иванович

С-56...

Подводные лодки «С-54» и «С-55», которыми командовали капитан-лейтенант Д. К. Братишко и капитан 3 ранга Л. М. Сушкин, должны были следовать впереди на расстоянии суточного перехода.

Командир С-54 Братишко Дмитрий Кондратьевич

Командир С-55 Сушкин Лев Михайлович

С-55

И вот уже пройдены первые сотни миль. За кормой остались бухта Золотой Рог, Уссурийский залив, залив Петра Великого. Головной идет «С-51», ей в кильватер— «С-56». Подводные лодки вышли в Японское море. Наступила ночь — темная, безлунная. Сигнальщикам «С-56» чуть виден впереди затемненный кильватерный огонь* флагманской лодки. (*Кильватерные огни, которые могут быть видны лишь сзади идущему кораблю, точно держащемуся в кильватер, корабли несут только на ходу при совместном плавании соединения. Идти в кильватер — идти в струе впереди идущего корабля.)

Вдруг он резко бросается влево и пропадает.

—  Справа  пять  градусов  силуэт,  —  раздается   в тот же миг доклад сигнальщика старшины 2-й статьи А. М. Игнатьева.

Справа из темноты наползает то ли большой транспорт, то ли военный корабль, идущий навстречу пересекающимся курсом. На нем нет ни одного огня. «С-56» вовремя уклоняется от неминуемого столкновения. Силуэт расплывается в темноте. С трудом отыскивают сигнальщики флагманскую подводную лодку, и снова «С-56» вступает ей в кильватер. С подводной лодки «С-51» сообщают: «Разошлись с японским минным транспортом».

—  Да, это не  учебное плавание. Здесь надо держать ухо востро, — говорит морякам парторг подводной лодки  «С-56»  боцман  И. Д. Дорофеев. А боцман — бывалый моряк. Недаром его грудь украшает орден Ленина.

Пройдены Амурский лиман, Охотское море, и Первым Курильским проливом подводные лодки, обогнув мыс Лопатка, вышли в Тихий океан.

Океан штормил. Волны высотой до 12—15 метров обрушивались на подводные корабли. Иногда вокруг были видны только бурлящие гребни волн, а лодки оказывались в огромном водяном кратере. Затем, содрогаясь всем корпусом, подводные лодки выбирались на гребень волны, и в этот момент весь мостик вместе с верхней вахтой заливало водой. В центральный пост и дизельный отсек вода вливалась потоками.

Целые сутки боролись подводники со штормом. Наутро следующего дня появилось солнце, шторм начал стихать, и вскоре океанские волны уже покорно ложились под форштевни советских подводных лодок.

Через несколько дней похода подводные лодки бросили якоря в Авачинской губе на рейде Петропавловска-Камчатского. Выл пройден первый этап трудного и длительного перехода. 17 октября, когда подводные лодки после короткой трехдневной стоянки снова выходили в океан, личному составу была объявлена конечная цель похода — Северный флот.

Тихоокеанцы встретили это известие с огромным воодушевлением. Не было на Дальнем Востоке моряка, который не мечтал бы встать в один строй с теми, кто громил немецко-фашистских захватчиков в Заполярье, на Балтике или на Черном море.

—  Сбылась  наша мечта,  —  говорили кандидаты в члены партии старшина торпедистов старший матрос П. Ф. Воеводин, моторист матрос Ф. Г. Гаврюшин, комсомолец электрик матрос В. В. Савенко.

—  Буду мстить за своих родных! — заявил старшина группы трюмных старшина 1-й статьи В. М. Бучин.

—  Сделаем все, чтобы наша подводная лодка была гвардейской! — Такое обещание дал от имени экипажа  моторист  подводной  лодки «С-51» комсомолец матрос А. С. Зюркалов.

В вечерних сумерках медленно таяли очертания родных, надолго покидаемых берегов. На горизонте, прямо по корме, еще долго виднелась дымящаяся Ключевская сопка, а затем скрылась и она. Миновали Командорские острова. Кругом, насколько хватал глаз, катились волны Берингова моря.

На третьи сутки перехода утром на горизонте был замечен силуэт какого-то судна. Чтобы не обнаруживать себя, лодки ушли на перископную глубину. Сблизившись с судном, опознали в нем советский лесовоз, шедший от берегов Америки. Но ведь судно могло оказаться и иностранным, предосторожность никогда не мешает.

День 21 октября повторился у моряков дважды — пересекли линию перемены дат. Второй этап перехода советские подводные лодки закончили в Датч-Харборе.

Американские моряки приняли советских подводников гостеприимно и радушно. Шли беседы на самые разнообразные темы. Смешивалась английская и русская речь, но основным языком были жесты и мимика.

Обменивались на память сувенирами, к которым американцы выражали особое пристрастие, — мелкими деньгами, почтовыми марками, форменными пуговицами.

Офицеры и старшины 3-го дивизиона подводных лодок ТОФ с американскими офицерами в Коко-Соло (Панама). 2 декабря 1942. Стоят: в центре командир 3-го дивизиона ПЛ ТОФ Герой Советского Союза капитан 1 ранга А.В. Трипольский, слева от него — командир подводной лодки «С-51» И.Ф. Кучеренко и командир подводной лодки «С-56» Г.И. Щедрин, справа — (между американскими офицерами) командир подводной лодки «С-55» Л.М. Сушкин и командир подводнй лодки «С-54» Д.К. Братишко

Особенно восторгались американцы чистотой, порядком и четкой организацией службы на советских подводных лодках, а также... русским борщом. Однако находились и такие, которые упорно не хотели верить, что на подводных лодках штатный личный состав, а не специально подобранный экипаж из коммунистов, что установленные на подводных лодках дизеля изготовлены в Советском Союзе. А советским морякам было странно увидеть на берегу бухты этого далекого американского острова обыкновенную русскую сельскую церквушку с колокольней-луковицей.

И тогда комиссар подводной лодки «С-56» старший политрук Д. Т. Богачев рассказал морякам:

— Русские люди, начавшие в XVI веке освоение Сибири, уже в первой половине XVII века достигли северо-американского материка и явились первыми европейцами, открывшими, исследовавшими и освоившими его западное побережье. Карта Аляски и Алеутских островов, пестрящая русскими названиями, красноречиво свидетельствует о славном подвиге великого русского народа.

Было время, когда российские владения простирались от северных берегов Аляски до основанного в 1812 году близ залива Св. Франциска форта Росс. Земли, открытые и освоенные русскими людьми, получили название Русской Америки.

Но в 1867 году Русская Америка, составлявшая вместе с Алеутскими островами и островами Берингова моря 1518,8 тысячи квадратных километров, равная по площади одной пятой части Соединенных Штатов Америки, была тайно от народа продана царским правительством за 7 миллионов 200 тысяч долларов (около 11 миллионов рублей по курсу 1867 года), то есть менее чем по пять центов за гектар. Население этого огромного района было брошено на произвол судьбы. О русских поселенцах царские чиновники «забыли», не организовав их отъезд на родину; лишь впоследствии некоторым из русских удалось с большим трудом вернуться в Россию.

Так Аляска и Алеутские острова, почти столетие принадлежавшие России по праву первооткрытия, перешли за бесценок к американцам. Вот почему, — закончил Богачев свой рассказ, — на берегу острова Уналашка вдруг оказалась русская церквушка.

По приглашению американцев советские моряки осмотрели стоявшие рядом подводные лодки, одна из которых только что вернулась из похода к берегам Японии. На лодках бросились в глаза грязь, валявшиеся всюду окурки, поразила ржавчина на механизмах .

Американская ПЛ USS Trout (SS 202)

Странно было видеть, что на берегу форма одежды американскими военнослужащими — и офицерами и матросами — не соблюдалась. Поведение американских моряков в клубе тоже было не вполне приличным.

28 октября 4 советские подводные лодки, сопровождаемые американскими миноносцами «Санос»(возможно DD-243 «Sands») и  AG-85 USS «Fox» (бывший DD-234) («Фокс»), вышли в открытый океан. Предстояло совершить переход до Сан-Франциско протяженностью более 2 тысяч миль.

Американский миноносец DD-243 «Sands»

Американский миноносец AG-85 USS «Fox» (бывший DD-234)

После гибели на этом участке маршрута «Л-16» советские моряки считали, что идти всем лодкам вместе неразумно, так как это увеличивает опасность быть атакованными подводными лодками противника. Но справедливые протесты командиров советских подводных лодок ни к чему не привели — представители американского морского командования настояли на переходе лодок одной группой. «Мы предлагаем вам эскорт во избежание атак американских лодок, — заявил один из них. — Двух миноносцев для этого более чем достаточно».

Миноносцы, выведя подводные лодки за пределы базы, возвратились. А около 18 часов произошло событие, о котором следующим образом скупо повествуют записи командира подводной лодки «С-56» капитан-лейтенанта Г. И. Щедрина:

«До пролива Акутан и в самом проливе шли двумя дизелями малым (14.0 узлов). Очень крупная волна, и сильно зарываемся носом. Глубина по эхолоту в проливе 50, 60 и 70 метров, а по карте 30. Кому верить?

Выйдя из пролива, увеличили ход до среднего. Еще сильнее влазим в волну, а находящиеся на мостике непрерывно принимают холодный душ...

Внимательно следим за поверхностью океана. При очередном полете в пропасть между двумя волнами послышался сильный удар в районе центрального поста. Корпус лодки задрожал, как при касании о грунт. Измеренная эхолотом 100-метровая глубина показала, что это исключается.

Из всех отсеков поступили доклады об ударе килем.

Что же это может" быть?

Удар о грунт отпал. Торпеда? Тогда почему не видно следа и не последовал взрыв? Правда, электрическая торпеда не оставляет следа и, возможно, не каждая рвется. В этом случае нам просто повезло. А может, все проще — ударились о бревно, плавающее недалеко от поверхности воды с нулевой плавучестью. Гадать не станем. Будем еще внимательнее наблюдать за горизонтом...» *

(*Из дневника командира подводной лодки «С-56» Г. И. Щедрина. Запись за 28 октября 1942 года.)

Уместно, несколько забегая вперед, отметить, что когда «С-56» встала в Розайте (Англия) в док, то при смене подкильных клеток в районе третьего отсека были обнаружены пробитый нижний лист коробки киля и следы металла в дереве под листом. Торпеда, выпущенная неизвестной подводной лодкой, попала в килевую коробку в районе центрального поста, но не взорвалась.

Любопытно, не делая каких-либо определенных выводов и обобщений, напомнить и о следующих фактах. За двое суток до выхода советских подводных лодок из Датч-Харбора в море вышла американская подводная лодка «Dolphin» SS-169 («Дельфин» («S-152»?)( под номером S S-152 у американцев была бывшая ПЛ USS H-9 , которая была продана на слом 28 ноября 1933 (admin)),

Американская подводная лодка «Dolphin» SS-169

а из Сан-Франциско — подводная лодка «Кэтфиш»(?) (американская подводная лодка SS-339 Catfish была заложена в январе 1944 года. admin) . Торпеды, которые в 1942—1943 годах находились на вооружении американских подводных лодок, страдали существенными недостатками — значительно отклонялись при движении к цели ниже установленной глубины хода и либо взрывались преждевременно, либо вовсе не взрывались.

Американская торпеда МК14. В середине ноября 1942 года, разработчики торпеды объявили, что все ошибки с сохранением глубины и функции взрывателя  были исправлены.

Эта торпеда прошла мимо...

Американский военный писатель Т. Роско приводит такой характерный пример торпедной атаки подводной лодкой SS-283 «Tinosa» («Тиноза») японского танкера «Tonan Maru № 3» («Тонан Мару № 3»), шедшего без охранения.

Американская подводная лодка SS-283 «Tinosa»

На борту «Тинозы» имелось шестнадцать торпед. Командир атаковал танкер четырьмя торпедами, две из которых попали в корму «Тонан Мару» и причинили небольшие повреждения. Танкер остановился, по нему были выпущены еще две торпеды. Танкер стоял без движения, и командир американской подводной лодки решил занять более выгодную позицию, чтобы атаковать цель еще раз.

Японский танкер «Tonan Maru № 3»

«Тщательно выбрав позицию в 800 м от танкера, — пишет Т. Роско, — командир выпустил одну торпеду. Следя за ходом торпеды в перископ, он увидел всплеск у борта цели, но взрыва не последовало. Торпеда не взорвалась. По цели было последовательно выпущено еще три торпеды, и также безрезультатно. Лишенный хода танкер спокойно покачивался на поверхности моря. У команды создалось впечатление, будто торпеды были снаряжены не толом, а опилками.

По танкеру уже было последовательно выпущено десять торпед с малой дистанции и под углом встречи 90°. Стрельба длилась несколько часов. Перед выстрелом все торпеды тщательно осматривались. Было зафиксировано восемь попаданий, и восемь раз за выстрелом, вместо оглушительного взрыва, следовала тишина.

Американская торпеда МК14

..

.Торпеды, выпущенные под углом 90°, попадали в цель, но взрыватели не срабатывали. Видели, как одна торпеда ударилась о борт танкера, выскочила из воды, а затем затонула».

Признаться, подобное красочное описание торпедной атаки и запись в дневнике командира подводной лодки «С-56» не могут не вызвать определенной ассоциации.

Для советских подводников, покинувших Датч-Харбор, вновь начались тяжелые дни океанских штормов, напряженные до предела вахты, когда крен доходил до 30—35°, а дифферент — до 5—6°, так что то высоко задирался нос подводной лодки, взбиравшейся на гребень очередной волны, то вверх взлетала корма и винты вхолостую рвали воздух.

Утром 5 ноября открылся американский берег. Местоположение Сан-Францисской военно-морской базы было легко определить по многочисленным аэростатам заграждения, блестевшим высоко над землей в лучах солнца. Подводные лодки встретил и провожал до самого входа в бухту патрульный дирижабль.

Ровно в 10 часов подводные лодки вошли в пролив Золотые Ворота (Голден Гейт) и ошвартовались у одного из многочисленных пирсов Сан-Францисской судостроительной верфи «Неви Ярд» в Оклендском заливе, примерно в 40 милях от города.

Сан-Францисская судостроительная верфь в 1942 году...

Приветливо встретили советских подводников простые американцы, которых больше всего поражали товарищеские взаимоотношения между офицерами и матросами подводных лодок. Много подарков было передано подводникам, много добрых и искренних пожеланий услышали они в дни своего короткого отдыха.

9 ноября в офицерском клубе Сан-Францисской военно-морской базы командир американской флотилии подводных лодок дал банкет в честь советских подводников. Признавая высокое мастерство наших подводников, подтвержденное океанским переходом, американцы торжественно вручили капитану 1 ранга Трипольскому и командирам советских подводных лодок нагрудные знаки подводников флота США.

В один из дней советские моряки посетили университет. Их окружила толпа молодежи. Каждый предлагал свои услуги, желая помочь познакомиться с жизнью и учебой американских студентов. Профессор славянских языков пригласил подводников в свой кабинет. Книжные полки кабинета были заставлены произведениями В. И. Ленина, Л. Н. Толстого, А. М. Горького, А. С. Пушкина, Т. Г. Шевченко. Осторожно профессор стал расспрашивать, знакомы ли советские моряки с произведениями Достоевского,    Лермонтова, Грибоедова. Й каково было его удивление, когда старшина группы мотористов подводной лодки «С-56» мичман Ю. Г. Елин на память прочел «Медного всадника» и несколько отрывков из «Демона». А когда матросы, назвав десяток американских авторов, попросили рассказать, над какими книгами они сейчас работают, изумлению и восторгу профессора не было предела. Расставаясь с моряками, профессор заявил:

— При всей моей симпатии к Советскому Союзу, при самом тщательном изучении его жизни, я никак не ожидал встретить столь высокую культуру у среднего человека — обыкновенного матроса. Ваше посещение обогащает меня превосходным материалом, с которым я могу выступать на диспутах, часто проводимых мною в защиту Советского Союза.

Однако советские подводники видели немало примеров и того, насколько плохо многие американцы знают нашу страну и какие превратные представления имеют о нашей жизни. Часто, например, спрашивали моряков, почему они, русские, — и вдруг без бород, почему комиссары лодок имеют такую же форму одежды, как и остальные офицеры, а не носят красных штанов.

Эти рабочие ремонтировали советские подводные лодки...

Через три дня, 12 ноября, подводные лодки покинули гостеприимный красивый Сан-Франциско. До траверза Сан-Диего их сопровождал американский корвет — в этом районе периодически обнаруживались немецкие и японские подводные лодки.

С каждой пройденной милей подводные лодки приближались к экватору. И с каждым днем заметно поднималась температура воздуха и воды. Вскоре температура наружного воздуха уже достигала +35°. В отсеках нечем было дышать — термометр показывал + 45—50°.

Однажды под суппорт лага* подводной лодки «С-55» попала огромная черепаха.

(*Лаг — прибор  для  определения  скорости  хода  или  пройденного  расстояния  относительно  воды.  Суппорт — приспособление,  на  котором  лаг  крепится  под  днищем  корабля.)

Подводный механизм был сломан и забит кусками панциря.

Переход совершался в надводном положении, так как это было быстрее, хотя все ясно представляли себе, что опасность подстерегает подводные лодки буквально на каждом шагу. 18 ноября в полдень сигнальщик подводной лодки «С-56» заметил белый след торпеды на расстоянии 4—5 кабельтовых от борта. Но внимательный и зоркий вахтенный офицер лейтенант П. П. Скопин быстро и спокойно отдал нужное приказание — торпеда прошла всего в 50 метрах за кормой.

Была ли это японская, немецкая или американская торпеда — сказать трудно.

Еще когда подводные лодки покидали Владивосток, был отмечен выход в Тихий океан немецкой подводной лодки, базировавшейся на одну из японских военно-морских баз. При выходе советских подводных лодок из Петропавловска вновь была получена радиограмма, предупреждавшая о выходе немецкой подводной лодки из Хакодате. Но небезынтересны и другие факты.

Через два дня после прибытия советских подводных лодок в Коко-Соло (Панамский канал) туда пришла американская подводная лодка «Кэтфиш». Один из матросов с этой лодки рассказал советским морякам, что «Кэтфиш» дважды обнаруживала советские подводные лодки на переходе из Сан-Франциско к Панамскому каналу и выходила в учебные атаки на них. Командир американской подводной лодки также подтвердил, что видел советские лодки на переходе, но места, где это произошло, не указал. Если к тому же добавить, что «Кэтфиш», вышедшая из Сан-Франциско раньше советских подводных лодок с полным комплектом боеприпасов, принимала в Коко-Соло шесть торпед, израсходованных где-то на переходе, то напрашивается вопрос, по какой цели они были выпущены. Официальных сообщений о боевых успехах, достигнутых американскими подводниками в этот период, не было. Даже если эти торпеды были поставлены на большое углубление и предназначались для тренировки личного состава «Кэтфиш», то и в этом случае сам факт использования советских подводных лодок в качестве мишеней не выдерживает критики.

На подходах к Панамскому каналу к подводным лодкам «С-51» и «С-56» присоединились догнавшие их «С-54» и «С-55». А 25 ноября подводные лодки встретились с американским сторожевым катером, который повел их в канал. Штурманы подводных лодок продемонстрировали высокое мастерство, приведя лодки к месту этой встречи точно в назначенное время. Тихий океан остался за кормой.

Командиры советских подводных лодок (в черной форме) с офицерами ВМС США (в белой форме) в Панаме. Слева направо: командир С-54 капитан-лейтенант Дмитрий Кондратьевич Братишко, командир С-51 капитан 3 ранга Иван Фомич Кучеренко, командир группы подводных лодок капитан 1 ранга Александр Владимирович Трипольский, командир С-56 капитан-лейтенант Григорий Иванович Щедрин, командир Л-15 капитан 3 ранга Василий Исакович Комаров, командир С-55 капитан 3 ранга Лев Михайлович Сушкин

В пятом шлюзе Панамского канала подводные лодки встретились с героическим советским теплоходом «Старый большевик». В мае 1942 года теплоход шел в составе союзного конвоя «PQ-16» из Исландии в северный советский порт. В течение шести суток конвой подрергался ударам немецко-фашистской авиации. Взрывом бомбы на палубе советского теплохода было уничтожено орудие. Начался пожар, над теплоходом нависла смертельная опасность — в трюме судна находились взрывчатые вещества. Вышла из строя одна машина, теплоход начал терять ход, отставая от конвоя.

Англичане, считая положение «Старого большевика» безнадежным, предложили команде покинуть горящее судно, изъявив готовность... немедленно добить его. Именно так обычно и поступали команды американских и английских судов. Нередки были случаи, когда американские и английские матросы на шлюпках покидали свои транспортные суда уже при одном появлении вражеских самолетов. Если после авиационного налета суда оставались невредимыми, то команды возвращались на них и продолжали прерванный путь. Но если противнику удавалось причинить какому-либо судну повреждения, то оно часто добивалось и топилось своим  же эскортным кораблем.

Советские моряки поступали иначе. Не раз поврежденные советские транспортные суда благодаря стойкости и высокому политико-моральному состоянию экипажей доставляли грузы в порты назначения. На фалах горящего теплохода «Старый большевик» затрепетал на ветру флажный сигнал: «Мы не собираемся хоронить судно».  И  моряки теплохода,  несмотря  на грозившую им опасность, начали самоотверженную борьбу с огнем.

Конвой ушел. Почти лишенный возможности двигаться, теплоход остался один в открытом море. Ликвидацией пожара руководил первый помощник капитана М. П. Петровский. Капитан И. И. Афанасьев был контужен, но тем не менее продолжал управлять судном.

Капитан теплохода "Старый большевик" Иван Иванович Афанасьев

Мужество и настойчивость советских моряков победили. Через сутки теплоход догнал конвой и снова занял свое место в строю. Англичане были поражены. На флагманском английском корабле, а вслед за ним и на остальных судах конвоя был поднят сигнал, адресованный капитану советского теплохода: «Капитан, восхищаюсь мужеством вашей команды».

