Тверская слава Российского флота - 22

Архимандрит Аввакум (в миру Дмитрий Семёнович Честной; 18 [30] сентября 1801, Родик, Тверская губерния — 10 [22] марта 1866, Санкт-Петербург) — архимандрит Русской православной церкви, российский востоковед.

Архимандрит Аввакум (Дмитрий Семёнович

ЧЕСТНОЙ)

(1804(01)-1866)

Архимандрит Аввакум (в миру Дмитрий Семёнович Честной) -замечательный востоковед, переводчик, дипломат, человек с блестящим образованием, владевший многими языками. Отец Аввакум много путешествовал, был миссионером в Китае, совмещая эту деятельность с изучением истории, географии, этнографии и языков Восточной Азии, участвовал в дипломатических переговорах в качестве переводчика.

Известно, что он родился в Осташковском уезде, в погосте Николо-Рожок, что в 30 верстах от Осташкова на озере Селигер.

Его отец Семён Дмитриевич был священником в Успенском храме того же погоста. К 1815 году семья переезжает в Стариц-кий уезд, в село Бабино, что в 50 верстах от города. 1 сентября 1815 года Дмитрий Честной поступил в Старицкое уездное духовное училище. В годичной ведомости училища можно прочитать характеристику ученика Честного: «...поведения честного, способностей хороших, прилежания изрядного, успехов очень хороших».

В 1819 году Дмитрий Семёнович поступает в Тверскую духовную семинарию. Здесь он также выделяется успехами в учёбе, к его характеристике можно добавить «благонравие» и «отлично честное поведение». В семинарии Дмитрий Семёнович изучает богословские науки, греческий и еврейский языки. Одновременно с Дмитрием в духовной семинарии учился и его младший брат Алексей. В списках учеников за 1823/24 учебный год значился и Пётр Честной, но никаких сведений о его родстве с Дмитрием Семёновичем нет.

С 1824 по 1829 годы Честной учится в Санкт-Петербургской духовной академии. По окончании академии у него появилась возможность получить степень магистра, прослужив ещё год. Но он ею не воспользовался и 9 ноября 1829 года принял монашеский постриг и имя Аввакум. Он решил отправиться в Пекин в составе 11-й русской

миссии и в 1830 г. изучал основы китайского языка под руководством известного востоковеда отца Иакинфа (Никиты Яковлевича Бичурина). Отец Иакинф писал: «Среди новых миссионеров выделяется, пожалуй, иеромонах Аввакум Честной, молодой человек лет 25, немного болезненный, но ума острого и соображения быстрого. Объяснения он схватывал на лету и запоминал их, кажется, крепко».

Деятельность Аввакума в Китае была весьма разносторонней. Он служил в церкви Успения Богоматери, причём службу вёл на китайском языке. В его обязанности также входили дипломатии-ческие функции в отношениях между русским и китайским правительствами. Отец Аввакум изучал историю, географию, этнографию, религию Китая и других стран Восточной Азии, а также китайский, маньчжурский, монгольский, тибетский, корейский языки.

Свои великолепные знания он применял на практике. При церкви была устроена школа, где отец Аввакум преподавал на китайском языке местному населению арифметику, географию и православное вероучение. Проповеди он произносил также по-китайски. В 1840 г. он перевёл на тибетский язык «Евангелие от Луки», на китайский - сочинение Мансветова «Черты деятельного учения веры» для церковных песнопений и молитв.

Глубину знаний отца Аввакума показывает следующий пример. Пекинские учёные не смогли расшифровать древнюю монгольскую надпись на камне, найденную в г. Боадинь-фу, и обратились к нему за помощью. Отец Аввакум сделал перевод, точность которого впоследствии подтвердилась.

В 1835 году отец Аввакум был назначен главой русской миссии в Китае. В 1837 г. он был награждён орденом Св. Анны 2-й степени, в 1842 году - орденом Св. Владимира 3-й степени.

Вернувшись в Россию, отец Аввакум поступил на службу в Азиатский департамент Министерства иностранных деп. Здесь он составил «Каталог книг, рукописей и карт на китайском, манчжурском, монгольском, тибетском и санскритском языках, находящихся в библиотеке Азиатского департамента министерства». Этот каталог был издан в 1843 г. в Петербурге. В 1844 году Аввакум был произведён в сан архимандрита.

В 1852 году отец Аввакум отправляется в путешествие на фрегате «Паллада». Возглавил экспедицию адмирал Евфимий Васильевич Путятин. Главной задачей было установление дипломатических отношений с Японией. Отец Аввакум выполнял обязанности корабельного священника и переводчика.

