Как это было...

«КАК ЭТО БЫЛО   или   В июне 86-го….»
 

Александр Бучнев

В 1985-87 годах я находился в спецкомандировке  по оказанию интернациональной помощи в Народной Республике Ангола. Эскадрилья истребителей Миг-21 и эскадрилья штурмовиков Су-22,  работу которых обеспечивал экипаж радиолокационной системы посадки,  в котором я был военным советником,

Фото Alexandre Soviético (Александр Бучнев) и подсоветный João Kapata     
на аэродроме аэропорта «Yuri Gagarine» в Намибе (Moçâmedes), Ангола. 

базировались на аэродроме аэропорта Yuri Gagarine в Намибе (Moçâmedes),

Фото Alexandre Soviético (Александр Бучнев) на аэродроме аэропорта «Yuri
Gagarine» в Намибе (Moçâmedes), Ангола. 

а военные советники и специалисты были расквартированы в основном в городских отелях «Вельвичия»

 Фото Alexandre Soviético (Александр Бучнев) на выходе из отеля «Вельвичия», в котором в 80-е годы проживали советские военные советники и специалисты.

и «Калахари»

  Фото отеля «Калахари», в котором в 80-е годы проживали советские военные
советники и специалисты. 

Я жил в отеле «Вельвичия» на 5-м этаже  в номере 401, окно и лоджия которого выходили на бухту порта Намибе

 Вид с лоджии отеля «Вельвичия» на бухту порта Намибе (Moçâmedes).  

У меня на лоджии была установлена артиллерийская буссоль, через окуляры которой я наблюдал за приходящими и встающими на рейд порта Намибе судами.
На карте видно, что расстояние от отеля до порта составляет всего 1,5 километра.

 Снимок бухты порта Намибе (Moçâmedes).   

Здесь необходимо, видимо пояснить, что длительное нахождение вдали от родины в достаточно непростых условиях, без связи с родными и близкими, делали каждую встречу с прибывшими с родины людьми настоящим праздником. Поэтому, завидев на рейде судно с красным флагом, я тут же связывался с лоцманом порта Намибе немцем из Ростока Ральфом (с которым крепко сдружился после того, как отремонтировал его сломанную после неудачного катания на большой волне доску для серфинга, склеив её эпоксидным клеем), и узнавал у него какое судно пришло и когда он его планирует провести к причалу под разгрузку.  И как только очередное судно швартовалось, я тут же ехал в порт и радость встречи с соотечественниками трудно передать словами. Моряки щедро делились с нами черным хлебом, селедкой и водкой, а мы в свою очередь бананами, цитрусовыми, манго и прочими дарами местной природы,

 Радист ангольского каботажного судна «Engels» Владимир Евдокимов со связкой привезенных мной бананов.

 Фото Alexandre Soviético (Александр Бучнев) на ангольском каботажном судне
«Engels».

вывозили экипажи в нашу знаменитую баню с уникальной парилкой, устраивали волейбольные турниры между судовой командой и нашей сборной по волейболу. А ещё из радиорубки судна можно было поговорить по радиотелефону с родными и близкими, оставшимися на далекой родине. Помню, что большой популярностью у советских моряков пользовались рога обыкновенных местных коров, которые отличались от рогов наших коров очень большим размером. Я просто мешками возил их с бойни на пароходы, где моряки их отмывали, а затем во время долгого перехода домой  в Союз,  тщательно шлифовали осколками стекла, превращая в шикарные сувениры!

Alexandre Soviético (Александр Бучнев) - фото в радиорубке ангольского
каботажного судна «Engels».

В общем, на советских и ангольских судах с советскими экипажами мы были частыми гостями. Это была крепкая дружба, которая продолжается до сих пор.

И вот в первых числах июня 1986 года на рейде появилось наше советское судно – универсальный сухогруз Черноморского морского пароходства «Капитан Чирков», а вскоре на рейд встало кубинское судно «Habana», которое привезо оружие и боеприпасы для контингента кубинских войск, помогавших Анголе в войне с вооруженными группировками UNITA и юаровскими войсками и диверсионными группами. У причала порта в это время разгружались какие-то два судна – по-моему сухогрузы из Италии и Греции – сейчас уже точно не помню;  помню только, что разгрузка шла очень медленно (!)    На мой вопрос когда же «Капитан Чирков» будет пришвартован к причалу,  лоцман Ральф невразумительно отвечал, что капитан порта Намибе никак не может ускорить разгрузку, так как возникла непредвиденная проблема с одним из крановщиков портового крана. (!)
И ситуация не менялась вплоть до 5-го июня, когда к стоящим на рейде судам присоединилось ещё одно судно Черноморского пароходства - «Капитан Вислобоков», которое как и предыдущие суда привезло оружие и боеприпасы для предстоящей военной операции вооруженных Сил Анголы на юге страны в районе Менонге и Куито-Куанавале, а также для вооруженных отрядов СВАПО и Африканского Национального Конгресса, которые действовали на территории Намибии, а базы имели на юге Анголы.
Но как только подошел «Капитан Вислобоков» капитан порта тут же дал «добро» лоцману Ральфу  на проводку всех трех судов к причалу и вечером 5-го июня они благополучно пришвартовались у 750-метрового причала порта Намибе: сначала «Habana», потом «Капитан Чирков», а за ним «Капитан Вислобоков»,  почти так, как на этом снимке.
 

Снимок причала порта Намибе (Moçâmedes). 

Этим вечером я не поехал к морякам – швартовка, судовые хлопоты – не до меня:  решил отложить радостную встречу на следующий день. Кто бы знал! Утром я как обычно проснулся в 4 часа утра и стал собираться на аэродром – предстояло обеспечить тренировочные полеты ангольских летчиков. И вот в начале 5-го (на часы я, естественно не смотрел) когда я брился в ванной комнате, раздался очень сильный взрыв. Надо сказать, что оконные рамы в отеле «Вельвичия» были очень мощные, из красного дерева с толстыми стеклами. Они задрожали, но выдержали. Я выскочил из ванны на лоджию и в это время раздалась ещё серия взрывов – уже в районе Sako Mar, где находилось нефтехранилище «Sonangol» и оттуда стал подниматься густой черный дым

Снимок района Sako Mar, где расположена база нефтепродуктов ангольской
фирмы «Sonangol» в Намибе, Ангола. 

