Еще раз о Цусиме часть 1 - 36

Но этот оптимизм был преждевременным, «они» уже «нас» открыли. Того организовал патрульную линию в ста милях к югу от Цусимского пролива. Так что если бы русские выбрали этот путь, он имел бы время добежать до Цусимы раньше их (Мозампо был всего в 75 милях). В эту линию входили три вспомогательных торговых крейсера, и именно один из них — «Синано Мару» — заметил в 2.30 утра белое судно с горящими огнями и большим красным крестом на борту. Быстро смекнув, что это русское госпитальное судно, «Синано Мару» направился на поиск боевых кораблей, которые должны были быть где-то недалеко впереди.

Торговый крейсер «Синано Мару» («Shinano Maru») и капитан судна Мию Нарукава  (Miyu Narukawa)

В 4.30, никем не замеченный, он оказался среди затемненных русских кораблей и сообщил: «В квадрате 203 обнаружена вражеская эскадра. Направляется к Восточному проходу». Тотчас же в японских радиосигналах все изменилось: ритм передач стал поспешным и лихорадочным.

Тот же свидетель говорит: «Мы поняли, что нас обнаружили, потому что сразу изменился характер радирования. Это уже была не перекличка между сторожевиками, а донесение, которое уходило все дальше и дальше на север».

Племянник Того, старший офицер на «Асахи», вспоминал, что в то утро его разбудили без четверти пять. В пять утра все были вызваны наверх. В 5.15 ему сообщили, что увидели русских: клубы черного дыма росли над горизонтом, поднимаясь от множества корабельных труб. После краткой задержки в ожидании «Миказы» (у него постоянно были проблемы с конденсатором) японский броненосный флот вышел из гавани в таком порядке: «Миказа», «Шикисима», «Фудзи», «Асахи», «Касуга», «Нисшин». Море встретило переменным ветром и зыбью.

На «Асахи» офицеры собрались у обреза возле кормовой орудийной башни. Покуривая сигары, слушая крутящийся рядом граммофон, они, казалось, не испытывали страха и были абсолютно уверены в победе.

Главные силы Того оставили Мозампо в 5 утра, легкие крейсера были посланы для усиления разведывательных кораблей. Легкий крейсер «Идзуми» сменил «Синано Мару» в 6.30 и, идя параллельно эскадре на расстоянии 8—10 тыс. метров на правом ее траверзе, передавал по рации все о ее составе и движении. Странно, но никаких попыток не было сделано «Уралом», чтобы заглушить морзянку «Идзуми», или со стороны русских крейсеров, чтоб потопить его.

Семенов позднее объяснял, что адмирал не послал своих крейсеров на «Идзуми», так как в преддверии встречи с главными силами Того хотел держать все свои силы в кулаке. Однако это маловероятно, т.к. сомнительно, чтобы Того был так близко, а во-вторых, Рожественский хорошо сознавал, какое воздействие на боевой дух людей можно было оказать, потопив или хотя бы отогнав «Идзуми». Вероятнее всего, Рожественский хотел оттянуть на возможно долгое время риск повреждения своих кораблей: рядом ни одного дружеского порта, и серьезно покалеченный корабль мешал бы действиям эскадры, либо его пришлось бы оставить, бросив на произвол судьбы.

Еще один аргумент, которым можно объяснить нежелание Рожественского заглушить японскую рацию с помощью мощнейшего передатчика «Урала», — это намерение адмирала поменять, при благоприятных обстоятельствах, свой боевой порядок и курс, сделав, таким образом, донесение «Идзуми» совершенно бесполезной ложной информацией. Однако, судя по последующему отчету Того, сигналы, полученные им в то утро с борта «Идзуми», оказались поистине бесценными: «Между 10 и 11 утра эскадра крейсеров вице-адмирала Катаока, отряд контр-адмирала М. Того и дивизион вице-адмирала Дева установили контакт с противником в районе между Ики и Цусимой. Несмотря на неоднократно открывавшийся огонь со стороны русских, наш флот находился в непрерывном соприкосновении с противником вплоть до Окиносимы, сообщая мне по радио позицию противника. Несмотря на густой туман, снижающий видимость до пяти миль, информация, полученная таким образом, дала мне возможность ясно представить себе положение неприятеля, хотя я находился на расстоянии 10 миль.

