Ленинградское Арктическое Училище часть 2 - 19

Так преобразилась моя жизнь из гражданской в военную. Хотя и не было наше училище военным, но в организации всё было по строевому уставу и от нас требовали военно-морского порядка. И форма у нас была как у курсантов мореходных училищ. Нас в городах и весях обходил патруль, но мы со второго курса овладевали знаниями по военно-морской подготовке. Кто удачно переживал четыре года учебы, тот - помимо гражданской специальности - получал и военно-морскую со званием младшего лейтенанта запаса ВМФ.

По этой лестнице мы спускались в "катакомбы" -аудитории военно - морского цикла...

А где-то здесь были наглядные пособия...-мины , торпеды , оружие...

Некоторые поначалу видели в ЛАУ убежище от армии. Но уже на первых порах, отхлебнув первые месяцы, такие ребята покидали расположение училища навсегда. К тому же висела опасность того, что после четырех курсов можешь не получить одной маленькой звездочки на погоны (за драки, пьянки, самоволки) и тогда тебе грозила служба в Военно-Морском Флоте. Это - еще три года. Итого:

Вышли "питоны" из ВМЦ на солнышко покурить... Фото А.Воронова:

Нас обрили налысо. И мы все стали похожи друг на друга. А Сережа (с Северного Кавказа) подбегал почти к каждому и пояснял:

-      Меня отличить просто: у меня шрамы на голове - это мне по башке дали…

Нам дали новенькую голубоватого цвета робу, тельняшку(!), ботинки, трусы, носки, белый носовой платок, фуражку с кокардой и гюйс.

Нас построили, и мы стали вникать в курсантскую жизнь. Хотя до клятвы курсанта давался испытательный срок около трех месяцев. Нас ждала и страдная пора трудовых будней: картошка.

Для нас закрылись двери увольнений. Начался так называемый карантин. Парадную флотскую форму нам выдали для примерки в день зачатия святаго великаго Иоанна Пророка, Предтечи и Крестителя Господня.

А пока нас загружали в автобусы.

Так начался первый курс в Ленинградском Арктическом училище (Министерства Морского Флота).

Мы прибыли в селение Низино, что стоит на бугорке (как почти тут же кто-то сочинил слова, а потом и песню). Поселили нас в полуразрушенной церкви из красного кирпича. По ее телу можно было видеть следы от войн: Первой Мировой и Великой Отечественной, - осколки от бомб и снарядов оставили свои отметены.

Низино. Церковь Святой Мученицы Царицы Александры на Бабигонских высотах

Здесь жили курсанты во время сбора картофеля...

Как азъ теперь понимаю, мои нары были в притворе, неподалеку от железной печки, за которой следил дневальный. Но было всё равно волгло и пыльно. Спали чаще одетыми, еле согреваясь. На зубах скрипел песок (вовсе не сахарный). Первые дни в училище нас кормили в поселковой столовой, что у конечной остановки трамвая, потому что собственный камбуз был на ремонте. Но в совхозной столовой - здесь - всё было куда аккуратнее и сытнее. Хотя порции были меньше.

Отсев из училища начался с картошки и продолжался весь карантин. Тут уже надо было претерпевать всё и вся. Картошка была милой прелюдией настоящих испытаний. Жизнь в самом училище была куда жестче и тяжелее. По Уставу. Утренние и вечерние поверки. Строевые занятия. Самостоятельная подготовка после основных занятий в своих аудиториях под руководством старшин. Тренировки отбой-подъем. Многочисленные наряды на работу и дежурства вне очереди за неповиновение, непонимание, нетерпение, ропот, грубое слово, курение… Так стали появляться навыки к смирению…

Вновь началась учеба. И мои занятия спортом даже усилились. Азъ уже постоянно ездил в увольнение и обошел за первый-второй курсы, верно, весь Питер пешком. Но меня не тешила мысль: вот-де в каком великом городе учусь! Нет, Ленинград стал для меня отправной точкой, первой ступенькой на моем странническом пути. Азъ об этом уже знал однозначно. Как и то что, после училища не попаду в Антарктиду. Это был удел избранных с местной пропиской…

Училище - это великая совокупность разностей, но при единой общности. Не знаю почему, но все мы были лаушники как родственники. Идешь по городу: ага, свой. А когда в самом училище: вон этот судомех, этот - радист… А первая скрепка шла чрез землячество. Мне и тут повезло: на четвертом курсе нашего отделения старшиной роты был Николай Багров из Павлова-на-Оке. Он уже после армии поступил в ЛАУ и был намного старше меня, лет на 10, если не больше. Ко мне относился как к самому младшему братику. Ненавязчиво наставлял, чтобы вел азъ себя прилично, скромно, не был стукачем. Багрова знали в училище, знали и его силу. И поэтому, когда меня спрашивали откуда родом, а азъ отвечал: Горьковский.