Добриваться я не стал, тем более что свет погас – отключилось электричество, быстро взял автомат и поехал на своем автомобиле УАЗ-452 в отель «Калахари», где старший группы советских военных советников и специалистов Николай Адонин уже собрал всю группу. Не успел я отъехать от отеля «Вельвичия», как в порту раздались ещё взрывы и я помчался на всей скорости, которую только мог развить мой автомобиль. На совещании в отеле «Калахари»  выяснилось, что произошла диверсия в порту Намибе, на нефтехранилище «Sonangol» и на железнодорожной ветке Намибе-Лубанго, а также подорваны 5 опор линии электропередачи. Когда я приехал в порт, то моему взору открылась следующая картина: все три судна сильно осели – вода была гораздо выше ватерлинии – и наклонились «от причала».
Экипажи судов завели дополнительные швартовы и с помощью судовых лебедок пытались изменить крен, наклонив суда «к причалу». И это им удалось.

Советские суда «Капитан Вислобоков» и «Капитан Чирков». 

А капитан порта носился, как ненормальный от одного судно к другому и требовал, чтобы капитаны судов немедленно отдали швартовы и отошли от причала (!)  К роли капитана порта во всей этой истории я ещё вернусь, а пока хочу отметить хладнокровие не только капитанов советских судов М.С. Галимова и Н.И. Винокура, но и экипажей обоих судов.  После взрыва на теплоходе «Капитан Вислобоков» часть команды теплохода «Капитан Чирков» прибыли на терпящее бедствие  судно и стали бороться вместе экипажем судна за живучесть корабля. Однако, когда прогремели взрывы на теплоходе «Капитан Чирков» они были вынуждены вернуться, чтобы спасать уже своё судно. Общая площадь пробоин на каждом судне составила порядка  24 кв.м. – три дыры по 8 кв.м.  На теплоходе «Капитан Чирков» в результате взрыва были затоплены два  трюма, машинное  отделение   и  тоннель  гребного  вала на теплоходе «Капитан Вислобоков» затопило  машинное   отделение  и  четыре  трюма. К чести капитанов советских судов они категорически отказались выполнить неправомерные требования капитана порта Намибе и тем самым спасли свои суда. Капитан кубинского судна «Habana» выполнил указание капитана порта Намибе и после того как судно отдало швартовы и только стало отходить от причала, оно легло на левый борт и примерно в 10 часов утра затонуло прямо у причала, блокировав его надолго (!).

Фото кубинского судна «Habana», подорванного и затонувшего у причала порта 
Намибе 6 июня 1986 года.

Советский военный специалист зенитно-ракетного комплекса ЗРК С-125 «Печора»  Евгений Денисенко, дежуривший в это утро по миссии зенитно-ракетных войск в Намибе вспоминает, что что прибывшие в миссию представители с советских судов попросили срочно связаться по рации с советским военным представительством в столице Анголы Луанде с тем, чтобы попросить содействия в разрешении чрезвычайной ситуации. Переговоры по радиосвязи в этот день по его свидетельству велись на жуткой смеси португальского и русского языка, обильно сдобренной русской ненормативной лексикой (!) 
 

 Дежурный по военной миссии ЗРВ в Намибе Евгений Денисенко.  

По команде из Москвы корабли 30-й эскадры Северного Флота  ВМФ СССР, несшие БС  у берегов Анголы,  были по тревоге направлены в порт Намибе (Moçâmedes). Первым прибыл БПК «Стройный».  Он встал на якорь у входа в бухту с тем, чтобы предотвратить повторное проникновение подводных диверсантов в акваторию порта.  Его личный состав сразу же принял активное участие в обеспечении безопасности поврежденных взрывами судов: вельботы доставляли на берег группы матросов, которые осуществляли патрулирование причала и территории порта; на поврежденные суда также были высажены группы с запасом ручных гранат и для предотвращения возможной повторной диверсии матросы ходили по палубам вдоль наружного борта от одного ящика с гранатами к другому и, выдернув чеку, бросали гранату в воду
Мой друг Александр Подосёнов, проходивший службу на ПМ-64, который в это время стоял на рейде порта Луанда, вспоминает, что 6 июня 1986 года на корабле была объявлена боевая тревога и через час их корабль взял курс на Намибе (Moçâmedes),

ПМ-64

По прибытии ПМ-64 в порт Намибе  личный состав плавмастерской  не только подключился  к обеспечению безопасности, но и  в дальнейшем принял самое участие в заведении пластырей и заделке пробоин, в откачке воды и бетонировании демпферных подушек, о которых я расскажу чуть позже.

Александр Подосёнов на выполнении задачи по борьбе с ПДСС

Экипаж ПМ-64.

Из Луанды сообщили, что в порт Намибе вылетел заместитель  министра морского  флота    Б.А.Юницын и группа боевых пловцов по борьбе с ПДСС (подводными диверсионными силами и средствами). Вечером 8-го июня мы уже встретили их в аэропорту «Yuri Gagarine» и доставили в морской порт Намибе (Moçâmedes),  Как я помню, группа состояла из шести человек: старшим у них был капитан 2-го ранга Юрий (фамилию уже не помню – украинская какая-то: то ли Кличко, то ли Пличко – вобщем «хохол»).

А бойцы были интересные ребята: я на правах хозяина решил их подбодрить и когда вез их с аэродрома в порт сказал что-то типа: «ну хоть покупаетесь здесь в водах теплой Атлантики….»  на что что мне два бойца переглянувшись процедили сквозь зубы: «Спасибо за гостеприимство, конечно, но мы  только что в Эфиопии накупались «выше крыши»! но быстро осеклись под строгим взглядом командира и в дальнейшем всё больше помалкивали. Двое других в группе по-моему были мичманы - видавшие виды настоящие «морские котики», которые «порвут и фамилии не спросят», ну а шестой – самый крутой спец по подводным взрывным устройствам. Он к группе, как я понял, был прикомандирован из какого-то ведомства в Москве. Я вообще от него ни одного слова за все время не слышал (может он и немой был, хотя вряд ли). Утром следующего дня они уже совершили свое первое погружение и обследовали корпуса обоих советских судов.