Советское правительство по достоинству оценило подвиг экипажа теплохода. Президиум Верховного Совета СССР наградил теплоход «Старый большевик» орденом Ленина.

Орден Ленина

Капитану теплохода И. И. Афанасьеву, его первому помощнику М. П. Петровскому и рулевому матросу Б. И. Аказенок, особенно отличившемуся при выносе снарядов из горящего трюма, было присвоено звание Героя Советского Союза.

Обменявшись с орденоносным судном приветственными семафорами и пожеланиями счастливого плавания, подводные лодки продолжали свой путь.

К вечеру, пройдя Панамский канал, подводные лодки прибыли в американскую военно-морскую базу Коко-Соло, расположенную при выходе в Карибское море. И здесь отношение к советским морякам было исключительно теплым как со стороны военных, так и гражданских лиц. Каждый по-своему старался выразить сию симпатию к Стране Советов.

Офицеры подводных лодок в гостях у американцев, предположительно, в ВМБ Коко-Соло - стоит крайний слева - замполит С-51 капитан-лейтенант С.Ф. Миронов... , командир С-51 капитан 3 ранга И.Ф. Кучеренко (стоит 3-й слева), старший  на переходе капитан 1 ранга А.В. Трипольский (стоит 4-й справа)...

27 ноября, когда комиссар подводной лодки «С-51» политрук С. Ф. Миронов проводил с личным составом, собравшимся на носовой надстройке, политбеседу, к «С-51» на шлюпке приблизился негр, снял шляпу и поцеловал форштевень советской подводной лодки.

Экипаж советской лодки в Коко-Соло, за А.В. Трипольским,  - В.И. Комаров

Всего несколько суток потребовалось морякам для того,  чтобы  произвести  своими  силами текущий  ремонт. В полдень 2 декабря, простившись с американскими моряками, подводные лодки вышли в Карибское море. И опять за день до этого из Коко-Соло вышла американская подводная лодка «Кэтфиш»(?), которая до острова Маягуана (Багамские острова) должна была следовать по маршруту наших лодок, а затем взять курс на Нью-Йорк.

У атлантического побережья США и даже в Карибском море и Мексиканском заливе почти безнаказанно орудовали немецкие подводные лодки. Американцы называли Карибское море «кладбищем кораблей». «Карибское море и Мексиканский залив были усеяны затонувшими танкерами и торговыми судами, — пишет Т. Роско. — ...В период с 1 января по 1 ноября 1942 года немецкие подводные лодки в Атлантике потопили около 878 судов союзников общим водоизмещением около 4 587 000 т». «...Ноябрь и декабрь 1942 года явились самыми тяжелыми месяцами с точки зрения количества потопленных судов в этой зоне Атлантики...», — вторит Роско американский историк контр-адмирал в отставке Морисон. Противолодочные силы американского флота оказались неспособными вести эффективную борьбу с немецкими подводными лодками.

Переход Карибским морем был очень напряженным, тем более что стоял полный штиль. По всему морю подводникам встречались пустые шлюпки и различные плавающие предметы с погибших кораблей.

На третьи сутки пути советские подводные лодки достигли Кубы и зашли в военно-морскую базу Гуантанамо, чтобы пополнить запасы топлива и пресной воды. Впереди был самый большой и трудный этап — переход северной частью Атлантики. В тот же день подводные лодки вышли в океан.

Примерно через час в корме подводной лодки «С-55», шедшей 15-узловым ходом, раздался резкий удар. Корпус лодки начал так сильно вибрировать, что во втором отсеке, использовавшемся в качестве кают-компании, попадали со стола тарелки.

— Стоп левый дизель! — приказал, выбежав на мостик, капитан 3 ранга Сушкин.

Вибрация  корпуса прекратилась. По приказанию   командира лодки за борт в водолазной маске опустился командир отделения рулевых старшина 2-й  статьи В.В. Добровольский. Старшина был предупрежден, что в случае обнаружения перископа или следа торпед подводная лодка даст ход правой машиной. Вахтенные усилили наблюдение за водной поверхностью. Понимая, что неподвижная подводная лодка представляет для противника прекрасную мишень, Добровольский, пренебрегая опасностью, не поднялся из воды до тех пор, пока не освободил левый винт от лопнувшего кольца облицовки вала. Попав под винт, это кольцо терло лопасти, что и явилось причиной сильной вибрации всего корпуса.

Командир отделения рулевых подводной лодки С-55 старшина 2 статьи В.В. Добровольский

«С-55» вновь дала ход. Но вскоре у американского эскортного корвета, который должен был вывести подводные лодки за 150 миль от Багамских островов, вышел из строя дизель и скорость его снизилась до 5 узлов. Пришлось возвращаться на Кубу, откуда только под вечер подводные лодки снова вышли в путь в сопровождении другого корабля.

Около 18 часов 8 декабря, когда подводные лодки «С-54» и «С-55», миновав архипелаг Багамских островов, вышли в Саргассово море, американский корвет застопорил ход. «С-55» должна была высадить на корвет американского матроса-сигнальщика — дальше лодкам предстояло следовать самостоятельно. И вдруг корвет, включив красный огонь, неожиданно сделал поворот вправо и начал сбрасывать глубинные бомбы. В тот же момент на подводной лодке «С-54» заметили след торпеды, которая прошла лишь в 25 метрах вдоль левого борта лодки, тогда как американцы бомбили правый фланг. Очевидно, гитлеровцам (если эта торпеда была выпущена немецкой подводной лодкой) было хорошо известно, в какой точке американский корабль заканчивает эскортирование и где советские подводные лодки будут вынуждены стопорить ход. Здесь их и поджидала немецкая подводная лодка. Но успеха фашистам добиться не удалось.

Сначала Атлантический океан был почти спокоен. Но постепенно волнение все более и более усиливалось и на третьи сутки перешло в сильнейший шторм. Вскоре подводные лодки потеряли друг друга из виду.

Крен доходил до 40—50°, подводные лодки временами полностью погружались в гигантские волны, вода сплошным потоком обрушивалась через люк в центральный пост, и помпы едва успевали откачивать ее за борт. Бывали моменты, когда при дифференте 10° на нос глубиномер в центральном посту показывал глубину 5—6 метров. Верхняя вахта стояла в легководолазных костюмах. И вдруг все стихло. Словно в доме, нещадно продуваемом сквозняком, неожиданно кто-то плотно прикрыл все окна и двери.

Небо прояснилось. На «С-56» штурман лейтенант Ю. В. Иванов — олимпийского спокойствия человек — даже  успел  взять  секстаном  несколько  высот  звезд.

Но это затишье продолжалось лишь считанные минуты, а затем ветер задул с новой силой, но только в противоположном направлении. Оказалось, что «С-56» прошла через центр циклона, так называемый «глаз бури». Лишь на восьмые сутки океан начал затихать.

Несмотря на перенесенный ураган, штурманы лейтенанты Ю. В. Иванов и В. А. Комиссаров точно вывели свои подводные лодки в точку встречи с канадским эскортом. 12 декабря открылись заснеженные берега Канады, и вскоре лодки вошли на рейд Хали факса, где моряков, лишь неделю назад изнывавших от тропической жары, встретила настоящая зима.

В Халифа ксе все 5 советских подводных лодок соединились. В Канаде советских моряков встречали так же приветливо, как и в США. Отовсюду сыпались десятки приглашений. Владелец одного из крупнейших театров города распорядился пропускать всех русских моряков бесплатно. Совместно с канадскими матросами советские моряки дали для личного состава гарнизона концерт самодеятельности.

Лодки нуждались в ремонте — были обнаружены повреждения листов обшивки подводкой части корпуса и гребных винтов. Только вечером 29 декабря советские подводные лодки покинули Галифакс. «С-51» и «Л-15» взяли курс к берегам Гренландии. От южной оконечности этого огромного, закованного в ледяной панцирь острова они должны были повернуть к Исландии. Остальные подводные лодки направились в; английский порт Розайт на побережье Северного моря, где им предстояло сменить износившиеся аккумуляторные батареи.

Океан снова встретил штормовой погодой. Еще более возросла опасность неожиданных атак немецких подводных лодок.

Рулевые-сигнальщики С-56 Д.С. Подковырин и В.И. Легченков.

В светлое время суток «С-51» и «Л-15» шли обычно в подводном положении. После десятидневного штормового перехода лодки подошли к берегам Исландии. Это было 8 января 1943 года.

«С-51» пробыла в Рейкьявике до 17 января. Вечером этого дня она начала последний переход — к берегам Родины. «Л-15» была вынуждена направиться на ремонт в английскую военно-морскую базу Гринок в Шотландии. Во время шторма «Л-15» потеряла кормовые горизонтальные рули, у нее треснула одна из лопастей левого винта. В открытом океане, когда волнение еще доходило до 5 баллов, боцман подводной лодки мичман С. А. Демичев и старший матрос И. И. Смольников в водолазных масках опускались за борт, пытаясь установить размеры повреждений и по возможности исправить их. Но своими силами подводникам этого сделать не удалось.

Англичане с ремонтом не торопились, и он занял около трех с половиной месяцев. После ремонта «Л-15», самостоятельно совершив переход Гринок— Лервик (Шетландские острова) — Полярный, прибыла в конце мая в состав Северного флота.

Покинув Рейкьявик, подводная лодка «С-51» Датским проливом вышла в Гренландское море. 18 января «С-51» пересекла Северный полярный круг. Море встретило штормом, снежные заряды и туман окутывали корабль, слепили верхнюю вахту. Появилась опасность встреч с плавающими минами. Сигнальщики зорко всматривались в неспокойную поверхность воды.

«С-51» непрерывно получала радиограммы об обнаружении разведкой на пути ее следования немецких кораблей. Приходилось в дневное время уходить под воду, но шторм ощущался даже на 30-метровой глубине. На четвертые сутки перехода ночью в корме подводной лодки неожиданно раздался сильный удар. Корпус лодки затрясся от усиленной вибрации.

— Из дейдвуда правого валопровода поступает вода, — доложили из шестого отсека.

Что-то произошло с правым гребным винтом, — очевидно, пострадали лопасти. Командир снизил ход до малого, вибрация несколько уменьшилась. Но спустить под воду людей для осмотра повреждений мешал шторм. Пришлось ограничиться обжатием сальника дейдвудной трубы*, и поступление воды в отсек прекратилось.

(*Дейдвудная труба — прочная водонепроницаемая труба в корме корабля, через которую проходит гребной вал.)

Только позже, после прихода в базу, удалось выяснить, что одна из лопастей правого винта была сломана сорванным во время шторма листом наружной обшивки легкого корпуса. Подводной лодке, имевшей ограниченную скорость хода, предстояло пересечь Норвежское море, пройти через незнакомый район боевых действий и точно в установленный срок выйти к назначенной точке встречи с советскими эскортными кораблями.

Вечером 21 января «С-51» всплыла в западной части Баренцева моря. По-прежнему свирепствовал шторм, ни в чем не уступавший океанскому.

— Мина справа... Мина слева... — непрерывно следовали доклады  с  мостика.  Люди  были  напряжены до предела, но, несмотря на это, у всех было приподнятое настроение. Скоро родная земля!

23 января появились чайки — первые вестники земли. А на рассвете следующего дня открылись скалистые, покрытые снегом берега. Остались позади многие тысячи миль и бесконечные штормы. Штурманы точно вывели «С-51» в назначенную точку встречи с эскадренным миноносцем Северного флота «Разумным».

Эсминец «Разумный» во льдах, август-сентябрь 1942 г.

Короткий полярный день догорал, когда подводная лодка «С-51», обледеневшая от носа до кормы, вошла в Кольский залив. На пирсе Екатерининской гавани «С-51», первой завершившую небывалый переход, встречали командующий Северным флотом вице-адмирал А. Г. Головко, начальник отдела подводного плавания контр-адмирал Н. И. Виноградов и командир бригады подводных лодок Герой Советского Союза капитан  1  ранга И.  А. Колышкин.

Подводные лодки «С-54», «С-55» и «С-56» от южной оконечности Гренландии взяли курс на восток, к английским берегам. Они пересекали Северную Атлантику, где, охотясь за союзными конвоями, рыскали «волчьи стаи» немецких подводных лодок. Каждая лодка совершала этот переход самостоятельно.

31 декабря 1942 года «С-56», идя под водой на глубине 65 метров, неожиданно зацепилась за мачты какого-то затонувшего судна. Остановили гребные электродвигатели. Начал увеличиваться дифферент на корму. Пришлось дать воздушный пузырь в кормовую дифферентную цистерну. С трудом подводная лодка освободилась от «утопленника» и всплыла. Дважды «С-56» получала сообщение об обнаружении на ее пути групп немецких подводных лодок.

Все больше и больше чувствовалась леденящая стужа северных широт. Начали встречаться айсберги, дрейфующие на юг. 10 января показался скалистый берег северной оконечности Шотландии.

В ночь на 12 января «С-56» прошла рейд Скапа-Флоу и вошла в Северное море. В тот же день подводная лодка пришла в Розайт, куда несколькими днями раньше прибыли «С-54» и «С-55». Экипажи этих двух лодок очень волновались за судьбу «С-56». На переходе они слышали одну из немецких радиостанций, которая, настроившись на волну Москвы, передала точную дату выхода советских лодок из Халифакса и хвастливо сообщала, что 3 из них уничтожены немецкими силами, а остальные преследуются. Провокационная передача велась на русском языке. Однако в тот же день стало известно, что «С-51» и «Л-15» благополучно прибыли в Исландию. Неясно было только, где же «С-56». С ее приходом все опасения рассеялись. Сообщение о потоплении советских подводных лодок явилось очередной «уткой» фашистских радиобрехунов.

Советские офицеры и матросы побывали в гостях у английских подводников и летчиков, посетили героическую польскую подводную лодку «Sokol» («Сокол»),

Польская героическая подводная лодка «Sokol»(N97)

осмотрели бывшую немецкую подводную лодку «U-570», переименованную в «Graph» («Граф»), бесславно сдавшуюся англичанам у берегов Исландии 27 августа 1941 года. Теперь эта лодка плавала под английским флагом и уже успела потопить одну немецкую подводную лодку в Бискайском заливе.

Английская подводная лодка «Graph» («U-570»)

28 февраля 1943 года подводные лодки покинули Розайт. Короткая остановка в Лервике, и дальше на север — к берегам любимой Родины.

Весной 1943 года подводные лодки Тихоокеанского флота прибыли на Северный флот и вскоре включились в боевые действия на морских сообщениях противника.

Впервые в истории советского подводного флота лодки совершили почти кругосветное плавание, пройдя через два океана — Тихий и Атлантический — и девять морей — Японское, Охотское, Берингово, Карибское, Саргассово, Северное, Гренландское, Норвежское и Баренцево. Каждая из советских подводных лодок в общей сложности пробыла в море более 2200 часов и оставила  за  кормой около 17 тысяч миль — путь, равный трем четвертям длины экватора. Такого небывалого похода не совершали даже и в мирное время подводные лодки ни одного иностранного государства.

НАВЕЧНО В СТРОЮ

В то время как «Азиатская эскадра» (как шутки ради североморцы назвали дивизион подводных лодок Тихоокеанского флота) пересекала Северную Атлантику, с каждой пройденной милей все более и более приближаясь к цели своего небывалого перехода, за Северным полярным кругом советские подводники продолжали  упорную  борьбу  с  ненавистным  врагом.

15 января 1943 года в 3 часа подводная лодка «Щ-404» под командованием капитана 3 ранга В. А. Иванова вышла в боевой поход.

ПЛ Щ-404 справа её командир В.А.Иванов

Море, лизавшее небольшими волнами борта «щуки», было спокойным. Уже вне видимости своих берегов, на рассвете, лодка погрузилась. Началась походная морская жизнь. Уверенно форсировал командир минные поля противника, ведя подводную лодку в глубь Порсангер-фьорда— в самое логово врага.

Много военных миль осталось уже за кормой подводной лодки «Щ-404». Ведь этот боевой поход был одиннадцатым по счету.

...22 июня 1941 года подводная лодка «Щ-404», пополнив в течение двух часов боеприпасы и продовольствие, вышла в числе первых к горлу Белого моря. Из Белого моря шел лед. «Щ-404» встала на якорь в Иоканкском заливе.

Позиции подводных лодок Северного флота в 1941 г.

Фашистские корабли пытались прорваться к горлу Белого моря. В июле 5 вражеских эскадренных миноносцев внезапно напали в районе Гавриловских островов на отряд из двух рыболовных траулеров — «РТ-32» и «РТ-67», сопровождаемых сторожевым кораблем «Пассат». Отряд направлялся в Иоканку. На борту «Пассата» на родную лодку возвращались лейтенант М. А. Бродецкин, старшина 2-й статьи Рыбаков и матрос Трофименко.

Сторожевой корабль «Пассат», вооруженный двумя 45-миллиметровыми пушками и двумя пулеметами, смело  устремился  навстречу вражеским  кораблям.

Сторожевой корабль «Пассат»

Три из них открыли огонь по головному «РТ-67», два других эскадренных миноносца, находясь мористее, прикрывали эти действия.

«Пассат» самоотверженно вел неравный бой, защищая безоружные рыболовные траулеры. Носовую и кормовую части сторожевого корабля охватило пламя. «Пассат» начал быстро погружаться носом. Но ни на минуту не прекращало бить по врагу кормовое орудие «Пассата», у которого виднелся только один человек. Это был электрик с подводной лодки «Щ-404» матрос Трофименко.

До последней минуты оставался Трофименко на тонущем корабле, продолжая вести ответный огонь по фашистам, пока палуба под ногами моряка не ушла под воду. В течение пяти долгих часов держался отважный подводник на воде, студеной на Севере, как известно, и летом, и был затем подобран, советскими моряками. За подвиг, совершенный в неравном артиллерийском бою с кораблями противника, матрос М. А. Трофименко был награжден орденом Красной Звезды.

17 сентября 1941 года «Щ-404» вышла после ремонта из Архангельска в Иоканку. Море встретило неласково. При выходе из горла Белого моря лодка сразу же попала в жестокий шторм. Подводную лодку кидало на волнах, как щепку, крен доходил до 50°. Завывал ветер в радиоантеннах. Набегающие встречные волны, перекатываясь через ходовой мостик, с шумом обрушивались в люк центрального поста.

ПЛ Щ-404

Отдался стопор якорь-цепи, якорь начал биться о баллер горизонтального руля*.

(*Баллер руля — ось вращения руля.)

Нужно было немедленно выбрать якорь и закрепить его. Это добровольно вызвались сделать рулевые комсомольцы Гондюхин и Фоменко. Обвязавшись бросательными концами, отважные моряки, держась за леера, стали пробираться по палубе в носовую надстройку.

Белые гребни громадных волн накрывали их. Холодная вода проникала в нос и рот, стесняла дыхание, больно хлестала по глазам. Но Гондюхин и Фоменко помнили только о своем воинском долге. С трудом удерживаясь на ногах, моряки нечеловеческими усилиями выбрали якорь и надежно закрепили его.

Старший матрос И. Е. Гондюхин, уже шесть лет плававший на «Щ-404», был любимцем экипажа. Для него — сына архангельского колхозника-помора — море было родной стихией. Зоркий сигнальщик, виртуозный рулевой, отважный артиллерийский наводчик, он недаром носил на груди значок «Отличного подводника». Да, он был отличным подводником — сильным и выносливым, старательным и умелым, решительным и расчетливым, отзывчивым и скромным. Он словно не знал ни усталости, ни страха и всегда был готов добровольно пойти на любое трудное и опасное задание. Он страстно любил жизнь и презирал смерть.

Старший матрос И. Е. Гондюхин

29 марта 1942 года «Щ-404» вышла из Полярного в очередной боевой поход. И опять море встретило ее 8-балльным штормом. Гигантские волны с шумом ударяли по корпусу лодки. Замерзающие на лету брызги острыми льдинками впивались в лицо. Но вахтенные не отворачивались от ветра. Тяжелая холодная волна с головой накрывала моряков, в сапогах хлюпала вода. Отряхиваясь и отфыркиваясь, вахтенные ни на минуту не ослабляли наблюдения. Лодка упорно шла на запад.

Зона действия подводных лодок Северного флота на коммуникациях противника...

31 марта подводная лодка под перископом осуществляла поиск врага в районе Тана-фьорда. В полдень в один из коротких просветов между снежными зарядами помощник командира капитан-лейтенант И. Е. Сухорученко обнаружил в перископ транспорт противника, шедший в охранении двух тральщиков и сторожевого корабля. Немедленно была объявлена торпедная атака.

— Носовые и кормовые аппараты — товсь! — разнеслось по отсекам подводной лодки.

Транспорт уходил, стрелять носовыми торпедными аппаратами было уже поздно. Командир принял решение атаковать врага кормовыми аппаратами. Лодка легла на боевой курс. Короткая команда «Пли!» — и торпедисты мичман Я. Н. Нифантьев и старшина 2-й статьи Д. М. Грамм выпустили торпеды.

Боцман главный старшина В. Д. Юдин, полностью переложив рули на погружение, загонял лодку на 20-метровую глубину, когда послышались глухие взрывы торпед. Но фашисты не бомбили, видимо так и не поняв, откуда последовал удар.

Командир всплыл под перископ: там, где только что находился транспорт, плавало лишь несколько бочек. А прямо за кормой лодки, застопорив ход, раскачивался на волне вражеский сторожевой корабль. Досадно, что в кормовых аппаратах уже нет торпед. Опустив перископ, Иванов начал разворачивать лодку под водой, решив атаковать фашистов носовыми аппаратами.

Как только «Щ-404» описала циркуляцию, командир вновь поднял перископ. И опять сторожевой корабль оказался за кормой подводной лодки. Что это — случайность, или враг затеял хитрую игру? Командир решил еще раз повторить свой маневр, лодка вновь развернулась под водой. Но как только начали всплывать под перископ, корпус лодки потряс мощный взрыв. Значит, фашисты давно уже прослушивали подводную лодку и перехитрили!

