Чужая война часть 2 - 2

Фасад

Иностранца, читавшего британские газеты в течение нескольких недель после вторжения, можно было бы простить за то, что он думал, что британцы не способны ни на какие эмоции, кроме патриотизма и протеста. На самом деле это были лишь крайности сложного ряда ответов на действия Аргентины, которые возникли в умах простых людей.

10-30 апреля

Докеры работали все часы, чтобы подготовить корабли; демаркационные споры казались делом прошлого. Дети на круизном лайнере «Uganda», реквизированным как военный корабль, пели «Правь, Британия», когда их отдых на Средиземном море прервался. Десятки тысяч банок пива, пожертвованных пивоварнями, улетели на юг, к оперативной группе. Компания Waddingtons изготовила уникальное издание игральных карт с надписью «Правь, Британия» на реверсе для распространения среди солдат. Издание «The Sun» предложила своим читателям ввести свои личные экономические санкции против Аргентины, бойкотировав аргентинскую солонину. Производитель электронных игр даже выпустил телевизионную игру ‘Obliterate’ («Уничтожение»), в которой британские подводные лодки могли топить аргентинские военные корабли.

Фолкленды под видеоатакой

Манчестер, Англия — Когда начался кризис вокруг Фолклендских островов, обеспокоенные англичане едва могли дождаться, когда их военные корабли доберутся до Аргентины. Тем временем одна умная компания Prestel изобрела компьютерную игру, чтобы занять британцев. «Obliterate» противопоставил британский королевский флот аргентинскому флоту. По мере того, как шла настоящая война, программа игры менялась соответствующим образом, и восторженные британцы пытались отхлестать Аргентину на своих телевизорах. «Obliterate» был очень популярен, но его выпуск был прекращен, когда британские официальные лица пожаловались, что он побуждает людей рассматривать войну как «не более чем игру».

Все оттенки патриотизма — от искреннего гнева до подлинного ура-патриотизма — были налицо в те недели после вторжения, но свое слово сказали и несогласные. Профсоюзы «Rolls-Royce» отказались работать на Пасху над жизненно важными двигателями «Harrier», и в качестве объяснения представитель профсоюза сделал следующее поразительное заявление: «Если возникает кризисная ситуация, как на Фолклендских островах, рабочий комитет должен оценить, является ли это настоящим кризисом. Мы решили, что это не кризис». Немногие общественные деятели взяли на себя одинокую задачу противодействия применению силы, но, по крайней мере, один добился своей доли известности. Judith Hart (Джудит Харт), левый депутат от лейбористской партии и пожизненный противник г-жи Тэтчер, развернула энергичную кампанию против правительства, к большой радости аргентинской прессы. Один журнал сообщил, что у нее есть «общий враг совместно с аргентинским народом это -  Маргарет Тэтчер». Она призвала флот повернуть назад и заключить мир. И она обвинила миссис Тэтчер в «манипулировании человеческими жизнями по политическим и личным мотивам».

Constance Mary Hart (Констанс Мэри Харт), баронесса Харт из Южного Ланарка, DBE*, PC* (урожденная Ridehalgh (Ридхалх); 18 сентября 1924 — 8 декабря 1991), известная как Judith Hart (Джудит Харт), была британским политиком Лейбористской партии. Она была министром правительства в 1960-х и 1970-х годах, прежде чем войти в Палату лордов в 1988 году.

 Менее откровенные представители левых политических сил оказались в довольно затруднительном положении. Они не могли одобрить действия особенно жестокой правой военной диктатуры; тем не менее они знали, что, если правительству миссис Тэтчер удастся исправить ситуацию, их позиции в опросах общественного мнения укрепятся за счет лейбористов.

Члены Интернационал - социалистов и других левых групп в Великобритании протестовали против того, что они называли «войной Тэтчер». Их демонстрации составляли странный контраст с дикими проявлениями военной лихорадки, происходившими на улицах Буэнос-Айреса.

 * - Награды Великобритании

Человек на улице

Вот вам и политики. Что думали и говорили обычные люди? Ожидалось полное отсутствие спонтанных публичных демонстраций за или против войны. Британцы замкнуты, по крайней мере, в отличие от латиноамериканцев; их инстинкт состоит в том, чтобы заняться практическими делами, такими как вязание носков для мальчиков на фронте или создание клубов для жен и подруг, оставшихся на месте. Не было проявлений «военной лихорадки», как в Буэнос-Айресе.