Фото теплохода «Капитан Чирков» до откачки воды из трюмов.

Результат был неутешительный: мало того, что в каждом корпусе зияло по три отверстия от взрывов мин размером больше чем 2 на 2 метра , так ещё на каждом судне висело по одной неразорвавшейся мине (!)  Командование Черноморского Флота СССР, исходя из указаний политического руководства страны, поставило группе боевых плавцов Черноморского Флота задачу не только спасти суда, предотвратив взрывы несработавших мин, но и «найти автора», определив страну-производителя адских машинок. И началась РАБОТА!
Прежде, чем начать откачку воды из трюмов судов необходимо было заварить пробоины в корпусах судов. А производить подводные сварочные работы на корпусах судов, на которых висит по неразорвавшейся мине…Да и разгружать портовым краном  по 12 тысяч тонн боеприпасов  с каждого судна, на котором висит по неразорвавшейся мине сомнительное удовольствие….
И вот тут большую помощь оказали моряки ПМ-64.  В помощь боевым пловцам была выделена группа водолазов-специалистов по подводному ремонту судов: мичман Аксенов, старшина Степаненко и ещё один матрос, фамилию которого мне пока уточнить не удалось.
Степаненко раньше служил в подразделении подводных боевых пловцов, где ему приходилось принимать участие в подобных рискованных мероприятиях: они быстро нашли с Юрием общий язык, обсудили и составили подробный план действий и принялись за дело.

Советские суда «Капитан Чирков» и «Капитан Вислобоков» с
пришвартованным к борту спасателем «Гордый».

Само собой разумеется, что мы не могли оставаться в стороне, когда у наших друзей случилась беда: мы «потеснились» и все члены экипажей советских судов были размещены в домах, где проживали советские специалисты, работающие по контрактам в Намибе; основную часть моряков приняли мостостроители и разместили в своей большой вилле на набережной, часть приняли в отели потеснившись мы - военные советники и специалисты ВВС.  К этому времени в порт пришли рижский  спасатель «Гордый» (капитан А.Плаксин) и черноморский  спасатель «Ягуар» (капитан Ю.Богун).
 

Теплоход «Капитан Вислобоков» и рижское спасательное судно «Гордый».

Они откачивали воду из трюмов наших судов, а спецы по подводной сварке рискуя своей (и нашими!) жизнями начали накладывать пластыри и заваривать пробоины. Через двое суток пробоины были заварены, воду из трюмов откачали, а примерно ещё через двое суток разгрузили все боеприпасы, которые привезли советские сухогрузы. Только теперь «город мог спать спокойно». Трудно представить, что осталось от порта и города, если бы сдетонировали боеприпасы по эквиваленту превышающие бомбу, сброшенную на Хиросиму!
 

Теплоход «Капитан Вислобоков» и рижское спасательное судно «Гордый».

И вот тогда в дело вступила группа Юрия: ребята погружались по три раза в день, собрали все останки взорвавшихся мин и оценили состояние неразорвавшихся. Оценив все полученные данные и посоветовавшись со спецом-взрывником Юрий решил попытаться сбить неразорвавшеюся мину «контр-взрывом». Для того, чтобы свести к минимуму возможные повреждения корпуса судна на случай неудачи было решено залить из бетона большую демпферную подушку. Цемент привезли наши мостостроители, а приготовлением бетона и заливкой подушек занялся экипаж ПМ-64.  Рассчитали и установили «контр-мину» эквивалентом около 40 граммов. Бахх! Удача! Мину сорвало контр-взрывом и она сработала уже на дне, не причинив вреда судну «Капитан Вислобоков».

На фотографии запечатлен момент взрыва мины, сбитой контр-взрывом с корпуса теплохода «Капитан Вислобоков».

Осталась мина на судне «Капитан Чирков». Командование настаивало на снятии мины не только без повреждения судна (это понятно!), но и с сохранением самого взрывного устройства с целью определения его национальной принадлежности, так сказать. Как говорят в России: «Скоро сказка сказывается, да не скоро дело делается». Прошло больше месяца, прежде чем удалось обезвредить мину на судне «Капитан Чирков». 

Свой посильный вклад и помощь экипажам пострадавших судов оказывали и советские моряки, работавшие на ангольских каботажных судах «Karl Marx» и «Engels». Они также, как и мы снабжали продуктами экипажи пострадавших советских судов.

фото на память на баке с советской командой ангольского каботажного теплохода «Karl Marx»
 

Alexandre Soviético (Александр Бучнев) – фото на баке ангольского каботажного теплохода «Karl Marx» на фоне затонувшего кубинского судна «Habana».

Сейчас это уже не важно, да и вряд ли кто подтвердит, но я был одним из тех, кто предложил попробовать «отлепить» мину от корпуса судна, прикрепив к ней линь (веревку, шпагат). В конце концов может «коллективный разум»  возобладал (что редко случается !), но мину удалось отлепить от судна и утащить на веревке катером на безлюдный пляж. Дальше над ней «колдовали» Юрий и молчаливый спец-взрывотехник: Юра потом за товарищеским ужином рассказывал, что они тремя последовательными микровзрывами «разобрали» её, сняв сначала пенопластовую «плавучую» оболочку, затем вскрыли титановую (с обозначением DD-13), и в конце концов добрались до начинки, состоявшей из печатной платы и электродвигателя: все детали японского, английского и голландского производства.  Самое смешное, что взрыватель не сработал из-за загустевшей смазки: в Намибе в это время была «зима» и температура воздуха бывало опускалась ниже плюс 18 градусов по Цельсию (!)  Потом «Капитан Чирков» после небольшого ремонта в Луанде, где провели промывку всех его механизмов и агрегатов, 27 августа вернулся в Одессу. После окончательного ремонта он вновь встал в строй и даже совершал рейсы в Анголу, но уже без происшествий. В дальнейшем он был переименован в «IRENE 5» , а затем в 1998 году списан.  «Капитан Вислобоков», получивший более значительные повреждения, исправление которых было признано экономически не целесообразным, отправился в Испанию «на иголки», то-бишь на металлолом.
Мы сфотографировались с экипажами судов на память о тех днях и эти фотографии будут храниться в моем семейном альбоме до конца моей жизни.
 