«Щ-404» устремилась на глубину. А бомбы рвались одна за другой. Корпус лодки стонал и потрескивал от близких разрывов. Глубина уже перевалила за 100 метров, грохот взрывов стал глуше, но еще долго акустик продолжал докладывать о шуме винтов вражеских кораблей. Гитлеровцы продолжали упорно искать советскую подводную лодку.

Бомбардировка подводной лодки...

Лишь с наступлением темноты «Щ-404» всплыла. Была произведена зарядка аккумуляторной батареи, трюмные пополнили запасы воздуха высокого давления и с рассветом подводная лодка погрузилась.

На исходе дня 1 апреля был обнаружен идущий навстречу вражеский транспорт водоизмещением более 10 тысяч тонн, охраняемый 2 тральщиками и несколькими сторожевыми катерами. Командир прильнул к окуляру перископа. По его плотно сжатым губам и глубоким бороздам на лбу все находившиеся в центральном  посту поняли,  что  бой  предстоит нелегкий.

— Аппараты, товсь! Что ж, чем больше охрана, тем более полновесным должен быть наш залп, — добавил командир, и моряки уловили в его голосе нотки решительности и азарта.

В центральном посту стало так тихо, что было слышно бархатистое шуршание воды за бортом и комариное пение гирокомпаса. В ожидании команды застыл с секундомером в руке матрос Е. А. Вавилов. И вот последовали одна за другой две короткие энергичные команды. Торпеды, выпущенные матросами С. Т. Камышевым и В. В. Чернишевым, ринулись к цели.

Торпедист Щ-404 старший матрос С.Т. Камышев 

Опущен перископ, по его трубе посыпались вниз бусинки влаги. Лодка как взметнувшийся на дыбы норовистый конь рванулась вверх. Ее не удалось удержать, рубка высунулась из воды. Значит, обнаружены!

Старшина 2-й статьи Н. В. Белов с силой открыл кингстон цистерны быстрого погружения и клапан вентиляции. Лодка, увеличив ход, пошла на глубину. Взгляды всех находящихся в центральном постубыли устремлены на темную стрелку глубиномера, быстро двигавшуюся по кругу. Сверху донеслись взрывы трех торпед такой силы, что подводная лодка закачалась. Удовлетворенный вздох вырвался невольно у каждого, и многие мысленно представили, как высоко к небу взметнулись три столба дыма, воды и бесформенных обломков, как погружаются в пучину остатки вражеского судна.

Близкие разрывы серий глубинных бомб обрушились на подводную лодку. На глубине 47 метров, зашуршав гравием, «Щ-404» носом ткнулась в дно и потом плавно коснулась грунта килем. Командир распорядился уменьшить шумы. Бесшумно ступая по настилу палубы, люди прислушивались к забортным звукам. В отсеки отчетливо доносился шум винтов сторожевых катеров.

Все ближе и ближе ухали взрывы. Пришлось остановить гирокомпас. Где-то над самой головой раздался ужасный грохот — грозный, холодящий сердце. Так, пожалуй, грохочет, рассыпаясь по скале, обвалившаяся каменная глыба. Какая-то неведомая сила легко оторвала лодку от грунта и затем снова швырнула ее на дно. Погас свет. В отблесках слабого аварийного освещения можно было различить, что моряки, разобрав аварийный инструмент, по-прежнему на своих боевых постах, готовые немедленно вступить в борьбу за жизнь своего корабля.

— Осмотреться в отсеках! — разнесли переговорные трубы приказание командира.

Раздался второй такой же мощный взрыв, затем еще и еще... Сыпались плафоны. В лодке стоял лязг и грохот. Можно было, казалось, видеть, как круто прогибались шпангоуты, принимая на себя неимоверную силу очередной взрывной волны. Подводная лодка вздрагивала, ворочалась на грунте, приподнималась. Разошлись швы легкого корпуса у цистерн главного балласта, в которых находился соляр. Несколькими тонкими струйками соляр поднимался на поверхность и расползался там радужными пятнами, показывая противнику точное место подводной лодки.

Гитлеровцы били уже более часа, а конца все еще не было видно. Наконец после двухчасового бомбометания наступила такая тишина, что, казалось, тикание корабельных часов несомненно слышно притаившемуся над лодкой врагу. С подволока с металлическим звоном падали капли воды. У моряков были усталые, посеревшие лица. Лодку мерно покачивало течением. Было слышно, как трется, слегка поскрипывая, киль о грунт.

Вдруг по корпусу лодки заскрежетал какой-то металлический предмет. Очевидно, фашисты решили окончательно убедиться в гибели неподвижно лежащей на грунте подводной лодки, доказательством чего служило широко расплывшееся по поверхности моря соляровое пятно.

Медлить было нельзя. Командир решил оторвать лодку от грунта и немедленно уходить. Командир электромеханической боевой части инженер-капитан-лейтенант Г. А. Фокин стал создавать воздушную по душку в цистернах главного балласта. И сразу же опять загрохотали взрывы. Пришлось действовать по принципу — кто кого перехитрит. Воздух в цистерны давался в тот момент, когда грохотала очередная серия глубинных бомб. И вот лодке удалось медленно оторваться от грунта. Гребными электродвигателями дан средний ход. Пущен гирокомпас. Лодка все далее и далее уходила от опасного места, держа курс на север.

А гитлеровцы не унимались. Они все еще яростно вспарывали глубинными бомбами толщу воды в том месте, где до этого находилась подводная лодка.

6 апреля подводная лодка «Щ-404», о потопления которой уже успело хвастливо объявить берлинское радио, двумя артиллерийскими выстрелами возвестила о возвращении с победой из своего шестого боевого похода.

Щ-404 возвращается из похода...

...И вот уже 1943 год. И вновь «Щ-404» — в боевом походе. Наступила ночь на 18 января. Лодка всплыла, пользуясь темнотой. Луна была закрыта низко нависшими черными тучами. Вдруг сигнальщик старший матрос Н. В. Кунтыш заметил в темноте силуэты — шел транспорт в охранении двух сторожевых кораблей. Командир начал выходить в атаку, но силуэты так же неожиданно, как появились, растворились в темноте ночи.

Неудача не обескуражила подводников. Ведь настойчивость, умение искать и выжидать врага — такое же неотъемлемое качество подводников, как стойкость и мужество. В следующую ночь подводная лодка всплыла во вражеском фьорде. На верхнюю вахту заступили лейтенант С. Л. Смелянский, сигнальщики старшие матросы Кунтыш и Вавилов. На этот раз ночь была лунная. У берега было светло, но горизонт окутывали низкие облака и мгла. Верхняя вахта, напрягая зрение, зорко наблюдала за поверхностью моря.

— Эх, какая хорошая погодка для атаки, — негромко сказал лейтенант Смелянский, не отрываясь от бинокля.  Об  этом  думали  и Вавилов, и  Кунтыш,  об этом же думали и те, кто нес вахту внизу, у механизмов.

— Вижу корабли! — вдруг возбужденно доложил Кунтыш.

И вот уже все, находившиеся на мостике, увидели транспорт водоизмещением около 10 тысяч тонн, шедший в охранении 4 сторожевых кораблей. Последовали энергичные, короткие, давно ожидаемые команды: «Аппараты, товсь!», а затем — «Пли!»

Командир выпустил по транспорту сразу четыре торпеды. Все, затаив дыхание, ожидали результата атаки. И вот донесся глухой взрыв — транспорт противника пошел на дно.

В подводном положении торпедисты под руководством мичмана Я. Н. Нифантьева приступили к перезарядке торпедных аппаратов. Торпедистам помогали шифровальщик старшина 2-й статьи В. С. Просвиря-ков, электрики старшина 2-й статьи Н. В. Белов и старший матрос И. Т. Шахов. На смазке одной из торпед Шахов вывел: «За Ростов!» — это его родной город. На другой торпеде надпись сделал Просвиря-ков: «За моряков Севастополя!» Хорошо держали подводную лодку на заданной глубине во время перезарядки торпедных аппаратов боцман мичман В. Д. Юдин и командир отделения рулевых старшина 2-й статьи С. С. Суворов.

После перезарядки торпедных аппаратов подводная лодка всплыла и снова приступила к поиску вражеских кораблей.

Встревоженные гибелью транспорта, фашистские катера бешено рыскали у побережья и при входе в фьорд в поисках советских подводных лодок, периодически сбрасывая глубинные бомбы. Иногда по два-три раза за ночь «Щ-404» приходилось делать срочные погружения. В следующую ночь моряки обнаружили в районе потопления транспорта одиноко плававший на воде спасательный круг.

В ночь на 22 января вахтенный офицер капитан-лейтенант А. С. Щекин заметил крупный вражеский конвой — 4 транспорта шли в охранении миноносца и 3 сторожевых кораблей. Лодка легла на боевой курс. Послушно вышли торпеды. Точен расчет командира. Подводную лодку тряхнуло взрывной волной. Стоя на мостике, капитан 3 ранга В. А. Иванов и заместитель командира по политчасти капитан-лейтенант А. М. Алимов видели, как садился кормой в воду один из транспортов водоизмещением около 14 тысяч тонн. Корабли охранения, осветив море ракетами, бросились на поиск подводной лодки.

— Срочное погружение!

Раздались близкие разрывы глубинных бомб. Но фашисты преследовали недолго — оставшиеся транспорты нуждались в охранении. За этот боевой поход капитан 3 ранга Иванов был награжден орденом Красного Знамени. Орденами и боевыми медалями были награждены и все остальные члены экипажа подводной лодки «Щ-404».

Экипаж подводной лодки Щ-404 после награждения...

В апреле 1943 года В. А. Иванов, к этому времени уже капитан 2 ранга, был назначен командиром дивизиона подводных лодок.

Капитан 2 ранга В.А. Иванов

Подводную лодку «Щ-404» принял капитан-лейтенант Г. Ф. Макаренков, который до этого был помощником командира Краснознаменной подводной лодки «Щ-402». Молодой командир воевал мужественно и умело.

24 июля 1943 года Указом Президиума Верховного Совета СССР подводная лодка «Щ-404» была награждена орденом Красного Знамени.

11 сентября командующий Северным флотом вице-адмирал А. Г. Головко торжественно вручил экипажу подводной лодки «Щ-404» орден и Краснознаменный Военно-морской флаг. В тот же день «щука» вышла в свой четырнадцатый боевой поход — первый поход под Краснознаменным флагом.

Краснознамённый Военно-морской флаг. 23 ноября 1926 года, постановлением Президиума ЦИК СССР, вместе с Почётным Революционным Красным Знаменем, был учреждён Почётный Революционный Военно-морской флаг

Подводная лодка шла в район, насыщенный минными заграждениями противника. В последнее время этот район был закрыт для плавания советских подводных лодок. Экипажу «Щ 404» помимо действия на коммуникациях противника предстояло определить границы вражеских минных полей и отыскать фарватеры в них.

20 сентября акустик старшина 2-й статьи В. В. Леванович доложил, что ясно слышит шумы винтов. Командир стал выходить в торпедную атаку. Подняв на секунду перископ, капитан-лейтенант Макаренков увидел в туманной дымке очертания двух теплоходов и тральщика. Быстро изготовлены торпедные аппараты. Моментально произведены необходимые расчеты и, руководствуясь акустическим пеленгом, командир скомандовал:

— Пли!

Запели винты ринувшихся на врага торпед. Зашипел и ударил в уши воздух. Подводная лодка уходила на глубину.

В отсеки донеслись два взрыва. И в тот же момент из первого отсека последовал доклад, что из торпедного аппарата № 2 не вышла торпеда. Вой ее винтов был слышен по всей лодке. Теперь достаточно было близкого взрыва даже небольшой глубинной бомбы, чтобы приведенная в боевое состояние торпеда мгновенно сдетонировала и взорвалась. Но гитлеровцы не бомбили.

В носовых отсеках стало трудно дышать. От воющей в аппарате торпеды в отсеки шел отработанный газ, стоял тяжелый запах перегоревшей резины и керосина. У многих кружилась голова, стучало в висках.

Торпеда на три четверти своей длины вышла из аппарата, а подводной лодке предстояло еще в последний, четырнадцатый за этот поход раз форсировать вражеское минное поле. Командир понимал, что если минреп какой-либо случайной мины попадет между носовой частью подводной лодки и далеко высунувшейся вперед торпедой, то мину неминуемо подтянет к борту, и тогда неизбежен двойной взрыв—мины и торпеды. Необходимо было разоружить торпеду — вынуть инерционные ударники, приведенные в боевое положение. Выполнить эту сложную и опасную работу добровольно вызвался старший матрос С. Т. Камышев.

Лодка шла с небольшим дифферентом на нос. Нужно было все время точно удерживать ее именно в таком положении, чтобы торпеда не могла сдвинуться назад и ударить о заднюю крышку торпедного аппарата. Любой толчок мог привести к катастрофе. Корабль в этом положении мастерски удерживали боцман мичман Юдин и отличный рулевой подводной лодки старший матрос Гондюхин. Одиннадцать часов, подменяя друг друга, управляли они горизонтальными рулями.

С наступлением темноты подводная лодка всплыла. Но едва успели отдраить рубочный люк, как старший матрос Кунтыш и участвовавший в походе акустик гвардейской подводной лодки «Щ-422» старшина 2-й статьи И. В. Прохоров, один визуально, другой с помощью техники, одновременно обнаружили недалеко от лодки катер-охотник противника. Пришлось срочно погрузиться. Катер два раза прошел над затаившейся подводной лодкой, но бомб не сбросил.

Когда шумы катера исчезли, командир вновь решил всплывать. Всплыв, подводники опять обнаружили тот же фашистский катер, стоявший без хода. Снова лодка нырнула на глубину.

И вот опять приближается шум винтов вражеского катера, он отчетливо слышен во всех отсеках. Вот уже катер «зависает» над лодкой, вслушивается... Сейчас раздастся знакомое бульканье погружающейся в воду глубинной бомбы, и тогда...

В отсеках с волнением ждут взрыва, может быть, последнего в жизни. Мелкая омерзительная дрожь неожиданно пробегает по коже. Некоторые непроизвольно втянули головы в плечи... Но катер и на этот раз не бомбил.

Люди стирают со лба капельки холодного пота. В лодке слышен общий вздох облегчения. Да, мужество — это не значит не бояться смерти. Люди, не ведающие никакого страха, существуют лишь в сказках. Подлинное мужество заключается в способности заставить себя переступить невидимый, но остро ощущаемый рубеж, за которым начинается бесстрашие. Мужество — это преодоление страха, это победа воли над инстинктом самосохранения.

Только в полночь, когда, по докладу акустика, горизонт был чист, «Щ-404» всплыла и осторожно направилась в бухту Цып-Наволок. При подходе к бухте на горизонте был замечен вражеский эскадренный миноносец.

«Щука» застопорила ход. Сергей Камышев, одетый в легководолазный костюм, опустился за борт.

Наступал рассвет. Камышев понимал, что, появись сейчас в небе фашистский самолет, лодка будет вынуждена немедленно уйти под воду. Но, патриот своего корабля, он готов был идти на любую опасность.

— Нельзя же рисковать лодкой и всем экипажем ради одного человека, — заявил отважный моряк.:— Если потребуется, погружайтесь без меня.

Пять раз опускался старший матрос Камышев под воду. Студеная вода резала глаза, однако приказ командира был выполнен. Ударники удалось извлечь, торпеда была обезврежена. И не успел еще Камышев спуститься в люк, как над лодкой на небольшой высоте появился «фокке-вульф». Подводная лодка стремительно пошла на глубину. А в 16 часов 21 сентября «Щ-404» уже входила в родную гавань.

За отвагу и готовность к самопожертвованию, проявленные в борьбе за жизнь родного корабля, командующий флотом вице-адмирал Головко, прибывший для встречи подводной лодки «Щ-404», здесь же, прямо на пирсе, от имени Президиума Верховного Совета СССР вручил торпедисту старшему матросу Сергею Тимофеевичу Камышеву, ранее награжденному орденом Красной Звезды и медалью «За отвагу», орден Красного Знамени.

В 1944 году боцманом Краснознаменной подводной лодки «Щ-404» был назначен старший матрос Гондюхин. А когда «Щ-404» стала в средний ремонт, Гондюхин добровольно ушел в свой шестнадцатый боевой поход на Краснознаменной гвардейской подводной лодке «Щ-402», которой командовал капитан 3 ранга А. М. Каутский, и погиб вместе с кораблем 21 октября 1944 года. На «Щ-402» погиб также и старший матрос М. А. Трофименко. Гибель «Щ-402» была последней в годы Великой Отечественной войны утратой подводников-североморцев.

Краснознаменная гвардейская лодка Щ-402

По ходатайству личного состава подводной лодки «Щ-404» лучший специалист-сигнальщик, рулевой-го-ризонтальщик коммунист старший матрос Иван Егорович Гондюхин, награжденный орденами Красного Знамени и Красной Звезды, приказом командующего Северным флотом навечно зачислен в списки экипажа Краснознаменной подводной лодки «Щ-404».

Старший матрос Иван Егорович Гондюхин

О коммунисте Иване Гондюхине лучше всего можно сказать теми же словами, какими сказал о своем герое-моряке, погибшем в бою, писатель Э. Г. Казакевич: «Ему суждена неповторимая судьба: будучи мертвым, жить».

Нам нельзя забывать о погибших — они делят славу с живыми.

«ПРОСИМ СЧИТАТЬ НАС КОММУНИСТАМИ»

10 февраля 1943 года Краснознаменная подводная лодка «К-21» под командованием Героя Советского Союза капитана 2 ранга Н. А. Лунина отошла от пирса, направляясь в восьмой боевой поход. Предстояло поставить мины у побережья противника и доставить снаряжение нашим разведчикам, действовавшим в тылу врага.

ПЛ К-21

На третьи сутки похода днем, когда «К-21» находилась в надводном положении в 30 кабельтовых от вражеского берега, моторист старший матрос Н. К. Мац, несший вахту в дизельном отсеке, вдруг услышал за спиной резкий, как выстрел, щелчок. Погас свет. Мац быстро обернулся и с ужасом увидел, как по переборке погрузившегося в темноту отсека стремительно побежал огонек.

— Короткое  замыкание!   Пожар! — крикнул  Мац.

Густой едкий дым быстро наполнял отсек. Схватив войлок, Мац пытался сбить пламя, на помощь ему бросились командир отделения мотористов старшина 1-й статьи Н. А. Коконин и старший матрос В. В.Майоров. Зашипела пенистая масса огнетушителей.

Пробки масляно-водяных насосов полетели, остановились дизеля. Подводная лодка вынуждена была двигаться малым ходом под гребными электродвигателями.

Накинув на голову подвернувшийся под руку полушубок, Коконин вбежал в охваченный пламенем отсек, на ощупь выключил рубильники, сняв с электрической подстанции питание. От едкого угарного дыма он потерял сознание, и товарищи вынесли его на мостик. Матросы Майоров, Мац и Березкин, не выходя из горящего отсека, продолжали, несмотря на ожоги и тлевшую на них одежду, тушить пожар. Они даже не успели надеть кислородные маски и задыхались в дыму.

Подводную лодку, шедшую малым ходом, сильно качало, людей бросало из стороны в сторону. В темноте, окутанные черными клубами дыма, они сталкивались друг с другом, но продолжали упорную борьбу с огнем. Действиями отважных моряков руководили командир электромеханической боевой части подводной лодки инженер-капитан 2 ранга В. Ю. Браман и командир группы движения старший инженер-лейтенант И. И. Липатов.

Между тем пламя подбиралось уже к расходному баку с соляром и перебрасывалось на левый борт. Положение становилось критическим. Особенно трудно было добраться до огня в многочисленных узких промежутках между механизмами. Понимая, что без доступа воздуха удастся быстрее сбить пламя, командир приказал подводникам покинуть горящий пятый отсек и наглухо загерметизировать его. Кроме того, это могло бы предотвратить дальнейшее распространение пожара внутри лодки.

Металлические клиновые затворы и барашки наглухо прижали тяжелые двери. Переборки быстро накалялись, и скоро температура их дошла до 150°. Возникла реальная опасность взрыва расходного бака с горючим, что неминуемо привело бы к еще более тяжелому положению терпящей бедствие подводной лодки.

А в это время командир, принявший решение в случае нападения противника держаться до последнего человека и взорвать подводную лодку, но не сдать ее врагу, готовил корабль к возможному последнему бою. Была сыграна артиллерийская тревога, и комендоры заняли свои места у орудий.

Лунин стоял на мостике с обычным невозмутимым лицом. На голове у него была та самая просоленная морской водой шапка ушанка, которая пользовалась среди подводников славой «шапки-счастливки», причем некоторые шутливо уверяли, что именно она приносит Лунину удачу в море.

Командир подводной лодки К-21 капитан 2 ранга Николай Александрович Лунин на ходовом мостике

Вызвав шифровальщика члена партийного бюро А. Н. Глебова, командир продиктовал ему три короткие телеграммы, адресованные командованию: «Пожар, не имею хода», «Веду артиллерийский бой», «Погибаю, но не сдаюсь».

Потом он сказал:

—  Держите наготове.  По приказанию немедленно передать.

Парторг мичман П. И. Гребенников заложил в торпедный отсек подрывные патроны и хладнокровно ждал команды.

Заместитель командира по политчасти капитан 3 ранга С. А. Лысов прошел по подводной лодке. Не было ни паники, ни уныния. Люди стояли на своих местах. На камбузе как ни в чем не бывало чистил к ужину картошку, что-то напевая себе под нос, матрос Г. И. Елигулашвили. В первом отсеке к Лысову обратился старшина 2-й статьи В. А. Куфаев:

—  Если  погибну вместе  с  родной лодкой,  прошу считать меня коммунистом.

Через задраенный горящий пятый отсек нельзя было попасть в шестой и седьмой отсеки. Они оказались изолированными. Лысов позвонил по телефону и вызвал члена партийного бюро главного старшину Н. Е. Суслова. Рассказав ему о создавшейся обстановке, о решении командира и о высоком политико-моральном состоянии личного состава, капитан 3 ранга приказал коммунисту Суслову передать все это морякам,  находившимся в  отрезанных  кормовых отсеках.

