1 Плотник и подводная лодка - 2

Лодку спустили на воду, но пружинный двигатель гребного колеса, устроенный как пружинный механизм для часов, оказался слишком слабым. Он вращал гребное колесо, однако лодка практически не двигалась в воде.
В 1692 г. в Германии, в графстве Гессен, подводную лодку построил французский физик и механик Дени Папен (он же, кстати говоря, в 1705 г. построил и успешно испытал первое в мире судно с паровой машиной). Она погружалась и всплывала, передвигалась (на вёслах).  

Схема устройства подводного аппарата Д. Папена   
 

Обратите внимание на способ его применения. Из аппаратао выходит труба, в которой лежит человек. Когда гребец подведёт аппарат вплотную к подводной части борта вражеского корабля, этот человек с помощью бурава должен прикрепить к борту контейнер с пороховым зарядом и зажигательной трубкой. Затем аппарат отойдёт назад, разматывая гибкую трубку, и диверсанты воспламенят специальный состав в трубке, который, в свою очередь, воспламенит порох в контейнере.
Крайне сомнительно, чтобы всё это работало. Но, как известно, люди с давних пор неустанно придумывают новые способы уничтожения друг друга. Зато аппарат Д. Папена действительно погружался, плавал под водой и всплывал – зафиксировано в документах*.      
/* В книге “История подводных лодок 1624—1904 гг.” (с. 8—28) я рассмотрел деревянные субмарины, построенные в XVII—XVIII вв. по проектам К. ван Дреббеля (1622, 1624), Л. де Сона (1653), Д. Папена (1692), Н. Саймонса (1729), Д. Дэя (1774), Д. Бушнелла (1775). – Автор. /    

Другой вариант реконструкции подводного аппарата Д. Папена 

Итак, до появления подводной бочки Никонова, в Европе уже были построены и испытаны четыре примитивные «субмарины»: в 1622, 1624, 1653, 1692 гг.
Но, несмотря на эти и другие факты, сказка о гениальном изобретателе Ефиме Никонове с подачи «истинно русского патриота» Израиля Адольфовича Быховского (1907—1997) уже 70 лет живет своей жизнью*.
Дескать, безграмотный плотник, не имевший никакого отношения к судостроению и живший далеко от моря, ни с того, ни с сего придумал, а затем построил первую в России подводную лодку (по мнению многих других «истинных патриотов» – первую в мире!)*  
/* См.: Быховский И.А. Мастера потаенных судов. Москва, 1950. / 

