Пароходы в огне... 1часть - 8

Вандербилт, видя в «Орегоне» опасного конкурента, начал постройку нового парохода, который решил назвать своим именем. По проекту его скорость должна была равняться 25 статутным милям в час (1 миля  = 1609 м).
Когда новое судно спустили со стапеля, нью-йоркская пресса захлебывалась от восторга. По богатству и изящности отделки кают и салонов не было парохода, который мог бы сравниться с "C. Vanderbilt" («К. Вандербилтом»).

Пароход "C. Vanderbilt"...

Не выдавая журналистам каких-либо технических подробностей устройства паровых котлов и машины, «коммодор» опубликовал в газетах: «Теперь я заявляю, что выпущу "C. Vanderbilt" без всяких предварительных испытаний, как он есть, на гонку с любым пароходом, в любой пункт, который будет назван соперником, туда, где для моего парохода будет достаточно воды под килем. Я ставлю на свое судно от 1000 до 100 000 долларов. Мой вызов действует до следующей субботы, после чего я намерен испытать его без всякой гонки».
Хозяин «Орегона» принял пари. Но всего на 1000 долларов. Старт был назначен на 1 июня 1847 г. Капитаны обоих пароходов взялись рьяно за дело: они стали снимать со своих судов все лишнее, стремясь предельно облегчить их. Подводная часть корпусов пароходов была вычищена до блеска. За день до старта Лоу приказал   механикам  осушить  льяла   судна   губками.
К 11 часам утра 1 июня 1847 г. на обоих берегах Гудзона собрались толпы болельщиков. Раздались удары судовых колоколов: "Oregon" («Орегон») и "C. Vanderbilt" («К. Вандербилт») начали гонку от набережной Баттери. Замелькали коромысла машин, повалил черный дым, закипела пена у колес. 30 миль оба парохода шли вместе. Они миновали Йонкерс, переправу Доббс и Тэрритаун. Механик «К. Вандербилта» увеличил число оборотов гребного вала, и пароход постепенно стал обгонять соперника, который также прибавил скорость. Перед изменением курса оба парохода стали маневрировать, чтобы сделать поворот под более острым углом. Здесь они столкнулись. «Орегон» форштевнем «мазанул» «К. Вандербилта» в борт. Удар оказался скользящим, и повреждения были незначительными. Через полтора часа суда подошли к повороту реки близ знаменитой тюрьмы Синг-Синг, развив скорость более 20 миль в час. Когда пароход начал делать поворот, Cornelius Vanderbilt (Вандербилт) стал пререкаться со своим лоцманом, а механик в это время перепутал сигнал звонками и вместо того чтобы замедлить ход, остановил машину. «Орегон» вырвался вперед. Но и его впереди ждали неприятности. Лоу, определяя расход топлива своего судна перед гонкой, сделал ошибку в расчете: запас угля оказался явно недостаточным. Механику и кочегарам стало ясно, что если судно не замедлит ход, угля не хватит, чтобы вернуться в Нью-Йорк. «Орегон» продолжал идти предельным ходом, пока не кончился уголь. Лоу приказал команде сносить из салонов в кочегарку всю мебель. В топки полетели кресла, диваны, кушетки, двери, все, что могло гореть и поддержать давление пара в котле. На «Вандербилте» по дыму из трубы «Орегона» поняли, что происходит, но финиш был перед носом... «Вандербилт» отстал всего на 400 м.

Полуночные гонки на Миссисипи...

Затраты Лоу на восстановление сожженной мебели и частей салона оказались более 1000 долларов, которые он выиграл, но престиж и удовлетворение, полученные им в этом состязании, оценивались, по его мнению, намного выше денег.

Нью-Йоркский журналист Philip Hone (Филипп Хон) в своем очерке «Великая гонка пароходов» писал: «Они пошли к мысу Кротон и вернулись, пройдя 75 миль за 3 часа и 15 минут; с такой скоростью судно могло бы дойти из Нью-Йорка до Ливерпуля за 5 или 6 дней. «Орегон» выиграл гонку, и «коммодор» Вандербилт был один раз побит».