Через несколько минут из этих отсеков попросили к телефону командира. Лунин немедленно спустился с мостика в центральный пост. От имени личного состава шестого и седьмого отсеков Суслов заявил:

-— Мы все с вами, товарищ командир, и готовы выполнить любое ваше приказание. Товарищи Мошников, Котов, Харитонов и Велик просят считать их коммунистами.

«Просим считать нас коммунистами!» Кому не знакомо это крылатое выражение грозных времен Великой Отечественной войны, когда люди, подвергая себя смертельной опасности, всеми своими думами обращались к ней, к Коммунистической партии, ставшей род-ной и близкой для советских людей! Партия была вождем, руководителем советского народа в священной войне с фашизмом.

Партийная организация, возглавляемая мичманом Гребенниковым, пользовалась среди личного состава подводной лодки «К-21» огромным авторитетом. Своими замечательными боевыми успехами экипаж лодки прежде всего был обязан умелой партийно-политической работе. О влиянии партийной организации ярко свидетельствует тот факт, что к третьему году войны она выросла за счет отличившихся в боях до 50 человек. На эту силу и опирался прочно Лунин.

Через час десять минут, после того как пятый отсек был наглухо задраен, старший инженер-лейтенант Липатов доложил, что пламени в отсеке почти нет, дым начал оседать. Под руководством коммунистов члена партийного бюро инженер-капитана 2 ранга В. Ю. Брамана и мичмана В. Д. Сбоева аварийная партия в составе матросов И. И. Березкина, В. А. Баклача, М. С. Свистунова и Я. Н. Пильгуй, надев кислородные маски, с огнетушителями в руках вошла в аварийный отсек. А четверть часа спустя Браман доложил командиру, что пожар полностью ликвидирован.

—  Обстановка? — коротко спросил Лунин.

—  Сгорела подстанция пятого отсека.

—  Надо   восстановить,   обеспечить  ход  дизелями. Что можете сделать?

—  Сделаем временную проводку. —Добро, действуйте. Как воздух?

—  Много угарного газа, но работать все же можно — ответил Браман.

Миновала непосредственная опасность от огня, однако моряки понимали, что положение корабля продолжает оставаться критическим. Невозможно было производить новую зарядку аккумуляторной батареи, так как масляные и водяные насосы дизелей не получали энергии. Еще несколько часов хода под электродвигателями, и аккумуляторная батарея разрядится до такой степени, что подводная лодка окажется беспомощной и под водой. На вспомогательный дизель надеяться было нечего. При крепком ветре и свежей волне он был способен лишь предотвратить снос подводной лодки к вражескому берегу.

А берег был совсем рядом. Каждую минуту над лодкой мог появиться разведывательный самолет и навести  фашистские  противолодочные  корабли.

Поэтому, несмотря на удушье и темноту в пятом отсеке, моряки продолжали упорно работать, подсвечивая себе аварийными фонариками. И час за часом восстанавливалась сложная паутина проводов.

На палубе отсека было сыро, лежал пепел, валялись сорванные куски обгоревшей обшивки. Лица моряков от угарного газа были серые, в грязных подтеках, губы посинели. Шумело в ушах, голова словно раскалывалась, перед глазами прыгали какие-то разноцветные пятна, но подводники продолжали упорно работать, даже не имея сил подбадривать друг друга. На все запросы из центрального поста они неизменно отвечали:

— Все в порядке, работа подвигается.

Пущен вспомогательный дизель, на управление рулями подано временное питание. И вскоре отсек был полностью провентилирован.

День сменился ночью. Снова наступил день. А комендоры по-прежнему были у орудий.

Восемнадцать часов работали подводники Савенко, И. Ф. Мошников, И. П. Глобенко, II. П. Воронов, Н. Е. Суслов, устраняя повреждения, подводя новые проводники ко всем механизмам пятого отсека. Наконец Браман доложил командиру, что ходовые механизмы в порядке.

С мостика последовали команды:

— Малый... Средний... Полный вперед!

Краснознаменная подводная лодка «К-21» продолжала свой боевой поход.

К-21

Чтобы подойти к району минной постановки, подводной лодке предстояло форсировать два минных поля противника. Сильные снежные заряды и густой туман, плотной стеной стоявший над морем, не давали возможности ориентироваться. Лунин пытался форсировать минные поля под водой. Но этот примыкающий к шхерам район Норвежского моря почти весь усеян подводными рифами.

«К-21» шла на глубине 70 метров и вдруг неожиданно там, где по карте глубина должна быть не менее 200 метров, ударилась о подводный риф. Подвсплыв, командир на глубине 15 метров увидел в перископ у правого борта покачивающуюся в зеленоватой воде антенную мину — подводная лодка всплыла у кромки вражеского минного поля.

Так, в сплошном тумане, подводная лодка ходила около двух суток вдоль минных полей, не имея возможности определиться и безуспешно отыскивая проходы среди мин. Наконец в тумане начали появляться просветы. Наступил период полной воды*.

(*Полная   вода — наивысший уровень воды в море, океане при приливе.)

Штурману удалось определиться по звездам, и в надводном положении «К-21» полным ходом форсировала минные поля. Но время уже было упущено. До рассвета оставалось всего два часа, и идти к заданному району минной постановки было бесполезно. Лунин решил поставить мины с другой стороны пролива, там, где подводной лодке «К-21» уже приходилось однажды ставить минное поле.

Утром 18 февраля подводники в течение получаса произвели минную постановку. А затем вблизи вражеского сигнально-наблюдательного поста была осуществлена выгрузка снаряжения разведчикам. Несколько раз в этом районе проходил сторожевой корабль противника, но Лунин подвел подводную лодку так близко к берегу, что она сливалась с его фоном. Орудия на  «К-21»   были  заряжены,  артиллерийские  расчеты находились на палубе. Подводная лодка была готова к немедленному бою.

И хотя по плану на выполнение задачи было отведено восемь часов, подводники сделали это за полтора часа. За это время семнадцать раз отходила от подводной лодки к берегу шлюпка. Сильная волна мешала выгрузке, можно было подмочить радиоаппаратуру. И личный состав «К-21» нашел выход — из цинковых ящиков вынули продукты и вместо них уложили радиоимущество. Ящики были вновь быстро запаяны и затем переправлены на берег.

Выполнив и эту часть задания, Лунин решил нанести удар по вражеским противолодочным силам, находившимся в бухте Воген, у северного входа в Квенан-ген-фьорд.

В надводном положении «катюша» полным ходом направилась во фьорд. При входе пришлось проходить мимо берегового поста противника. С поста о чем-то запросили прожектором. Лунин приказал дать ответный световой сигнал. Пока гитлеровцы разбирались в этих необычных позывных, подводная лодка уже миновала пост. Вскоре заговорил второй пост, расположенный у входа в бухту, также, по-видимому, запрашивая: чья лодка? И этому посту ответили набором каких-то случайных световых сигналов. Стал тревожно давать запрос и третий наблюдательный пост противника, расположенный в глубине бухты. Сигнальщики «К-21» послали и ему какой-то ответный сигнал. Введя фашистов в заблуждение своими быстрыми и непонятными для береговых постов сигналами, «К-21» в 2 часа 20 февраля ворвалась во вражескую бухту.

Стоявшие наверху Лунин, Лысов и личный состав орудийных расчетов увидели скопление фашистских катеров-охотников и сторожевых мотоботов. Из надводного положения с дистанции в 10—12 кабельтовых Лунин дал четырехторпедный залп по вражеским катерам. Четыре мощных взрыва потрясли бухту и эхом отозвались в скалах. Вверх высоко взметнулись столбы пламени, дыма, воды, полетели обломки. Причалы были разрушены взрывами. Развернувшись, «К-21» полным ходом мимо вражеских постов вышла из гавани. И через минуту подводную лодку поглотила темень уже устоявшейся молярной ночи.

Форсировав минное поле, прикрывавшее подходы к бухте, «К-21» погрузилась для перезарядки торпедных аппаратов. Вскоре в отсеках отчетливо услышали многочисленные взрывы глубинных бомб. Это, опомнившись после дерзкого налета советской подводной лодки, противник безрезультатно искал ее.

Разрывы бомб продолжались до 6 часов. Акустик отчетливо слышал шумы винтов шнырявших вокруг вражеских кораблей. Затем все стихло. Всплыв, «К-21» взяла курс на родную базу.

Когда «катюша» была уже на траверзе острова Кильдин, у самого входа в Кольский залив, из-за густой облачности неожиданно вывалился «юнкерс». Лунин в это время был на мостике. Не успел Ю-88 развернуться для атаки, как подводная лодка была уже под водой. Две бомбы, сброшенные «юнкерсом», взорвались в стороне и не причинили особого вреда — лишь вылетели некоторые электропредохранители, вышел из строя гирокомпас, но все эти неисправности были быстро устранены личным составом.

Командующий Северным флотом вице-адмирал Головко дал отличную оценку этому походу Краснознаменной подводной лодки «К-21». Старший матрос И. Ф. Мошников, особенно отличившийся при устранении последствий пожара, был награжден орденом Красного Знамени, девять подводников были награждены орденом Отечественной войны I степени, пятнадцать — орденом Отечественной войны II степени, пять — орденом Красной Звезды .

ОДНИМ ЗАЛПОМ— В ДВУХ

Первой из тихоокеанских подводных лодок, прибывших на Север, вышла в боевой поход «С-55», которой командовал коммунист капитан 3 ранга Л. М. Сушкин. Заместителем командира по политчасти на лодке был капитан-лейтенант И. Г. Скворцов.

Капитан 3 ранга Сушкин Лев Михайлович (в центре) 

29 марта 1943 года, на второй день похода, когда «С-55» находилась на 30-метровой глубине в районе маяка  Маккаур, акустик кандидат в члены  партии матрос А. В. Беляков доложил о шуме винтов неизвестной подводной лодки. Вслед за тем в боевую рубку последовал новый доклад акустика:

— Подводная лодка выпустила торпеды!

И хотя подводникам уже пришлось однажды, в Саргассовом море, пережить подобные минуты, доклад акустика вызвал у людей непроизвольное чувство ужаса. Но это длилось мгновение, не больше. Через секунду моряки уже быстро и хладнокровно исполняли все приказания командира.

Едва Сушкин, ориентируясь по акустическому пеленгу, успел развернуть свою подводную лодку, как торпеды, угрожающе гудя винтами, пронеслись мимо. Метко стрелял фашистский подводник, но советские моряки были бдительны. Вчерашние тихоокеанцы воочию убедились, что если торпеды, выпущенные по советским подводным лодкам в Тихом океане и Саргассовом море, явились лишь отдельными эпизодами длительного перехода, то здесь, на Севере, ни на секунду не прекращалась порой невидимая, но беспощадная борьба.

ПЛ С-55... торпеда прошла мимо...

Победить в этой борьбе могли лишь более мужественные и выносливые, более умелые и сильные духом, отстаивающие правое дело.

Через несколько часов поиска командир обнаружил в перископ вражеский конвой. Два транспорта водоизмещением 8 тысяч и 4 тысячи тонн, сопровождаемые четырьмя сторожевыми кораблями и самолетом, шли по направлению к Бос-фьорду. Сушкин начал маневрировать таким образом, чтобы одним залпом торпедировать сразу оба транспорта.

Реальная возможность нанесения торпедного удара одновременно по двум и более вражеским кораблям конвоя появилась с отработкой более совершенного способа стрельбы с временным интервалом, на который все подводные лодки Северного флота перешли с октября 1941 года. Правда, первоначально такие удачные атаки являлись случайными. Так, 22 декабря 1941 года подводная лодка «Щ-403», которой командовал капитан-лейтенант С. И. Коваленко, выходила в надводном положении в торпедную атаку по вражескому транспорту.

Коваленко Семён Иванович - командир подводной лодки «Щ-403» с женой в Пятигорске 1941 год

С дистанции в 3 кабельтова были выпущены две торпеды. Случайно первая торпеда попала не в транспорт, по которому осуществлялось прицеливание, а в сторожевой корабль охранения, появившийся из-за форштевня транспорта. Подводники наблюдали его гибель. Вторая торпеда поразила транспорт.

ПЛ Щ-403

14 января 1942 года подводная лодка «С-102» под командованием капитан-лейтенанта Л. И. Городничего одним четырехторпедным залпом предположительно (результаты атаки проконтролировать не удалось) добилась попадания одновременно в два транспорта.

Командир ПЛ С-102 (июль 1941 – октябрь 1945). Городничий Леонид Иванович

Анализируя подобные атаки, командиры подводных лодок стали уже намеренно маневрировать перед выпуском торпед таким образом, чтобы торпеды обязательно перекрывали курсы сразу нескольких кораблей конвоя. Это достигалось как выбором более эффективных углов атак, так и увеличением числа выпускаемых торпед.

1 февраля 1943 года командир подводной лодки «Л-20» капитан 3 ранга В. Ф. Тамман вышел в торпедную атаку одновременно по транспорту и одному из сторожевых   кораблей    охранения.    Было   выпущено шесть торпед,  однако удалось потопить только один транспорт.

Командир ПЛ Л-20  Тамман Виктор Фёдорович

И лишь капитан 3 ранга Сушкин сумел добиться 29 марта 1943 года наибольшего успеха в нанесении торпедного удара одновременно по нескольким целям. В 11 часов 24 минуты с дистанции в 10 кабельтовых «С-55» выпустила одну за другой четыре торпеды. Транспорт водоизмещением в 8 тысяч тонн сразу же пошел ко дну, второй получил повреждения. Это была первая на Севере успешная торпедная атака одновременно двух целей. Шесть с половиной часов три сторожевых корабля и самолет противника преследовали «С-55». На нее было сброшено 107 глубинных бомб, но Сушкин сумел вывести лодку из-под удара.

С-55 выходит на позицию для атаки транспорта...

2  апреля  подводная  лодка  на глубине   60 метров форсировала вражеское минное поле. Неожиданно из электромоторного  отсека  по переговорной трубе  тревожно донеслось:

—  Заклинило левый винт.

—  Видимо,   намотали   на   винт  минреп, — обеепокоенно сказал командир, обращаясь к капитан-лейтенанту Скворцову.

На минуту представилось, как на конце этого намотанного на винт стального троса где-то, возможно совсем близко от борта, покачивается в зеленоватой воде смертоносное чудовище. Каждую секунду может произойти взрыв. Всего лишь небольшой толчок — и через пробоину в развороченном взрывом борту внутрь лодки неудержимо устремится вода. А если от взрыва сдетонируют соседние мины, то подводную лодку вообще разнесет на куски...

—  Будем   всплывать,    комиссар, — твердо   сказал Сушкин. —Буксировать   за   собой   этот   довольно   неприятный груз вряд ли целесообразно.

Осторожно «С-55»  всплыла. Море было пустынно.

Капитан-лейтенант Скворцов собрал в одном из отсеков коммунистов. Коротко объяснив обстановку, он сказал:

—  Очистить винт и освободиться от мины нелегко. На это тяжелое и ответственное дело пошлем только добровольцев. Кто согласен?

Руки подняли все. Составили список. Вскоре в этом списке оказался уже весь личный состав лодки — и коммунисты, и беспартийные.

Как нарочно, усилилась волна. Два часа ныряли моряки в легководолазных костюмах в ледяную воду с зубилами и молотками в руках, но перерубить стальной трос не удавалось.

Дали радиограмму в базу. Командующий флотом приказал подводной лодке немедленно возвращаться. В базе водолазы осмотрели винты — мины не было, возможно, она оторвалась в пути, но с левого винта было снято около 100 метров минрепа.

С-55 возвращение в родную базу...

Ровно через месяц после первой успешной атаки, 29 апреля, капитан 3 ранга Сушкин повторил у мыса Слетнес свой тактический прием — одновременный торпедный удар сразу по двум целям. Подводная лодка «С-55» выходила в атаку по конвою, состоявшему из четырех транспортов, которые охранялись двумя миноносцами и четырьмя сторожевыми кораблями, а с воздуха прикрывались шестью самолетами. Конвой двигался 8 узловым ходом курсом 280°. Транспорты шли строем уступа*. (*По   другим    данным,    состав    конвоя    был    следующим: 2 транспорта, 3 сторожевых корабля, 5 тральщиков, 6 самолетов, в том  числе 4   «Ме-110»  и  2   «Арадо» )

Самолет Arado240

На этот раз Сушкин решил сблизиться на более короткую дистанцию — 5—6 кабельтовых. В 17 часов 44 минуты, войдя внутрь вражеского охранения, «С-55» выпустила четыре торпеды. В подводной лодке были отчетливо слышны три взрыва. Почти одновременно транспорт водоизмещением 10 тысяч тонн и пароход «Штурцзее» начали погружаться в воды Баренцева моря

Но победа досталась нелегко. Гитлеровцы до 21 часа 38 минут ожесточенно преследовали «С-55». На лодку было сброшено около 90 глубинных бомб. Они рвались так близко, что взрывной волной подводную лодку, уходившую от преследования на 30-метровой глубине, выбрасывало на глубину 20 метров.

Боцману подводной лодки мичману А. Я. Князеву, стоявшему на горизонтальных рулях, стоило огромного, нечеловеческого напряжения удержать «С-55» на ровном киле в огромном клокочущем от страшных взрывов водовороте. Но мичмана Князева, имевшего шестнадцатилетний «боцманский стаж», недаром еще на Тихом океане подводники прозвали «гирогоризонтальщиком»* за его умение с поразительной ловкостью управлять горизонтальными рулями.

(*«Гирогоризонтальщик» —шутливая  аналогия с гирокомпасом, гироазимутгоризонтом,   гировертикалью, гирорулевым, то есть приборами, действие которых основано на свойстве гироскопа сохранять неизменным направление оси своего вращения в пространстве.)

И все-таки вражеские бомбы накрыли лодку. Взрывами глубинных бомб у «С-55» была разворочена носовая часть, заклинило крышки носовых торпедных аппаратов, вышел из строя эхолот.

С-55 скоро родной дом...

В надводном положении, вздымая искореженной носовой надстройкой высокий пенистый бурун, подводная лодка взяла курс на базу. Несмотря на серьезные повреждения, поступления воды внутрь прочного корпуса не было. Стальной корпус корабля, любовно построенного руками советских рабочих, оказался надежным и крепким. Но крепче стали были люди, плававшие на этом корабле.

КОНЕЦ ПОДВОДНОГО ПИРАТА

С первых же дней войны нападение на более слабые или вовсе безоружные советские суда было своего рода тактикой вражеских кораблей. В июле 1941 года эскадренные миноносцы противника учинили на Севере жестокую расправу над небольшим гидрографическим судном «Меридиан», представлявшим собой легкую добычу для гитлеровцев. Фашистской печатью безоружное гидрографическое судно водоизмещением 250—300 тонн с женщинами и детьми на борту было превращено в «большевистский авианосец».

Гидрографическое судно «Меридиан»

В августе 1942 года вражеские подводные лодки, участвовавшие в операции «Wunderland»  («Вундерланд») («Страна чудес»), целью которой был срыв судоходства по Северному морскому пути, вблизи пролива Югорский Шар атаковали буксиры «Комсомолец» и «Норд», шедшие с баржами. Советских моряков, оказавшихся после гибели буксиров в воде, фашисты хладнокровно расстреливали из автоматов. Несколькими днями позже немецкий «карманный» линкор «Admiral Scheer» («Адмирал Шеер») атаковал в Карском море советский ледокол «А. Сибиряков».

«Беллавенчур» ("Александр Сибиряков") до Первой мировой войны

Ледокол имел на борту пассажиров-полярников, в том числе женщин, а также продукты, горючее и другое снаряжение для зимовщиков.

Последний бой ледокола "А.Сибиряков", 25 августа 1942 года, 14:00.

До последнего дыхания сражались в этом неравном бою с врагом советские моряки, используя имевшиеся на борту ледокола три зенитных орудия 76-миллиметрового калибра.

Горящий "А.Сибиряков"... шлюпка с оставшимися живыми... фото сделано с приближающегося линкора «Admiral Scheer»

25 августа 15:00. Последние минуты "А.Сибирякова"... Несколько выживших членов команды с "А. Сибиряков" видны на переднем плане в спасательных жилетах...

Через несколько дней «Admiral Scheer» произвел обстрел порта Диксон, но получил неожиданный отпор.

«Карманный» линкор «Admiral Scheer» («Адмирал Шеер»)

Береговая 152-миллиметровая батарея и 76-миллиметровые орудия находившихся в порту сторожевого корабля «СКР-19» (бывший ледокольный пароход «Дежнев») и парохода «Революционер» причинили фашистскому рейдеру повреждения и вынудили его отойти от Диксона.

Сторожевой корабль «СКР-19» (бывший ледокольный пароход «Дежнев»)

Поход линкора «Admiral Scheer» согласно операции «Wunderland»...

В 1943 году немецко-фашистское командование еще более активизировало деятельность своих подводных лодок в Карском море. Фашистские подводники действовали, как пираты. Боясь встреч с советскими военными кораблями, гитлеровцы выискивали более легкую добычу. Пользуясь отсутствием защиты у ряда береговых объектов в Арктике, недостаточным количеством в этом районе противолодочных кораблей и авиации, а также слабой развитостью береговых наблюдательных постов, вражеские подводные лодки безнаказанно обстреливали рыбачьи поселки, зимовки полярников и нападали на одиночные незащищенные промысловые и гидрографические суда.

В этом отношении особенно характерно варварское нападение 27 июля 1943 года немецкой подводной лодки «U-255» на невооруженное гидрографическое судно «Академик Шокальский», находившееся на переходе между островом Диксон и заливом Благополучия (северо-восточное побережье Новой Земли).