Об этом путешествии сохранились воспоминания его участников. Прежде всего это, конечно же, книга И.А.

Фрегат «Паллада» российского военного флота. Заложен на Охтенском адмиралтействе в Санкт-Петербурге 2 ноября 1831 года, спущен на воду 1 сентября 1832 года. Длина фрегата — 52,8 м, ширина — 13,6 м, вооружение — 52 орудия.

Гончарова «Фрегат "Паллада"». Сохранились записки Воина Андреевича Римского-Корсакова, командира шхуны «Восток», сопровождавшей фрегат. Среди участников экспедиции был мичман Александр Александрович Колокольцов, происходивший из известного тверского рода Колокольцовых, впоследствии контр-адмирал.

Несколько лет назад был опубликован дневник отца Аввакума, описывающий это путешествие в период с 1 июня по 31 декабря 1853 г. В дневнике кратко излагаются основные события, указываются церковные праздники, описываются погода, увиденные животные, растения и т.д. В авторе дневника можно увидеть человека любознательного и разностороннего. В его описаниях заметно свободное владение специальными терминами, например, морскими, биологическими. О себе отец Аввакум не пишет практически ничего. Вот, пожалуй, единственный пример: «Сегодня исполнилось 24 года, как я пострижен в монахи (в 1829 году). Слава Богу, пожил немало!».

В очерке «Через двадцать лет» И.А. Гончаров так писал об отце Аввакуме: «Как он сам лично не имел врагов, всеми любимый и сам всех любивший, то и не предполагал их нигде и ни в ком: ни на море, ни на суше, ни в людях, ни в кораблях. У него была вражда только к одной большой пушке, как совершенно ненужному в его глазах предмету, которая стояла в его каюте и отнимала у него много простора и свету.

Он жил в своём особом мире идей, знаний, добрых чувств - и в сношениях со всеми нами был одинаково дружелюбен, приветлив. Мудрёная наука жить со всеми в мире и любви была у него не наука, а сама натура, освещенная принципами глубокой и просвещённой религии. Это давалось ему легко: ему не нужно было умения - он иным быть и не мог. Он не вмешивался никогда не в свои дела, никому ни в чём не навязывался, был скромен, не старался выставлять себя и не претендовал на право даже собственных, неотъемлемых заслуг, а оказывал их молча и много - и своими познаниями, и нравственным влиянием на весь кружок плавателей, не поучениями и проповедями, на которые не был щедр, а просто примером ровного, покойного характера и кроткой, почти младенческой души.

В беседах ум его приправлялся часто солью лёгкого и всегда добродушного юмора.

Кажется, я смело могу поручиться за всех моих товарищей плавания, что ни у кого из них не было с этою прекрасною личностью ни одной неприятной, даже досадной, минуты...».

В 1854 году Аввакум вернулся сухим путём через Сибирь в Санкт-Петербург. Но уже через год, в 1855 году, он был командирован в Иркутск к генерал-губернатору Восточной Сибири Н.Н. Муравьёву. В 1857-1859 гг. отец Аввакум вновь участвует в дипломатических переговорах - сначала вместе с графом Е.В. Путятиным в Китае, затем с Н.Н. Муравьёвым в Японии.

В Петербург архимандрит возвратился лишь в 1860 году. Он поселился в Александро-Невской лавре, где и жил до самой смерти.

К 1860 г. относятся сведения о родственниках Аввакума. Он перечислял свою пенсию вдовам священников Старицкого уезда Авдотье Писцовой и Анастасье Честной, а также вдове дьякона Анастасье Честной. Однако точный характер родства установить не удалось.

В годы своих путешествий Аввакум поддерживает связь с родиной: пишет Евграфу Ивановичу Ловягину, профессору Петербургской духовной академии, отправляет письма в Старицу А.А. Трунёву, своему племяннику Нилу.

Архимандрит Аввакум умер в 1866 г. и похоронен в Александро-Невской лавре; на надгробии сделана надпись на русском и китайском языках.

Именем отца Аввакума названы два географических объекта на Дальнем Востоке. В 1854 г. экипаж фрегата «Паллада» нанёс на карту и дал название Аввакум острову в Японском море около Корейского полуострова (ныне остров Тэчходо). Существующее название - река Аввакумовка, впадающая в залив Ольги Японского моря, была открыта и нанесена на карту в 1857 г. экипажем пароходокорвета «Америка».

Тверская учёная архивная комиссия дважды принимала решения о публикации рукописей отца Аввакума, однако выполнены они не были. В конце XIXв. появились публикации краткой биографии отца Аввакума в журналах и биографиическом словаре. В XXв. имя его было практически забыто; единственная публикация - письма отца Аввакума из Китая, изданные в сокращении.