Весна 1980г - идем с занятий. Фото А. Воронова :

Да: у каждого отделения - свой типаж, особый характер. Потому и видно было  по облику: кто откуда. Жили довольно мирно все. Хотя и бывали драки. И были выяснения. Меж собой, между ротами, между отделениями… С гражданскими, со стрельнинскими, петергофскими, со школой милицией, что располагалась рядышком в бывшем монастыре: Троице-Сергиевой пустыне…

Подобные разборки были характерны более для первого курса, а все остальные годы решалось всё мудростью. С кулаками оставались глупцы. Но их уже никто всерьез не воспринимал, и они, эта часть курсантов, не имела никакого авторитета. У нас - во всяком случае, на нашем ГФО - ценился ум и твои собственные знания. Нас с радистами потому называли за глаза интеллигенцией.

Были и страшные случаи. Несколько раз ребятишки заканчивали самоубийством. Последний раз - у электромехаников. Началось следствие. Вскрылись вопиющие безобразия со стороны старшин. Для поддержания порядка в роте (а они начали, и в самом деле, занимать лучшие места в училище за образцовость) младший командный состав, оказывается, использовал метод…пыток. Найден был тайник с орудиями средневековья… Среди нашей братвы этих старшин звали качками: они занимались культуризмом. И между прочим, азъ со своим тренером делили с ними нашу каморку, где мы занимались штангой…

Наш командир роты Борис Петрович Журавлев жил в те годы в Кронштадте. И поздней осенью, кажется, второго курса решил нам устроить экскурсию на этот остров военно-морской славы.

Библиотека располагалась в правом крыле Константиновского дворца. И была, на мой взгляд, неплохой. И азъ прочитал практически всю иностранную литературу, что там имелась. Принимался азъ и за философию, то бишь за марксим-ленинизм. Азъ искал смысл жизни, прибегая уже к этим учениям, но вместо разумения обретал крепкий курсантский сон в читальном зале. Так мне желалось простоты, а тут такая витиеватость, такое многословие…неужели это они доказывают кому-то?а может, только самим себе?

Летели годы, меняли лычки-шевроны на левом рукаве - количество курсов.

4-й курс, субботнее увольнение, Стрельна, 1980 год Фото А. Воронова :

Мы собрались - все аэрологи, потому что группа гидрометеорологов уже была летом на своей практике - в ресторане у Нарвских ворот. Мы прощались друг с другом до января будущего года, а на улице уже смеркался август… К этому времени - к четвертому курсу - мы, увы, научились и курить и выпивать… И в тот вечер желание было выпить крепкое. У меня же получалось не как у всех: и в этот раз разболелась голова, прямо-таки расклывалась, и азъ сидел, попивая лимонад, вкушая дешевые салаты, за которые - однако - мы заплатили немалые деньги… Как обычно бывает в сих ресторанных возлияниях кто-то из наших поссорился. Пошли разбираться на улицу. Но парнишка оказался куда злобнее, чем предполагалось. Выхватили нож вместо того, чтобы выяснить всё по-человечески: в драке один на один. Никто бы не посмел даже помочь своему: дело чести - поединок: получишь - значит, получишь, ты побьешь - гулянка продолжится не омраченная…таковы были заданы правила жизни, не нами…А он, обидчик, за нож. В таких случаях - мы-то всегда были без оружия - на руку курсанта уже наматывался флотский ремень, который отягчен был пряжкой (бляхой), иногда ее внутреннюю часть специально заливали свинцом - для тяжести. Последствия могли быть плачевными для противника. Да и для самого курсанта: тюремный дух соприсутствовал в подобных разборках.

По экзаменам нас больше всего и всех беспокоила военная кафедра. Ибо участь остальных предметов практически была предрешена: после производственной тем более практики, мы уже обладали достаточным профессионализмом, чтобы сдать выпускные на высоком уровне.  Потому к экзамену по ВМП  готовились скрупулезно и очень серьезно...Зато после весь наш курс понесло по течению...мы ощутили дыхание свободы...самостоятельную жизнь…

Вот и всё: прощай, училище; прощай, любимые Питер, Стрельна, Петергоф, Финский залив…

• Назад
• Вперед