Гидрографическое судно «Академик Шокальский»

В 20 часов 30 минут в 25 милях к востоку от мыса Спорый Наволок «Шокальский» вышел из 6-балльного льда и взял курс на залив Благополучия. Час спустя гидрографическое судно, на борту которого, кроме охотничьих ружей, не было никакого огнестрельного оружия, было неожиданно обстреляно с кормы фашистской подводной лодкой, всплывшей среди обломков айсбергов. Несколько человек на «Шокальском» были убиты и ранены, судно загорелось.

Немецкая ПЛ U-255

До берега еще было далеко, и, чтобы как-то оторваться от подводной лодки, капитан гидрографического судна повел его в лед. Однако не дойдя 100— 200 метров до кромки льда, охваченное огнем судно, получившее несколько пробоин, начало погружаться в воду.

Из двух шлюпок на судне уцелела после обстрела только одна. Когда шлюпку спустили на воду, гитлеровцы открыли по ней пулеметный огонь. Капитан приказал морякам добираться до кромки льда вплавь.

«Шокальский» ложился на борт, переворачиваясь вверх килем. Экипаж стал оставлять тонущее судно.

Подводная лодка, произведя выстрел по льдине, на которую удалось выбраться некоторым из спасшихся моряков, не спеша обошла плававшее вверх килем судно и затем направилась к шлюпке, в которой находился начальник гидрографической экспедиции. Гитлеровцы запросили название судна и потребовали судовые документы, но моряки выбросили их в воду. Тогда подводная лодка, дав полный ход, ударом скулы перевернула шлюпку с беззащитными людьми и затем быстро погрузилась. С трудом удалось оказавшимся в холодной воде морякам вновь поставить перевернутую шлюпку на киль.

На другой день, когда люди, которым удалось добраться до берега Новой Земли, отдыхали и сушились у костра, в море опять показалась фашистская подводная лодка. Опасаясь нового обстрела, участники экспедиции поспешили укрыться в прибрежных скалах.

Подводная лодка приблизилась к берегу. Фашисты спустили на воду резиновую шлюпку, в нее прыгнули двое вооруженных автоматами матросов. Гитлеровцы подгребли к берегу, взяли на буксир шлюпку и потащили ее к подводной лодке. Приняв на борт своих матросов, фашистская подводная лодка, дав полный ход, перерезала форштевнем шлюпку пополам и затем взяла курс на север, к мысу Желания.

"Герои" на ПЛ U-255...

Не добившись успеха в попытках прервать наши арктические коммуникации методом использования одиночных лодок, рассредоточенных по всему морю, гитлеровцы начали группировать их на наиболее вероятных маршрутах движения советских конвоев из пролива Вилькицкого к острову Диксон. Подводные лодки противника ставили донные неконтактные мины на подходах к порту Диксон, засоряли минами проливы Югорский Шар, Маточкин Шар. Поздним летом 1943 года две немецкие подводные лодки сумели даже оборудовать на Новой Земле, севернее пролива Маточкин Шар, временную базу для снабжения летающих лодок «BV-138». Вражеским самолетам удалось произвести с этой базы восемь разведывательных полетов.

Разведывательный самолет BV-138

В связи с активизацией деятельности вражеских подводных лодок в Карском море командование Северного флота в начале августа 1943 года поставило перед бригадой подводных лодок задачу осуществлять активный поиск в районе Новой Земли. Первой 7 августа в район Новой Земли из Полярного вышла подводная лодка «С-101» под командованием молодого командира капитан-лейтенанта Е. Н. Трофимова. Обеспечивал этот поход командир дивизиона капитан 2 ранга П. И. Егоров. Ранее он командовал этой подводной лодкой, а Трофимов был его помощником.

Командир С-101 капитан 3 ранга Е.Н.Трофимов.

«С-101» уже имела в 1943 году несколько боевых успехов. Зиму 1942/43 года подводная лодка простояла в ремонте. До ремонта «С-101» под командованием капитана 2 ранга В. К. Векке сделала шесть боевых походов.

В начале 1943 года на лодку пришел новый командир — тогда еще капитан 3 ранга П. И. Егоров.

Капитан 2 ранга Егоров Павел Ильич

Заместителем командира по политчасти был назначен инженер-майор И. И. Горловский. В марте «С-101» вышла в свой седьмой боевой поход. 22 марта около полудня, когда подводная лодка была занята поиском врага в Конгс-фьорде, акустик кандидат в члены партии старшина 2-й статьи М. А. Филиппов услышал шумы конвоя. Через несколько минут в перископ были замечены на горизонте верхушки мачт, и Егоров повел лодку на сближение с врагом. Вскоре удалось полностью рассмотреть большой конвой: четыре транспорта шли в охранении двух миноносцев, трех сторожевых кораблей, двух катеров-охотников за подводными лодками. В воздухе над конвоем барражировал самолет.

С-101

Несмотря на сильное охранение, «С-101» сумела незаметно сблизиться до 6 кабельтовых. Одна за другой, с интервалом в 6 секунд, выскользнули из аппаратов четыре торпеды и устремились к транспорту водоизмещением 7 тысяч тонн. Вслед за этим до лодки, уходившей на глубину, докатились раскаты двух взрывов, а затем сверху посыпались бомбы.

Командир уводил «С-101» в сторону минного поля — на этот раз мины противника должны были стать союзником советских подводников и преградить путь преследователям. Расчет оказался верным. Через 56 минут подводного хода лодка вошла в минное поле, и преследование ее прекратилось.

Через неделю «С-101» вновь выходила в том же районе в атаку по конвою из 16 кораблей и транспортов. После выпуска по одному из транспортов четырех торпед подводники отчетливо слышали три взрыва. С 12 до 21 часа преследовали вражеские корабли подводную лодку. Однако «С-101» получила лишь незначительные повреждения надстройки и ушла от преследователей.

В одной из атак подводная лодка «С-101» едва избежала вражеского тарана. Произошло это так. 13 июня 1943 года подводная лодка, по-прежнему действуя в Конгс-фьорде, в полночь обнаружила с помощью акустики шум конвоя. Прильнув к окуляру перископа, Егоров насчитал четыре транспорта, шесть тральщиков, два сторожевых корабля и три катера-охотника. Через 20 минут, когда дистанция до противника сократилась до 8 кабельтовых, был дан четырехторпедный залп из носовых аппаратов. Один из сторожевых кораблей пошел на дно. После залпа почему-то не сработала система беспузырной торпедной стрельбы*, и подводную лодку стало выбрасывать на поверхность.

(*  Беспузырная торпедная стрельба — стрельба торпедами с подводных лодок, при которой после выхода торпед из аппаратов на поверхности моря не появляется воздушный пузырь; этим обеспечивается скрытность использования оружия и местонахождения подводной лодки.)

В это время и устремился к ней второй уцелевший сторожевой    корабль,   намереваясь   нанести   таранный   удар.

Почти из-под самого форштевня удалось морякам загнать подводную лодку на глубину. Сторожевик на большой скорости пронесся над погрузившейся подводной лодкой, даже не успев сбросить глубинные бомбы. Глубиномер показывал уже 45 метров, когда послышались первые разрывы бомб.

В течение шести часов преследовал противник подводную лодку, причем гитлеровцы очень точно нащупывали своими гидроакустическими приборами «С-101». Бомбы рвались выше подводной лодки, и она повреждений не имела.

23 июня «С-101» в течение четырех с половиной часов сближалась, форсируя минное поле, с вражеским конвоем, ориентируясь при этом только по акустическим пеленгам. Туман мешал обнаружить корабли противника в перископ, и, лишь сблизившись до 3—4 кабельтовых, командир смог распознать два транспорта водоизмещением в 7—8 тысяч тонн, которые охранялись двумя сторожевыми кораблями, двумя тральщиками и 12 какими-то другими кораблями. С воздуха конвой прикрывали три самолета.

— Носовые аппараты, товсь! — скомандовал Егоров.

«С-101» легла на курс атаки. Застыл у носовых торпедных аппаратов в ожидании команды «Пли!» кандидат в члены партии старшина 2-й статьи М. Ф. Сумнительный. Ровно в 8 часов четыре торпеды понеслись к вражескому конвою. Один за другим грохнули три взрыва. На глазах у растерянных фашистов транспорт водоизмещением 7 тысяч тонн скрылся под водой. Корабли охранения бросились на поиски под водной лодки, стали прослушивать толщу воды и методически бомбить.

Тридцать три разрыва глубинных бомб насчитали подводники. Заклинило один из кингстонов, во втором отсеке от сотрясения разбилась посуда. Но командир и на этот раз умело вывел «С-101» из-под удара.

С-101 возвращвется...

В бескрайней Арктике заканчивалось полярное лето, днем - с туманами, снежными и дождевыми шквалами, а недолгими ночами - с колючими заморозками. Ежедневные подводные вахты в мертвенном свете тусклых красных светильников походили одна на другую: они постепенно накапливали у подводников психологическую да и физическую усталость. Но акустики продолжали неустанно слушать морские глубины, а вахтенные командиры - осматривать бескрайнюю морскую ширь, прекрасно понимая, что такой же подводный, но германский «охотник» может искать свою добычу где-нибудь по соседству, например у залива Наталии или у Ледяной гавани.

И 21 августа 1943 года вахтенный гидроакустик услышал противника. В несколько минут экипаж разбежался по боевым постам, а торпедисты начали готовить торпедные аппараты.

Какового же было удивление командира и старшего в походе, когда через перископ вместо вражеского рейдера они увидели несколько айсбергов, окруженных полосками битого льда. Именно эта «компания» и ввела в заблуждение нашего акустика, еще не привыкшего к звукам торошения льда. Меж тем ни одного вражеского корабля поблизости не было. Правда, с учетом нынешних знаний о фактическом местонахождении у берегов Новой Земли нацистских подлодок и судна их обеспечения вполне реально принять и тот факт, что североморцы действительно услышали подводного врага, а вовсе не айсберги. И все же в тот день враг не был обнаружен, а подводники разошлись по отсекам. Вновь потянулись томительные часы подводного поиска.

И вот теперь «С-101» к мысу Желания вел бывший старпом капитан-лейтенант Трофимов.

Ранним утром 28 августа, когда советская подлодка находилась неподалеку от новоземельского мыса Константина, бдительность ее «слухачей» была вознаграждена.

В 10 часов 20 минут вахтенный гидроакустик краснофлотец И. Ларин услышал среди бело-голубого безмолвия еле слышимое, но постепенно нарастающее «пение» корабельных дизелей. Столь звонкий звук был характерен для подлодки, идущей на максимальном ходу. Но в Карском море советских подводных лодок быть не могло. По боевой тревоге экипаж снова быстро разбежался по лодочным отсекам.

Очень скоро через перископ в мути снежного заряда капитан-лейтенант Трофимов разглядел низкий силуэт вражеской подлодки с противосетевой «пилой» и белоснежными «усами» у форштевня. А затем - ее бочкообразную рубку. Сомнений не было - это нацистская субмарина «звенела» дизелями среди безмолвия ледяной пустыни. И «С-101», словно на кошачьих лапках, начала сближаться с врагом.

Через полчаса, когда до бело-голубого силуэта незнакомки осталось шесть кабельтовых, из носовых торпедных аппаратов «101-й» словно подпружиненные вылетели три торпеды. При этом капитан-лейтенант Трофимов предусмотрел различные варианты развития боя. Все три торпеды имели разные установки глубины хода: одна была приготовлена для цели, идущей на глубине два метра, две других - для цели, которая в случае обнаружения приближающихся к ней торпед начала бы погружаться, то есть они шли с установками в пять и восемь метров соответственно. И спустя пятьдесят секунд над морем раздался грохот взрыва.

Громадный водяной столб на какое-то мгновение задержался в своем движении вверх, а затем стал опадать. Неожиданно внутри этого столба появилась клубящаяся желто-коричневая «вспучина»: на борту вражеского корабля сдетонировали торпедный боезапас либо артиллерийские снаряды. Еще секунда, и над морем наступила мертвая тишина. Только жуткое утробное бульканье и хорошо различимый металлический треск ломающихся под чудовищным давлением переборок нацистской субмарины постепенно стихали в холодной глубине. Через несколько минут советская «эска» всплыла под рубку (всплыть под рубку - всплытие подводной лодки в позиционное положение, когда над водой находится только ограждение прочной рубки корабля. В данном случае подлодка способна уйти на безопасную глубину за несколько секунд) и под электромоторами пошла в точку, где еще недавно находился бело-голубой силуэт врага.

Здесь, слегка покачиваясь на поверхности спокойной воды, плавали обезображенные трупы двух германских подводников в прорезиненных костюмах, а вокруг них расплывалось огромное радужное пятно соляра. До того как оно окружило советскую подлодку, североморцам удалось выловить сигнальную книгу, дневник и тужурку командира U-639 обер-лейтенанта Вальтера Вихмана (Walter Wichmann), отдельные чертежи лодки и целый спасательный круг.

Немецкая ПЛ типа VIIC (как и U-639)

Всего одиннадцать месяцев  просуществовала  «U-639» в составе гитлеровского флота. Это была расплата за варварское уничтожение  фашистами  гидрографического  судна   «Академик  Шокальский»,   за пиратские   действия  гитлеровских подводников в Карском море.

Экипаж подводной лодки «С-101» добился в 1943 году наибольшего успеха среди остальных подводных лодок Северного флота, потопив два транспорта, сторожевой корабль и вражескую подводную лодку.

ОРДЕН КРАСНОГО ЗНАМЕНИ

Боевая мощь Северного флота благодаря заботам Коммунистической партии и Советского правительства неуклонно возрастала. Соотношение сил на море постепенно менялось в нашу пользу. Подводные силы флота увеличивались за счет перевода лодок с других морских театров, а также в результате поступления их от промышленности. К началу 1943 года Северный флот имел в своем составе 22 подводные лодки. На средства, собранные молодыми советскими патриотами, для Северного флота в 1943 году были построены подводные лодки «Ярославский комсомолец» («М-104»), «Челябинский комсомолец» («М-105»), «Ленинский комсомол» («М-106»), «Новосибирский комсомолец» («М-107»).

Подводные лодки М-105 и М-106

В 1943 году, как и прежде, более половины всех мин в водах противника были поставлены подводными лодками. Наиболее эффективными были минные постановки подводной лодки «Л-22», которой командовал капитан 3 ранга В. Д. Афонин.

Л-22

6 мая в Сюльте-фьорде на минах, поставленных этой лодкой, подорвались и затонули два вражеских транспорта. 1 июня гитлеровцы потеряли на минах вражеское судно «Birka II» («Бирка») тоннажем 1000 брутто-регистровых тонн. 28 января 1944 года на подходах к Тромсё погиб на минах, которые в конце 1943 года поставила в этом районе «Л-22», транспорт "Heinrich Schulte" («Хайнрих Шульте) тоннажем 5056 брутто-регистровых тонн. Не раз подводная лодка попадала в очень сложные, порой даже критические положения, но умелые, слаженные действия экипажа неизменно приводили к успеху.

Боевые действия Л-22 осенью 1942 года...

Однажды, выполняя задание командования по постановке мин в районе Бос-фьорда, подводная лодка находилась в непосредственной близости от вражеского побережья. В момент подъема перископа «Л-22» была обнаружена наблюдательными постами противника и подверглась артиллерийскому обстрелу береговых батарей. Пришлось уклоняться от вражеских снарядов, маневрируя под водой. И в этот момент личный состав носовых отсеков услышал скрежет какого-то металлического предмета о корпус лодки. Быстро начал нарастать дифферент на нос, и неожиданно «Л-22» коснулась грунта. Глубиномер показывал всего 15 метров. Затем дифферент отошел на корму и лодку выбросило на глубину 3—4 метра.

С подводной лодкой творилось что-то непонятное. А рядом рвались вражеские снаряды, выбрасывая из глубины моря высокие всплески воды.

— Заполнить быструю, —- подал команду Афонин.

Заполнена цистерна быстрого погружения, открыты клапаны вентиляции цистерн главного балласта. Лодка снова начала погружаться с дифферентом на нос и опять коснулась грунта, на этот раз на глубине 10 метров.

Снова продули цистерну быстрого погружения, закрыли клапаны вентиляции балластных цистерн, греб ными электродвигателями дали ход назад. Подводная лодка, скрежеща килем по каменистому дну, начала сползать на глубину. Но как только командир попробовал вновь дать ход вперед, снова начал быстро увеличиваться дифферент на нос, несмотря на частичные продувания носовой группы балластных цистерн и перекладку горизонтальных рулей на всплытие. Сомнений больше не было — «Л-22» попала в противолодочную сеть.

Условное изображение противолодочной сети...

Еще несколько раз лодка касалась грунта. На глубине 29 метров, когда «Л-22» вновь стукнулась о грунт, за кормой лодки раздались два сильных подводных взрыва. Через верхний рубочный люк внутрь лодки начала поступать вода. Но личный состав действовал стремительно и точно. Крышку люка быстро обжали, течь прекратилась.

При всплытии моряки слышали, как сеть, царапая по корпусу лодки, сползала к корме. Как только «Л-22» после четырехчасовой борьбы с сетью всплыла в надводное положение, подводники немедленно осмотрели свой корабль. Форштевень лодки на уровне ватерлинии был загнут влево, поврежден волнорез одного из носовых торпедных аппаратов, а по обоим бортам вдоль всего корпуса тянулись шрамы — следы противолодочной сети.

Наряду с минным оружием экипаж подводной лодки «Л-22» успешно применял и торпеды. Так, 24 апреля лодка, атаковав шеститорпедным залпом вражеский конвой, уничтожила крупный транспорт. Далеко был виден столб огня, взметнувшийся над фашистским судном.

Погрузка торпед на К-22

Не раз попадали в трудное положение гвардейские подводные лодки «М-171» и «М-174».

Схема проникновения подводных лодок «М-171», «М-172» и «М-174» в Линахамари

Боевые действия ПЛ М-174 26 сентября 1941 года

Петсамо 1939, поселок Лиинахамари

24 марта 1943 года «М-174», которой командовал капитан-лейтенант И. Е. Сухорученко, на 15-метровой глубине подорвалась на антенной мине.

Командир М-174 И. Е. Сухорученко

Страшной силой взрыва нос лодки настолько подбросило вверх, что мгновенно образовался более чем 20-градусный дифферент на корму. У лодки была оторвана по девятый шпангоут носовая часть легкого корпуса, образовалась пробоина в балластной цистерне № 1, в первый отсек через задние крышки торпедных аппаратов начала шипя поступать вода. Вышли из строя носовые горизонтальные рули, в лодке погас свет. Дифферент быстро перешел на корму, и лодка, приобретая отрицательную плавучесть, стремительно пошла на глубину.

Но личный состав, закаленный в суровых походах, не проявил ни малейшей растерянности. Гвардейцы действовали быстро и точно, как на учении. Торпедист матрос М. С. Баев, быстро задраив переборку, преградил воде доступ в остальные отсеки лодки. Один в отрезанном от остальных помещений лодки отсеке, Баев вступил в единоборство со слепой стихией и победил в упорной борьбе.

Всплыв вблизи вражеского берега, изуродованная взрывом «М-174» в надводном положении пошла под защиту своих береговых батарей. А. ночью, несмотря на шторм, «малютку» встретили подводная лодка «С-55» и эскадренный миноносец «Урицкий», спешившие ей на помощь.

Эскадренный миноносец «Забияка»(с 1922 года - «Урицкий», с 1951 года - «Реут», с 1956 года - УТС-22)

ПЛ М-174 (до 16.06.1939года -  М-91) после подрыва на мине в Варангер-фьорде 24.03.1943...

Весь экипаж гвардейской «М-174» — 17 коммунистов и 4 комсомольца, — с честью выдержавший суровое испытание, был удостоен высоких правительственных наград. Матросу Михаилу Баеву был вручен орден Отечественной войны I степени.

М-174 в ремонтной базе...

Дважды — 31 марта и 24 апреля — попадала в тралы вражеских кораблей подводная лодка «М-171», в командование которой в марте 1943 года вступил капитан-лейтенант Г. Д. Коваленко.

М-171

У лодки тралами были вырваны стойки ночного прицела, содрана краска с тумбы перископа, срезан топовый огонь, порваны антенны, но гвардейская «малютка», умело маневрируя, все же сумела уйти от врага.

В 1943 году подводные лодки Северного флота, совершив 103 выхода, уничтожили торпедами 45 транспортных судов противника общим тоннажем 149 225 брутто-регистровых тонн, подводную лодку, эскадренный миноносец, 7 тральщиков, 6 сторожевых кораблей, минный заградитель, 2 траулера-охотника за подводными лодками, 4 сторожевых мотобота и моторное судно ледокольного типа. Потопление советскими подводными лодками 18 вражеских транспортных судов общим тоннажем 62 825 брутто-регистровых тонн, подводной лодки, тральщика, 2 сторожевых кораблей, 2 траулеров-охотников за подводными лодками, 4 мотоботов и моторного судна подтверждено данными противника. Кроме того, подводные лодки повредили торпедным и артиллерийским оружием 6 транспортных судов тоннажем 19 200 брутто-регистровых тонн, тральщик и сторожевой мотобот.

На минах, поставленных советскими подводными лодками, подорвались и затонули 3 вражеских судна тоннажем 7400 брутто-регистровых тонн.

«В 1943 году усилился состав немецких подводных лодок, действовавших в морях Северного Ледовитого океана. Всего в распоряжении имелось 39 подводных лодок...»,—указывает в своей книге «Война на море в восточноевропейских водах 1941—1945 гг.» Ю. Майстер. По данным Майстера, от немецких подводных лодок «западнее Мурманска погибли 5 союзных грузовых судов, среди которых не было ни одного транспорта под советским флагом». В районе Карского моря немецкие подводные лодки, как утверждает тот же автор, потопили 11 транспортных судов и сторожевое судно. Даже если принять эти данные за истину, то и тогда результаты действий немецких подводных лодок, численно почти вдвое превосходивших советские подводные лодки, составят лишь 25 процентов от количества боевых кораблей и транспортных судов, потопленных в 1943 году подводниками Северного флота.

