Бегство из золотой клетки - 2

Пересечение границы

Сентябрьским ясным утром 1984 года я ехала поездом из Кембриджа в Лондон и везла с собой в сумке письмо в советское посольство с просьбой о разрешении возвратиться «к моей семье». Не имея понятия о том, где находится посольство, я нашла адрес в телефонной книге на Ливерпульской станции, а затем спустилась в метро, чтобы доехать туда.

На широкой улице, обсаженной старыми красивыми деревьями, находилось множество посольств, но нужных мне номеров не было. (Намного позже я узнала, что советские намеренно сняли номера «с целью предосторожности».) Однако по виду и одежде людей, перебегавших через улицу от одного здания к другому, можно было догадаться, что советское посольство находится именно здесь.

Посольство СССР, 1970 г.

В этом здании на 16-й улице, 1125, северо-запад, с 1933 по 1994 год размещалось советское посольство.

Письмо было у меня в руке, и я позвонила у запертой чугунной старомодной калитки большого особняка. Долго никто не отвечал. Прогуливавшийся по тротуару полицейский начал присматриваться ко мне. Мне становилось не по себе. «Что они, забаррикадировались?»—с раздражением подумала я, все еще не догадываясь или забыв,—что вот это и есть советский образ жизни, от которого я отвыкла за многие годы. По существу, я сейчас переходила невидимую границу в другой мир, хорошо знакомый мне, но забытый, где люди ведут себя совсем иначе.

Света Аллилуева с мамой Надеждой Аллилуевой...

Наконец, в микрофоне в каменной ограде прозвучал голос, и меня спросили, что мне нужно. Я сказала, что несу личное письмо к послу. «Писем не принимаем. Пошлите по почте». «Подождите! Могу я поговорить с кем-нибудь хотя бы здесь?» — заторопилась я.

Последовало долгое молчание. Наконец по ту сторону калитки появился молодой человек в коричневом костюме советского пошива и повторил, что письма следует посылать по почте. «Недавно миссис Тэтчер прислали в письме бомбу,— вспомнила я,— наверное, поэтому они боятся взять в руки письмо...» Чтобы не терять время понапрасну, я объяснила, кто я такая и почему пишу лично послу. Человек в коричневом костюме молча выслушал все и ушел, оставив меня на тротуаре возле калитки.

Через некоторое время он вернулся, отпер калитку и пригласил меня войти, сохраняя безразличное, невозмутимое выражение лица. «Посла нет,—сказал он. — Вы можете объяснить мне, в чем дело, а также прочесть ваше письмо».

В здании посольства (или консульства?) меня несколько раз переводили из одной комнаты в другую, где я всякий раз оставалась подолгу одна, сидя в кресле перед большим молчавшим телевизором. Очевидно, меня наблюдали или фотографировали. Наконец человек в коричневом костюме, все еще не очень дружелюбный, сказал мне после недолгого разговора, чтобы я зашла «за ответом» через неделю. «Мы ничего не решаем, как вы сами понимаете,— сказал он.— Но ваше письмо будет передано в Москву». И я ушла.

Это была моя первая встреча с советским миром и его представителями с того дня в Дели, когда я ушла из советского посольства в Индии, чтобы не вернуться. Прошло семнадцать лет.

(20 декабря 1966 года Светлана Аллилуева приехала в Индию, сопровождая прах своего гражданского мужа Браджеша Сингха. 6 марта попросила советского посла Бенедиктова позволить ей остаться в Индии, но он настаивал на том, чтобы она вернулась в Москву 8 марта, и заявил, что ей больше не разрешат выехать из СССР. В тот же день она явилась в посольство США в Дели с паспортом и багажом и попросила политического убежища.

Выпускать за границу ее побаивались, тем более имелся неприятный опыт с Василием, который после смерти отца оказался в тюрьме. Советское руководство понимало, что выпускать Аллилуеву из страны — все равно что дразнить гусей. Могла возникнуть очень опасная ситуация, провокация или похищение. Все-таки шла очень серьезная идеологическая война с диверсиями с обеих сторон. Так вот после смерти Сингха Светлана вновь написала Леониду Брежневу и Алексею Косыгину. И руководство СССР почему-то допустило слабинку: отказалось от выбранной линии. Аллилуевой разрешили выехать на неделю.

Разрешение на выезд из СССР ей дал член Политбюро ЦК КПСС А. Н. Косыгин.

Прослеживается удивительная цепочка нарушений, совершенно непростительных с точки зрения советской власти. Сопровождающая не особо следила за Аллилуевой. Из посольства дочь Сталина уехала в деревню к родственникам мужа. И неделя превратилась в месяц, после чего ей разрешили еще продлить пребывание в Индии. Неизвестно, что Светлана делала в этот период и с кем встречалась. Но к ее приходу в посольство американцы явно были готовы. Трудно поверить, что человека с улицы сходу сажают в транзитный самолет в Дели и тайно вывозят из страны в Рим, а оттуда в Швейцарию.)

Отвыкла от «советской речи». Эмигранты совсем иначе говорят по-русски: за границей все еще жив прекрасный, классический язык чеховских времен, с совершенно другими интонациями. Еще более отвыкла я от советских манер — или, вернее, от полного отсутствия хороших манер, когда вас не представляют собеседнику, и сами не представляются, и вообще ведут себя так, как будто вы мебель. Вежливость играет огромную роль повсюду в мире — на Западе и особенно на Востоке,— а здесь вам сухо сообщают дело, будьте благодарны и за это!

Светлана в детстве с братом и отцом Иосифом Сталиным

В других обстоятельствах меня, наверное, потрясла бы вся эта встреча с советским миром, но не теперь. Сейчас мне было важно только одно: что мне ответят. Меня ругали и кляли в Советском Союзе столько лет, давно уже объявили сумасшедшей и теперь, наверное, им потребуется долгое время, чтобы переварить мою просьбу о возвращении... Зайти через неделю? Разве они могут решить что-либо за одну неделю?

(В 1982 году Аллилуева переехала из США в Великобританию, в Кембридж, где отдала дочь Ольгу, родившуюся в США, в квакерскую школу-интернат*. Сама же стала путешественницей и объехала почти весь мир.)

*Обычно квакерское образование придерживается следующему... :

1) вера во внутренне присущую каждому человеку ценность и достоинство;
2) высокий уровень заботы о личности;
3) доверие тому, какими люди могут стать в атмосфере любви, уважения и минимальной опеки;
4) среда, обеспечивающая внимание, сопереживание и поддержку;
5) высокий уровень социального сознания и гуманные отношения;
6) подход, основанный на опыте и диалоге, в противовес авторитарному и догматическому подходу;
7) использование консенсуса при принятии решений;
8) упор на традиционные квакерские ценности, такие как ненасилие и простота;
9) еженедельные молитвенные встречи.

• Назад
• Вперед