Адмирал И.С. Исаков - 27

Флагман


Маршал Жуков говорил, что каждый командарм должен уметь командовать полком. Должен через это пройти.
Каждый адмирал должен, очевидно, легко управляться с кораблем. В море — в любую погоду. И в гавани — в самой тесной. Значит, каждый адмирал должен уметь швартоваться. Или скажем так: каждый флагман. Было такое звание в Красном Флоте в ту эпоху, когда в Красной Армии существовало звание «командарм» — не  должность, а воинский ранг.

Исаков стал флагманом сорока двух лет от роду— через два десятилетия после выпуска мичманом из ОГК. «Моя фортуна, о которой я мечтал с малых лет,— писал он незадолго до смерти,— сделала из меня моряка и довольно быстро продвигала по служебной лестнице. Однако казалось, что она мчалась быстрее, чем нужно, и, очевидно, боком, так как за каждый бросок вперед... мне приходилось расплачиваться слишком дорогой ценой».

Расплачивался с первого шага. Он, южанин, полюбил Балтику, не раз уходил на другие моря, но всегда возвращался к ней. Балтика стала ему и матерью и мачехой. Еще в гардемаринах пришлось перебороть себя и скрыть, как неуютна ему северная зима. Он учился так владеть собой, чтобы окружающие не замечали, как ему худо. На Тихом во время практики держал марку в самых неистовых штормах. В Ледовом походе десять суток, если не больше, не уходил с палубы, сильно простыл, но какой старпом, да еще молодой, позволит себе передышку. Все кругом простужены, все ослабли, все недосыпали, и было бы странно в такое необыкновенное время старпому жаловаться на насморк.

Служить старпомом не легко. Николай Герасимович Кузнецов, нарком и главнокомандующий ВМФ СССР до конца Великой Отечественной войны, писал, что «никто так не врастает в повседневную жизнь корабля, не чувствует ее пульса, как старпом». У него «почти нет свободного времени. Днем и ночью к нему заходят в каюту, ни у кого и мысли не возникает, что кончился рабочий день и старпому надо отдохнуть»... Но то — старпом в мирное время. Исаков прошел эту школу в жерновах гражданской войны. Разруха, голод, несусветная бедность, людей мало, юнцы, энтузиасты, готовы умереть за мировую революцию, но сплошь неграмотны. А обучать их некому, негде и некогда. Ни одному старпому в мире не приходилось, наверно, обучать матросов морскому порядку и навыкам в бою, да еще грамоте по букварю, что стало в молодой республике революционным действием.

Бывает, человек на всю жизнь остается старпомом, даже возвысясь в чинах и должностях. Исаков взял от этой должности блестящую морскую выучку и культуру, отличающую человека, воспитанного в строгом распорядке дня и ночи по тем неписаным законам совместной жизни соплавателей, без которых не может существовать экипаж. Наверно, практика старпома развила и его способности организатора — в полную силу они проявились позже в штабах.
И еще — выдержку при любых физических и моральных испытаниях.

На «Изяславе» он чаще других ходил в плавания. К сожалению, дальше Копорья и Лужской губы некуда было ходить.

Когда на флот пришло первое комсомольское пополнение, Ю. Ф. Ралль, известный моряк и педагог, в статье «Как поднять морскую подготовку в географических условиях Балтийского моря» писал, что обучить моряка-гражданина и моряка-специалиста теперь легче будет, но сложно выработать моряка, любящего водную стихию, если молодые привыкают к пресной воде Невы и Петергофского рейда. Одной теории и энтузиазма мало. Необходимо оторвать благодаря разным неблагоприятным условиям «прилипший к Маркизовой луже флот и внедрить сознание как внутри него, так и повсюду, что мы не являемся случайными гостями на волнах Балтики».
Исаков любил морскую стихию, для него управление кораблем — искусство. Мичмана на «Изяславе» к самостоятельному управлению не подпускали на версту, но вот он стал командиром «Изяслава», и в Кронштадте заговорили о нем, как о виртуозе.

• Назад
• Вперед