Крейсерство подводной лодки «Щ-421» в Лоппском море в ноябре 1941 г.

Большая заслуга в деле сплочения подводников-североморцев в единую тесную боевую семью, девизом которой были отвага и решимость, принадлежала командованию и политическому отделу бригады. Командир бригады Герой Советского Союза капитан 1 ранга И. А. Колышкин, старейший из подводников-североморцев, был неутомимым и умелым воспитателем.

Иван Александрович Колышкин командир 2-го дивизиона бригады подводных лодок Северного флота, капитан 2-го ранга; первый из советских моряков-подводников, удостоенный в годы Великой Отечественной войны звания "Герой Советского Союза".

Спокойная уверенность и исключительная скромность комбрига в сочетании с достоинством располагали к нему людей. «Несомненно обладает талантом воспитателя: способностью не навязывать свое мнение, а так нацеливать человека советами попросту, что тот вроде сам приходит к должному выводу», — так оценивал Колышкина командующий флотом.

Коммунистическая партия и Советское правительство высоко оценили успешные боевые действия подводников-североморцев. Указом Президиума Верховного Совета СССР от 24 июля 1943 года бригада подводных лодок Северного флота была награждена орденом Красного Знамени. Это было первое соединение подводных лодок в составе Советского Военно-Морского Флота, удостоенное такой высокой правительственной награды.

Орден Красного Знамени (орден «Красное знамя») — первый из советских орденов. Был учреждён 16 сентября 1918 года во время Гражданской войны декретом ВЦИК, для награждения за особую храбрость, самоотверженность и мужество, проявленные при защите социалистического Отечества.

В суровых боевых походах росла и крепла у североморских подводников гвардия. Трем подводным лодкам Северного флота—«М-172», «Щ-402» и «Щ-422», которыми командовали Герой Советского Союза капитан 2 ранга Израиль Ильич Фисанович, капитан 3 ранга Александр Моисеевич Каутский и капитан 3 ранга Федор Алексеевич Видяев, — было присвоено в 1943 году звание гвардейских.

Тренировка артиллерийского расчета советской подводной лодки М-172

С первого дня Великой Отечественной войны "М-172" включилась в боевые действия по нарушению судоходства противника в Заполярье и, совершив восемнадцать боевых походов, уничтожила десять вражеских транспортных судов. 21 августа 1941 года она первой среди подводных лодок Северного флота осуществила дерзкий прорыв в военно-морскую базу противника Линахамари и добилась там боевого успеха, потопив разгружавшийся у причала транспорт водоизмещением около 8 тысяч тонн.

Гавань Лиинахамари 2009

В одном из походов, состоявшемся в мае 1942 года, подводная лодка атаковала неприятельский транспорт, шедший в охранении двух тральщиков и двух сторожевых кораблей. Решив потопить транспорт наверняка, командир повел лодку на прорыв кораблей эскорта и, поднырнув под конвой, с дистанции, не превышавшей трех кабельтовых, произвел залп.

Экипаж подводной лодки М-172. В центре сидит  командир М-172 капитан-лейтенант Фисанович Израиль Ильич, герой Советского Союза.

После взрыва торпед корабли охранения в течение десяти часов преследовали победительницу. На "М-172" было сброшено 342 глубинные бомбы. Когда же, наконец, "М-172" подошла к Рыбачьему на дальность действия наших береговых батарей, вражеские корабли были вынуждены прекратить преследование и, не добившись успеха, удалиться в базу. А на причале в Полярном отважную "малютку" встречал командующий флотом вице-адмирал А. Г. Головко, вручивший всему ее экипажу правительственные награды.

Командир подводной лодки Северного флота М-172 Герой Советского Союза капитан 2 ранга Израиль Ильич Фисанович

В октябре 1943 года гвардейская Краснознаменная подводная лодка "М-172" вышла в очередной боевой поход к вражеским берегам и в базу не вернулась...

Сообщение Совинформбюро было по обыкновению кратким: “Энская подводная лодка Северного флота под командованием старшего лейтенанта Столбова проникла в фашистскую гавань и атаковала транспорт водоизмещением в 6 тыс. тонн. Торпедист Мельников двумя торпедами взорвал вражеское судно. Подводная лодка благополучно возвратилась на свою базу”. Этот первый боевой успех Северного флота в Великой Отечественной войне выпал на долю экипажа подводной лодки Щ-402, которая 14 июля 1941 года проникла в Порсангерфиорд и уничтожила транспортное судно противника. Почин был сделан. Но “четыреста второй” предстояло еще множество сложнейших походов, и каждый требовал от экипажа максимальной отдачи духовных и физических сил, отваги, мужества и находчивости.

Капитан-лейтенант (в последствии капитан 3 ранга) Александр Моисеевич Каутский командир Гвардейской ПЛ Щ-402

Экипаж «Щ-402» на отдыхе. Полярный, лето 1943 г.

Щ-402, вахтенный офицер капитан-лейтенант  А.А. Телегин у перископа, ноябрь 1943г.

На долю “четыреста второй” выпала исключительная судьба. В годы Великом Отечественной войны “щука” совершила 16 боевых походов, потопила вражескую субмарину и 9 транспортов общим водоизмещением свыше 50 тыс. т, нескольким транспортам нанесла серьезные повреждения. Эта подводная лодка, завоевавшая высшие корабельные отличия, была первой, открывшей боевой счет североморских подводников, и стала последней из погибших в Заполярье. Это произошло 21 сентября 1944 года.

Вечная слава и память героям!

Щ-422 (капитан-лейтенант А.К. Малышев) незадолго до начала войны закончила серь­езный ремонт и потому ее экипаж имел неко­торый перерыв в боевой подготовке. Видимо, это и стало причиной неудачи в первом похо­де (5 — 12.7.1941), когда из-за неисправнос­ти кормовых горизонтальных рулей субмари­не пришлось вернуться в базу.

Схема маневрирования подводной лодки «Щ-422» при атаке транспорта противника 12 сентября 1941 г.

Резуль­таты принес третий боевой поход на комму­никации противника (30.8 — 23.9.1941). Ата­ки вражеских транспортов 3 и 5 сентября ока­зались безуспешными, зато утром 12 сентяб­ря торпеда, выпущенная с дистанции 5 кбт, отправила на дно норвежский пароход «Оттар Ярл» (1459 брт). Днем субмарина неудач­но атаковала пытавшийся оказать помощь эки­пажу потопленного судна норвежский транс­порт «Лофотен», а вечером, после длитель­ного преследования, выпустила в бухте Берлевог торпеду по каботажному пароходику «Танахорн». Как выяснилось через много лет, тор­педа поразила цель, но не взорвалась и была обследована немецкими специалистами. К их удивлению, на деталях снаряда оказались не британские, а советские клейма!

5 октября Щ-422 вышла к Нордкапу, но уже через пять дней была вынуждена вернуться в базу — ударом незакрепленной переборочной двери во время шторма командиру лодки сло­мало три пальца. Возможно, что уже тогда Малышев попал под подозрение политотдела бригады как человек, пытающийся уклонить­ся от патрулирования на позиции. В против­ном случае, трудно объяснить то, что в следу­ющем походе (9 — 31.1.1942) его, будто моло­дого неопытного командира, обеспечивал ком­див капитан 2 ранга И.А.Колышкин.

Командир ПЛ  Щ-422 Малышев Алексей Кирьянович

В ночь на 28 января находившаяся в районе зарядки подлодка была внезапно атакована эсминцем Z-24, который в составе флотилии однотипных ему кораблей совершал переход из Киркенеса в Тромсе. Малышев сумел уклониться от таранного удара, но сброшенные глубинные бомбы вывели из строя гирокомпас и балласт­ную цистерну № 4 — в ней образовалась боль­шая пробоина. Пришлось прервать поход и взять курс на восток. По возвращении в базу командир получил орден Ленина, а комдив — Звезду Героя Советского Союза.

Два последующих похода (9 — 29.3.1942 и 23.4 — 1.5.1942) стали прелюдией к трагичес­кой развязке. Случилось так, что в обоих слу­чаях лодка возвращалась с позиций досроч­но, хотя вины командира в этом не было: в первом случае Малышева отозвало само ко­мандование, опасаясь, что в районе его по­зиции смогут оказаться транспорты из распав­шегося каравана PQ-13, в другой раз — вы­шло из строя электрическое управление горизонтальными рулями. Ни одной атаки лодка не совершила, хотя попытки предпринима­лись — в одном из столкновений немецкий тральщик даже погнул на «щуке» антенную стойку.

Швартуется Щ-422...

В это время политотдел как раз вел борьбу за повышение результативности по­ходов (даже по докладам число удачных тор­педных атак в первые три месяца 1942 года, по сравнению с концом 1941-го, резко сокра­тилось), и Малышев, по всей вероятности, показался политотдельцам подходящей фи­гурой для показательной экзекуции. Первым делом за «грубость и потерю тесной связи с массами» был снят с должности друг Малы­шева, военком лодки старший политрук Е.А.Дубик. Новый военком — инструктор по­литотдела БПЛ А.Е.Табенкин — не скрывал того, что прислан для пристального наблюде­ния за командиром. Именно в этом межлич­ностном конфликте (вряд ли Малышев с пре­дубеждением относился ко всем политработ­никам поголовно — до поступления в ВВМУ им.Фрунзе он сам был комиссаром эсминца «Сталин»), по мнению авторов, крылись кор­ни событий, развернувшихся на борту Щ-422 в ее восьмом походе (21.5 — 8.6.1942). Пос­ле того, как лодка была передвинута коман­дованием с позиции по прикрытию союзного конвоя к мысу Нордкин, Малышев отказался от выходов в атаки на немецкие подлодку (31.5) и конвой (2.6). После каждого срочного погружения командир, не скрывая издевки над «лопухом-политотдельцем», водил комисса­ра в 6-й отсек, где показывал ему протекаю­щую заклепку и предлагал вернуться в базу. Днем 4 июня находившаяся в районе зарядки «щука» получила информацию о выходе из Киркенеса вражеского конвоя, но при движе­нии в точку перехвата на ней внезапно вы­шел из строя гирокомпас. Через два часа при­бор начал давать правильные показания, но вскоре отказала его следящая система — ока­зался оборван провод питания. Выяснив, что в обоих случаях никто, кроме Малышева, к гирокомпасу не подходил, Табенкин приказал дать радиограмму: «Командир занимается преступной деятельностью, пребывание на позиции считаю бесполезным». «Щуку» ото­звали в базу и на следующий день корабль получил нового командира — «любимца бри­гады» капитан-лейтенанта Ф.А.Видяева (Дальнейшая судьба А.К. Малышева содержит немало белых пятен. Уже на первых допросах он, якобы, при­знался, что пропустил немецкий конвой 2 июня предна­меренно. Официально считается, что остававшийся в распоряжении штаба СФ Малышев погиб в результате воздушного налета 4 сентября 1942 года, однако абсо­лютно точно известно, что ни в этот, ни в предыдущие или последующие 2—3 дня налетов ни на Полярное, ни на Мурманск немецкая авиация не производила).

Командир подводной лодки «Щ-422», капитан 2-го ранга Фёдор Алексеевич Видяев.

После срочного ремонта 30 июня 1943 года «щука» вышла в новый поход, вернуться из которо­го ей было не суждено. По немецким дан­ным, вечером 4 июля в районе мыса Блудшютудде неизвестная подводная лодка ата­ковала конвой. Спустя несколько часов в этот район прибыла противолодочная группа Кригсмарине, состоявшая из трех охотников 12-й флотилии.

Немецкий "охотник" за подводными лодками...

5 июля в 5.34 Uj-1217 заме­тил торпедный след и показавшуюся из воды рубку субмарины. Немцы немедленно контр­атаковали и в течение часа сбросили на «щуку» 73 глубинные бомбы. Внезапно в 6.35 подлодка показалась на поверхности, и ока­завшийся поблизости Uj-1217 без промедле­ния нанес таранный удар. После того, как корпуса кораблей разошлись, немцы наблю­дали кажущийся невероятным переворот субмарины кверху килем и ее погружение. По поверхности моря разлилось огромное мас­ляное пятно. По всей вероятности, в самый ответственный момент у порядком изношен­ной «щуки» заклинило горизонтальные рули или отказал их электрический привод.

Щ-422 30 июня 1943 г. перед убытием в последний поход.

Две подводные лодки — «Щ-403» под командованием капитана 3 ранга Константина Матвеевича Шуйского и «Щ-404», которой командовал капитан-лейтенант Григорий Филиппович Макаренков, —  были награждены орденом Красного Знамени.

На борту подводной лодки Щ-402 ее командир капитан 3 ранга Каутский А.М. (справа) и капитан 3 ранга Шуйский К.М. (слева). Июль 1943 года. Полярный.

Одной из вероятных причин гибели советской подводной лодки Щ-403 из состава Северного флота считается подрыв на мине, установленной минным заградителем "Roland".

Минный заградитель "Roland"

Щ-403...

МЕТОД НАВИСАЮЩИХ ЗАВЕС

Наступил 1944 год. Начался третий период Великой Отечественной войны — период изгнания врага из пределов Советского Союза, окончательного разгрома фашистской Германии и освобождения народов Европы. Возросшее численное и особенно техническое превосходство Советских Вооруженных Сил, безраздельная стратегическая инициатива и господство в воздухе советской авиации обусловили возможность нанесения по немецко-фашистским войскам ударов огромной нарастающей силы.

Краснознаменная бригада подводных лодок Северного флота получила новое пополнение и к началу 1944 года насчитывала 23 лодки. По решению Государственного Комитета Обороны в 1943 году с других наших морей были переведены подводные лодки «С-14», «С-15», «С-103» и «С-104». Из Англии прибыли подводные лодки «В-2» «Unbroken» («Унброкен»), «В-3» «Unison» («Унисон») и «В-4» "Ursula" («Урсула»), полученные Советским Союзом в счет военных репараций с Италии.

ПЛ «В-3» («Unison»)

Правда, лодки эти не являлись новинкой в подводном судостроении. Основное их вооружение состояло из шести торпедных аппаратов при четырех запасных торпедах. На носовой надстройке английские лодки имели одно орудие 122-миллиметрового калибра. На переходе подверглась бомбардировке английским самолетом типа B-24 «Liberator» («Либерейтор») и погибла подводная лодка «В-1» HMS «Sunfish» S81 («Санфиш»), которую принял Герой Советского Союза капитан 2 ранга И. И. Фисанович. Приказом командующего Северным флотом Герой Советского Союза капитан 2 ранга И. И. Фисанович был навечно зачислен в списки флота. На ПЛ погибло 50 человек...

Передача подводных лодок HMS «Sunfish» S81 и "Ursula" советским морякам...

Самолет B-24 «Liberator» потопил по ошибке подводную лодку «Sunfish» S81 ... ( лодка вместо подачи опознавательного сигнала - начала погружаться...)

Во второй половине 1944 года в состав бригады вошли также подводные лодки  «С-16» и  «С-19».

ПЛ С-16... 

В результате количественного и качественного роста сил Северного флота возросли его наступательные возможности. В боевых действиях на море инициатива безраздельно принадлежала советским морякам.

Успешные действия подводных лодок Северного флота заставляли гитлеровцев систематически усиливать защиту своих морских сообщений. Со второй половины 1943 года немецко-фашистское командование было вынуждено выделять для охранения 4—6 транспортов конвоя до 23—29 кораблей охранения и 6—10 самолетов. Вдоль побережья противник организовал патрулирование поисково-ударных групп, состоявших из двух-трех миноносцев или сторожевых кораблей.

В начале 1944 года была отработана надежная радиосвязь подводных лодок с разведывательной авиацией. Это дало возможность перейти к методу маневренного использования подводных лодок, заключавшемуся в сосредоточении в ограниченном районе до шести самостоятельно действовавших лодок, наводившихся на конвой воздушной разведкой. Новый метод получил название метода нависающих завес.

Схема развертывания сил в операции на морских сообщениях противника в 1944 г. (Северный флот)

Последовательные удары подводных лодок и авиации по одному и тому же конвою дезорганизовывали противолодочную оборону противника и создавали большое напряжение для сил охранения. Метод нависающих завес позволил подводникам-североморцам добиться больших успехов.

Первая операция подводных лодок на коммуникациях противника во взаимодействии с разведывательной авиацией была проведена в период с 16 по 31 мая 1944 года. В ней участвовали подводные лодки «С-56», «С-15»( «Колхозница»), «С-103», «М-201» и самолеты 118-го отдельного разведывательного авиационного полка.

1-й боевой поход подводной лодки «С-56» начался из Полярного 31 марта 1943 года. Лодка пошла патрулировать у мыса Нордкин. 6 апреля высадила разведгруппу. 10 апреля встретила конвой и атаковала его. В 15.11 из подводного положения прицельно выпустила 2 торпеды по транспорту в 8000 тонн с дистанции 15 каб. Через 2 минуты акустиком и личным составом I и II отсеков услышан слабый взрыв. В 15.37 в перископ обнаружен транспорт без хода затонувший в 16.00. В результате атаки был потоплен германский транспорт "Detlef" тоннажом 7356 грт. После атаки была обнаружена охранением конвоя и атакована. На лодку были сброшены 11 глубинных бомб. Повреждений они не нанесли. 14 апреля встретила другой конвой и также атаковала его. В 13.46 из подводного положения с временным интервалом выпустила 2 торпеды по транспорту в 4000 тонн с дистанции 12 каб. Через 100 сек в V и VI отсеках услышан слабый взрыв. В результате атаки потоплен германский транспорт "Westerlyait" тоннажом 4000 брт. После атаки была обнаружена охранением конвоя и атакована. На лодку были сброшены 15 глубинных бомб.Повреждений они не нанесли. 18 апреля была атакована подводной лодкой выпусившей по "С-56" 1 торпеду. От торпеды лодка успешно уклонилась. Боевой поход завершился в Полярном 19 апреля.

Награждение экипажа С-56 СФ 

14 мая 1943 года. Лодка пошла патрулировать у мыса Нордкин. 17 мая встретила конвой и атаковала его. В 05.51 из подводного положения с временным интервалом выпустила 4 торпеды (2+2) по транспорту в 6000 тонн и танкеру в 5000 тонн с дистанции 4 и 10 каб. Через 35, 75 и 80 сек услышаны 3 взрыва. В 12.45 в перископ в районе атаки наблюдался столб дыма высотой около 1500 метров. В результате атаки был потоплен германский транспорт "Eurostadt" тоннажом 1118 брт и повреждён германский транспорт "Wartheland" тоннажом 5096 брт. После атаки была обнаружена охранением конвоя и атакована. На лодку были сброшены 60 глубинных бомб. Повреждений они не нанесли.

Торпедная группа "С-56" , слева направо: Павлов Ф., Лемперт И.Г., Рогов, Магдалинин А., Новиков М.И.

11 июля 1943 года лодка пошла патрулировать район мыс Нордкап - мыс Сейбунес. 17 июля встретила конвой и атаковала его. В 02.38 из подводного положения с временным интервалом выпустила 4 (2+2) торпеды по створившимся СКР и транспорту неустановленного тоннажа с дистанции 2,5 и 7-8 каб. Через 18 и 50 секунд услышано 2 взрыва. В результате атаки был потоплен германский тральщик "М-346" тоннажом 543 тонны. 19 июля встретила очередной конвой и также атаковала его. В 19.08 из подводного положения с временным интервалом выпустила 2 торпеды по сторожевому кораблю с дистанции 17 каб. Через 2 минуты услышан отдалённый взрыв. Осмотром в перископ в 19.12 цель не обнаружена. В результате атаки был потоплен германский патрульный корабль "NKi-09" тоннажом 441 тонна. В 19.28 из подводного положения с временным интервалом были выпущены 4 торпеды по транспорту в 5-6000 тонн с дистанции 18 каб. Через 150 секунд услышаны 3 взрыва. В результате атаки был потоплен германский сторожевой корабль "V-1121" тоннажом 511 тонн. После атаки была обнаружена охранением конвоя и атакована. На лодку были сброшены 36 глубинных бомб. Повреждений они не нанесли.

Кок подводной лодки «С-56» Василий Павлович Митрофанов при первой возможности доставлял обеды в отсеки. 1943

8 января 1944 года. Лодка пошла патрулировать у Тана-фьорда. 20 января встретила конвой и атаковала его. В 23.00 из надводного положения с временным интервалом были выпущены 2 торпеды с дистанции 8 каб по транспорту неустановленного тоннажа. Торпеды прошли мимо цели. 23 января была обнаружена противолодочными кораблями и атакована. На лодку были сброшены 18 глубинных бомб. Повреждений они не нанесли. 28 января встретила конвой и атаковала его. В 16.01 из подводного положения с временным интервалом были выпущены 2 торпеды с дистанции 6 каб по танкеру в 10-12000 тонн. Через 50 сек услышан сильный взрыв, акустик зафиксировал сильный треск. В результате атаки потоплен германский транспорт "Heinrich Schultze" тоннажом 5056 грт. После атаки была обнаружена охранением конвоя и атакована. На лодку были сброшены 10 глубинных бомб. Повреждений они не нанесли.

С-56 - десятая победа..

Командир С-56 Г.И. Щедрин на фоне рубки С-56... судя по цифре, - лето 1944г...

За время боевой службы подводная лодка "С-56" выпустила 36 торпед из которых в цели попали 20 торпед. Подводная лодка "С-56" потопила и повредила 13 целей. Из которых на сегодняшний день установлены: 1 эскадренный миноносец тоннажом 2596 тонн 2 сторожевых корабля общим тоннажом 679 тонн 1 патрульный корабль тоннажом 441 тонна 1 тральщик тоннажом 543 тонны 6 транспортов общим тоннажом 23528 брт Суммарный тоннаж поражённых целей на настоящий момент составляет 27787 тонн. На подводную лодку "С-56" силами ПЛО было сброшено 676 глубинных бомб. По лодке была выпущена 1 торпеда.

Члены экипажа Краснознаменной подводной лодки «С-56» после преобразования ее 23 февраля 1945 г. в гвардейскую.

