A+ R A-

Еще раз о Цусиме часть 2 - 26

Содержание материала

 

 

 

«Изумруд», после того как он оставил Небогатова, долго преследовался двумя японскими крейсерами, и, как раз, когда японцы прекратили погоню, крейсер сам сбавил скорость из-за разрыва паровой трубы. Что­бы дойти до Владивостока, «Изумруду» не хватало угля, тогда крейсер направился в бухту Св. Владимира, где ночью 16 мая он и выскочил на камни, якобы из-за повреждения компаса. Здесь «Изумруд» был взорван (кстати, совсем без нужды: командиром владел маниакальный страх, что японцы могут достать его и здесь).

 

 

Барон Василий (Вильям) Николаевич Ферзен (14 мая 1858, мыза Кальке Кузальского прихода Эстляндской губернии, — 6 мая 1937, Пернов) — русский морской офицер, вице-адмирал. С 7.10.1902 года командир крейсера 2-го ранга «Изумруд». Участвовал в Цусимском походе и сражении. Не подчинился приказу контр-адмирала Небогатова о сдаче и, прорвав кольцо блокады, оторвался от неприятеля. Затопил крейсер, налетевший на камни, в заливе Владимира в отсутствии какого-либо неприятеля. Обвинений предъявлено не было.

 

 

Кроме «Сисоя Великого» и «Владимира Мономаха», старый броненосный крейсер «Адмирал Нахимов» был затоплен своими же ранним утром 15 мая близ Цусимы. Бывший матрос А. Затертый (Новиков-Прибой) описывает последние часы жизни «Нахимова»: «Корма крейсера уже настолько приподнялась, что его винты наполовину обнажились из во­ды и хлопали по ней лопастями, словно гигантскими ладонями. Он стал плохо слушаться руля и мог дать ходу не более трех узлов.

На мостике офицеры доказывали командиру, что при таких условиях «Нахимов» не годен к дальнейшему плаванию и что нужно заботиться только о спасении людей.

Родионов долго не соглашался изменить курс.

— Ну хорошо, — с горечью прошамкал он. — Мы пойдем к корейскому берегу. Там при помощи водолазов справимся с пробоиной, а потом опять двинемся на север. Мы должны быть во Владивостоке.

 

Александр Андреевич Родионов 2-й (16 ноября 1854 — 20 июля 1906, Кронштадт) — русский морской офицер, капитан 1-го ранга, участник Цусимского сражения. С 1903 года — командир броненосного крейсера «Адмирал Нахимов». После того, как японский корабль снял команду с тонущего крейсера, спрятавшиеся на борту А. А. Родионов и старший штурман лейтенант В. Е. Клочковский сорвали с флагштока японский флаг и подняли Андреевский.

 

Люди с нетерпением ждали, когда пройдет эта страшная ночь. Немногие из них могли уснуть. Все чувствовали себя на грани жизни и смерти. Поэтому с такой радостью встретили первые признаки рассвета. А когда показалось солнце, то увидели вершины каких-то гор. Но никто не мог определить, чей был этот берег.

За ночь под напором воды разрушились ветхие продольные переборки, и вода постепенно заполнила собою погреба левого борта. На этот же борт команда перетащила много угля. Крен к утру исправился. Но зато вся носовая часть судна еще больше погрузилась в море. Командир, волнуясь, приказал:

— Держать к берегу!

— Есть, — ответил старший штурман, лейтенант Клочковский.

 

Вячеслав Евгениевич Клочковский (польск. Wacław Kłoczkowski) (14 февраля 1873, Санкт-Петербург, — 15 января 1930, Варшава) — русский, украинский и польский морской военачальник, контр-адмирал русского флота, бригадный генерал Войска Польского, герой Цусимского сражения.

 

Не доходя четырех миль до суши, смерили глубину — сорок две сажени. (89 метров. — Примеч. пер.) Застопорили машины. «Нахимов», весь израненный и одряхлевший от многолетних плаваний, послушно остановился, чтобы здесь навсегда исчезнуть с поверхности моря.

Командир Родионов, узнав, что перед ним возвышается северная оконечность острова Цусима, рассердился на штурмана:

— Я вам приказал вести корабль к корейскому берегу, а вы что сделали?

Лейтенант Клочковский, глядя сквозь очки на командира, смущенно ответил:

— Я точно старался выполнить ваше распоряжение, но после вчерашнего сотрясения корабля кто может поручиться за правильные показания компаса?

Приступили к спуску уцелевших от боя шлюпок. Но приспособления для этого были испорчены, работа шла медленно. Когда на спущенный гребной катер начали переносить раненых, вдали, с севера, показался неприятельский миноносец «Сирануи».

Командир сейчас же распорядился:

— Открыть кингстоны! Приготовить крейсер к взрыву! Команде вооружиться спасательными средствами!