На баке  теплохода Капитан Чирков  (слева направо) - Александр Бучнев, Валера Лукин, капитан теплохода «Капитан Чирков» Н.И.Винокур, Виктор Тарасов, имя следующего уже не помню, Александр Караченцев, Сергей Арент,  девушка-если правильно помню-официантка с камбуза теплохода «Капитан Чирков»)

Советский теплоход «Капитан Чирков»     
 

Фото на память:    командный состав ПМ-64 на фоне судна «Капитан
Вислобоков».

 Разгрузка трюмов кубинского судна «Habana» через прорезанное автогеном 
отверстие.

В конце 1988 года прибывшая с Кубы команда водолазов-спасателей начала работы по подъему своего судна «Habana». Где-то в апреле 1989 года работы были завершены и после того, как судно вывели на буксире в бухту Намибе на большую глубину и подорвали оставшиеся в трюмах 162-мм снаряды, «Habana» была затоплена.   

Одно судно из числа анголольских каботажных пароходов с советскими экипажами «Karl Marx» ныне обрело свой покой на кладбище кораблей в окрестностях Луанды. Его фото (как и фото отеля «Калахари») мне прислал работающий ныне в Анголе мой друг Игорь Нарчук.

«Karl Marx» на кладбище кораблей в окрестностях Луанды, Ангола.
 

Вот такая история. А теперь я всё-таки хотел бы вернуться к роли во всей этой истории капитана порта Намибе и его возможных пособников. У меня сформировалась твердая уверенность в его причастности к тем давним событиям. И я подтверждаю это следующими фактами:

1. Капитан порта держал два судна на рейде (чего раньше никогда не было !) до тех пор, пока не подошло третье и пока юаровские боевые пловцы не произвели минирование всех трех судов.

2. Обстрел нефтехранилища «Sonangol» было произведено из гранатометов советского производства «РПГ-5», которые юаровские боевые пловцы наверняка не тащили с собой под водой почти 5 километров, а получили их от «сообщников» уже выйдя на сушу и только установили на них часовые механизмы и самоликвидаторы. И ещё информация к размышлению, не знаю поймете ли меня: у Владимира Высоцкого есть песня «Но был один, который не стрелял»!
Так вот:  не считая кубинского судна «Habana» на каждом советском судне не сработало по одной мине, и не выстрелил один из пяти гранатометов, нацеленных на нефтехранилище «Sonangol». Что-то подозрительно высокий процент отказа для таких  профи, как элита спецназа ЮАР!  Не находите? Про то, что не был взорван (как было запланировано) железнодорожный мост я уже не говорю. Может быть «им»  есть смысл начать новое, «внутреннее» расследование и поискать русских агентов в рядах юаровского спецназа? А? (Шутка!)


Теперь несколько слов об итогах.
Оценок верховного командования ВС СССР данного случая мне слышать не доводилось, за исключением того, что мне известно о награждении орденами и медалями всех членов группы советских боевых пловцов, принимавших участие в разминировании судов (трое были награждены орденами Красной Звезды, а остальные медалями),   а также группы мичмана Аксенова из экипажа ПМ-64: мичман был награжден Орденом Красной Звезды, а Степаненко и второй водолаз – медалями «За боевые заслуги» и «Ушакова».
Но будучи военным человеком я с достаточной степенью вероятности могу попробовать эти оценки предположить:
Главная цель спланированной и проведенной в порту Намибе (Moçâmedes) акции сорвать наступление ангольских вооруженных сил на юге Анголы достигнута не была.
Второстепенные цели, а именно:
-полностью и на длительное время заблокировать порт Намибе (Moçâmedes) подорвав и затопив у причала все три судна с полными трюмами боеприпасов;
-полностью уничтожить нефтехранилище и топливоперекачивающую станцию «Sonangol», лишив топлива морские суда, привозящие военные и другие грузы, а также самолеты, базирующиеся на аэродроме «Yuri Gagarine»
-взорвать железнодорожный мост и железнодорожное полотно ветки Намибе – Лубанго, с тем, чтобы надолго прекратить доставку прибывающих в Намибе морем военных грузов через Лубанго дальше на юг страны;
-нанесение значительного ущерба экономике и вооруженным силам Анголы, Кубы и СССР;
(подрыв пяти опор линии электропередачи я даже к второстепенным целям отнести не могу, так как считаю это отвлекающим моментом в данной операции) были достигнуты далеко не в полной мере.
Результат, достигнутый проведением диверсионной операции:
       1.    На три года заблокировано всего 50 метров 750-метрового причала порта Намибе (Moçâmedes).
       2.    Куба потеряла судно с дедвейтом 6000 тонн и около 5000 тонн снарядов для своих 162-мм орудий.
       3.    СССР был вынужден продать на металлолом судно «Капитан Вислобоков» дедвейтом 12730 тонн производства 1967 года, а также в течение года ремонтировать получившее повреждения второе судно «Капитан Чирков» дедвейт 16618 тонн производства 1972 года, которое затем эксплуатировалось до 1998 года, а потом было переименовано в «IRENE 5» и продано третьей стороне.
      4.    На нефтехранилище «Sonangol» две ёмкости были уничтожены полностью (в них взорвались топливные пары, которые разорвали их), две другие ёмкости, так же как и здание топливоперекачивающей станции, получили незначительные повреждения.
      5.    На железнодорожной ветке было повреждено взрывом мины несколько метров железнодорожного полотна, которое было достаточно быстро восстановлено;  взрыв железнодорожного моста, который мог надолго прервать железнодорожное сообщение с югом страны,  третьей диверсионной группе осуществить не удалось из-за усиления охраны моста дополнительными силами кубинских войск.
      6.    Электроснабжение города, нарушенное в результате подрыва пяти опор лини электропередачи, было восстановлено на второй день.
      7.    Потерь личному составу вооруженных сил Анголы, контингенту кубинских войск, советских военных советников и специалистов или моряков пострадавших судов нанесено не было.

