Первостроители... часть 2 - 9

ГЛАДКО БЫЛО НА БУМАГЕ

Надежда Муравьева

 Надежда и Геннадий Муравьевы...

Всякий раз при проектировании того или иного крупного промышленного объекта перед проектировщиками встает вопрос - где и каким быть городу для людей, обслуживающих этот объект.

Так было и на сей раз.

Средмаш поручил проектирование своему головному гиганту - исследовательский проектный институт экспериментальных технологий). Специалисты, имеющие за плечами опыт создания уже отмеченных к тому времени Государственными премиями городов (Навои, Шевченко и др.) взялись за дело. Но не менее опытные,  к тому же только что получившие Государственные премии за создание отличных микрорайонов в Вильнюсе (Жирмунай, Лаздинай), литовские проектировщики восприняли это как пощечину. Согласование вариантов приняло форму закулисной войны.

После долгих дебатов сошлись на том, что генплан и жилье остаются за ВНИПИЭТ, а весь соцкультбыт - за Литвой. Результат получился неожиданным - город приобрел оригинальный, самобытный облик: блочные 5-9-этажные дома были «разбавлены» 2-3 этажными детсадами, школами, торговыми центрами. Серый бетон был оттенен красным кирпичом: это напоминало вышивку красными нитками по серому льняному полотну. К тому же, часть жилых домов была выполнена из красного и желтого кирпича. А строгое требование начальника стройки Середы беречь существующие деревья - позволяло с самого начала сохранять чудесные островки сосен и берез.

Группа авторского надзора ВНИПИЭТ под руководством талантливого архитектора Вадима Назарова и главный архитектор города Альгис Лапенас составили хороший тандем по улаживанию межинститутских недоговоренностей. А их было немало. Создать проект на бумаге - это ведь только начало, потому что не всегда, даже на самых хороших топосъемках, можно учесть все высотки и канавки, участки старого материкового леса и заболоченные низинки. А если вспомнить, что в Литве все озерки и озера связаны между собой ручейками, протоками и болотцами, то вполне понятно, что конфликтов хватало. Наезжавшее из Питера начальство требовало безукоризненного выполнения утвержденного проекта: надо вырубить лес - руби, запроектировано здание - сажай именно там, где утверждено. Благодаря группе Назарова были созданы жизненно необходимые городу объекты, не учтенные генпланом. Так, бытовые блоки при общежитиях позволили уже в первые годы строительства (а что-то осталось и насовсем) иметь такие учреждения, как больница, бытовой комбинат, музыкальная школа, универмаг, телефонная станция, горсовет, клуб «Орбита», спортклуб.

Строятся здания больничного городка...

Говорят - «Лиха беда начало». Так было и здесь. При очередной проверке своих «кладовых» заказчик обнаружил сваленные и забытые, когда -то закупленные металлоконструкции для складских помещений («модули»-2 - 18 х 6 м). За ненадобностью их уже собирались списать на металлолом. Но кто-то надоумил обратиться к Назарову. Прикинув обстановку и учитывая настоятельные просьбы Татьяны Семеновой помочь «пробить» строительство спортшколы, Назаров рискнул. Долгие уговоры вышестоящего институтского начальства, наконец, увенчались успехом: «Стройте, но за пределами генплана». Итак, спорткомплекс с двумя залами, с двухэтажным блоком обслуживания появился на бумаге! Но тут на Семенову, как грачи, налетели руководители других спортобществ. Оказывается, эти помещения устраивали и футболистов, и шахматистов, и лодочников, и еще 5-6 спортсекций. Каждый, рук не приложив, уже хотел иметь свою долю и право на это здание.

Но они плохо знали Татьяну! В мечту о создании в городе детской спортшколы акробатики она была непреклонна и ради цели пошла на жертву: «Уберите один этаж, пусть лишимся кабинетов, комнаты отдыха и т.п. Оставьте самое необходимое - раздевалки и санблок. Я не дам отнимать у детей ни одного квадратного метра!» Проект переделали. Чего стоила ей эта «война», сейчас помнят, пожалуй, только ее ближайшие помощники-тренеры. А сейчас школу акробатики имени Т. Семеновой знает не только Литва!

Нечто подобное произошло и со вторым «модулем». В городе не было (и до сих пор нет) ни одного зрительного зала с нормальной сценой, кулисами, раздевалками, фойе и т.п. Словом, того, что соответствовало бы понятию «Дом культуры». В клубе «Орбита», разместившимся в бывшем хозблоке общежития, даже при наличии мраморной отделки стен, невозможно было увеличить площади зала и клубных комнат, нельзя было поднять потолки, и уж конечно, даже при трехсменной работе сотрудников, он не мог удовлетворить всех горожан.