И.А. Быховский, капитан 1-го ранга в отставке  

Кроме того, Быховский сочинил ещё несколько тезисов:  
«Впервые в истории подводного плавания Никонов выдвинул идею использования подводного судна для военных целей, т. е. стал инициатором создания подводного оружия.
(…) Никонов создал оригинальную систему погружения и всплытия, основанную на использовании изменения веса подводного судна, а также выдвинул идею о возможности выхода водолаза из погруженной подводной лодки и даже пытался осуществить её».
Все эти утверждения не соответствуют действительности.
Реальная история
Прежде всего надо сказать, что в отличие от многих других изобретений и изобретателей прошлого, о которых нет никаких документальных данных, а только косвенные свидетельства, сохранились подлинные документы, связанные с «потаенным судном» Никонова.  
В 1948 или 1949 году И.А. Быховский обнаружил в Центральном архиве ВМФ СССР папку под названием «Дело о построении села Покровского крестьянином Ефимом Прокофьевым /т.е. сыном некоего Прокопия. – А.Т./ потаенного судна модели, тут же об отпуске на построение лесов и разных материалов и припасов».  
В папке 59 листов, главным образом «доношения» самого Никонова в Обер-сарваерскую контору о поставке материалов, инструментов, присылке рабочих. Первый документ датирован 31 января 1720 года, последний – 29 января 1728 года.
Кроме того, до революции были найдены в архивах и другие документы, имеющие отношение к «потаенному судну»*.
/ См.: Материалы для истории русского флота. Санкт-Петербург. Часть IV (1867), часть V (1875). /  
Итак, в 1718 г. неграмотный крестьянин из подмосковного села Покровское-Рубцово подал на имя царя Петра челобитную (записанную с его слов стряпчим Литвиновым), в которой заявил:  
«…сделает он к военному случаю на неприятелей угодное судно, которое будит ходить в воде потаенно (…) которым на море в тихое время будет из снаряду разбивать кораблей хотя б десять или двадцать и для пробы тому судну учинит образец, сколько на нем будет пушек, под потерянием своего живота, ежели будет неугодно».
Не правда ли, круто?!  
Никаких последствий эта челобитная не вызвала. В следующем 1719 г. Никонов продиктовал Литвинову новую челобитную. Она дошла до царя Петра. В конце года, когда наступила зима и наладился «санный путь», по приказу царя, Никонова под стражей отправили на казённых лошадях в Санкт-Петербург, куда и привезли в начале января 1720 г.
Cначала его допросил «тайный фискал» (государственный контролёр) генерал-майор Андрей Ушаков (1662—1747). Только после этого 13 января Никонова привели к царю в его рабочий кабинет. Поговорив с мужиком, Петр Алексеевич велел ему ждать решения. Где Никонов находился в это время, кто его содержал – неизвестно.
Когда 31 января Адмиралтейств-Коллегия собралась на очередное заседание, царь сообщил её членам о «потаённом судне» и по его повелению был зачитан указ, гласивший:
«Крестьянина Ефима Никонова отослать в контору генерал-майора Головина и велеть образцовое судно делать, а что к тому делу надобно лесов и мастеровых людей, по требованию оного крестьянина Никонова отправлять из помянутой конторы, а припасы и по его ж требованию из конторы адмиралтейских дел денежное жалование с начатия работы давать по 3 алтына 2 деньги на день и ныне в зачет выдать 5 рублей».
/* Это чуть больше 10 копеек в день. На такую сумму в то время один человек мог жить в доме с хозяйкой, оплачивая ей «угол» и питание. /
Обер-сарваерскую контору, ведавшую вопросами судостроения, возглавлял генерал-майор Иван Головин (1680—1737). Ему предписали выделить плотнику участок на Галерном дворе для постройки «потаенного судна-модели». Речь шла именно о действующей модели этого судна:
«…не в такую меру, которым бы в море подойти под корабль, но ради показания и в реке испытания».
До начала марта на площадку доставили сосновые доски «добрые», гвозди, смолу, инструменты. Одновременно Никонов скомплектовал бригаду из 10 плотников и столяров. С 15 февраля они расчищали площадку, строили стапель, стругали доски. После этого Никонов попросил забрать 6 плотников, а взамен прислать бочара, и приказать мастеру Эдвардсу изготовить необходимые инструменты.
По документам, «потаённое судно» заложили 3 марта 1720 г. Далее Никонов время от времени озадачивал чиновников конторы своими прошениями. Вот, к примеру, прошение на имя И.М. Головина:
«В нынешнем 720 году в феврале месяце, по указу царского величества, повелено мне, нижепоименованному, строить потаенное судно-модель, а я оную модель в совершенство, что надлежит, привел, а ныне у меня остановка учинилась в оловянных досках, на которых надлежит провертеть, по моему размеру, пять тысяч дир, о которых досках я подавал доношение на предь сего и потому прежде, всепокорно прошу, дабы указом царского величества повелено было на оных досках провертеть пять тысяч дир, а если [не] будут проворочены, чтобы на мне того не взыскивалось. (…)