Столь незначительный ущерб может быть обусловлен по моему мнению:
      1.    Высокой выучкой и слаженными действиями экипажей подвергшихся нападению 
советских судов, и в первую очередь исключительно грамотными действиями 
капитанов советских судов «Капитан Чирков» (Н.И. Винокур) и «Капитан
Вислобоков» (М.С. Галимов), которые вопреки требованиям капитана порта отдать
швартовы и отойти от причала продолжили борьбу за живучесть своих судов и тем
самым предотвратили их опрокидывание и гибель.
      2.    Правильной организацией караульной службы в подразделении контингента
кубинских войск, направленного для усиления охраны железнодорожного моста в 
помощь военнослужащим вооруженных сил Анголы, что не позволило третьей
диверсионной группе выполнить поставленную задачу подрыва моста.
      3.    Низким уровнем технического обеспечения и подготовки к проведению диверсионной операции, которые привели к тому, что две из восьми мин, установленных на советские суда, а также один из пяти гранатометов не сработали. Я допускаю, что не был учтен в полной мере климатический фактор и смазка во взрывных механизмах действительно загустела.
В данной публикации помимо фотографий из моего фотоархива размещены фотографии,  предоставленные Евгением Денисенко, Александром Подосёновым и Игорем Нарчуком. Я признателен Евгению Денисенко и Александру Подосёнову, поделившимися со мной своими воспоминаниями.
Я буду искренне рад, если кто-нибудь из участников или свидетелей описанных мной событий откликнется.   Мой e-mail:     Адрес электронной почты защищен от спам-ботов. Для просмотра адреса в вашем браузере должен быть включен Javascript.
Буду признателен за любые уточнения или поправки и заранее приношу свои извинения, если что-то упустил, напутал или кого-то забыл упомянуть – всё-таки четверть века минуло…
Мне довелось видеть интервью непосредственного участника тех событий с «той» стороны – боевого пловца Йохана Эстера, офицера 4-го разведывательного полка коммандос ЮАР, в котором он подтверждает свое участие в той диверсионной операции: «Мы нырнули и сделали это за одну ночь. Мы подплыли, установили магнитные мины, взвели и уплыли. Мы потопили три корабля».  Как видно из моего повествования Йохан Эстер «маленько» прихвастнул – правильнее было сказать подорвали!
С искренним уважением,  Александр Бучнев (в 1985-1987 годах  Alexandre Soviético)

Этим событиям предшествовало...

События, которые будут описаны ниже, произошли в далёком 1986 году. Ангола - порт Намиб. Страна взбудоражена очередной волной насилия, вызванной национал-сепаратистским движением УНИТА, поддерживаемым из ЮАР. Порт Намиб был единственными морскими воротами на юге страны, которые имели железнодорожное сообщение с центральными регионами Анголы. Поэтому в интересах развития любых наступательных действий он приобретал стратегическое значение. В этой связи вызывало удивление отсутствие средств борьбы с подводными диверсантами в порту, что было явным просчётом ангольского военно-политического руководства. Боевых советских пловцов, предназначенных для противодействия подводным диверсантам, также не было.

К лету 1986 года все предпосылки для проведения наступательной операции с учетом ожидаемого содействия со стороны СССР и Кубы уже сложились. Ф. Кастро официально обратился к советскому руководству с просьбой о помощи. И, прежде всего, необходимы были боеприпасы. В конце мая два советских судна «Капитан Вислобоков» и «Капитан Чирков» встали под загрузку и вскоре вышли в море, взяв курс на ангольский порт Намиб. В трюмах каждого из них находилось по 10 тыс. тонн боеприпасов.

Чуть раньше, из Кубы вышел транспорт «Гавана». 0н пересекал Атлантический океан, неся на борту тысячи тонн продовольствия и снаряжения. Суда сближались, имея цель в первых числах июня встретиться на рейде Намиба. Последним 5 июня в порт вошёл советский транспорт «Капитан Вислобоков». С этого момента начнутся трагические события, ставшие предметом описания. Ход их развития - лишь предположение, во многом подтверждённое косвенными свидетельствами.

Вечер 5 июня 1986 года. На рейде порта Намиб появился неизвестный траулер под японским флагом. О нём вспомнят только утром, когда он также неожиданно исчезнет. Но последующие события позволят с достаточной долей уверенности считать - это судно доставило в район проведения операции три группы боевых пловцов-диверсантов, по шесть человек в каждой, с полным снаряжением и носителями. Глубокой ночью они ушли под воду. В точке роспуска групп каждая из них устремится к своей цели.

У первой была главная задача - уничтожение двух советских и одного кубинского транспортов с боеприпасами и продовольствием. Вторая группа, предположительно, должна была, выйдя на берег, заминировать железнодорожный мост и взорвать его, перекрыв сообщение с портом. В последующем они же минируют ЛЭП. Третья группа, проделав почти четыре километра под водой, выйдет к топливной базе на берегу моря и установит в ее зоне пять гранатометов советского производства РПГ-7 с самоликвидаторами. Каждый из них был нацелен на свою жертву - четыре емкости с топливом и перекачивающую станцию.

Ранние сумерки 5 июня 1986 года. Вдоль причальной стенки длиной 820 метров замерли три транспорта. Первый - кубинский «Гавана», второй - «Капитан Чирков», третий - «Капитан Вислобоков». Суда заминированы. У каждого ниже ватерлинии на магнитах закреплено по четыре мины. Их тротиловый эквивалент около 12 кг у каждой. На остовах пяти опор ЛЭП установлены мины итальянского производства, контейнеры от них брошены тут же. На мост проникнуть не удалось, и подводные диверсанты заминировали железнодорожную ветку. К этому времени, оставив в районе топливной базы гранатометы, установленные на треногах, третья группа диверсантов, оставшись незамеченной, ушла под воду. До начала операции оставалось время, и группы на носителях устремились к точке сбора. До утра нужно было покинуть рейд порта Намиб.

