А. БЕЛЯЕВ - 15

ОСТРОВ  ЖЕЛАНИЯ

Ветер от норд-оста   начал  разыгрываться   на   четвертые сутки пути. До острова Желания оставалось две вахты хода. Шулепов с потухшей папиросой во рту тревожно всматри-мдлся в небо. Затем он зашел в штурманскую рубку, молча промерил циркулем остаток пути по курсу и вздохнул.

—   Заметьте силу ветра,— коротко    бросил   через   плечо Тимофею.

Тимофей замерил. Семь баллов.

—   Прикиньте угол сноса,—снова потребовал Шулепов. Тимофей быстро рассчитал и доложил.

—   Возьмите право семь градусов.  Будем надеяться,  что успеем убежать от шторма.

И снова Шулепов вышел на наветренное крыло мостика

и застыл там, всматриваясь вперед.

Тимофей тоже   вышел из рубки и остановился   на   под-ветренном  крыле мостика.

Темные серые тучи быстро заволакивали все небо. На-чало ощутимо покачивать. Волны только еще набирали си-лу,они были еще медленные,   но   их   было  много,   и   они

упрямо стучали одна за другой в правую скулу парохода. Белые гребни возникали  там и тут, и вскоре уже все мо-ре забелело белыми "барашками"до самого горизонта.

Нос «Танриды», как поплавок, вскидывался на очередной волне и заметно рыскал влево при каждом ударе. «Ничего, осталось немного, успеем дойти. Не разыграешься по-на-стоящему, убежим мы от шторма, убежим.— Тимофей по-крепче взялся за поручни мостика. — Тряси, тряси нас, мы выдюжим. Нам бы только туда успеть, а обратно ветерок почти попутным будет, мили две в час прибавит нам. И правильно сделает. Мне очень нужно поскорее вернуться в Мур-манск, очень. Марина...— Тимофей улыбнулся, представив, как она сейчас сидит и читает его письма.— Я верил, что придет эта минута, верил!»

—   Вахтенный!—Окрик   капитана    прервал    лирические размышления Тимофея.

Он бросился в рубку.

—   Слушаю, Ардальон Семенович.

--  Точку дайте. Возьмите радиопеленги.

Тимофей посмотрел на часы. Черт, замечтался. Он быстро включил радиопеленгатор, надел наушники и сквозь шорохи и треск в эфире стал ловить далекие голоса радиомаяков. «Ту-ту-ту-у-у-у... Ту-ту-у-ту-у»— чуть слышно пропищала морзянка. «Уд»— это с мыса Гусиного... Так... позывной ясен, теперь пеленг... Слышно совсем плохо... еще раз... так... Есть пеленг.

Тимофей быстро поймал пеленги трех радиомаяков и нанес точку на карту. Она почти совпала со счислимой. До острова оставалось около двадцати миль.

Капитан удовлетворенно кивнул.

—  Дойдем,— вдруг    потеплевшим    голосом    проговорил он.— Еще как дойдем, а? Как   вы   думаете,   Тимофей   Андреевич?

—  Думаю, дойдем,— подтвердил Тимофей.

—   Вот  и  хорошо.  А  обратно-то   уж   как-нибудь...    Вы только с разгрузкой  не задерживайте.  Ветерок нехороший, лед за собой притащит.— Капитан ткнул карандашом в карту:— По последней сводке лед стоит в тридцати милях севернее   острова, так что часов   через   пятнадцать—двадцать он пожалует и в эти места. А нам он не нужен, не нужен нам лед. Корпус у нас не ледовый...

Тимофей молча слушал капитана, стараясь понять его озабоченность. Не хотелось верить в то, что лед сможет закрыть пароходу обратную дорогу. Преувеличивает батя... Отдельные льдины, конечно, появятся, но ведь их легко обойти. А чтобы все море затянуло льдом — нет, в это трудно поверить.

А капитан задумчиво произнес:

—   Лет восемь назад я бывал в этих местах. Тоже чистое море было. А утром проснулся — все затянуло льдом. И ветерок не сильнее был. Очень подвижные они, ледовые поля, очень.   Парусят  хорошо.   С  ледоколом   едва   вырвались   на чистую воду, чуть не зазимовали. Так что учтите, Тимофей Андреевич, все от вас зависит, от быстроты разгрузки.

