Выдумка о торпедировании линкора «Тирпиц» - 2

Анализ атаки К-21
(из статьи М. Морозова)

Атака германского линкора «Тирпиц» советской подводной лодкой К-21 5 июля 1942 г. является одним из наиболее дискуссионных эпизодов в истории советского ВМФ в Великой Отечественной войне. Суть дискуссии сводится к вопросу: поразил ли командир К-21 Н.А. Лунин линкор «Тирпиц» торпедой или нет.
При этом с лёгкой руки писателя-мариниста Валентина Пикуля (1928–1990) в качестве доказательной базы фигурируют различные косвенные рассуждения о «нечистоплотности» немецких моряков при ведении боевой документации — ведь противная сторона факт торпедирования категорически отрицает.  
Давайте попытаемся, абстрагировавшись от «политических» рассуждений, разобрать атаку К-21 с точки зрения тактики и техники.
К-21 вступила в строй Северного флота 10.09.1941 г. В связи с войной её экипаж не проходил положенного курса боевой подготовки, ограничившись сдачей вступительных задач курса подготовки подводных лодок КПЛ-41.
В период с 7.11.1941 по 28.01.1942 гг. под командованием капитан-лейтенанта А.А. Жукова лодка совершила два боевых похода на вражеские коммуникации у побережья Северной Норвегии, в ходе которых имела 8 боевых столкновений, произвела 4 торпедных и 1 артиллерийскую атаки, 2 минные постановки.
Единственная потопленная цель — безоружный норвежский мотобот огнём из двух 100-мм орудий.
Действия командира лодки были оценены командованием как неудовлетворительные, в результате чего новым командиром 4.03.1942 г. был назначен Герой Советского Союза (звание присвоено указом от 3.04.1942 за успешное командование Щ-421) капитан 3 ранга Н.А. Лунин.
Под его командованием весной 1942 г. К-21 совершила один боевой поход (в ходе него совершена безуспешная торпедная атака) и ещё один поход для оказания помощи подводной лодке Щ-402.
18.06.1942 К-21 вышла в свой четвертый боевой поход для действий на немецких коммуникациях в районе Вардё. [...]
28 июня в соответствии с планом прикрытия союзного конвоя PQ-17 К-21 заняла позицию севернее острова Рольвсё. За исключением единственного обнаружения днём 1 июля лодка других контактов с противником на новой позиции не имела.
В 16:22 5 июля, когда К-21 находилась в подводном положении, гидроакустик засёк по носу неясные шумы. Взяв курс на источник шума, вахтенный офицер в 17.00 обнаружил в перископ рубку «подводной лодки» противника, которая, как показало последующее наблюдение, оказалась мостиком одного из двух эсминцев головного охранения германской эскадры. Сразу после обнаружения мнимой вражеской «субмарины» Лунин взял управление кораблём на себя и объявил торпедную атаку.
Согласно немецким документам, в момент обнаружения с К-21, эскадра шла курсом 30° со скоростью 24 узла (44,4 км/ч). Крупные корабли были выстроены фронтом, слева направо «Адмирал Хиппер», «Тирпиц», «Адмирал Шеер». Впереди них строем фронта двигались 7 эсминцев и 2 миноносца, каждый из которых выполнял незакономерный зигзаг. Ордер ПЛО усиливал поплавковый гидросамолет Не-115.
Торпедная атака осложнялась следующими факторами:
– Исключительно хорошими условиями видимости и малым (2–3 балла) волнением, при котором бурун от поднятого перископа мог просматриваться с большого расстояния;
– Случайным сближением в начале атаки двух эсминцев и подводной лодки на дистанцию 20–50 кбт (3,7–9,3 км);
– Отсутствием у командира К-21 (как и у любого другого командира советского подводного флота) опыта атаки быстро движущихся целей с сильным охранением;
– Незнанием Н.А. Луниным истинных возможностей немецкой гидроакустической аппаратуры и противолодочного оружия, и возникшими, как следствие, опасениями за судьбу корабля и экипажа.
Всё это заставило осуществлять подъём перископа на весьма короткие промежутки времени, что не позволило организовать удовлетворительного наблюдения за целью. Это, в частности, подтверждается и тем, что один из трёх крупных немецких кораблей (наиболее удаленный от К-21 «Шеер») на протяжении всей атаки так и не был обнаружен, а другой — «Хиппер», наоборот опознан как «Шеер».
Условно атаку К-21 можно разделить на пять фаз:
1) 17:00–17:18. Маневрирование для атаки эсминца охранения. Фаза завершилась с момента обнаружения мачт крупных боевых кораблей.
2) 17:18–17:36. Выход лодки на генеральный курс эскадры для атаки носовыми аппаратами со стороны левого борта цели. Фаза завершилась с обнаружением смены курса эскадры с 60° на курс 330° (значения курсов приводятся в соответствии с донесением Лунина; немецкими материалами смена курса не подтверждается).
Неверные результаты этих наблюдений в конечном итоге привели к тому, что лодке пришлось производить залп из весьма невыгодного положения — из кормовых торпедных аппаратов на расходящихся курсах.
3) 17:36–17:50. Выход К-21 на «новый» генеральный курс эскадры для атаки носовыми аппаратами со стороны правого борта цели. Фаза завершилась с обнаружением «смены курса» эскадры с 330° на старый курс 60°. В результате наблюдения в 17.50 Лунин определил, что лодка оказалась почти прямо по курсу «Тирпица» (курсовой угол цели 5–7° левого борта) на дистанции 35–40 кбт. Атака носовыми аппаратами невозможна.
4) 17:50–18:01. Уход лодки с курса «Тирпица» для атаки кормовыми аппаратами со стороны левого борта цели. При этом около 17.55 К-21 совершила прорыв передовой линии охранения эскадры. Фаза завершилась торпедным залпом.
5) 18:01–19:05. Выход из атаки — отрыв от эскадры движением контркурсом на глубине 30 м.