Когда стрелка на часах вахтенного дежурного советского транспорта «Капитан Вислобоков» приблизилась к 5 часам утра, три последовательно прозвучавших взрыва заставили вздрогнуть корпус судна. Объявлена тревога. Капитан судна М. Галимов немедленно взял на себя руководство спасательными работами. Через три пробоины по левому борту в трюмы корабля врывались потоки воды. Плавучий арсенал, начинённый тысячами тонн взрывчатки, начал крениться. Остойчивость судна стала нарушаться. На мостик шёл поток информации, но главное - жертв нет, боеприпасы не детонировали.

Первые взрывы на советском транспорте «Капитан Вислобоков» совпали с залпами гранатометов на топливной базе. Кумулятивные гранаты достигли цели - пробиты четыре топливных танка. В стене перекачивающей станции образовалась пробоина. Пары газов в двух ёмкостях взорвались, развернув их стальную оболочку тюльпанами. Повредив остальные два топливных танка, также взорвались гранаты, но топливо, находящееся в них, не воспламенилось. В то же время сработали мины под пятью опорами ЛЭП, а также под рельсами железнодорожного полотна. Освещение в городе погасло, сообщение с портом прервалось.

Но о событиях, происходивших на топливной базе и в районе ЛЭП, пока не было известно на причале, как и о том, что взорвались только три из четырех мин, заложенных ниже ватерлинии советских транспортов. Команда судна «Капитан Чирков», первоначально бросившаяся на помощь экипажу судна «Капитан Вислобоков», вынуждена была немедленно занять места по аварийному расписанию и приступить к спасению собственного корабля. Капитану транспорта «Капитан Чирков» Л. Винокуру удалось оперативно организовать мероприятия по локализации тяжёлых последствий диверсии и угрозы опрокидывания судна. Оно легло в полузатопленном состоянии на дно около причала. Жертв не оказалось, боеприпасы не детонировали.

Меньше всего повезло кубинскому транспорту «Гавана», на котором вслед за «Капитаном Чирковым» взорвались все четыре диверсионные мины. В 10 часов утра корабль опрокинулся. Команде удалось покинуть гибнущее судно без жертв. «По свидетельству офицеров разведуправления ВМФ СССР, осуществить операцию такого уровня и масштаба в то время и в том регионе было по силам лишь профессионалам из специальных сил ВС ЮАР, специализировавшихся на морских диверсиях», - писал в статье «Пятидневная война: итог в воздухе» Сергей Коломнин.

Утро 6 июня 1986 года. Положение сложное. Все три транспорта, гружённые десятками тысяч тонн боеприпасов и продовольствия, выведены из строя. Один корабль опрокинулся. Угрожающее положение сохранялось на судне «Капитан Вислобоков», которое продолжало крениться на левый борт. Железнодорожная ветка выведена из строя. Город остался без света. На топливной базе, чреватая грандиозным пожаром, продолжается утечка топлива из двух поврежденных емкостей. Конечным итогом событий стал срыв планировавшегося наступления ангольских войск.

Всего лишь 18 боевых пловцов-диверсантов остановили развитие мощной военной операции без собственных потерь и с минимальными затратами. Более того, анализ диверсионной акции советскими специалистами привёл к выводу о тщательной, всесторонней её подготовке противной стороной. По всей видимости, движение трёх транспортов в порт Намиб отслеживалось разведкой противника. И даже после того, как смертоносный груз был перегружен на железнодорожный состав и направлен вглубь территории Анголы, по дороге он был взорван.

Но это впереди. Пока же информация о событиях в ангольском порту Намиб в тот же день была доложена советскому руководству. Верховный главнокомандующий, Генеральный секретарь ЦК КПСС М.С. Горбачев находился в Польше. Решение принял председатель правительства СССР Н. Рыжков. Он поставил командованию ВМФ задачу о немедленном направлении в Намиб группы советских военных специалистов. На двух транспортах оставалось по одной неразорвавшейся диверсионной мине. Кроме этого, необходимо было обеспечить прикрытие аварийно-спасательных работ от возможного повторного противодействия подводных диверсантов.

В связи с полученным распоряжением, начальник главного штаба ВМФ СССР поставил задачу командующему Северным флотом о немедленной подготовке группы боевых пловцов, способных разминировать корабли в порту Намиб, который находился в оперативной зоне ответственности КСФ. Таких специалистов не нашлось. Тогда из Москвы поступило распоряжение начальнику штаба КЧФ вице-адмиралу В.Е. Селиванову о срочной подготовке людей для переброски в Анголу. Все указания отдавались устно, распоряжения в письменном виде не оформлялись.

Неординарность сложившейся ситуации заключалась в том, что на тот момент в советском ВМФ среди боевых пловцов отсутствовала специализация и подготовка личного состава по работе именно с подобными, миниатюрными спецсредствами, которые необходимо было разминировать в Намибе. Поэтому те, кому поручили это сделать, вынуждены были экспериментировать и идти на риск собственной жизнью. Ибо никаких методических материалов для данного случая у них не было. Предстояло действовать по обстановке, совершая, разумеется, может быть и ошибочные шаги. Первыми идти всегда тяжело. И как стало доброй традицией на российском флоте, в этом вопросе идти первыми всегда вызывались добровольцы.

7 июня 1986 года. Несмотря на субботний день, утром вице-адмирал В. Селиванов по телефону поставил задачу командиру отряда боевых пловцов борьбы с подводными диверсантами капитану 2 ранга Ю.И. Пляченко. Приказано срочно, через 15 минут, доложить о составе группы и времени на её готовность к переброске в Москву. Через четыре часа она была готова. Группа состояла из добровольцев, была подготовлена и укомплектована. «В штабе флота меня спросили: сколько времени необходимо на сбор группы? У нас готовность - 20 минут. Но здесь было особое задание, я попросил 4 часа, - вспоминал Юрий Иванович. - Построил матросов: добровольцы есть? Шагнули вперед все. Взял двоих, недавно вернувшихся с боевой службы в Эфиопии. У них и с акклиматизацией проблем не предвиделось, да и акул они не только на картинках видели. Назначил в группу ещё двух мичманов и офицера…» (Журнал «Братишка», Сергей Коломнин).

