Море и флот в поэзии...том3 - 8

БОРИС СИБИРЯКОВ

1917—1967

*   *   *

Однажды спросили меня в разговоре,

За что я люблю тебя, море?

И я отвечал:

За мозаику пятен —

Абрек и Разбойник, Аскольд и Путятин;

За синее небо; за зелень волны

И золото тонущей в море луны;

За пляску цветных семафорных флажков

И дальние вспышки ночных маяков.

К такой бы палитре      кисть да треножник!..

Послу шали люди, решили — художник!

А я продолжал:

Да и кто не полюбит

Глухие потемки загадочной глуби!

Вот так и любимой глаза глубоки,

А ласка волны — ласка милой руки.

И шепот мне слышится в шуме прибоя:

—    Вперед, дорогой! Я и в море с тобою!

И ветер к подруге несет мой ответ...

Послушали люди, сказали — поэт!

А я продолжал: — Кто в походах бывал,

Кто силу волны штормовой испытал,

Кто в море встречался с двенадцатым баллом.

Но шторму назло ночь стоял за штурвалом,

Кто вымок до нитки и соли отведал.

Но в яростной схватке добился победы,

Тому до конца его дней не страшны

Ни молний огонь, ни удары волны!

Послушали люди ответ на вопрос

И, все подытожив, решили:

—  Матрос!

1960

БОРИС ФИЛИППОВ

1911 — 1962

ШТОРМ

Сначала медленный прибой

Катал на камни камешки.

Затем по ним провел волной,

Как пианист по клавишам.

Сорвавшись, будто с ледника,

Дыша свирепым холодом.

Вдруг ветер к морю облака

Потянул за бороды.

Из рук у рыбака штурвал

Рвал этот ветер бешеный

И нас то в море зарывал.

То к облакам подвешивал.

Но и у самых облаков.

До верхнего их яруса

Подбрасывая рыбаков,

Волна за нас цеплялася.

Как за щекою леденец.

Катала нас, упрямая.

И то был вовсе не конец,

А лишь начало плаванья.

НИКОЛАЙ КРИВАНЧИКОВ

1926—1978

В ЧУЖИХ ВОДАХ

Вымпела неся косые,

рядом с ними шли вчера

пограничные, родные

голубые катера..

А сегодня,

грудь вздымая,

от Стамбула прямиком,

злобно бьет волна чужая

за Чорохским маяком.

Вымпела неся косые,

катера ушли домой...

И уже лежит Россия

в пенной дымке за кормой.

В чужестранном свете резком

мы идем вдоль берегов –

вдоль фортов земли турецкой

под молчанием стволов.

И не скажешь: месяц это

отразился в глубине

иль со шпиля минарета

серп качнулся на волне.

То ли ветер свистнул, то ли

долетел к ушам моим

хриплый крик тоски и боли

за столбом сторожевым.

Смотрит с берега, как вызов,

старой жизни полоса.

и под стать патронным гильзам,

под луной блестит роса...

ВЛАДИМИР ТУРКИН

1924- 1982

*   *   *

И все же океан я не люблю.

Не потому, что перед ним робею.

Пускай он остается колыбелью

Бегущему куда-то кораблю.

Но мне он представляется вельможей,

Отъевшимся за счет речных щедрот.

Все топчется на месте,

Все на том же,

Тогда как реки

Движутся вперед.

ВЛАДИМИР ВЫСОЦКИЙ  

1938 — 1980

ПЕСНЯ О МОРЯКАХ

Лошадей двадцать тысяч в машины зажаты:

и хрипят табуны, стервенея, внизу.

На глазах от натуги худеют канаты,

на себя на причал выжимая слезу.

И команды короткие, злые

Зимний ветер уносит во тьму:

«Кранцы за борт!», «Отдать носовые!»

и «Буксир, подработать корму!»

Капитан, чуть улыбаясь,—

все, мол, верно, молодцы.—

от земли освобождаясь,

приказал рубить концы.

Только снова назад обращаются взоры,

крепко держит земля, все и так, и не так.

Почему слишком долго не сходятся створы,

почему слишком часто моргает маяк?

Все в порядке, конец всем вопросам,

кроме вахтенных, всем отдыхать.

Но пустуют каюты — матросам

к той свободе еще привыкать.

Капитан, чуть улыбаясь,

Молвил только:  «Молодцы!»

От земли освобождаясь,

нелегко рубить концы.

Переход двадцать дней, рассыхаются шлюпки,

нынче утром последний отстал альбатрос.

Хоть бы шторм! Или лучше, чтоб в радиорубке

обалдевший радист принял чей-нибудь «SOS».

Так и есть: трое — месяц в корыте,

яхту вдребезги кит разобрал.

Да за что вы нас благодарите?

Вам спасибо за этот аврал.

Капитан, чуть улыбаясь,

бросил только: «Молодцы»,

тем, кто. с жизнью расставаясь,

не хотел рубить концы.

И опять будут Фиджи, и порт Кюрасао,

и еще черти в ступе, и бог знает что,

и красивейший в мире фиорд Мильфорсаун,

тот, куда я ногой не ступал, но зато

пришвартуетесь вы на Таити

и прокрутите песню мою.

через самый большой усилитель

я про вас на Таити спою.

Скажет мастер, улыбаясь,

мне и песне:  «Молодцы!»

Так, на суше отзываясь,

я везде креплю концы.

И опять продвигается, словно на ринге,

по воде одинокая тень корабля.

В нанряженье матросы, ослаблены  шпринги.

«Руль полборта направо!» —и в прошлом земля.

• Назад
• Вперед