Адмирал И.С. Исаков - 2

«Швейцарский адмирал»


Говорят,  будто в октябре шестьдесят седьмого года в тяжкую минуту Иван Степанович Исаков внезапно воскликнул:  «А  ведь  моряком  я стал!..»   Да еще каким моряком!—вправе добавить каждый из его современников.  «Моряк до последней капельки»,— сказал однажды его близкий друг, Герой Советского Союза Владимир Константинович Коккинаки. «Я — капитан, Олька!» — ликуя, повторял в письмах жене с Черного моря командир эсминца Исаков каждый раз, когда поднимался на мостик.

Флотскую форму он надел в двадцать лет—возраст, когда в матросы уходит почти все мужское население всякого приморья.

Но Исаков — уроженец гор. Он сам однажды пошутил, что ему на роду было написано стать если не пастухом, то бродягой или странником. С детства он запомнил рисунок французского художника в журнале «Иллюстрасьон», эффектно, хотя и с искажением перспективы, изобразивший подрыв на японских минах в Желтом море весной 1904  года  броненосца «Петропавловск»:

Художественное впечатление "очевидца" гибели эскадренного броненосца "Петропавловск", подорвавшегося на японской мине во время русско-японской войны в Порт-Артуре  31 марта 1904 года.

вздернутая дыбом корма  корабля и русские матросы на его обнаженных гребных винтах, как на лопастях   работающей  мясорубки,— это зрелище врезалось в душу мальчика навсегда, но не отвратило его от моря и флота.

Среди личных фотографий многих   мужчин найдется пожелтевшая карточка мальчишки в матроске и бескозырке  с лихой надписью на черной ленточке— что-нибудь вроде «Альбатрос» или «Гром». Такая карточка есть и в архиве Исакова. К сожалению, расплывчатая — несовершенное творение фотографа начала века. На крылечке террасы южного домика у решетчатой баллюстрады стоит улыбающийся длиннорукий мальчик лет семи в черных суконных брючках, в белой с напуском форменке и в белой — прямо-таки по форме «раз» — бескозырке  над   оттопыренными ушами. Надпись на муаровой ленточке  не разобрать, но на ее концах, закинутых вперед, на синий полосатый воротник, угадываешь золоченые накладные якорьки. Черты лица, конечно, смыты. Достоверны только глаза — пристальные  и с лукавинкой, исаковские. Это осталось на всю жизнь — юмора ему не занимать.

Не будем, конечно, придавать мистического значения матросскому костюмчику будущего адмирала — фотографирование в начале века было событием праздничным и даже волшебным. Но кому из нас доступны тайны впечатлений, оседающих в детской душе? Во всяком случае, карточка эта оказалась не случайной в жизни Ивана Исакова, крещенного в августе 1894 года в селе Хаджикент Ованесом, сыном Степана Егорова Исаакяна—отсюда и фамилия, русифицированная еще отцом и твердо произносимая с ударением на последнем слоге: ИсакОв.

Вспоминая как-то своих предков и детство, Исаков рассказывал, что его прадед был иеромонах в Восточной Армении, а дед — мельник в одном из сел под Гянджой. «Но ради бога не пишите, что дед был мельником, хоть и сто лет тому назад,»— с лукавым испугом предупредил рассказчик. — Дед-мельник, даже бедный мельник, — кадровики этого не вынесут...» Шутка — в манере Ивана Степановича, всегда склонного к самоиронии.

Но шутки шутками, только от предков своих — и по отцу, и по матери — Исаков не унаследовал ни титулов, ни мельниц. Его родичи были бедны и невезучи, как и весь истощаемый большими и малыми войнами, вспышками религиозных распрей и межнациональной розни народ, зажатый между Османской Турцией, подбританской Персией и империей Романовых. Зато он унаследовал от родичей исключительное трудолюбие, упорство и острый, восприимчивый к наблюдениям и знаниям ум.

Дед сумел определить отца Ивана Степановича в тифлисскую гимназию, но средств для ее окончания не было, и отец стал дорожным техником — добротная профессия для Кавказа, где строили немало дорог. Когда началась русско-турецкая война, он пошел охотником в русскую армию, служил, зная турецкий, переводчиком в штабе, потом строил дороги в горах, важные для вывоза раненых. Воинский начальник  в  Карсе вручил ему гражданский орден — Станислава  4-й степени.

Орден Святого Станислава 4-й степени. 1830-е годы...  17 ноября 1831 г. Польский орден Св. Станислава был присоединен к Российским орденам. До 28 мая 1839 г. орден имел четыре степени, затем число степеней сократилось до трех.
 

От отца впервые услышал Иван Степанович про невероятные морские предприятия капитан-лейтенанта Макарова в русско-турецкую кампанию на знаменитом катероносце-пароходе «Великий князь Константин»; поднятые на палубу этого  парохода четыре маленьких беспалубных катера были вооружены минами — на шестах и на буксирных тросах, а потом и самодвижущимися минами-торпедами Уайтхеда;

Вооруженный пароход "Великий князь Константин"

«Константин» появлялся то у Батума, то возле Сухума или на Гагринском рейде, то даже  на другой  стороне Черного  моря, в устье Дуная, тихо спускал на воду четыре минных катера в дерзкую атаку на сосредоточенные в гавани броненосцы турецкого флота. Для XIX века это было новостью и повергало неприятеля в панику.

• Назад
• Вперед