Первостроители... часть 1 - 23

ЭТО СЧАСТЛИВОЕ, НЕПОВТОРИМОЕ ВРЕМЯ

Инна НЕГОДА

Воспоминания молодого специалиста образца 1976 года

Прощание со студенческой жизнью 1 апреля 1976 года Аннушка (Анна Михайлова), Витька (Виталий Тарасов) и я (тогда еще И. Терентьева), уезжали из Ленинграда, получив распределение на строительство ИАЭС. После затянувшегося дружеского прощания пришлось бегом бежать от метро «Балтийская» до Варшавского вокзала. На этом отрезке провожавшие нас сокурсники (слишком тепло отметившие наши проводы) так отстали, что, заскочив в вагон, мы обнаружили, что мой чемодан и Витькин проигрыватель в чемоданчике еще где-то в пути между Балтийским и Варшавским вокзалами. За пару секунд до отправления наши «теплые» друзья, наконец, подоспели к поезду и уже на ходу закидывали в вагон наши вещички. Шел снег, и из заснеженного Питера поезд увозил нас в новую, взрослую жизнь.

Солнечный Дукштас

В распределении было записано: г. Дукштас. Ну, город и город. Мы думали, что знаем, какими бывают города. А вышли из поезда и остановились, как вкопанные. «А-а г-г-д-е же г-го-род?» - заикаясь спросил Витька (он всегда заикался, когда его охватывало волнение). Однако оцепенение прошло быстро - мы же ехали за романтикой, и после заснеженного Ленинграда Литва встретила нас таким ярким солнцем и чистым голубым небом, что уже через минуту Витька с удовольствием произнес название нашего нового места жительства: «Солнечный Дукштас». И потом долгие годы мы в своей компании иначе и не называли этот городок.

Такой Дукштас встречал первостроителей ИАЭС...

Начальник УМа

Оставив вещи на вокзале, мы узнали у местных жителей, где стройка, и направились в «Белый дом». (Да-да, нынешний «Белый дом» далеко не первый в истории города.) Все происходило очень быстро, без малейших проволочек. Нач. отдела кадров, взяв наши документы, позвонил «какому-то» Василию Григорьевичу, и, спустя минуты, в комнату стремительно вошел большой энергичный дядька. Окинув нас быстрым веселым взглядом, заговорил доброжелательно и одновременно начальственно. Он весь излучал, как это теперь принято говорить, «харизму». Так вот, харизма Епифанцева (старые строители, конечно, догадались, что речь идет именно о нем) - это харизма мужика и барина в одном флаконе. Он был начальник до мозга костей. Дядька нам понравился. Хотя потом-то мы от него нахлебались, но ощущение того, что это личность яркая, незаурядная, с тех пор и по сей день - неизменно. Не знаю, как он встречал других новых работников, но с нами - первыми молодыми специалистами Управления механизации ЗУСа - Епифанцев обстоятельно побеседовал. Я спросила: «Действительно ли ИАЭС будет самой мощной станцией в мире - 4 блока по 1500 МВт, как писали в газете «Правда»?» «А вы что, газете «Правда» не верите?» - ответил он вопросом на вопрос. (Да, в те времена сомневаться в информации главной газеты страны было почти крамолой, а вот, поди ж ты, как все вышло.) После ухода Епифанцева тут же дали «уазик», на котором отвезли нас сначала на вокзал за вещами, а потом по «домам». Нашим новым общежитием стал савеловский домик.

Савеловский домик

Савеловский домик для первостроителей - понятие, безусловно, культовое. Круче савеловского домика разве что первый колышек. Приступивший к работе одновременно с нами нач. участка сокрушался: «В Красноярске забил первый колышек, в Краснокаменске забил, а здесь - опоздал!» Савеловские домики - это верх демократии. Все - и начальники подразделений, и молодые ИТР, и рабочие - строители, механизаторы, монтажники - жили в одинаковых условиях. И этот простой быт (теперь мы можем важно говорить -«суровый») давал неповторимое чувство единения и, как ни странно, - равенства. По крайней мере, было ощущение, что все мы - одного замеса. Это потом начальство раньше рабочих и молодых ИТР получит квартиры, некоторые - с полами, отделанными «под Эрмитаж». Это потом появится отстраненность и даже высокомерие, за которое Епифанцева наградят кличкой «Барин», которую он и будет носить до самого отъезда. Но тогда мы все вместе стояли в очередь к вагончику, где солдат стройбата менял нам постельное белье. И разбитная рыжая крановщица Нинка могла запросто спросить зам. начальника УМа Анатолия Ермоловича: «Дядь Толь, в баню сегодня едем?»

 А может быть это и есть та самая Нинка... в кабине башенного крана...

По субботам мы все вместе подходили к автобусу и спрашивали: «Этот идет в баню?». (Строители первым делом взялись ремонтировать баню в Дукштасе, а сначала мы ездили мыться в Игналину.)

Савеловский домик - это особый статус первого строителя.

 Савеловские домики первого жилого поселка в Дукштасе...

И те, кто жил и (или) работал на Пионерной базе, всегда будут снисходительно смотреть на того, кто этого не испытал (мол, что ты видел, браток?). И в категории первых строителей они всегда выделят себя как САМЫХ первых. Каюсь, но этот снобизм жителя поселка строителей присущ и мне. Через годы светит наш савеловский домик своим желтоватым светом пробивающихся лучей электричества сквозь неплотно пригнанные доски стен; я чувствую запах свежеструганного дерева; ощущаю капли воды на лице, упавшие с потолка через протекавшую крышу; слышу взрыв хохота за стеной командированных мужиков - соседей, подслушавших девичьи откровения...