Таким образом, еще не видя противника, я уже знал, что его боевую силу составляют 2-я и 3-я эскадры, что его сопровождают семь вспомогательных судов, что он развернут в две колонны, что главная его ударная сила — во главе правой колонны со вспомогательными судами в тылу ее, что он идет со скоростью 12 узлов и движется на NOи т.д. Благодаря этой информации я смог решить, что я встречу противника моими главными силами в р-не Окиносимы приблизительно в 14 часов и атакую голову его левой колонны».

Строй 2-й эскадры в Малакском проливе

Японский 3-й крейсерский отряд (4 старых корабля) прибыл вскоре после рассвета и взял параллельный курс слева. В 8.45 еще 7 крейсеров заняли позицию слева от русских кораблей на расстоянии 8—10 тысяч ярдов. Ранее адмирал приказал своим крейсерам из разведочной группы («Светлана», «Алмаз» и «Урал») отойти назад, чтобы защитить транспорты. В 9 утра 1-й и 2-й отряды броненосцев прибавили ходу и заняли место впереди 3-го отряда Небогатова, образовав единую линию, а «Дмитрий Донской» и «Владимир Мономах», убавив обороты, ушли в тыл эскадры (таким образом, уже 5 крейсеров были выделены для конвойной службы). Судя по приведенному выше рапорту Того, вполне вероятно, что он не знал об этом перестроении (но это будет предметом следующей главы).

Моральный дух команд на русской эскадре, казалось, был выше, чем когда-либо раньше за время всего похода. А. Затертый описывает обстановку на «Орле»: «Настроение людей было отличное, пожалуй, даже выше нормы. Слышались веселые разговоры, были такие, кто до самого начала боя играл на балалайке или сражался в шашки. Непосвященный при виде их никогда бы не догадался, что эти люди сегодня же вступят в бой, в котором многим из них суждено умереть. Казалось, каждый вел себя так, будто ему безразлична любая опасность».

Около 11 часов прозвучал сигнал боевой тревоги, и по японским крейсерам было сделано несколько выстрелов, тогда еще с расстояния 7000 ярдов. (Кажется, «Орел» выстрелил первым, без приказа, за ним последовали другие корабли. Однако Рожественский тут же просигналил прекратить огонь.) Японские крейсера отошли до 12 000 ярдов, а адмирал приказал сбросить скорость хода до 8 узлов и всем командам идти обедать.

Офицер с «Нахимова» надолго запомнил этот обед: «Немного позже нам разрешили снова спуститься в кают-компанию и я побежал закончить свой туалет, поскольку я был все еще мокрый и лицо в мыле. Приняв ванну и побрившись, я направился в кают-компанию, где остальные уже принялись за обед. Настроение у всех было хорошее, мы даже заключали пари на предмет, быть ли сегодня бою или нет.

Помню, что на второе были тогда бараньи отбивные, но мы не успели их отведать: вторично колокол громкого боя заставил нас броситься по своим местам. Вражеские крейсера снова приближались, и адмирал приказал навести на них орудия, на сей раз никто не стрелял. К полудню адмирал просигналил, что мы можем закончить прерванный обед. Мы прибежали в кают-компанию, но наших бараньих отбивных уже не было. Доктора убрали их, чтобы освободить место для перевязочного пункта. Мы волновались и шумели, но они остались непреклонны»

В полдень 2-я эскадра следовала курсом NE23 серединой восточной части Корейского пролива (т.е. собственно Цусимским проливом). Броненосный флот Того был все еще в двадцати милях, но крейсера контр-адмирала Дева, бывшие среди тех, кто шли по пятам 2-й эскадры, вдруг повернули, как будто намереваясь пересечь ей курс. Взревели колокола громкого боя — бой начался.

На «Суворове», как и на других судах, офицеры отмечали годовщину коронации Николая Второго. Вспоминает Семенов: «Спустившись в свою каюту, чтобы пополнить перед боем запас папирос, я случайно попал в кают-компанию в самый торжественный момент.

По бокалам было разлито шампанское, и все присутствовавшие, стоя, в глубоком молчании, слушали тост старшего офицера А.П. Македонского: «В сегодняшний высокоторжественный день священного коронования Их Величеств, помоги нам Бог с честью послужить дорогой Родине! За здоровье Государя Императора и Государыни Императрицы! За Россию!» Дружное, смелое «Ура!» огласило кают-компанию, и последние его отголоски слились со звуками боевой тревоги, донесшейся сверху. Все бросились по своим местам».

Еще раз о Цусиме...

Часть 2

• Назад
• Вперед