К сему доношению писарь Афанасий Богатырев, вместо Ефима Никонова и по его прошению, руку приложил».  
По заявкам Никонова известно, что в процессе постройки он использовал деревянные доски, медные листы, свинцовые бруски и даже кожу.
Постройка небольшого судёнышка еле двигалась. Только с 10 сентября 1720 г. (через полгода после начала постройки!) его стали готовить к спуску на воду. Прошло еще 4 с половиной месяца. В конце января 1721 г. подготовка была завершена. Но спуск на воду не состоялся ни в 1721, ни в 1722, ни в 1723 гг. О причинах трёхлетней отсрочки в документах «дела» нет ни слова.
Наконец в 1724 г. (по мнению Быховского – осенью, скорее всего в октябре) царь приказал провести испытание, причем ночью, чтобы никто не видел. Площадку на Галерном дворе освещали несколько шандал, закрепленных на столбах*. Присутствовал ли, кроме царя, кто-нибудь из сановников – неизвестно.
/* Шандалы – металлические подсвечники на несколько свечей каждый. /
По сигналу Петра судно спустили на воду. Никонов влез внутрь, закрыл люк и начал погружение. Судно сразу провалилось в глубину и ударилось в грунт. От удара в днище появилась течь, судно стало наполняться водой. Но такой вариант был предусмотрен. Рабочие держали в руках привязанные к судну канаты и быстро его вытащили. В деле имеется запись:
«В 1724 году на Галерном же дворе, при его величестве, в этом же судне опускиван в воду (Е. Никонов. — А.Т.) и при спуске у того судна повредилось дно и затем не действовало и вынято на берег...»  
Петр велел мастеру исправить повреждение и готовиться к новому испытанию. А присутствующим должностным лицам приказал «сей конфуз в вину мастеру не ставить». От этого периода сохранилась новая просьба в контору Адмиралтейских дел, записанная со слов Никонова писарем Галерного двора Афанасием Богатыревым:
«...надлежит отпустить для дела к потаенному судну-модели пятнадцать полос железных шириной в два дюйма две четверти и толщиной в четверть дюйма...»
Вероятно, они понадобились для обручей, чтобы стягивать корпус.  
Между тем, чиновники стали интересоваться долгостроем. 12 ноября 1724 г. Никонова вызвали в Дворцовую канцелярию для объяснений, почему «он делал пробу потаенному судну-модели для хождения под водой, но его проба в действие не произошла». А ещё эта канцелярия потребовала от Подрядной конторы Адмиралтейских дел и от Обер-сарваерской конторы представить ведомости и реестры на материалы и деньги, израсходованные на постройку судна и содержание Никонова.
После рассмотрения материалов Адмиралтейств-Коллегия 18 декабря 1724 г. постановила:  
«Крестьянина Ефима Никонова, который строит потаенные суда, отослать в Адмиралтейскую контору, где велеть ему оные суда совсем достроить и медные трубы сделать конечно с сего числа в месяц и для того приставить к нему капрала или доброго солдата и велеть быть у того дела неотлучно. А имеющиеся у него наличные припасы осмотреть и что потребует отпускать от той конторы по рассмотрению, а чего в магазинах не имеется, то купить и по окончании того дела представить его Никонова с рапортом в Коллегию».
В месяц Никонов не уложился, но 9 марта 1725 г. доложил президенту Адмиралтейств-Коллегии генерал-адмиралу Федору Апраксину: «...потаенное судно на пробу сделал». Апраксин сообщил об этом на очередном заседании Коллегии и приказал провести новое испытание «потаенного» судна в апреле того же года, когда «...лед на Неве скроется».
Видимо, оно состоялось в середине или в конце апреля. В этот раз Никонов трижды пытался погрузиться в воду, но каждый раз сразу всплывал на поверхность, о чем свидетельствует запись в документе:
«пробовано ж трижды и в воду опускивано, но только не действовало за повреждениями и за течью воды».
Сразу возникает вопрос о герметичности.
Царь Петр Алексеевич умер ещё 28 января того же 1725 года. На престол взошла его жена Екатерина Алексеевна, в прошлом – белорусская крестьянка Марта Скавронская (1684—1727), законная супруга шведского солдата. В течение двух лет её царствования государственная машина, созданная Петром, работала по инерции, все отданные царём распоряжения выполнялись.   