Однако своего рода демонстрация состоялась в понедельник после вторжения, когда HMS «Hermes» и HMS «Invincible» покинули Саутгемптон. Слезливые сцены прощания жен и подруг со своими мужчинами, не говоря уже о детях со воими отцами, застали многих врасплох.

Один репортер BBC заметил, когда «Hermes» отходил к Аргентине: «Я полагаю, что это такое зрелище, которое большинство из нас никогда не думало увидеть в своей жизни».

Это повторялось снова и снова в последующие недели, когда все больше и больше кораблей покидали порты и направлялись в Южную Атлантику.

Телевизионное освещение донесло эти расставания до публики так, как они никогда раньше не переживали. Люди стали делиться с семьями служащих своей печалью и тревогой; к патриотизму и протесту добавились первые из более сложных ответов. Несколько дней спустя телекоммуникации снова дали пищу для размышлений британской общественности. Фолклендский радиолюбитель, работавший без контроля со стороны аргентинцев (они конфисковали большую часть радиоприемников), дозвонился до другого радиолюбителя в Великобритании. Он упомянул, что среди фолклендцев существует реальная тревога по поводу последствий применения силы. Столичные дома строились почти целиком из дерева; бомбардировка могла превратить все это место в пепел за считанные часы. Также существовали опасения, что аргентинцы будут использовать островитян в качестве заложников в случае высадки или что мирные жители будут убиты.

Британская общественность может цинично относиться к дебатам о войне, которые ведут политики, никогда не боясь использовать их в своих целях. Но он не мог игнорировать такие опасности. По мере того, как оперативная группа отплывала на юг, все больше и больше простых людей начинало спорить, и мучительно, — о том, что хорошо, а что плохо в войне, точно так же, как и политики.

HMS "Invincible" и HMS "Hermes" отправились в плавание к Фолклендам.

Вместе с ними плыли 20 «Sea Harriers» и 30 «Sea Kng». Эти авиагруппы выросли в ближайшие недели.

У правительства не было запаса на случай войны: оперативная группа была сформирована на основе того, что было доступно.

По мере появления информации об относительной численности сил тревога усугублялась напряжением. Многим казалось, что предприятие оперативной группы может быть чрезвычайно рискованным. Если флот не будет потоплен превосходящей аргентинской авиацией, его линии снабжения вполне могут быть перерезаны. Высадка может потерпеть неудачу, так же легко как может это случиться с морским десантом. А может закончиться патом, затянувшимся на месяцы, а то и годы. Разве нет выхода — нет возможности компромисса?

Все эти противоречивые настроения существовали бок о бок в первые две недели после отплытия оперативной группы, но со временем чувства в целом ожесточились. 12 апреля опрос общественного мнения показал, что четверо из пяти человек поддерживают политику правительства; и если несогласные не желали настоящей борьбы, они в основном были довольны тем, что дипломатия была по крайней мере подкреплена грозным ударом. Правительство, похоже, тоже стало жестче: 14-го Маргарет Тэтчер предупредила: «Мы, не колеблясь, потопим корабли, если бросят вызов», а 16-го в прессе появились сообщения о том, что правительству не будет предела наличных денег для кампании.

Но военнослужащие обнаружили, что пресса и общественное мнение в целом поддержали их отъезд, хотя «Daily Telegraph» напечатала особенно остроумное решение одного семилетнего мальчика: «Если есть два основных Фолклендских острова, почему разве мы не можем оставить один, а другой отдать Аргентине?»

Возможно, последними составляющими настроения тех первых недель были приспособления к абсолютной новизне и драматизму всего происходящего, особенно для поколения, выросшего со времен Второй мировой войны, когда британские войска вошли в Египет во время Сью. Кризис 1956 года; но это дело развивалось достаточно медленно, чтобы люди привыкли к этой мысли. А этот взорвался буквально за ночь. Для многих это было время не столько для патриотизма, сколько для того, чтобы цепляться за каждое слово радио- и телепередач: рыться в газетах в поисках подробностей.

И пока антивоенные активисты всех оттенков политического спектра маршировали по Даунинг-стрит, оперативная группа продолжала решительно продвигаться на юг.

• Назад
• Вперед