Капитан 3 ранга Юрий Иванович Пляченко

В 6 часов утра следующего дня группа вылетела с аэродрома ВВС ЧФ Кача и около девяти вечера приземлилась в Астафьево. Вылет на Анголу был запланирован на 14.00. До этого срочно из Таллина на Москву вылетел транспортный самолет Ил-76. Его экипаж получил задачу - забрать группу боевых пловцов КЧФ под командованием капитана 2 ранга Ю.И. Пляченко с последующей её переброской к месту проведения операции. По прибытии самолёта и его готовности, вылет перенесён в связи с проблемой оформления документов для группы в МИД СССР.

Разрешению сложившейся ситуации способствовал председатель правительства СССР Н. Рыжков. Положение сложное. Советскому руководству удалось в кратчайшие сроки достигнуть договоренности с соответствующими ведомствами 17 государств о внеплановом пролёте спецрейса Ил-76 на Анголу. Всякое промедление с отправкой группы Ю.И. Пляченко становилось нетерпимым. В 15.00 тяжёлый транспортный самолет с пятью боевыми пловцами КЧФ и специалистом по минно-торпедному оружию, присоединившимся к ним в Москве, оторвался от взлётной полосы аэродрома Чкаловск, взяв курс на юг. После промежуточных посадок в Симферополе и Алжире, в Луанде группа Ю.И. Пляченко пересела на транспортный самолёт Ан-12, который доставил их в Намиб. Впереди было 36 суток сложной и опасной дуэли с двумя подводными неразорвавшимися минами неизвестной конструкции и страны-изготовителя.

Но прежде необходимо было заделать пробоины на обоих судах, откачать воду и выгрузить боеприпасы. Без выполнения этих трех условий приступать к разминированию было опасно и нецелесообразно. Узнав, что транспорты до сих пор заминированы, спасатели категорически отказались проводить на них сварочные подводные работы по заделке пробоин. И только после кропотливых разъяснений работы начались и через полмесяца были закончены. Двое суток ушло на откачку воды и ещё двое суток на разгрузку боеприпасов. Эти дни доставили много острых ощущений командам судов из-за низкой квалификации ангольских специалистов.

Наступило время действовать боевым пловцам группы капитана 2 ранга Ю.И. Пляченко. Первая задача, которую необходимо было решить - это определение конструкции мины и ее изготовителя. К этому моменту фрагменты взорвавшихся боеприпасов уже были собраны в трюмах повреждённых судов и скрупулезно изучены. Но это ничего не дало. Предстояло демонтировать под водой хотя бы одну из двух мин и изучить ее. Но как это сделать, когда не известна конструкция? Юрий Иванович прекрасно знал, что изделие имеет устройство самоликвидации. Однако при внешнем осмотре мины определить его местонахождение и особенности конструкции не удалось. Боевые пловцы трижды в день спускались под воду. Они контролировали состояние мин, старались найти выход из положения.

Большую опасность представляло и то, что в любую минуту в корпусе взрывного устройства мог возобновить работу часовой механизм. И когда это случится – после какого воздействия на корпус – никто сказать не мог. В таком случае главной становилась не собственно мина, а необходимость любой ценой не допустить её взрыва по месту установки, сохранить жизни людей, сами суда от опрокидывания и боеприпасы. Времени на эксперименты не было. Предстоял риск.

Ю.И. Пляченко принял решение осуществить срыв мины с борта транспорта «Капитан Вислобоков» контрвзрывом 40-граммовой взрывчатки. К этому его подтолкнули результаты очередного осмотра мины. В районе одного из штоков изделия были обнаружены наросты ракушки, что, предположительно, должно было нарушить его конструкцию. Перед началом операции постарались укрепить корпус корабля в районе установки мины изнутри бетонной «подушкой». Последующие события покажут, что такая предосторожность оказалась не лишней. После срыва мины с борта она взорвалась, но произошло это на относительно безопасном расстоянии от борта транспорта. Теперь стояла задача сохранить вторую мину. Решили сорвать её фалом и доставить на ближайший пляж для разминирования и разборки. Операция прошла успешно.

Та самая мина...

На пляже боевых пловцов ждала машина. С помощью направленных микровзрывов Ю.И. Пляченко выполнил разборку мины по элементам. Первой была отделена пенопластовая часть, потом крышка с взрывателем. Следующей снята печатная плата, под которой находился блок питания с механизмом досылки детонатора. После каждого микровзрыва нужно было выждать 15 минут и делать фоторегистрацию изделия, а времени хронически не хватало.

На данной фазе работ командиру группы стало известно, что Москва требует срочного её отзыва. Наконец, после закладки трёх микровзрывов механизм самоликвидации мины выполнил свою работу. Дуэль закончилась. Суда разминированы, конструкция мины известна, но осталась тайной страна-изготовитель, которая, судя по конструкции изделия, обладала высокими технологиями. Выяснилось, что элементы мины были разработаны разными государствами: Японией, Англией, Голландией... Начинка была заключена в титановый корпус, снабжённый магнитными присосками, способными удержать 20 кг веса.

Еще одна разновидность мины...

Оперативно собрав снаряжение, группа боевых пловцов прибыла на советскую плавмастерскую, следующую в Луанду. На борту корабля их застала телеграмма первого заместителя главкома ВМФ с предложением о возврате в СССР. Капитан 2 ранга Ю.И. Пляченко принял решение - имущество группы уничтожить и вернуться рейсовым самолетом. Москва не согласилась, предложив передать снаряжение на корабли Северного флота, а действовать в соответствии с принятым решением. Однако попутным транспортным самолетом Ил-76 удалось перебросить в Симферополь и группу и часть снаряжения.

По результатам операции три офицера из состава группы боевых пловцов КЧФ капитана 2 ранга Ю.И. Пляченко были награждены орденами «Красной Звезды», остальные - медалями «3а отличие в воинской службе». После анализа действий подчинённых по разминированию советских кораблей в ангольском порту Намиб, Ю.И. Пляченко обратился в адрес командования с предложением о создании на базе Черноморского флота спецгруппы боевых пловцов. Ей предполагалось поручить заниматься не только подобными операциями, но и содействовать в подготовке профильных спецподразделений на других флотах ВМФ СССР. Однако разумное предложение опытного офицера не нашло поддержки в высоких кабинетах военной власти.

