A+ R A-

Полынь-трава горькая... - 14

Содержание материала

 

 

 

Итак, активная зона разрушилась.

Вернемся на блочный щит управления четвертого энергоблока. 1 час 23 минуты 58 секунд. СИУР Леонид Топтунов и на­чальник смены блока Акимов находились возле левой реакторной части пульта операторов. Рядом с ними начальник смены блока из предыдущей вахты Трегуб и два молодых стажера, недавно только сдавшие экзамены на СИУРа. Они вышли в ночь, чтобы посмотреть, как будет работать их дружок Леня Топтунов, и подучиться. Это были Александр Кудрявцев и Виктор Проскуряков. После нажатия кнопки АЗ загорелись лампы подсветки шкал сельсинов, и создава­лось впечатление, что они раскалились докрасна. Акимов бросился к ключу обесточивания сервоприводов, нажал его, но стержни вниз не пошли и уже навечно застряли в промежуточном положе­нии.

«Ничего не понимаю!» — смятенно выкрикнул Акимов.

Топтунов тоже с выражением недоумения на побледневшем лице поочередно нажимал кнопки вызова расхода воды... Загорелось МТК (мнемотабло каналов) — расходы на нуле, что означало: реактор без воды, превышен запас до кризиса теплоотдачи...

Грохот со стороны центрального зала говорил о том, что произо­шел кризис теплоотдачи и каналы взрываются.

 

Схема энергоблока АЭС с реактором типа РБМК

1-Графитовый замедлитель; 2- Стержни управления и защиты; 3- Технологические каналы; 4- Пар; 5- Вода; 6- Барабан-сепаратор; 7- Сухой пар; 8- Турбина высокого давления; 9- Турбины низкого давления; 10- Электрогенератор; 11- Циркуляционные насосы; 12- Охладитель (конденсатор); 13- Вспомогательный водяной контур.

 

 

«Ничего не понимаю! Что за чертовщина?! Мы все правильно делали...» — снова выкрикивает Акимов.

К левой, реакторной, части пульта подошел высокий, бледный, с гладко зачесанной назад седой шевелюрой заместитель главного ин­женера Анатолий Дятлов. На лице стереотипное недоумение: «Все правильно делали... Не может быть... Мы все...»

У пульта «П» — в центральной части помещения БЩУ, откуда производилось управление питательно-деаэраторной установкой,— находился старший инженер управления блоком Борис Столярчук. Он производил переключения на деаэраторно-питательных линиях станции, регулировал подачу питательной воды в барабан-сепараторы. Он тоже был растерян и тоже убежден в полной правильности своих действий. Били по нервам резкие удары, доносившиеся из утробы здания блока, возникало желание что-то делать, чтобы пре­кратить этот угрожающий грохот. Но он не знал, что делать, ибо природу происходящего не понимал.

 

Пульт «П»...

 

У пульта «Т» управления турбоагрегатами (правая часть пульта операторов) находились старший инженер управления турбинами Игорь Кершенбаум и сдавший ему смену и оставшийся посмотреть, как все будет, Сергей Газин. Именно Игорь Кершенбаум производил все операции по отключению турбоагрегата № 8 и выводу турбогене­ратора в режим выбега ротора генератора.

 

Пульт «Т»... (справа)

 

Работу производил в соот­ветствии с утвержденной программой и по указанию начальника смены блока Акимова, действия свои считал правильными. Увидевсмятение Акимова, Топтунова и Дятлова, ощутил тревогу. Но у него было дело, волноваться особенно некогда. Он следил по тахометру вместе с Метленко за оборотами выбегающего ротора. Все как будто шло нормально. Тут же, у пульта управления турбинами, за старше­го находился заместитель начальника турбинного цеха четвертого блока Разим Ильгамович Давлетбаев...

 

Разим Ильгамович Давлетбаев — заместитель начальника турбинного цеха № 2, род. 15 февраля 1950 г. в д. Тат. Кандыз ТАССР, в 1975 г. окончил МЭИ, Указом Президента России № 971 от 21.06.1996 г. «за мужество и самоотверженность, проявленные при ликвидации последствий аварии на Чернобыльской АЭС» награждён Орденом Мужества, умер 15 марта 2017 г. от острого лейкоза.

 

А слева, у пульта управления реактором... на мнемотабло кана­лов видно: нет воды!

«Что за черт?! — с возмущением и одновременно смятением думал Акимов.— Ведь восемь главных циркуляционных насосов в работе! — И тут он глянул на амперметры нагрузки. Стрелки болтались у нулей. Сорвали!.. — рухнуло у него внутри, но только на мгнове­ние. Снова ощутил собранность.— Надо подавать воду...»