Вскоре заметили, что с юга приближается неприятельский вспомогательный крейсер «Садо-Мару», очевидно, вызванный по телеграфу миноносцем.

На «Нахимове» в минном погребе, где хранились капсюли гремучей ртути, сухой и влажный пироксилин, заложили подрывной патрон. Провода от него с двумя батареями Гринэ протянули на шестерку, на которой уже сидел с гребцами младший минный офицер, мичман Михайлов. Шестерка, вытравливая провода, стала удаляться от крейсера. Мичман Михайлов хорошо запомнил слова командира:

— Я буду находиться на мостике судна. Следите за мною. Когда потребуется произвести взрыв, я помашу вам носовым платком.

— А как же вы сами? — испуганно спросил Михайлов, догадываясь, что командир хочет погибнуть вместе с кораблем.

— Это вас не касается, — шамкая, проворчал Родионов и строго нахмурил брови.

— Есть.

Михайлов со своей шестеркой остановился в трех кабельтовых от крейсера и, глядя на мостик «Нахимова», стал ждать условного сигнала.

Гребной катер, наполненный ранеными и возглавляемый старшим врачом, направился к берегу. Здоровые усаживались на баркасы. Те, для которых не хватало места на шлюпках, торопливо разбирали койки, спасательные круги и пояса. В нижних помещениях не осталось ни одного человека: там уже бурлила и клокотала вода, врываясь через открытые кингстоны и клапаны затопления.

Миноносец «Сирануи», приблизившись к «Нахимову» на 8—10 кабельтовых, поднял сигнал по международному своду: «Предлагаю крейсер сдать и спустить кормовой флаг, в противном случае никого спасать не буду». Командир Родионов приказал ответить: «Ясно вижу до половины». И сейчас же крикнул, насколько хватило голоса:

— Спасайся, кто как может! Взрываю крейсер!

На палубе все были охвачены, паникой. Люди бросались в море, словно перепуганные дети в объятия матери. Корабль, который до этого момента сохранял их жизни, теперь казался страшным чудовищем, и все старались скорее отплыть подальше от борта. Многие устремились к спущенному на воду минному катеру.

Находясь под полными парами, он пытался уйти от них, но оказалось, что во время боя на нем заклинился руль, положенный на правый борт. Катер мог только кружиться на одном месте и давить плавающих людей. Пришлось застопорить машину. На него, не обращая внимания на крики и угрозы старшего офицера, полезли десятки мокрых тел. От перегруженности в разбитые иллюминаторы полилась вода, и катер пошел ко дну, увлекая за собой тех, кто находился в кубрике и машинном отделении.

«Садо-Мару», приближаясь к русскому крейсеру, на ходу спускал шлюпки.

На мостике «Нахимова» остались только два человека: Родионов и Клочковский. Этот штурман решил погибнуть со своим командиром. С палубы последними прыгали за борт минеры и гальванеры.

Им нечего было торопиться: зная, что судно тонет, они разъединили провода, приготовленные для его взрыва. Родионов, горячась, бегал по мостику и неистово кричал, пока на палубе не осталось ни одной живой души. Он снял фуражку и, глядя на солнце, торжественно перекрестился. Штурман Клочковский, согнувшись, крепко ухватился за поручни. Но взрыва на взмахи платка не последовало. Командир сгорбился и, качая головою, громко зарыдал.

С шестерки, к которой приближался миноносец «Сирануи», выбросили в море батареи и провода. На мачте ее взвилась белая матросская форменка. Такие же форменки были подняты и на других наших шлюпках.

«Садо-Mapy» остановился в трех кабельтовых от «Нахимова» и стал подбирать плавающих людей на свои шлюпки. Одна из них пристала к борту погибающего корабля. На его палубу поднялся с несколькими своими матросами японский офицер. В это время Родионов и Клочковский скрывались под полуютом, следя за действиями непрошеных пришельцев. Японцы успели только поднять свой флаг и, убедившись, что воспользоваться крейсером нельзя, сошли в свою шлюпку. Командир и штурман подождали немного и, выскочив из своей засады, сорвали неприятельский флаг. Вскоре крейсер качнулся на правый борт, с ревом хлынули в него тысячи тонн воды и, как бы раздавленный непомерной тяжестью, он быстро пошел носом в пучину.

Родионов и Клочковский были глубоко затянуты водоворотом, но надетые на грудь спасательные пояса выбросили их обратно. Они увидели, что «Садо-Мару» и «Сирануи», подобрав всех русских, направились к показавшемуся на горизонте «Владимиру Мономаху». Двух пловцов, оставшихся с «Нахимова», только вечером спасли проходившие мимо японские рыбаки».

 

 

Яндекс.Метрика