В эту ночь спать Тимофею не пришлось. К вечеру «Таврида» пришла к месту назначения и вошла в маленькую бухту, окруженную отвесными черно-белыми скалами.

—  Залив Утешения... Ничего себе утешение... Взглянешь на эти дикие скалы — на душе кошки скребут... Утешишься тут! — проворчал третий помощник.

«Таврида» подошла к небольшому деревянному пирсу. Тут же полетели на берег швартовые концы, и судно было подтянуто к причалу. Можно было начинать выгрузку.

Тимофей вместе с боцманом хлопотал на палубе, готовясь поднять из трюма первый строп груза.

Однако еще до того, как с борта был подан трап на пирс, на палубе уже появились зимовщики. Обрадованные приходом в неурочный час судна, они окружили матросов, обнимали их, угощали дорогими папиросами и задавали бесконечные вопросы: «Как там на материке?.. Какие фильмы привезли?.. Откуда вы, братцы?»

Тщетно Тимофей уговаривал их не мешать — от него отмахивались:

—   Что ты, братец! Куда гонишь? Дай поговорить со свежими людьми...

—  Да ведь льды...

—  А-а, что там льды, мы на них сидим второй год. Ты не бойся, выгрузим все в момент!

Уговоры не действовали. Тогда Тимофей дал команду лебедчикам, и из трюма поплыли первые стропы груза.

Грохот лебедок, плывущий над палубой груз, деловые команды — все это само собой разогнало толпу на палубе. Зимовщики спустились на пирс и быстро растаскивали стропы мешков, ящиков, бочек...

Неистово грохотали лебедки, пущенные на полный ход, и в воздухе проплываи мешки, ящики, бочки, тюки.

Хорошо работают ребятки. Молодцы... -  Эй, грузовой! — послышался крик с пирса.

Тимофей выглянул за борт. Там стояли два зимовщика. Что вам?

Ты бы догадался чайку нам по рюмочке поднести, а то спина стала что-то  плохо разгибаться.

На пирсе дружно засмеялись.

Рановато согнулись ваши   спины, еще полный   трюм груза, -    отшутился Тимофей.

Он поднялся на мостик. В каюте капитана сидели трое бородатых парней с берега. На столе стояла бутылка коньяку и закуска. Однако капитан не пригласил Тимофея к столу.

Тимофей передал просьбу ребят о «рюмке чая» и сказал, что, наверное, надо уважить эту просьбу. Капитан кивнул.

—  Только при одном условии: сумеете выгрузить не за десять, а за шесть часов — каждому зимовщику, работающему на разгрузке, выдадим по стакану спирта.— Он повернул-ся к бородачам и спросил:— Как,  поддержите, начальники?

—   Поддержим.

—   Ну и отлично. Спирт ваш, закуска наша. Старпом уже занялся организацией горячего кофе и бутербродов. Дейст-вуйте.

Тимофей спросил:

—   А нашим ребятам что сказать? Капитан покачал головой:

—   Нашим будет только кофе и усиленное питание. Мне с ними в море идти сразу же после разгрузки. С пьяными матросами в море делать нечего.

—   Ясно. Разрешите идти?

—   Идите.

Тимофей побежал на палубу. Там уже хлопотал кок. Кофе поспело, и бутерброды стопками уложены в ведра.

—   Кто потащит все это?—недовольно спросил кок. Тимофей посмотрел на него и отрезал:

—   Сами и потащите. Няньку вам надо,  что ли?  Все на разгрузке заняты.

Кок недовольно заворчал, но приказание выполнил.

Тимофей тоже взял чайник кофе и ведро с бутербродами и понес к своему трюму.

Лебедчики быстро приладили чайник с ведром к грузовому гаку и аккуратно опустили в трюм.

Перерыв длился десять минут, и вновь загрохотали лебедки, вновь поплыли из трюма стропы с грузом.

—   Скорее, скорее! — торопил ребят Тимофей. Но матросы и так работали быстро.

Ровно через шесть часов последний строп груза был па берегу.

«Таврида» сразу же отошла от причала.

• Вперед