Пройдёт немного времени, и в одной из центральных газет будут описаны события, происходившие в ангольском порту Намиб летом 1986 года. В небольшой статье достаточно убедительно автор изложит яркие свидетельства профессиональных действий экипажей заминированных кораблей и специалистов ММФ СССР. Ни одного слова не будет сказано о решающих мероприятиях, проведённых боевыми советскими пловцами группы Пляченко.

P.S. Весной 2011 года из Москвы в Севастополь пришло неожиданное известие. Столицу РФ посетил бывший командир диверсионной группы ВМС ЮАР, действовавший в Намибе. Его зовут Питер Ламберти. Когда он прочитал вышеприведённый очерк, то высказал намерение приехать в Севастополь, чтобы встретиться с Ю.И. Пляченко. Но неотложные дела заставили его вернуться на Родину. В настоящее время Ламберти уже не служит на флоте и пишет книгу.

Аркадий Чикин

Статья из альманаха «Морской архив», №1 (2), 2012
Председатель редакционного Совета Марков А.Г.
Главный редактор Маслов Н.К.

https://secrethistory.su/21-iz-hroniki-neob...ie-dyavoly.html

За неделю до прибытия двух наших сухогрузов – «Капитан Чирков» и «Капитан Вислобоков» – мы получили радиограмму. Выехали в Намиб для организации приема грузов. В тот момент у пирса были пришвартованы два судна: греческий сухогруз, наполовину уже разгруженный, и только что пришвартовавшийся «итальянец». В работе были заняты три портальных крана. Вроде бы дело двигалось. Мы рассчитывали, что к прибытию наших кораблей «грек» разгрузится и уйдет, а итальянский сухогруз мы вытащим на внешний рейд.

По пути в Намиб наши корабли зашли в Луанду для выгрузки части груза, поэтому произошла небольшая задержка их прибытия. Для страховки мы посетили командира кубинского мотострелкового полка и решили вопрос использования кубинских крановщиков на случай, если ангольцы сбегут с работы.

Через двое суток «Капитан Чирков» и «Капитан Вислобоков» прибыли в Намиб. Но наши прогнозы, к сожалению, не оправдались. «Грек» еще не разгрузился, а «итальянец» только приступил к разгрузке. Естественно, мы потребовали от начальника порта, чтобы греческий и итальянский сухогрузы вытащили на внешний рейд и освободили место под разгрузку нашим судам.

Начальник порта, белый анголец, наотрез отказался выполнить наше требование: все суда, мол, будут разгружаться в порядке очереди. Даже ссылка на указ президента не возымела действия.

– Указ трудно выполнить в данной ситуации, – ответил он. – Некуда девать уже выгруженное из греческого сухогруза. Иностранные компании грозят штрафами, эти грузы – для страдающего от войны мирного населения.

Из этих объяснений было очевидно, что портовый чиновник и не думает выполнять решение президента. А его ответ на вопрос о том, кому он все-таки служит, кто ему платит жалованье, был надменен: он-де не обязан отчитываться перед иностранцем.

Вопрос о разгрузке наших судов оставался открытым. Судя по темпам и организации работы, очередь до наших судов дошла бы не скоро. Докеры трудились спустя рукава. Пирс был завален кучами тюков, ящиков, груз сваливали куда попало. С пирса в пакгаузы он не увозился. Налицо было вредительство, прикрытое якобы безалаберностью чернокожих.

Нужно было наводить военный порядок. К тому же и капитаны сухогрузов через десять суток должны быть в Бразилии. Если опоздают, придется платить солидный штраф.

Пришлось действовать решительно. Снова идем к начальнику порта. Войдя в кабинет, не даем ему говорить. В резкой форме заявляем, что его действия граничат с изменой «ангольской революции» и предупреждаем: о саботаже в порту Намиб будет немедленно сообщено в Луанду, и за такие контрреволюционные действия саботажники будут отданы в руки военного трибуната.

Начальник порта, никогда раньше не слышавший подобного, явно струсил, стал заикаться, его руки заметно дрожали. Но… не сдался. Вероятно, чувствовал свою безнаказанность. Все кругом было пронизано предательством, казнокрадством, обманом. Да что говорить, если любое решение, принятое в высоких луандских кабинетах, тут же становилось достоянием унитовцев. Кто в такой ситуации будет заниматься каким-то начальником порта?

Однако в Намибе все-таки был человек, который мог заставить портовика выполнить указ президента. Опять едем к кубинцам, к начальнику армейской контрразведки. Просим его срочно организовать встречу с начальником службы безопасности провинции Мосамедиш.

Нужно заметить, что как раз в это время в провинции Мошико, на востоке страны, правительственные войска (ФАПЛА) проводили крупномасштабную операцию по уничтожению бандформирований унитовцев. Бои шли уже более недели. Расчет саботажников был точен и прост. Задержать разгрузку военных грузов, прервать доставку боеприпасов и другого военного имущества действующим войскам и, в конечном счете, сорвать операцию. Что, кстати, случалось неоднократно. В государственных структурах существовала и активно действовала многочисленная «пятая колонна»…

Портовое начальство прекрасно понимало, где было слабое звено, – в снабжении войск. Здесь и делало пакости. Это четко осознавал и начальник службы безопасности, с которым мы встретились и обсудили сложившуюся обстановку.

Не знаем, какие действия он предпринял, но начальник порта сдался. Правда, все равно прошло еще около сорока часов, прежде чем наши сухогрузы пришвартовались к стенке.©

http://otvaga2004.ru/voyny/wars-africa/war...dvux-kapitanov/

Кубинцы подсчитали, во сколько им обойдется ремонт «Гаваны». Страховая стоимость судна была ниже суммы, необходимой для этого. Было решено не поднимать «Гавану». Таким образом, пристань уменьшилась ровно на столько, сколько занимало утонувшее кубинское судно.©

• Назад
• Вперед