Море и флот в поэзии...том1

МОРЕ И ФЛОТ В ПОЭЗИИ

ТОМ 1

Это всего лишь капелька в океане стихов о море и флоте...

МИХАИЛ ЛОМОНОСОВ               

1711—1765

НАДПИСЬ НА СПУСК КОРАБЛЯ, ИМЕНУЕМОГО СВЯТОГО

АЛЕКСАНДРА НЕВСКОГО.  1749 ГОДА

Гора, что горизонт на суше закрывала.

Внезапно с берегу на быстрину сбежала.

Между палат стоит, где был недавно лес;

Мы веселимся здесь в средине тех чудес.

Но мы бы в лодочке на луже чуть сидели,

Когда б великого Петра мы не имели.

НАДПИСЬ НА СПУСК КОРАБЛЯ , ИМЕНУЕМОГО ИОАННА ЗЛАТ0УСТ0Г0.

Сойди к нам, Златоуст, оставив небеса:

Достойна твоего здесь зрения краса.

Петрова дщерь тебе корабль сей посвящает,

И именем твоим все море наполняет.

Когда ты пойдешь в путь на нем между валов,

Греми против ея завистливых врагов.

Златыми прежде ты гремел в церквах устами,

Но пламенными впредь звучи в водах словами.

8 сентября  1751

ПЕТР ВЕЛИКИЙ (Из героической поэмы)

Я на земли стою, но страхом колебаюсь

И чаю, что в водах свирепых погружаюсь!

Мне всякая волна быть кажется гора,

Что с ревом падает обрушась на Петра.

Но промысл в глубину десницу простирает;

Оковы тяжкие вдруг буря ощущает.

Как в равных разбежась свирепым конь полях,

Ржет, пышет, от копыт восходит вихрем прах;

Однако доскакав до высоты крутыя,

Вздохнув, кончает бег, льет токи потовые,

Так Север, укротясь, впоследни восстенал,

По усталым валам понт иену расстилал;

Исчезли облака; сквозь воздух, в юге чистый,

Открылись два холма и береги лесисты.

Меж ними кораблям в залив отверзся вход,

Убежище пловцам от беспокойных вод,

Где, в мокрых берегах крутясь, печальна Уна,

Медлительно течет в объятия Нептуна.

В числе Российских рек безвестна и мала,

Но предков роком злым Петровых прослыла.

Когда коварного свирепством Годунова

Кипела пролита невинных кровь багрова,

Как праотцев его он в Север заточил,

Во влажном месте сем, о злоба! уморил.

Сошел на берег Петр и ободрил стопами

Места, обмоченны Романовых слезами.

Подвиглись береги, зря в славе оных род.

Меж тем способный ветр в свой путь сзывает флот.

Он легким к западу дыханьем поспешает

И мелких волн вокруг себя не ощущает.

Тогда плывущим Петр на полночь указал,

В спокойном плаванье сии слова вещал:

«Какая похвала Российскому народу

Судьбой дана пройти покрыту льдами воду.

Хотя там, кажется, поставлен плыть предел,

Но бодрость подают примеры славных дел.

Полденный света край обшел отважный Гама,

И солнцева достиг, что мнила древность, храма;

Герои на морях Колумб и Магеллан

Коль много обрели безвестных прежде стран,

Подвигнуты хвалой, исполненны надежды,

Которой лишены пугливые невежды,

Презрели робость их, роптанье и упор,

Что в них произвели болезни, голод, мор.

Иное небо там и новые светила,

Там полдень в Севере, ина в магните сила.

Бездонный Океан травой, как луг, покрыт;

Погибель в ночь и в день со всех сторон грозит.

Опасен вихрей бег, но тишина страшнее,

Что портит в жилах кровь свирепых ядов злее.

Лишает долгой зной здоровья и ума.

А стужа в Севере ничтожит вред сама.

Сам лед, что кажется толь грозен и ужасен,

От оных лютых бед даст ход нам безопасен,

Колумбы Росские, презрев угрюмый рок,

Меж льдами новый путь отворят на восток,

И наша досягнет в Америку держава;

Но ныне настоит в войнах иная слава».

Надежды полный взгляд слова его скончал,

И бодрый дух к трудам на всем лице сиял.

Достигло дневное до полночи светило,

Но в глубине лица горящего не скрыло,

Как пламенна гора казалось меж веков,

И простирало блеск багровой из-за льдов.

Среди пречудныя при ясном солнце ночи

Верьхи златых зыбей пловцам сверкают в очи.

От Севера стада морских приходят чуд

И воду вихрями крутят и кверьху бьют,

Предшествуя царю пространный пучины,

Что двинулся к Петру, ошибкою повинный,

Из глубины своей, где царствует на дне.

В недосягаемой от смертных стороне,

Между высокими камнистыми горами,

Что мы по зрению обыкли звать мелями,

Покрытый золотым песком простерся дач;

На том сего царя палаты и престол.

Столпы округ его огромные кристаллы,

По коим обвились прекрасные кораллы:

Главы их сложены из раковин витых.

Превосходящих цвет дуги меж туч густых,

Что кажет, укротясь, нам громовая буря;

Помост из аспида и чистого лазуря,

Палаты из одной иссечены горы;

Верьхи под чешуей великих рыб бугры;

Уборы внутренни покров черенокожных

Бесчисленных зверей, во глубине возможных.

Там трон — жемчугами усыпанный янтарь:

На нем сидит волнам седым подобен царь.

В заливы, в Океан десницу простирает,

Сафирным скипетром водам повелевает.

Одежда царская порфира и виссон,

Что сильные моря несут ему пред трон.

Ни мразы, ни борей туда не досягают.

Лишь солнечны лучи сквозь влагу проницают.

От хлябей сих и бездн владетель вод возник;

Воздвигли радостной морские птицы клик.

Он вслед к пловущему Герою обратился,

И новости судов Петровых удивился:

«Твои, сказал, моря, над ними царствуй век;

Тебе течение пространных тесно рек:

Построй великий флот, поставь в пучине стены».

Скончали пением сей глас его сирены.

То было, либо так быть надобно б сему,

Что должен Океан монарху своему.

1756—1761

• Назад
• Вперед