Но в годы строительства города была жесткая установка: никаких излишеств! Видимо, поэтому все согласования по строительству общественного центра города во IIмикрорайоне никак не достигали результата. Сейчас уже трудно подсчитать, сколько промежуточных и окончательных вариантов было сделано. Вот тут-то Назаров и придумал, как использовать второй «модуль». Подобрали хитрое название «Танцзал». Мне, как генпланисту, было поручено найти ему место. Место нашлось. На берегу озера. И здание запроектировали отличное: большой зал, фойе, раздевалки, буфет, в двухэтажной пристройке - клубные комнаты, венткамеры. Но «бдительное око» раскусило уловку: «Пристройку убрать, все сократить!». Даже кассовый павильон пришлось придумать, т.к. для кассы просто не хватило места.

С третьим «модулем» было проще. Мебельный магазин был просто придуман. Город рос, количество новоселий увеличивалось - все было кстати. Да и привязка его совпадала со встроенным рядом магазинов. Его «пустили» в черту генплана.

Работа группы авторского надзора никогда не афишировалась. Это и понятно: «сверху» на нас давил ВНИПИЭТ («Нам отсюда виднее, что лучше»), а на месте - унизительное ежемесячное подписание у начальника ОКСа И.И.Шестакова табеля на получение зарплаты. Непростые отношения Шестакова с Назаровым сказывались на благосостоянии всей группы. Нередко мы прибегали к хитрости - отправлялись на планерку, где присутствовало более высокопоставленное станционное начальство, кто-то из инженеров просил подписать злосчастный табель.

Нередко нас навещали наши коллеги из ВНИПИЭТ. Командировка давалась либо как поощрение («Пусть отдохнет на природе») либо как избавление от нелюбимого коллеги («Хоть отдохнем без него»). Группе эти люди фактически были не нужны, т.е. почти всегда после их «многонедельных трудов» здесь оставались довольно крупные счета за телефонные переговоры, что ложилось бременем как на бюджет группы, так и на личный бюджет Назарова. А созданные здесь «труды» мы потихоньку перерабатывали на местный лад. Так, стараясь сохранить лесок на пригорке школ 1 и 2 , мы долго «двигали» стадион, который потом все-таки перенесли на пойму. Изменили вид у фонтана - вместо сплошного бетона устроили три цветника. Дважды переносили дом быта, чтобы оставить зеленые островки внутри микрорайона. Таких штрихов было много, они мелкие, их не сразу увидишь, а увидишь, так и не подумаешь, что могло быть иначе. Эти и хорошо. Значит, нарушив когда-то запрет и даже получив выговор, мы оказались правы.

Сейчас огорчает другое. Город не успели достроить. «Раскрытая бабочка» не получила своего завершения. Но когда в центре города «сажают» автозаправочные станции и супермаркеты с автостоянками на сотни машин, невольно возникает вопрос - где же те большие дяди, гениальные архитекторы из Вильнюса и Каунаса, которые так отстаивали «национальный колорит»?

Или соседство этих учреждений с костелом и есть предел их мечтаний?..

А может, городом правят «ленинские кухарки»?...

Наверное, поэтому образцовые здания детсадов, бывшие когда-то гордостью всей республики, с плавательными бассейнами и зимними садами, сейчас с легкостью сдаются в аренду под магазины и пивбары.

Больно смотреть, как распадается больничный комплекс. А ведь в свое время литовские проектировщики вложили в его создание столько прекрасных идей. Уже существовавшие в Каунасе и Вильнюсе больничные городки (Сантаришкес и т.п.) стали образцами для висагинского варианта: отдельно расположенные корпуса поликлиники, больницы, роддома, инфекционного корпуса, пищеблока соединены между собой подземным переходом. Санэпидстанция, патологоанатомический и ритуальный корпуса - все это связанная воедино система. И все это утопает в лесопарковой зоне.

Наша группа выполняла там только благоустройство. И это, пожалуй, единственное, что осталось пока без «перепрофилирования».

Сейчас из состава нашей группы (12 человек) в городе остались единицы - кто-то уехал, кто-то ушел навсегда. Но, проходя по улицам, я вижу не только дома, но и ниточки подземных коммуникаций, вижу людей, которые своими руками укладывали кирпичи и бетон, сажали деревья и отсыпали газоны.

Город живет. Значит, какой-то след останется на земле и после нас.

• Назад