Савеловский домик дал испить полную чашу романтики, и без всего этого, наверное, казалось бы, что что-то в жизни недополучено.

Работа

Нас с Аннушкой определили в ПТО. Она стала работать инженером по учету механизмов и ГСМ и, кстати, за все эти годы УМу не изменила - работает там и по сей день. 26 лет Анна Михайлова на одном месте -много ли таких наберется у нас в городе! Виталий стал механиком участка ПНР, а я - инженером БРИЗ (бюро рационализации и изобретений). Ко мне сразу валом повалили механизаторы с «рацухами». Сначала я обалдела: на промасленных обрывках бумаги они приносили какую-то абракадабру, не ведавшую элементарных чертежных обозначений. Видя тихий ужас в моих глазах, они начинали вертеть передо мной черными от мазута руками, пытаясь на пальцах донести до меня суть рационализаторского предложения.

 Работник Ума...

Вскоре я научилась понимать их язык (к тому же узнала, что то, что называлось в институте «леркой», на самом деле «плашка» и т.п.) и стала аккуратно с осями и размерами оформлять их рацухи в чертежи. И вот наши кулибины стали получать премии за рацухи. Должно быть, полагая, что без меня им этих денег было бы не видать, они стали тащить мне кульки с конфетами и клубникой. Было страшно неловко - взятки дают. От конфет отказывалась, а клубнику («куда я ее дену, назад не повезу») съедали с девчонками.

Главный инженер УМа

И как бы интересна ни была работа в БРИЗ, хотелось убежать из конторы на линию: там, только там настоящая стройка! Главный инженер УМа Владимир Константинович Киричко, которого я достала просьбами, в конце концов сдался. Согласие свое выразил без сантиментов: «Хочешь матерков наслушаться -ступай!». Гл. инженера, несмотря на его внешнюю суровость, любили и ИТР, и рабочие, уважая его ум, интеллигентность мышления. Мы, молодые специалисты, были поражены, как сильны в нем теоретические знания, которые он применял на практике. Помню, идет Владимир Константинович по ангару ремонтного участка, смотрит на сломанные рулевые тяги автогрейдера, которые при ремонте не просто сваривали, а еще и сажали для большей прочности на резьбу. Задерживается на мгновение, и сразу определяет, на какую тягу какую резьбу нарезать - правую или левую.

Крановщик УМа...

«Это ж он в голове уже все усилия разложил, определил крутящий момент и понял, в каком случае резьба может быть срезана!» - поражалась я. Молодые специалисты обожали его за чувство юмора, которое неожиданно прорывалось в самый «разгромный» момент планерки. Но не дай Бог было молодому специалисту попасться Киричко на глаза в поселке строителей «поддатым». Наутро головомойка была обеспечена: «Хочешь напиться, купи бутылку водки, закройся в комнате, а ключ в форточку выброси». Все просто: ИТР ни на работе, ни вне ее не должен был ронять своего достоинства. Субординация соблюдалась строго. Всех молодых специалистов с первого дня приучали называть друг друга на работе по имени-отчеству, не говоря уже о рабочих.

Пополнение

Весной 1976 года нас, молодых специалистов, можно было пересчитать по пальцам. Мы - трое выпускников ЛПИ, три молодые девчонки-выпускницы Новгородского строительного техникума (среди них Светлана Альтшулер - нынешний администратор ЦК «Драугисте») и три парня-«старожила», выпускники МИСИ 1975 года, среди которых - ныне живущий в Висагинасе Александр Сафронов. А уже летом 1976 года молодых специалистов прибыло более полусотни. Жить стало веселей. Каждый выходной одному из подразделений бесплатно выделялся туристический автобус для поездок на экскурсии. Если ехал УМ, то там всегда находились места для молодежи всех СМУ, если другое подразделение - то же самое. Так мы и ездили все лето «в походы». Рига, Таллин, Великий Новгород, Пушкинские горы, Ленинград, Псков, Минск - Хатынь -все объездили, и даже кое-что по два раза. Выезжали в пятницу, брали с собой палатки, на ночь разбивали лагерь в лесу перед въездом в город. Ночи у костра, днем экскурсии... Это лето нас очень сдружило. ...Когда в 80-е годы я повела старшего сына в 1-й класс, то с удивлением обнаружила, что большая часть его одноклассников - дети тех, кто приехал вместе со мной на стройку.

Эпилог

Тема первых дней строительства неисчерпаема. На газетной странице не вместишь всех приколов, историй проверки на прочность механика-девушки шутниками-рабочими... УМ - первое место моей работы - как первая любовь. Думаю, такое же чувство и у тех молодых специалистов, с кем мы начинали: Саша Шляхтин, Вася Жарков, Вова Мохов, Игорь Мироненко, Галя Ларькова, Толя Несват, Вася Строкун, Толя и Зоя Ващенко... Сменив место работы, я еще долгое время не могла пройти мимо бульдозера или экскаватора: подходила и подолгу стояла, вдыхая запах солярки, который всю жизнь у меня ассоциируется с теми неповторимо счастливыми годами...

Огромная стройка собрала тысячи людей. Приезжали отовсюду, в первую очередь - легкая на подъем молодежь. Строительство ИАЭС было объявлено Всесоюзной ударной комсомольской стройкой.

Эта стелла встречала строителей ИАЭС...

• Назад
• Вперед