Сразу после неудачного испытания «потаенного» судна царица Екатерина приказала «тайному фискалу» генерал-майору А.И. Ушакову начать дознание о причинах невыполнения Никоновым обещаний, данных им в своей челобитной. Изобретателю напомнили, что в 1719 г. он брался построить такое судно, которое могло бы подходить под днища вражеских кораблей, и спросили:
«Ежели оное судно починкой исправлено будет, то действовать в воде по прежнему объявлению ходом под корабли будет ли или зачем не может?»
Никонов объяснил Ушакову, что потаенное судно – с ведома царя – строилось лишь как опытное («образец») и предназначалось для того, чтобы выяснить, может ли человек какое-то время находиться под водой. Он утверждал, что перед ним не стояла задача передвижения под водой. Никонов объяснил это следующим образом:
«По исправлении починкой оного судна можно быть в нем в воде человеку два или три дня, а действовать и ходить под корабль не можно, понеже оное сделано только для пробы, как дух переводить, о чем доносил блаженные и вечно достойные памяти его величеству. Для ходу в воде под корабли надлежит сделать на каждого человека из юхотных кож по два камзола с штанами...»  
Об этой «сказке» (показаниях — А.Т.) Никонова начальник Адмиралтейской конторы Захарий Мишуков (1684—1762) 7 сентября 1725 г. доложил лично Екатерине I, приказавшей ему немедленно изготовить всё, что требует изобретатель для обеспечения нового испытания «потаенного» судна.
Но мастеру снова не повезло: во время осеннего наводнения 1726 г. вода залила строительную площадку на Галерном дворе. В числе многих повреждённых судов оказалось его «потаенное» судно. Новое решение Адмиралтейств-Коллегии от 29 декабря 1726 г. гласило:
«По доношению из адмиралтейской конторы (…) оную модель освидетельствовать от пришедшей прибылой большой воды, не имеется ль какого повреждения, буде ж повреждение имеется, то починить и совсем исправить, чтоб для апробации к будущей весне было совсем в готовности, а когда вскроется вода, то о пробе доложить Коллегии».
По документам, весной 1727 г. «апробация» состоялась, но результаты её совершенно не удовлетворили членов Адмиралтейств-коллегии. А чего иного следовало ожидать от безграмотного плотника, действовавшего на «ощупь», методом проб и ошибок?!
Императрица Екатерина 6 мая того же года покинула этот мир. Поэтому не удивительно, что 29 января следующего, уже 1728 года, члены Адмиралтейств-коллегии вынесли последнее решение по этому делу:  
«Читано из конторы адмиралтейской выписки потаенных судов о мастере Ефиме Никонове, который поданным своим в прошлом 718 году блаженные и вечно достойные памяти Е. И. В. прошением объявил, что сделает такое судно, когда на море будет тишина оным судном будет ходить в воде потаенно и будет разбивать корабли, а по подаче того своего прошения через десять лет не токмо такого судна, ниже модели к тому делу действительно сделать не мог, которое хотя и строил и адмиралтейских припасов и адмиралтейскими служителями и на строение тех судов употреблена из адмиралтейских доходов не малая сумма, но оная по пробам явилась весьма не действительна;
– того ради его Никонова за те его недействительные строения и за издержку не малой на то суммы определить в адмиралтейские работники и для того отправить его в Астраханское адмиралтейство с прочими отправляющимися туда морскими и адмиралтейскими служителями под караулом, которому денежное и хлебное жалованье и мундир давать против прочих адмиралтейских работников с вышеописанного числа, а для пропитания в пути выдать ему при С.-Петербурге денежное и хлебное жалованье против здешних адмиралтейских работников мая по 1 число сего 728 года».
Всего на постройку «потаённого» судна было израсходовано около 400 рублей. В эту сумму вошла стоимость материалов, припасов, пропитания рабочих, а также жалованье, выплаченное Никонову. Примерно столько стоила тогда постройка и оснастка мореходной галеры.
Не удивительно, что горе-изобретателя, морочившего головы чиновникам 9 лет подряд, отослали как можно дальше от столицы империи – на верфь в Астрахань. Больше о нём ничего не известно. А лодку спрятали от чужих глаз в одном из сараев Галерного двора, где она находилась неизвестно сколько лет, пока не пошла на дрова.

• Вперед