Ордер немецкой эскадры 5 июля, начиная с 16:46   

Особого внимания заслуживает торпедный залп. Согласно донесению Лунина, он производился из всех четырёх кормовых торпедных аппаратов с дистанции 18–20 кбт (3,3–3,7 км), с временным интервалом 4 сек, при угле упреждения 28°, угле встречи — 100°. Скорость цели определялась в 22 узла, а её истинный курс в 60°.

Силуэтная фотография линкора «Тирпиц»  

Из немецких материалов известно, что в момент атаки эскадра шла со скоростью 24 узла курсом 90°. Столь значительная погрешность в определении элементов движения цели (ЭДЦ) объясняется вышеизложенными факторами, а также тем обстоятельством, что из-за крайне малого времени подъёмов перископа ЭДЦ определялись командиром К-21 глазомерно.
Залповая стрельба с временным интервалом обеспечивала перекрытие погрешностей в определении ЭДЦ только в тех случаях, когда ошибка в определении курса не превышала 10°, а в определении скорости — 2 узлов.
Следует отметить и то, что в соответствии с действующими таблицами Лунину следовало стрелять с интервалом не 4, а 14 секунд. Выбрав меньший интервал, он старался сократить время нахождения на боевом курсе и быстрее уйти на глубину.

Взаимное расположение К-21 и немецкой эскадры на 18:01. (момент пуска торпед). Компьютерная реконструкция (Из книги Н.Р. Скрынникова, М.Э. Морозова «Неизвестная атака командира Лунина». М.: «Абрис», 2019).

Вторым отрицательным моментом являлась большая дистанция, с которой лодка производила залп. Если в момент залпа лодка и линкор шли примерно перпендикулярно расположенными относительно друг друга курсами, а дистанция составляла 18–20 кбт, торпедам предстояло пройти 18,5–19 кбт (3,43–3,52 км).
На самом деле из-за грубой ошибки с определением истинного курса цели К-21 и «Тирпиц» шли расходящимися курсами, и угол встречи должен был составить не 100, а около 130°.
При этом торпедам было необходимо пройти около 23,8 кбт (4,407 м). Максимальная дальность хода торпед 53-38 с той установкой режима, которой стреляла лодка, составляла 4000 м (21,6 кбт).
Стрельба с такой дистанции стала прямым следствием неверного выбора боевого курса, что в свою очередь объяснялось той поспешностью, с которой Лунину пришлось менять решение на атаку в 17:50–17:53. Следует подчеркнуть, что введенными в действие приказом НК ВМФ № 0219 от 10.03.1942 г. «Правилами стрельбы торпедами с подводных лодок» стрельба с дистанций 16–20 кбт по движущемуся кораблю при углах встречи свыше 90° запрещалась как бесполезная.
Несомненно, что в сложившейся ситуации Лунин был обязан использовать любой шанс, но одного рвения командира мало, чтобы обеспечить успех атаки.
В сумме все допущенные просчёты и погрешности не могли не привести к отрицательному результату — торпеды К-21 должны были затонуть, пройдя предельную дистанцию, без пересечения курса цели. Те взрывы, которые слышали на лодке в 18:04, по-видимому, стали результатом срабатывания ударников торпед при ударе о каменистое дно после прохождения предельной дистанции, а около 18:30 — взрывами глубинных бомб германских эсминцев, сброшенных на обнаруженную ими британскую субмарину «Unshaken».
Исходя из направления и скорости движения германской эскадры, можно утверждать, что взрывы торпед на дне не могли быть зафиксированы на немецких кораблях ни визуальным, ни гидроакустическим наблюдением».