17 мая 1944 года из Полярного вышли подводные лодки «М-201» и «С-15». В 17 часов 37 минут 25 мая, когда обе лодки находились в отведенных им районах ожидания, радисты подводных лодок одновременно приняли от самолета-разведчика радиограмму: «В районе мыса Нордкин конвой противника в составе 5 транспортов, 5 миноносцев, 6 сторожевых кораблей, 10 сторожевых катеров, 4 тральщиков. Курс 80°, ход 8 узлов».

Командир подводной лодки «М-201» капитан-лейтенант Н. И. Балин принял решение к 24 часам выйти в район поиска у маяка Маккаур. Штурман рассчитал, что вражеский конвой будет проходить этот район около часа ночи. В 18 часов 30 минут от командования бригады последовало приказание, переданное через базовую радиостанцию: «Атаковать конвой противника, идущий от Нордкина курсом ост». В это время «М-201» уже спешила к вражеским берегам. Ровно в полночь, закончив форсирование минного поля, «малютка» вышла к маяку Маккаур и приступила к поиску противника.

М-201 пришла из похода...

Командир М-201 капитан-лейтенант Балин Николай Иванович

Подводная лодка «С-15» находилась в смежном с «М-201» районе ожидания. Командир «С-15» капитан-лейтенант Г. К. Васильев также решил полным ходом выходить на перехват конвоя. На подходе к минным заграждениям противника подводная лодка погрузилась. В 23 часа 50 минут «С-15» подошла к мысу Харбакен.

Подводная лодка «С-15» возвращается из четвертого боевого похода 11 апреля 1944 года.

Командир «С-15» капитан-лейтенант Васильев Георгий Константинович

Теперь конвой не мог беспрепятственно проскочить в Вардё. У маяка Маккаур фашистов поджидала «М-201», у мыса Харбакен—«С-15».

Зона действия подводных лодок Северного флота на коммуникациях противника.

В напряженном ожидании прошел час, второй, третий. В 3 часа 05 минут акустик подводной лодки «М-201» доложил о шуме винтов тральщиков. Через несколько минут, всплыв под перископ, Балин смог рассмотреть вражеские корабли. Конвой шел примерно в 45 кабельтовых. Над конвоем барражировал самолет. Транспорты и корабли охранения, растянувшись, двигались тремя группами. Точное количество и классы кораблей установить было трудно.

«М-201» легла на боевой курс. Сближаться пришлось со скоростью 3 узла, так как увеличить обороты не позволяла малая плотность аккумуляторной батареи.

Лишь когда расстояние между лодкой и конвоем сократилось до 18 кабельтовых, раздалась долгожданная команда:

—  Первый аппарат — пли!

А через 10 секунд была выпущена и вторая торпеда. Одна из торпед, имевшая контактный взрыватель, была установлена на глубину 3 метра, вторая, с неконтактным взрывателем,:—на глубину 5 метров. В момент залпа корма головного сторожевого корабля противника створилась с форштевнем идущего следом транспорта.

Уйдя на глубину 45 метров, «М-201» легла на контркурс для отрыва от врага. И в этот момент послышался взрыв.

Сторожевые корабли бросились за подводной лодкой. Открыла огонь артиллерия остальных кораблей конвоя. В грохот рвущихся глубинных бомб вплетались хлопки разрывов ныряющих снарядов, короткими звенящими ударами бившие по стальному корпусу лодки.

До 9 часов 30 минут преследовал противник подводную лодку. Акустик насчитал около 270 отдельных взрывов в районе атаки вражеского конвоя.

Конвой, потерявший от торпед подводной лодки «М-201» головной сторожевой корабль, продолжал двигаться на восток. А спустя 40 минут после внезапной атаки фашистские корабли в районе Сюльте-фьорда подверглись новому торпедному удару. Подводная лодка «С-15» атаковала конвой с дистанции 14 кабельтовых сразу четырьмя торпедами. Три из них попали в цель — транспорт "Solviken" («Сюльвикен») до порта назначения не дошел.

Судно «Dessau», выведенное из строя торпедами «С-15» 24 августа 1944 года.

Капитан-лейтенант Васильев приказал всплыть под перископ, чтобы проконтролировать результаты торпедной атаки. Сквозь маленькое круглое стеклышко окуляра перископа командир увидел не более как в 10 кабельтовых два вражеских сторожевых корабля, шедших параллельным с лодкой курсом.

—  Ныряй, — как-то по-будничному спокойно приказал командир, опуская обратно в шахту блестящую трубу перископа. Строгий, даже несколько суховатый, командир всегда  говорил негромко,  но поразительно четкими отточенными фразами — ни одного лишнего слова. Только в 1943 году пришел Васильев, тогда еще старший лейтенант, на эту лодку помощником командира, и вот менее чем через год — он в самостоятельном боевом походе.

И вдруг случилось непредвиденное. Неожиданно отказал электромотор носовых горизонтальных рулей, одновременно вышел из строя аксиометр* кормовых горизонтальных рулей.

(*Аксиометр — прибор,   показывающий   положение  руля относительно диаметральной  плоскости  корабля  в  градусах.)

На какой-то миг моряки, закупоренные внутри сигарообразного стального корпуса лодки, потеряли ориентировку. А так как рули оказались положенными на всплытие, подводная лодка, получив дифферент на корму, показала из-под воды свой форштевень. Немедленно была заполнена цистерна быстрого погружения, и «С-15» камнем полетела вниз. Когда стрелка глубиномера подкатывалась к отметке «40 метров», совсем близко над головой грохнули первые разрывы глубинных бомб.

Между тем лодка, несмотря на то что цистерна быстрого погружения была продута, продолжала стремительно лететь на глубину. От быстрого падения даже немного захватывало дух, как при спуске в скоростном лифте. Достигнув за одну минуту глубины 103 метра, «С-15» грузно упала на грунт.

Гитлеровцы продолжали прицельное бомбометание. За 20 минут они сбросили 79 бомб, причем 45 взорвались в непосредственной близости от лодки. Еще 60 бомб были сброшены несколько в стороне. Оказались разбитыми 16 аккумуляторных баков в первой и 10 баков во второй группе батареи. Сопротивление изоляции первой группы аккумуляторной батареи снизилось до нуля.

В лодку в различных местах — через фланцы, клапаны — начала поступать вода. Была обнаружена фильтрация соляра внутрь отсека. Вышли из строя машинные телеграфы, аксиометры, лампы нормального и боевого освещения, вырубились предохранители, были сорваны с мест выключатели, манометры, тахометры и многие другие приборы, лопнула станина мотора помпы охлаждения дизеля левого борта, отказало подъемное устройство зенитного перископа, а различных мелких повреждений насчитывалось более шестидесяти.

Едва моряки запускали какие-либо механизмы, бомбометание возобновлялось с прежним ожесточением. В лодке, погруженной в полную темноту, все было выключено. Не разрешалось даже громко разговаривать. Установилась гнетущая, тревожная тишина.

Только через восемь часов удалось подводной лодке оторваться от грунта, устранив к этому времени основные повреждения, восстановив дифферентовку, осушив трюмы и колодцы аккумуляторной ямы. На глубине 75 метров лодка форсировала опасный район и через 15 часов всплыла наконец в надводное положение.

27 мая, одновременно с подводной лодкой «М-201», «С-15» возвратилась в базу.

Командир бригады ПЛ СФ капитан 1 ранга И.А. Колышкин встречает «С-15» из боевого похода.

Торпедные атаки подводных лодок «С-15» и «М-201» были первыми успешными атаками с использованием данных воздушной разведки.

ОДНИМ ЗАЛПОМ — В ТРЕХ

Вторая операция подводных лодок при участии разведывательной авиации проводилась с 10 по 25 июня 1944 года. В ней участвовали подводные лодки «С-14» («Героический Севастополь»), «С-104», «М-200» («Месть»), «М-201» и «Л-20».

С-14...

20 июня в атаку по вражескому конвою «АС-7492» последовательно выходили по наведению самолетов-разведчиков 4 подводные лодки, развернутые в нависающую завесу,-— «С-104», «С-14», «М-201» и «М-200» («Месть»).

Подводная лодка «С-104», которой командовал бывший балтиец капитан 3 ранга В. А. Тураев, в 1 час 45 минут 20 июня получила радиограмму: «Район Скальнес конвой противника, идет на вест, атаковать». Командир немедленно повел лодку на перехват вражеского конвоя.

С-104...

В 7 часов 30 минут «С-104» подошла к берегу и начала крейсировать в 4 милях от него на перископной глубине. Часа через два стали обнаруживаться самолеты противника «Arado» («Арадо»), которые в течение пяти часов настойчиво осуществляли поиск советских подводных лодок. Было несомненно, что велась подготовка к проводке ценного конвоя.

Немецкий самолет Arado 240...

И вот в 15 часов 35 минут при очередном осмотре в перископ горизонта Тураев обнаружил лес мачт и дымовых труб, приближавшихся с востока. Над вражескими судами барражировали два самолета ФВ-189.

Немецкий самолет FW 189

Через полчаса удалось определить состав конвоя: 2 транспорта водоизмещением 8 тысяч и 6 тысяч тонн шли, окруженные кольцом военных кораблей.

— Один, два, три, четыре... — считал Тураев корабли охранения, медленно разворачивая перископ по горизонту.

Он оторвался от перископа.

— Девять кораблей, в том числе четыре тральщика, три сторожевика, два охотника. Над ними кружат два самолета. Здорово охраняют!

Вновь повернувшись к перископу, командир добавил :

— Будем бить.

Командир «С-104» В.А. Тураев (в центре) на мостике своего корабля. Полярный, 26 июня 1944 г.

«С-104» легла на боевой курс. Он был рассчитан таким образом, чтобы угол встречи торпед с целью позволял одновременно нанести поражение нескольким кораблям и в случае необходимости повторить атаку.

Форштевень транспорта надвигался на перекрестие нитей в линзах перископа. Пора было командовать «Пли!» Но Тураев медлил, сдерживая себя. Короткая команда на руль, и вот уже кроме транспорта в полосе хода торпед оказался также и вражеский тральщик. Теперь можно  было стрелять  одновременно по двум целям. И тут командир увидел, что если еще чуть-чуть подправить курс, то удастся поразить и третью цель — сторожевой корабль.

Выждав еще несколько секунд, Тураев громко скомандовал: — Пли!

До самого крупного транспорта оставалось не более 12 кабельтовых, а до сторожевых кораблей, идущих мористее, расстояние уменьшилось до 3—4 кабельтовых, когда из носовых аппаратов одна за другой с интервалом в 8 секунд вылетели четыре торпеды.

Командир не опустил перископ. Прильнув к окуляру, он смотрел, как неудержимо сближались с вражескими кораблями четыре серебристые дорожки, веером расходящиеся от лодки. Через 38 секунд одна из этих дорожек уперлась в борт сторожевого корабля, взметнув вверх столб огня и воды, вторая еще через 47 секунд оборвалась у транспорта, третья дорожка спустя 25 секунд после второго взрыва дотянулась до головного тральщика *.

(*В действительности «С-104» потопила транспорт водоизмещением 8 тысяч тонн, тральщик и траулер-охотник за подводными лодками № 1209 водоизмещением 830 тонн (по донесению командира лодки — сторожевой корабль).)

Схема маневрирования подводной лодки «С-104» при атаке конвоя 20 июня 1944 г.

Тураев видел, как два сторожевых корабля повернули на перископ. — Ныряй на глубину 45 метров! «С-104» уходила под водой в сторону, противоположную движению конвоя. Раздались взрывы первой серии глубинных бомб, и затем преследование непрерывно продолжалось в течение трех часов. Акустик определил, что лодку преследуют два сторожевых корабля и два катера. Но взрывы вражеских глубинных бомб причинили лодке лишь незначительные повреждения, которые были быстро исправлены личным составом.

Встреча «С-104» из боевого похода. Полярный, 26 июня 1944 г.

В 1943 году подводники-североморцы научились поражать одним торпедным залпом одновременно две цели. Они настойчиво продолжали совершенствовать свое воинское мастерство. И в 1944 году подводники добились нового успеха — одним торпедным залпом выводить из строя уже не менее трех вражеских судов.

Построеное экипажа «С-104» после возвращения из боевого похода. 26 июля 1944 г., Полярный.

Условия боя на подводной лодке не имеют ничего общего с боем на суше, в воздухе, на надводном корабле. Лодка, как правило, томительно медленно и осторожно подкрадывается к цели. Неосмотрительному азарту и боевой горячке на подводной лодке нет места. Происходящее на поверхности видит, да и то украдкой, только один человек — командир. Следовательно, успех атаки зависит прежде всего от него, от его внутренней собранности и умения сдерживать себя, когда это необходимо.

В ходе этой торпедной атаки капитан 3 ранга Тураев проявил исключительную выдержку. Нужно было обладать большой силой воли, чтобы не поддаться соблазну как можно скорее выпустить торпеды, когда вражеский транспорт оказался на перекрестии нитей перископа. Проявив изумительное самообладание, действуя обдуманно, Тураев добился замечательного боевого успеха.

Василий Андрианович Тураев — один из немногих подводников, удостоенных за славные боевые дела четырех орденов Красного Знамени.

Командир С-104 Василий Андрианович Тураев

6-й боевой поход подводной лодки М-200 начался из Полярного 11 июля 1944 года. Лодка пошла патрулировать у Сюльте-фьорда. 15 июля встретила конвой и атаковала его. В 07.27 из подводного положения с временным интервалом выпустила 2 торпеды по транспорту в 4-5000 тонн с дистанции 10 каб. Через 90 секунд услышан 1 взрыв. В настоящее время название потопленного корабля не установлено. После атаки была обнаружена охранением конвоя и атакована. На лодку были сброшены 24 глубинные бомбы. Повреждений они не нанесли. Боевой поход завершился в Полярном 23 июля. За время боевого похода лодка выпустила 2 торпеды из которых в цель попала 1 торпеда. В результате боевого похода был потоплен 1 транспорт чьё название не установлено. На лодку были сброшены 24 глубинные бомбы.

Моряки экипажа ПЛ "М-200" ( "Месть") на своём корабле...

21 ноября 1956 года подводная лодка М-200 («Месть») вышла из Таллинна в Лиепаю под руководством нового командира (капитан-лейтенант А. Шуманин), ранее не служившего на подводных лодках тип «М». На борту находился начальник штаба бригады капитан второго ранга Ю. Штыков. Сигнальщик на дистанции в 40 кабельтовых заметил огни эсминца «Статный», шедшего встречным курсом (командир эсминца — капитан 3 ранга Ю.Савчук). По правилам корабли должны были разойтись левыми бортами, но командир «М-200» отдал приказ расходиться правыми. Когда корабли сблизились, столкновения еще можно было избежать. На «Статном», видя неадекватность маневра подводной лодки, сбавили ход. Но командир неожиданно скомандовал «Лево на борт!», подставив лодку под таранный удар эсминца. В 19 часов 53 минуты «Статный» врезался в правый борт М-200 в районе 5-6 отсеков. Подводная лодка стала быстро оседать кормой, в течение 6-10 минут дифферент достиг 80 градусов, после чего М-200 стремительно затонула. На поверхности остались 8 моряков, двое из которых вскоре утонули. Находившиеся в 5 и 6 отсеках шестеро подводников погибли в момент столкновения. На дне вместе с лодкой остались 28 членов экипажа...

В 20.00 по таллиннской ВМБ была объявлена «Боевая тревога» и в район аварии начали выходить корабли Восточно-Балтийской флотилии. В 21.05 был обнаружен аварийный буй и установлена связь с 1-м отсеком, однако к этому времени моряки, находившиеся в 3 и 4-м отсеках, уже погибли. В течение ночи с 21 на 22 ноября в район аварии вышло 16 спасательных судов с двумя кранами. Первоначальный замысел Командующего КБФ завести под корпус стропы для буксировки на мелководье, с целью вывода экипажа на поверхность, осуществить не удалось. Не сумели также организовать подачу в 1-й отсек воздуха через забортные клапана. Еще ночью в 04.00 подводники сообщили, что они надели спасательное снаряжение и подготовили отсек для самостоятельного выхода на поверхность. Однако, вместо того, чтобы дать «Добро», собравшиеся начальники всех рангов принялись совещаться, в итоге чего решение о выводе личного состава было принято спустя почти сутки с момента аварии - в 17.00 22 ноября. Подводную лодку планировалось поднять 250-тонным краном коллекторного судна и спасательного судна «Пулково». Начало работ определили на 18.00, однако из-за ухудшения погоды спасательные суда сдрейфовали, и телефонный кабель аварийного буя был оборван. Связь с подводной лодкой прекратилась. Возобновили спасательную операцию только 23 ноября. В 03.47 спущенные водолазы обнаружили подводную лодку, при осмотре корпуса в открытом верхнем люке 1-го отсека был обнаружен мертвый подводник, включенный в ИДА. Спасать уже было некого.

После обрыва связи оставшиеся в отсеке подводники поняли, что надеяться не на кого и приняли решение выходить самостоятельно. Однако после длительного пребывания в холодной воде, в условиях высокой концентрации углекислого газа, моряки лишились сил и мичман, первым вошедший в люк, умер от сердечной недостаточности, закрыв остальным путь к спасению.

29 ноября 1956 года М-200 поднята спасательным судном «Коммуна» и отбуксирована в Таллинн. По окончанию расследования обстоятельств гибели подводной лодки М-200 командир подводной лодки и командир «Статного» получили по три года лагерей. Командование Краснознаменного Балтийского флота, руководившее бездарнейшей в истории спасательной операцией и 36 часов принимавшее решение о выводе на поверхность оставшихся в живых моряков, осталось в стороне. Жизни 28 подводников стали ценой человеческой беспечности. Подводники похоронены в г.Пальдиски (Эстония).

В середине июня 1944 года «М-201» принимала участие в операции «РВ-5» («Разгром врага»). Субмарина занимала сектор № 4 в районе Сюльте-фьорда. 15 июня ориентируясь на данные авиаразведки подводная лодка перехватила конвой, движущийся в восточном направлении, но из-за ошибки личного состава в атаку выйти не смогла. Утром 16 июня у мыса Маккаур «М-201» выпустила две торпеды по судну стоящему на якоре. Объектом атаки оказался злосчастный «Наталь», по которому «М-201» уже успела отстреляться 19 января (Пароход «Наталь» (3172 брт),  был выброшен 7 января  штормом на камни у мыса Маккаур. Судно к тому времени было оставлено экипажем и считалось потерянным, но продолжало привлекать на себя атаки подводных лодок и авиации). Кроме нее торпедные аппараты по остову судна разрядили «М-104» 10 марта, «М-105» 31 января, «С-14» 12 июня; не остались в долгу и авиаторы Северного флота, атаковавшие «Наталь» 6, 9 и 11 июля. Пуск торпед подводной лодкой не остался незамеченным, сторожевые катера противника отогнали субмарину, сбросив на безопасном удалении 9 глубинных бомб.

М-201...

В пятом боевом походе «М-201» сумела добиться подтвержденного результата атаки. С вечера 17 августа подводная лодка в рамках операции «РВ-7» патрулировала сектор № 4 (мыс Блюдскютудде – мыс Маккаур). В ночь на 19 августа в районе мыса Харбакен субмарина обнаружила конвой противника, следующий в восточном направлении. Две торпеды, выпущенные из-за сильного тумана по акустическим пеленгам, разорвали борт сторожевика «V 6112» («Friese») из состава 61-й флотилии СКР, (переоборудован из рыболовного траулера «Брандман», 452 брт). Корабль затонул, потеряв 29 членов экипажа. Противник не контратаковал, хотя на подлодке зафиксировали 9 взрывов глубинных бомб. «М-201» продолжила патрулирование, но после ряда поломок приборов и механизмов произошедших 22-23 августа вернулась в базу. На этом ее участие в боевых действиях завершились.

Экипаж М - 201 (послевоенный снимок.)  Н.И. Балин в центре.

ТОРПЕДЫ НЕ ОСТАВЛЯЮТ СЛЕДА

Всего в 1944 году на Севере было проведено пять операций подводных лодок, обеспечивавшихся разведывательной авиацией. Третья операция, в которой участвовали подводные лодки «С-14», «С-56», «Щ-402» и «М-200», проводилась с 10 по 28 июля*. (*15 июля 1944 года подводная лодка «М-200» («Месть») под командованием капитан-лейтенанта В. Л. Глазкова атаковала в районе Перс-фьорда конвой в составе 12 транспортов, 2 эскадренных миноносцев, 2 конвойных судов, 6 траулеров, 6 противолодочных кораблей и 10 катерных тральщиков. По немецким данным, были потоплены 2 судна по 240 брутто-регистровых тонн.)

С 16 августа по 2 сентября осуществлялась четвертая операция, в которой приняли участие подводные лодки «С-15», «С-51», «С-103»  и «М-201».

Подводная лодка «С-15» получила от самолета-разведчика донесение: «23. 08 в 20 часов 02 минуты конвой противника от Эккере следует на вест». По расчету штурмана к маяку Омганг вражеские корабли должны были подойти не ранее 5 часов 30 минут 24 августа. Капитан 3 ранга Васильев решил закончить зарядку аккумуляторной батареи и затем выходить на прибрежную коммуникацию противника в район мыс Слетнес — маяк Омганг, имея не менее двух часов в запасе.

Ночью, форсировав па глубине 80 метров вражеское минное поле, «С-15» подошла к берегу. Около 6 часов при очередном осмотре в перископ горизонта подводники обнаружили в 50—60 кабельтовых приближающийся конвой. Он состоял из трех транспортов, шедших в окружении 14 кораблей охранения.

Лодка пошла на сближение с врагом. С дистанции в 10 кабельтовых командир дал четырехторпедный залп. Торпеды понеслись к самому крупному транспорту в конвое.

Но где же привычный подводнику белесый след, который всегда оставляли на поверхности воды пузырьки сжатого воздуха, выпускаемые парогазовой торпедой? Вражеские корабли продолжали спокойно следовать прежним курсом, в то время как под водой к ним стремительно и неумолимо приближалась смерть.