К середине прошлого века состязания пароходов с Гудзона распространились на Миссисипи, где в те годы "Sultana" («Султанша») считалась одним из самых больших и красивых пароходов.
Превосходные описания пароходных гонок дал в своей знаменитой книге «Жизнь на Миссисипи» Марк Твен: «Обычно пароходы выходили из Нового Орлеана между четырьмя и пятью часами пополудни. Уже с трех часов в топках жгли смолу и сосновые поленья (признак подготовки к отплытию), и можно было на протяжении двух-трех миль любоваться живописным видом высоких, восходящих к небу столбов угольно-черного дыма; эта колоннада поддерживала черную бархатную пелену, словно крышу, нависшую над городом. У каждого парохода, идущего в дальний рейс, на флагштоке развевался его флаг, а иногда и второй — на кормовой мачте... Затем несколько пароходов задним ходом выскальзывали в реку, оставляя широкие бреши в сомкнутом строю. Горожане заполняют палубы остающихся судов, чтобы посмотреть на отплытие. Один за другим пароходы выравниваются, собираются с силами и, разворачиваясь, выходят на всех парах, подняв флаг, пуская черные клубы дыма, и со всей командой, кочегарами и матросами (обычно здоровенными неграми) на баке; самый голосистый из них возвышается посредине, выбравшись на кнехты, размахивая шляпой или флагом,— и все ревут мощным хором, в то время как на прощание палят пушки, а бесчисленные зрители в свою очередь машут шляпами и кричат «ура!». Один за другим выходят вереницей пароходы, и стройная процессия скользит вверх по реке...

Завораживающее зрелище гонок...

Во время расцвета пароходства состязания между двумя особенно быстроходными судами были событием большой важности. День состязания назначался за несколько недель, и с того момента вся долина Миссисипи жила в странном возбуждении. Разговоры о политике и погоде прекращались: говорили только о предстоящем состязании. Когда подходил срок, оба парохода «разоблачались» и начинали готовиться. Всякий балласт, увеличивавший вес, и все представлявшее собой площадь сопротивления воде и ветру убиралось,— если, конечно, можно было без этих вещей обойтись. Опорные бревна, а иногда даже и стрелы, с помощью которых они устанавливались, отсылались на берег,— попади пароход на мель, его нечем было бы даже снять».
Не без присущего ему юмора Марк Твен в другом месте книги продолжает: "Когда между "Eclipse" («Затмением») и "A. L. Shotvell" («А. Л. Шотвеллом») много лет назад происходило их знаменитое состязание, говорили даже, что с затейливой эмблемы, висевшей между трубами «Затмения», соскребли позолоту и что специально для этого рейса капитан оставил дома замшевые перчатки и обрил голову. Впрочем, я в этом всегда сомневался". 

"Eclipse" («Затмение») грузится хлопком...

Если знали, что наибольшая скорость у судна бывала при осадке в пять с половиной футов носом и пять кормой, то тщательнейшим образом грузили именно из этого расчета, и уже после на борт не допускалась даже одна гомеопатическая пилюля».
Хроники парового судоходства США содержат немало ярких примеров, к чему приводила конкурентная борьба между отдельными владельцами пароходов. Вот один характерный случай. В 40-х годах прошлого столетия на Гудзоне соперничали два небольших колесных речных парохода "Napoleon" («Наполеон») и  "Witt Klington" («Уитт Клингтон»). Оба судна обслуживали пассажирскую линию Нью-Йорк — Олбани. Трудно было сказать, у которого из них скорость была выше. Шло время, и капитан «Уитта Клингтона» понял, что его судно явно стало сдавать. Еще немного и оно окончательно прослывет тихоходным, а тогда уже трудно будет найти пассажиров. Однажды «Наполеон», закончив рейс, возвращался в порт. Когда он проходил мимо причала, где стоял «Уитт Клингтон», последний буквально «сорвался с места» и со всего хода ударил его в левый борт, впереди гребного колеса. Возможно, что «Уитт Клингтон» просто поджидал своего преуспевающего соперника у причала на кормовых швартовах с работающими на полных оборотах колесами. Простой расчет расстояния и скорости, удар топора по тросу и судно, словно из катапульты, ринулось к борту «Наполеона». Капитан тонущего парохода успел сделать несколько выстрелов из кольта по рубке «Уитта Клингтона», но никого не задел. Последовала ответная стрельба. Дело закончилось в суде, который установил, что на «Уитте Клингтоне» после ремонта шло опробование машины на швартовах и столкновение произошло случайно.

• Назад
• Вперед