Интерес к его личности и новые публикации о нём появились лишь в 1990-е годы. Важным событием стала публикация в 1998 г. в Твери отдельным изданием дневника плавания архимандрита Аввакума на фрегате «Паллада».

Е. Дёмкина

***

Многим читателям хорошо известен роман И.А. Гончарова «Фрегат "Паллада"», представляющий собой художественный дневник, который выдающийся писатель вёл во время кругосветного плавания, имевшего целью установление дипломатических отношений России с Японией.

Но вовсе неизвестен дневник миссионера и учёного-востоковеда архимандрита Аввакума, который был в этом плавании корабельным священником и переводчиком. Дневник был случайно обнаружен и приобретён русским морским офицером в конце XIX века в Кейптауне, а затем оказался в фондах Тверской губернской учёной архивной комиссии. (Предполагают, что морской офицер был тверитянином.) Ровно сто лет прошло от решения о публикации до его реализации.

Тверские филологи С.А. Васильева и М.В. Строганов провели кропотливую работу по подготовке текста к публикации. В результате в 1998 году в издательстве Тверского государственного университета вышла книга: Архимандрит Аввакум (Честной). «Дневник кругосветного плавания на фрегате «Паллада» (1853 год). Письма из Китая (1857—1858 гг.)».

Вниманию читателей предлагается фрагмент из дневника, посвященный тому периоду (конец 1853 — начало 1854 гг.), когда фрегат «Паллада» уже ошвартовался на рейде японского порта Нагасаки, и адмирал Е.В. Путятин предпринимал попытки начать переговоры с японским правительством.

С.А. Спиридонов

25 декабря. Пятница

«...В 8 часов обедня и молебен. Вскоре японцы приезжали за подарочными вещами. По расписанию, кому что назначено, они приняли вещи и уклали в один огромный сундук, привезённый на лодке. В 2г/2 часа обед, к которому были приглашены командиры прочих судов. В 6 часов всенощна в каюте адмирала. После чаю сидели весь вечер у капитана. Ночью по временам были порывы ветра, дождик и снеговая крупа.

26 дек<абря>. Суббота

В 6¹/₂ часов обедня и молебен. Адмирал именинник.

В 11¹/₂ ч<асов> приехали японцы. Дождь. Пасмурно.

В 12 часов с корвета прислали шлюпку за мною. Командир На-зим.ов просил меня служить там обедницу и вместе отобедать. По случаю адмиральских именин отложено всё до завтра. Японцы до 2-х часов выгружали привезённую провизию и дрова. Вечером снова приехали и привезли планы домов, назначенных для приезда или для квартиры адмирала; один из них назначен был в буддайском монастыре. В 7 часов всенощна. Ночью выпадала снеговая пурга при порывах ветра.

27 дек<абря>. Воскресенье

В 8 часов обедня и молебен. День серый, холодный. В 1О¹/₂часов Реом<юр> на палубе +5°- В 1¹/₂ часа японцы приехали, чтобы показать дом при кумирне, назначенный для адмирала. Отправились осматривать его Посьет, Лосев, Пещуров и Фуругельм с транспорта. Они нашли, что дом, хотя не обширный, но в хорошем состоянии, на прекрасном месте, окружён разными деревами; японцы обещались, если угодно, выстроить и баню. Вечером наши возвратились на фрегат. За ними вслед приехали и японцы узнать: согласится ли адмирал пользоваться этим домом. Когда изъявлено было согласие, то они, от имени губернатора, просили, чтобы завтра он сам осмотрел этот дом; на это также изъявлено согласие.

28 декабря. Понедельник

Ночь холодная. Реом<юр> +2°. Утро ясное, тихое, но холодное. В 11 часов приехали японцы провожать адмирала на берег. Простудившись ночью, он почувствовал себя нездоровым, а потому вместо себя просил съездить туда капитана. Сего дня я спросил у Посъета, скольким лицам в прошлый раз отпущены были подарки, и узнал, что двадцати девяти лицам, считая вместе и двух губернаторов. Сукна русского высшей доброты назначено быао шести лицам (не по куску, а на 2 кафтана). Вообще подарки назначались не в богатом размере. Хлопоты чиновников и переводчиков, состоявшие если не в заботе о наших пользах, то, по крайней мере, в разъездах с берега до фрегата (на расстоянии 5 вёрст и более) стоят большего вознаграждения. Адмирал, имеющий сердце чрезвычайно сжатое, всякую безделицу оценивал весьма дорого и полагал, что никто не заслуживал и тех подарков, которые были всякому назначены. Он забывал о том, что они всякий день (из-за нас) ездили на фрегат, дежурили на лодках и пр. Послу от великой нации следовало бы быть пощедрее, и всякий мелочный труд, для нас понесённый, ценить вдесятеро. Истинно казалось, что он приехал из какого-нибудь нищенского государства. Японцы, глядя на подарочные вещи, не раз предлагали изумительные вопросы: ужели только-то? На берег наши не успели поехать, как прибыли переводчики в белых чулках и шёлковых юбках с выражением на лице какой-то таинственности. На вопросы: что это значит? они отвечали, что сейчас приедут баниосы и всё объяснят.