Раздались два мощных взрыва, и транспорт «Dessau» («Дессау») тоннажем 5933 брутто-регистровые тонны навсегда скрылся под водой. «С-15» атаковала противника бесследными электрическими торпедами.

Судно «Dessau», выведенное из строя торпедами «С-15» 24 августа 1944 года.

Фашисты не сразу поняли, что же явилось причиной гибели транспорта. А когда, опомнившись, начали в ожесточении швырять глубинные бомбы, подводная лодка уже была на значительной глубине. Два часа противолодочные корабли противника рыскали по морю, бесцельно сбросив около полусотни бомб, а затем были вынуждены прекратить поиск советской подводкой лодки.

Советская торпеда ЭТ-80

Сутками раньше, 23 августа, подводная лодка «С-103» тремя электрическими торпедами уничтожила в районе маяка Маккаур вражеский танкер.

С-103

Командир лодки капитан 3 ранга Н. П. Нечаев наблюдал в перископ, как танкер, накренившись на правый борт, медленно погружался кормой в бездонную пучину. Тонул он долго — больше часа. Охотник за подводными лодками, сопровождавший танкер, не сбросил ни одной бомбы — видимо, фашисты были уверены, что танкер погиб на минах. И только через час после гибели танкера, когда «С-103» уже уходила в подводном положении из района атаки, подводники услышали глухие запоздалые взрывы глубинных бомб.

Командир С-103 Нечаев Николай Павлович

Появление электроторпед позволило разрешить проблему бесследности торпеды. Всего в 1944 году подводными лодками Северного флота «С-15», «С-51», «С-101» и «С-103» было выпущено четырнадцать электроторпед. Применение электроторпед способствовало скрытности атак подводных лодок. В целом ряде случаев противник, не имея возможности зрительно наблюдать направление движения бесследной торпеды, даже не пытался преследовать подводную лодку.

Продольный разрез электрической торпеды ЭТ-80:
1 – аккумуляторная батарея; 2 – электродвигатель.

АТАКА ВСЛЕПУЮ

В 1944 году подводные лодки широко использовали при поиске противника и в торпедных атаках гидроакустические средства  наблюдения.

Первая бесперископная атака по данным гидроакустики была произведена на севере 5 апреля 1943 года подводной лодкой «М-171» под командованием капитан-лейтенанта Г. Д. Коваленко.

М-171

13 мая 1943 года торпедную атаку по данным гидроакустики без поднятия перископа произвела подводная лодка «С-51» под командованием капитана 3 ранга И. Ф. Кучеренко. 8 сентября Кучеренко повторил бесперископную атаку.

14 сентября торпедную атаку по гидроакустике провела подводная лодка «Щ-404», которой командовал капитан-лейтенант Г. Ф. Макаренков. В 1944 году бесперископная атака была произведена 4 марта подводной лодкой «С-56» под командованием капитана 3 ранга  Г. И. Щедрина.

Командир С-56 Г.И. Щедрин у перископа...

Шестую бесперископную торпедную атаку успешно осуществила  подводная лодка «М-201», которой командовал капитан 3 ранга Н. И. Балин.

Группа подводников дивизиона подводных лодок в марте 1945 г. в день вручения медалей «За оборону Советского Заполярья». 1945 г. Нижний ряд слева направо: заместитель командира дивизиона по политчасти капитан 3 ранга Г.М. Горбачев, командир дивизиона ПЛ капитан 2 ранга И.Ф. Кучеренко, командир подводной лодки «С-56» Герой Советского Союза капитан 2 ранга Г.И. Щедрин. Верхний ряд слева направо: командир ПЛ «Щ-403» и «С-16» капитан 3 ранга Г.Ф. Макаренков, командир ПЛ «С 102» капитан 2 ранга Л.И. Городничий, штурман дивизиона ПЛ капитан-лейтенант Ю.В. Иванов

В 23 часа 25 минут 18 августа акустик подводной лодки «М-201», находившейся у мыса Блуд-шютудде на перископной глубине, обнаружил шум винтов нескольких кораблей. Капитан 3 «ранга Балин приказал приготовить к выстрелу торпедные аппараты. Когда из носового отсека доложили, что аппараты готовы, командир поднял перископ. Но плохая видимость не позволила разглядеть цель. И тогда Балин принял решение: ориентируясь только по акустическим пеленгам, проникнуть внутрь вражеского конвоя, состав которого ему не был известен, и уж затем атаковать в упор, наверняка.

Акустик внимательно вслушивался в неумолчный говор волн. Нужно было иметь немалый опыт и хорошие навыки, чтобы умело разбираться во множестве звуков, которыми заполнен подводный мир.

Минутная стрелка часов отсчитала восемь минут нового дня, когда «малютке» удалось незамеченной пройти под внешним кольцом охранения конвоя. Над лодкой по-шмелиному басовито прожужжали винты вражеского сторожевого корабля. На секунду командир приподнял перископ, но силуэта корабля не увидел.

Справа акустик слышал шумы винтов транспорта, еще нескольких сторожевых кораблей и катеров. Конвой следовал курсом 170°, к Вардё. Вслепую, не видя противника, командир дал двухторпедный залп. И почти в тот же момент моряки услышали взрыв, вслед за которым сквозь толщу воды донесся скрежет разламывающегося металла. Лодка качнулась.

Противолодочные корабли сбросили серию глубинных бомб. До 4 часов 19 августа продолжали фашисты преследовать отважную «малютку».

Охота за подводной лодкой...

Подводники насчитали 24 взрыва, но бомбы не причинили вреда лодке. Только вернувшись через некоторое время в район атаки, подводники смогли установить ее результат. Из воды был поднят спасательный плотик с надписью «Кальмар». Тоннаж транспорта, которого подводникам так и не довелось увидеть ни до, ни после атаки, составлял 1000 брутто-регистровых тонн.

ОРДЕН  УШАКОВА I  СТЕПЕНИ

В 1944 году подводные лодки Северного флота, совершив 78 выходов, уничтожили торпедами 22 транспортных судна противника общим тоннажем 60 610 брутто-регистровых тонн, 2 миноносца, 7 тральщиков, 4 сторожевых корабля и 2 траулера-охотника за подводными лодками. Потопление подводными лодками Северного флота 15 транспортных судов общим тоннажем 38 210 брутто-регистровых тонн, 2 тральщиков, сторожевого корабля и 2 траулеров-охотников за подводными лодками подтверждено данными противника. Помимо этого, подводные лодки причинили повреждения трем транспортам, тоннаж которых составил 9600 брутто-регистровых тонн, миноносцу и сторожевому катеру.

Снижение общего количества уничтоженного подводными лодками транспортного тоннажа противника по сравнению с 1943 годом произошло за счет уменьшения числа выходов лодок в море. Это в свою очередь явилось следствием того, что в 1941-—1943 годах подводные лодки Северного флота использовались весьма интенсивно, с большим перенапряжением, и в 1944 году на морских сообщениях противника одновременно могли  действовать лишь пять-шесть лодок. В мае 1944 года количество одновременно действовавших подводных лодок сократилось даже до двух.

И тем не менее результаты боевых действий Краснознаменной бригады подводных лодок Северного флота, потерявшей в 1944 году всего три лодки, вновь значительно превысили сомнительные «успехи» немецких подводников в Заполярье. «Действующих подводных лодок было всего 50, из которых, однако, 23 погибли в 1944 году, — указывает Ю. Майстер. — Было потоплено 15 союзных торговых судов — среди них одно грузовое советское судно — из состава конвоев, направлявшихся в Мурманск». В Карском море «подводные лодки, согласно их донесениям, утопили 1 транспорт, 4 сторожевых, одно конвойное и одно гидрографическое судно, а также эскадренный миноносец. Несколько пароходов   получили   повреждения».

За успешные боевые действия подводные лодки «С-56» и «С-51» были награждены в 1944 году орденом Красного Знамени. В 1945 году Указом Президиума Верховного Совета СССР орденом Красного Знамени были награждены также подводные лодки «С-101», «С-104» и «Л-22», которыми командовали капитан-лейтенант Е. Н. Трофимов, капитан 2 ранга В. А. Тураев и капитан 3 ранга В. Д. Афонин.

Погрузка торпед на «Л-22» (слева). Справа подводные лодки «С-102» и «С-54».

Подводная лодка «С-56» была удостоена в 1945 году звания гвардейской. Командиру гвардейской Краснознаменной подводной лодки «С-56» капитану 2 ранга Григорию Ивановичу Щедрину, первому на Северном флоте кавалеру ордена Нахимова, было присвоено звание Героя Советского Союза. Высокого звания Героя Советского Союза был удостоен и капитан 2 ранга Иван Фомич Кучеренко.

Командир 2 дивизиона ПЛ Северного флота Иван Фомич Кучеренко.

3 ноября 1944 года Краснознаменная бригада подводных лодок Северного флота за замечательные успехи, достигнутые в борьбе на вражеских морских коммуникациях, была награждена орденом Ушакова I степени.

Орден Ушакова 1 степени.  Орденом Ушакова награждаются офицеры Военно-Морского Флота. Учрежден Указом Президиума Верховного Совета СССР от 3 марта 1944 года.

Суровые испытания пришлось выдержать подводникам-североморцам в годы Великой Отечественной войны. Подвиги подводников Северного флота служат достойным примером для последующих поколений советских подводников. Но сколько еще прекрасных человеческих поступков, героических подвигов таит в своих водах студеное Баренцево море! И может быть, среди них есть не менее яркие и красивые, чем те, которые известны нам сейчас. Советские люди навсегда сохранят в своих сердцах память об экипажах подводных лодок, погибших в борьбе с немецко-фашистскими  захватчиками.

Всего за годы Великой Отечественной войны подводники Краснознаменной ордена Ушакова I степени бригады подводных лодок Северного флота, умело используя торпедное, артиллерийское и минное оружие, отправили на дно 160 транспортных судов противника общим тоннажем 507 584 брутто-регистровые тонны, 4 миноносца, подводную лодку, 20 тральщиков, 20 сторожевых кораблей, 2 минных заградителя, 5 траулеров-охотников за подводными лодками, 8 сторожевых катеров и 1 вспомогательное судно. При этом потопление 78 транспортных судов общим тоннажем 245 184 брутто-регистровые тонны, подводной лодки, 4 тральщиков, 8 сторожевых кораблей, 5 траулеров-охотников за подводными лодками, 8 сторожевых катеров и вспомогательного судна достоверно подтверждено к настоящему времени двусторонними данными. Кроме того, подводные лодки причинили повреждения 19 транспортным судам противника, общий тоннаж которых составил 41 600 брутто-регистровых тонн.

Это было достойным вкладом подводников-североморцев в общее дело разгрома ненавистного врага. Подводным лодкам принадлежит ведущая роль в потоплении транспортного тоннажа противника на Северном морском театре. На протяжении всей войны они являлись основной силой для борьбы с морскими перевозками гитлеровцев.

В годы войны дружная семья подводников Северного флота пополнилась балтийскими, тихоокеанскими и черноморскими подводниками. Напряженным ратным трудом они заслужили право называться подводниками-североморцами. Семь командиров подводных лодок Северного флота были удостоены звания Героя Советского Союза.

За годы Великой Отечественной войны на Северном флоте в боевых действиях приняло участие 78 командиров подводных лодок. Степень их участия в войне была весьма различна: одни прошли всю войну, как говориться, “от звонка до звонка”, совершив большое число боевых походов, другие же вообще не успели сделать ни одного выхода в море. За годы войны погибло на всех фронтах 102 советские подводные лодки, большинство из которых — на коммуникациях противника со всем экипажем, однако, увы нередки были случаи и гибели отдельных членом их экипажей, в том числе — и самих командиров...

... Так 11 июля 1941 года из Полярного в свой первый боевой поход вышла впоследствии прославленная М-172 под командованием старшего лейтенанта Дмитрия Яковлевича Лысенко. Лодка была направлена в дозор на позицию к северо-востоку от острова Кильдин. Командир чувствовал себя в походе неуверенно часто менял курс, 20 июля, когда место лодки уже несколько дней не определялось, она, находясь в подводном положении, ударилась носом о прибрежные камни в Териберской губе. Командир скомандовал “Полный вперед!” и лодку потряс еще один удар. На борту возникла паника, а командир окончательно потерял способность управлять кораблем. Положение дел спас его помощник, который отдал команду на всплытие. Вся носовая оконечность подводной лодки была изуродована, волнорезы торпедных аппаратов, погнуты и сорваны со своих мест. По возвращении в базу старший лейтенант Д.Я. Лысенко был предан суду военного трибунала и по его приговору расстрелян...

Полярный...

.

.. 12 февраля 1942 года из Полярного в боевой поход в район мыс Нордкин — Лакее-фьорд вышла подводная лодка Щ-403 под командованием капитан-лейтенанта Семена Ивановича Коваленко. В ночь на 19 февраля в 5 милях от бухты Хоннингсвог в условиях плохой видимости она встретила отряд немецких кораблей в составе минного заградителя “Бруммер” (бывший норвежский “Олав Трюггвассон”) и тральщиков М-1502 и М-1503. Зная, что перед ним противник, командир минзага. приказав дать полный ход, с дистанции 400-500 метров пошел на таран лодки, которая пришла в движение и, обойдя “Бруммер” по большой дуге, прошла у него перед носом. Стоявшие на палубе “Щуки” ее вахтенный офицер, штурман и боцман, приняв “Бруммер” за ... эскортный корабль союзного конвоя, махали немецким морякам руками и кричали о себе “Русские, русские!”. Так как лодка избежала тарана, то противник открыл по ней огонь из всех орудий, достигнув прямого попадания в прочный корпус. В то же время М-1503. обойдя с левого борта продолжающий двигаться на большой скорости минзаг, через несколько минут вышел на лодку и нанес ей под углом 45° скользящий таранный удар позади боевой рубки. Капитан-лейтенант Коваленко, выскочив на мостик и оценив обстановку, дал команду остановить дизели, чтобы произвести срочное погружение, но был тяжело ранен и упал. в то время, как его помощник, штурман и боцман уже спустились вниз. Однако в следующую минуту штурман вновь выскочил наверх и крикнул: “Есть кто на мостике?”. Не получив никакого ответа, он скомандовал “Все вниз! срочное погружение!” и, встав на трап, успел захлопнуть рубочный люк перед самым форштевнем немецкого тральщика, вновь вышедшего в атаку. Тут на лодке потряс новый, мощный таранный удар. На какой-то момент один из немецких унтер-офицеров без приказа спрыгнул с помощью бросательного конца на палубу советской лодки и накинул петлю на ноги лежавшего там без сознания ее тяжелораненого командира. Когда “щука” погрузилась, советский подводник оказался на борту немецкого тральщика. Так капитан-лейтенант С.И. Коваленко попал в плен, где ему ампутировали раненую ногу. Вскоре немцы узнали, что он был командиром подводной лодки и начались допросы, но он или молчал, или давал неверные показания. Советского моряка бросили в лагерь для военнопленных подводников под Парижем, где в 1944 году капитан-лейтенант С.И. Коваленко был расстрелян немцами.

... 20 мая 1942 года в свой восьмой за войну боевой поход — район острова Фулей вышла подводная лодка Щ-422 под командованием капитана 3 ранга Алексея Кирьяновича Малышева. Он начал войну командиром этой лодки в звании еще капитан-лейтенанта и в третьем боевом походе открыл счет подводников Северного флота, потопив 12 сентября 1941 года в Танафьорде транспорт “Оттар Ярл” тоннажем 1459 брт. За свой четвертый поход, в котором в районе мыса Нордкин артогнем был потоплен мотобот, а его команда — взята в плен. Малышев был награжден Орденом Ленина. До лета 1942 года Щ-422 под его командованием совершила еще два боевых похода. В восьмом походе между командиром и новым его комиссаром старшим политруком Абрамом Ефимовичем Табенкиным возникли разногласия. К тому же на лодке вышел из строя гирокомпас, и командир, в прошлом дивизионный штурман, взялся починить его, но после ремонта прибор пришел вообще в безнадежное состояние. В результате всего этого военком дал в базу радиограмму с просьбой отозвать лодку с позиции ввиду явной трусости командира. По возвращении в базу капитан-лейтенант А.К. Малышев по доносу комиссара был предан суду военного трибунала и по его приговору расстрелян. (Существуют данные, что Малышев погиб еще до исполнения приговора — в тюрьме во время налета немецкой авиации).

... 11 августа 1942 года на позицию в район мыс Нордкин — порт Берлевог вышла в свой очередной, десятый за войну боевой поход подводная лодка Щ-402 под командованием капитана 3 ранга Николая Гурьевича Столбова, который встретил войну на этой должности в звании еще капитан-лейтенанта. За два года боевых действий лодка, ставшая 3 апреля 1942 года Краснознаменной, провела 15 торпедных атак по кораблям и судам противника, потопила два из них — 17 октября 1941 года в проливе Серейзунд транспорт “Вестеролен” тоннажем 682 брт, а 27 февраля 42-го в Лаке-фьорде, у мыса Сверхольд-Клуббен немецкий сторожевой корабль НМ-01. 14 августа в районе Танафьорда в 1 час 58 минут ночи при зарядке аккумуляторных батарей на лодке произошел взрыв газов — электрики пропустили срок вентиляции на 25 минут и покинули свои посты. Возникший пожар охватил 2-й и 10-й отсеки лодки, при этом погибло 18 членов экипажа корабля и ее командир — капитан 3 ранга Н.Г. Столбов. По возвращении в базу тела погибших были извлечены из отсеков и похоронены в братской могиле на кладбище города Полярный.

... 24 февраля 1944 гола по неизвестной причине покончил жизнь самоубийством командир подводной лодки С-15 капитан 3 ранга Александр Иванович Мадиссон. Он встретил войну капитан-лейтенантом в должности командира бывшей латвийской подводной лодки “Ронис”. находившейся к 22 июня 1941 года на ремонте в Лиепае. На следующий день из-за невозможности вывода в море и во избежание захвата противником эта лодка, в числе других ремонтировавшихся кораблей была взорвана советскими моряками, а самому Мадиссону посчастливилось уцелеть при обороне Лиепаи. 22 апреля 1943 года он получил под свое командование подводную лодку С-15 Каспийской военной флотилии, которую затем перевел на Север. Выйдя во второй свой боевой поход 19 февраля 1944 года, “эска” уже на следующий день вернулась в базу из-за болезни командира, а через четыре дня капитан 3 ранга А.И. Мадиссон покончил жизнь самоубийством.

За время войны на Северном флоте погибло 980 моряков-подводников и 23 лодки...

1942
"М-175" (капитан-лейтенант М.Л.Мелкадзе)
"Щ-421" (капитан-лейтенант Ф.А.Видяев)
"Щ-401" (капитан-лейтенант А.Е.Моисеев)
"К-23" (капитан 3 ранга Л.С.Потапов)
"М-176" (капитан 3 ранга И.Л.Бондаревич)
"Д-3" (капитан 3 ранга М.А.Бибеев)
"М-173" (капитан-лейтенант В.А.Терехин)
"К-2" (капитан 3 ранга Уткин)
"М-121" (капитан-лейтенант В.П.Кожакин)
1943
"К-22" (капитан 3 ранга В.Ф.Кульбакин)
"К-3" (капитан 3 ранга К.И.Малафеев)
"М-122" (капитан-лейтенант П.В.Шипин)
"М-106" (капитан-лейтенант П.С.Самарин)
"Щ-422" (капитан-лейтенант Ф.А.Видяев)
"К-1" (старший лейтенант А.Н.Журков)
"М-172" (капитан-лейтенант И.А.Кунец)
"Щ-403" (капитан 3 ранга К.М.Шуйский)
"М-174" (капитан-лейтенант И.Е.Сухорученко)
"С-55" (капитан 3 ранга Л.М.Сушкин)
1944
"М-108" (капитан-лейтенант И.И.Юдович)
"С-54" (капитан 3 ранга Д.К.Братишко)
"В-1" (капитан 2 ранга И.И.Фисанович)
"Щ-402" (капитан 3 ранга А.М.Каутский) 

Коммунисты сплачивали экипажи подводных лодок в крепкие боевые коллективы, служили примером бесстрашия и мужества для всего личного состава. Не раз отмечалось в победных приказах Верховного Главнокомандующего соединение капитана 1 ранга Колышкина. На его знамени — ленты двух орденов. Восемь подводных лодок Северного флота заслужили звание гвардейских, 12 подводных лодок награждены орденом Красного Знамени. Не щадя жизни и во имя жизни — только так действовали подводники-североморцы в суровые годы Великой Отечественной войны.

Полярный... на аллея героев...

Над Екатерининской гаванью Полярного возвышается 10-метровый обелиск. В верхней его части — орден Красного Знамени, а чуть пониже — силуэт подводной лодки. Плотно прижавшись спиной к обелиску, на фоне приспущенного в память погибших флага стоит на вечной вахте матрос-подводник с биноклем в руках и автоматом через плечо. Грудь его украшает орден Отечественной войны. Сурово нахмурив лоб, подводник настороженно и зорко всматривается в морскую даль.

В этом памятнике героям-подводникам Северного флота, созданном по проекту скульптора Л. Е. Кербеля — создателя величественного памятника Карлу Марксу в Москве, — не только гранит, сталь, чугун и железобетон. В этом памятнике, любовно сооруженном в годы войны руками матросов, старшин и офицеров бригады подводных лодок,:— дань уважения, почета и преданности тем, кто отдал жизнь за прекрасное светлое будущее своей Родины. Этот памятник — клятва моряков в верности героическим традициям подводников старшего поколения, слава которых навечно принадлежит нашему флоту.

Так живет среди живых вечная память о героях.

В разделе использованы материалы сайтов:

http://www.town.ural.ru/ship/start/start.php3
http://www.submarines.narod.ru/
http://tsushima.su/forums/viewtopic.php?id=4033&p

• Назад
• Вперед