 

Пульт управления реактором...

 

В это время — страшные удары справа, слева, снизу и сразу сле­дом — сокрушительной силы взрыв всеохватный. Казалось, везде, всюду все рушится, ударная волна с белой, как молоко, пылью; с го­рячей влагой радиоактивного пара удушающим напором ворвалась в помещение блочного щита управления четвертого, теперь уже быв­шего, энергоблока. Как при землетрясении, волнами заходили стены и пол. С потолка посыпалось. Звон стекол в коридоре деаэраторной этажерки, погас свет, остались гореть только три аварийных све­тильника, что сидели на аккумуляторной батарее, треск и молниевые вспышки коротких замыканий — взрывом рвало все электрические связи, силовые и контрольные кабели...

Дятлов, перекрывая грохот и шум, истошным голосом отдал команду: «Расхолаживаться с аварийной скоростью!» Но это была скорее не команда, а вопль ужаса... Шипение пара, клекот льющейся откуда-то горячей воды. Рот, нос, глаза, уши забило мучнистой пылью, сухость во рту и полная атрофия сознания и воли. Молние­носный неожиданный удар лишил всех чувств — боли, страха, ощущения тяжкой вины и невосполнимого горя. Но все придет, хотя и не сразу. И первыми вернутся к этим людям бесстрашие и мужество отчаяния. Но долго еще, почти до самой смерти, у некоторых верхо­водить будет спасительная, убаюкивающая ложь, мифы и легенды, рожденные задним, уже полубезумным, умом.

 

Анатолий Сергеевич Дятлов (справа в пальто), заместитель главного инженера по эксплуатации энергоблоков №№ III и IV, и Вадим Владимирович Грищенко, заместитель начальника отдела реактора № II (в пиджаке с капюшоном, лицом в сторону) во время демонстрации.

 

«Это все!..— панически мелькнуло у Дятлова.— Рванула гремуч­ка... Где?.. Похоже, в аварийном баке СУЗ (системы управления за­щитой.— Г. М.)». Эта версия, родившаяся в потрясенном мозгу Анатолия Дятлова, еще долго потом гуляла в умах, тешила кровото­чащее сознание, парализованную, порой конвульсивно вздрагиваю­щую волю, дошла до Москвы, и вплоть до 29 апреля в нее верили, она была основой многих, порою гибельных для жизни действий. Но почему же? А потому что это был наиболее легкий подход. В нем и оправдание и спасение ддя виновных снизу доверху. Особенно для тех, кто чудом уцелел в радиоактивном чреве взрыва. Им нуж­ны были силы, а их давала хотя бы отчасти успокоенная совесть. Ведь впереди была вся ночь, непереносимая и все же побежденная ими ночь смерти...

 

«Что происходит?! Что это?!» — вскричал Александр Акимов, когда пылевой туман чуть рассеялся, грохот смолк и только шипение радиоактивного пара и шум льющейся воды остались главными не­громкими звуками издыхающего ядерного гиганта.

Рослый, могучий тридцатипятилетний парень с широким розово­щеким лицом, в очках, с темной волнистой шевелюрой, теперь по­крытой пудрой радиоактивной пыли, Александр Акимов метался, не зная, что предпринять: «Диверсия?! Не может быть!.. Все пра­вильно делали..»

 

Александр Акимов на своем рабочем месте...

 

СИУР Леонид Топтунов — молоденький, пухлый, румяный, усы щеточкой, всего три года после института — растерян, бледен, впечатление, будто ожидает удара, но не знает, с какой стороны он по­следует.

 

Леонид Топтунов... таким он и остался...

 

 

В помещение БЩУ вбежал задыхающийся Перевозченко.

—              Александр Федорович! —сбивчиво дыша, бледный, весь в пы­ли и ссадинах, крикнул он Акимову— Там...— Он вскинул руку вверх, в сторону центрального зала.— Там что-то страшное... Разва­ливается пятачок реактора... Плиты сборки одиннадцать прыгают, как живые... И эти... взрывы... Вы слышали? Что это?..

 

Валерий Иванович Перевозченко после окончания специального факультета ядерных энергетических установок Ленинградского Высшего Военно-морского инженерного училища им. Дзержинского в 1970 году как морской офицер служил на подводной атомной лодке, был ветераном атомного флота. Затем перевёлся работать на Чернобыльскую АЭС.

После взрыва В. И. Перевозченко определил для себя главную задачу — спасение всех своих подчиненных.

 

 

Яндекс.Метрика