29 декабря. Вторник

Баниосы приехали и объявили, что полномочные из Иедо, узнавши о нашем приходе, поторопились и приехали все вместе; затем просили дать им дня два на отдых, после чего воспоследует и свидание с адмиралом. Для большего удобства при переезде с фрегата на берег адмирал объявил, что фрегат надобно перевести из среднего рейда па внутренний, поближе к дому, который ему назначен. Дело на том и остановилось.

Погода сырая. Объявлено японцам, что адмирал намерен видеться с полномочными З1-го декабря, с тем, чтобы на следующий день они приехали на фрегат отплатить визит. Написаны условия свидания и весь церемониал.

30 декабря. Среда

Погода пасмурная и сырая. Вечером японцы привезли ответ, что полномочные согласны на весь церемониал, но прибыть на фрегат не ранее могут как через два дня после свидания с адмиралом, а касательно салюта им пршилют известие заблаговременно.

31 декабря. Четверток

День с утра до вечера сухой и ясный. Часов с 8-ми начали подъезжать японские лодки с переводчиками и баниосами частию для получения известия о готовности нашей ехать на берег, частию для церемониального провожания до берега. Много собралось и посторонних лодок с народом, которые стали поодаль от фрегата, чтобы посмотреть на церемонию. В ю-м часу отправили на японской лодке потребное число стульев в дом, назначенный для свидания, потому что у японцев никакой мебели нет. Вскоре приехал главный казначей города (по чину равный губернатору) для приглашения адмирала на берег, где губернаторы и полномочные уже готовы принять его со всею свитою. Казначея и офицеров, приехавших с ним, подчивали чаем и вином. Затем объявлено им, что к отъезду в город у нас всё готово, и что при отправке адмирала от фрегата будет сделан ему по уставу салют как с фрегата, так и с корвета, который также стоял на среднем рейде. Казначей тотчас отправил с этим известием к губернаторам, которые не были об этом предуведомлены, и просил, чтобы не торопились салютовать, пока губернаторы не получат об этом известия. Вскоре потом отправился и сам казначей. Когда он был уже близок к берегу, вся команда вызвана на верхнюю палубу; гребцы уселись по шлюпкам, затем начали садиться вооружённые матросы (до 50 человек), составляющие почётный караул, музыканты и барабанщики (до 20 человек), далее офицеры со всех четырёх судов (кроме оставшихся на вахте). Скомандовано расцветить фрегат флагами и вымпелами, а марсовым матросам стать по реям. Старшие офицеры стали спускаться в адмиральскую шлюпку, а за ними и сам адмирал. Когда начали отваливать, на передней шлюпке заиграла музыка, марсовые на реях прокричали три раза; то же повторилось и на корвете. Затем последовал и салют (по 15 выстрелов из пушек) с фрегата и корвета -одинаково. Японские лодки с чиновниками иные ими впереди, иные с боков, иные позади наших шлюпок. Эхо от выстрелов отлично раздавалось в восточных горах. Звуки музыки смешивались с криком японских гребцов и издалека доходили до фрегата; всё это придавало поезду изумительную торжественность. К сожалению, наши шлюпки издали не имели почти никакого вида; большие японские лодки как будто поглощали их. Отправившийся вперёд нагасакский казначей встретил адмирала на берегу. Церемониальное шествие наших до губернаторского правления происходило в том же порядке, как и 9-го сентября. При входе в дом один из полномочных встретил очень вежливо. Затем свидание с прочими и обед. Наши офицеры (младшие) угощаемы были в особой комнате. Поезд возвратился в пятом часу пополудни. Дома все снова пообедали. Тотчас приехали японские чиновники благодарить за визит и привезли конфекты и рыбу, бывшие за столом. В у часов всенощна. В 12 часов офицеры в кают-компании кричали ура и поздравляли друг друга с Новым Годом».

• Назад
• Вперед